Солнечный Орел

Каково же было мое удивление, когда я увидел Жулькова, в  городе Орле. Вся наша деревня из которой он да я родом, давно похоронила его. Его отец умер еще в восьмидесятом, брат спился и бомжует где-то в Петербурге. А про него говорили, что он замерз зимой, на лавочке в Москве.
 Но я вышел из поезда, на солнечную станцию. Стоянка 30 минут. Мы с женой уставшие от долгого переезда, но утешающие себя тем, что скоро увидим море, направились к магазину видневшемуся вдалеке, за мороженным. В прохладном магазине, была очередь. И я поглядывал на часы. Очередь продвигалась с трудом,  и мы решили идти обратно. Выйдя из магазина мы услышали отборный мат.
 -Сука ты тупорылая, старая, куда ставишь, куда ты ставишь мне на ногу!
 Из открытого полуокна подвала, тот, что под магазином, доносились эти крики. Рядом с подвалом стояла машина, видно проходила разгрузка. Тут прошел мимо, аккуратно отодвинув меня, здоровенный мужик, с ухоженной бородой и  длинными волосами в косичке. Он направился к грузовику и сел в кабину.
 И в этот момент, с водительской стороны, открылась дверь. Оттуда выскочил никто иной, как Жульков! Он был гладко выбрит, но с какой то безнадежной белизной кожи на лице. В его глазах виднелась старость, а в руках сухость и обреченность. Хоть и была на нем рубаха, хоть его черные волосы и были зачесаны по молодецки назад, мне он показался живым трупом. Жульков Иван. Это тот человек, которого можно увидеть где угодно и не удивиться. Несмотря на свою внешнюю нездоровость, а нездоровость эта от вечных запоев, по характеру, он мне всегда казался бессмертным. И даже спустя десять лет. Десять тяжелых, долгих лет, даже после того, как его сестре прислали в деревню его документы и посылку с брюками, отчего то мне кажется, что Иван, сидит себе за круглым столом, в компании с тем волосатым и о чем то разговаривает…
 В солнечном Орле…