Глава 4. Охота на орден

Несколько дней Иван провел в обществе Амальтииртарэ на стрельбище. Все попытки эльфийки научить юного новобранца мастерству владения кинжалами закончились полным провалом. В конце концов, тренировки привели лишь к тому, что Иван резанул сам себя по руке.
Хотя назвать обучение совсем уж безнадежными было бы несправедливо. С арбалетом ему все же удалось добиться небольших успехов. Но этого, все же, для гордой девушки оказалось недостаточно, и было крайне сомнительным достижением, чтобы хоть какие-то надежды на успех появились. Поэтому, меньше чем за неделю, мальчика отправили обратно к Юлию.
Долго и упорно издеваясь над неудачами Ивана под крылом у Амальтииртарэ, Юлий все же согласился попробовать самостоятельно натренировать его. Четыре недели он провел с ним, тоскливо наблюдая, как его соратники ходят на задания и гордо хвастаются друг другу своими достижениями, едва возвращаясь в цитадель.
Все эти четыре недели Юлий самоотверженно старался подобрать подходящее оружие для Вана. Топоры, секиры, алебарды, луки, арбалеты – какое бы оружие не оказывалось в руках у новобранца, оно тут же начинало чуть ли не кричать о том, что мальчик бесполезен. Все чаще посещала мысль о безнадежности новобранца. И лишь волей случая, выбирая очередное оружие для своего ученика, Юлий заметил на полке свои старые клинки, завернутые в ткань.
Успех превзошел все самые смелые ожидания Юлия. Буквально за пару часов, Иван освоился с новым оружием, а ближе к вечеру – уже сражался со своим наставником практически на равных. Наконец, подошло время возвращаться обратно в бараки. Впервые за четыре недели Юлий выглядел счастливым. Довольно потирая руки, он тут же пошел хвастаться своей эльфийской подруге об успехе, которого ему удалось достичь. Оружие, наконец, было найдено. Дело оставалось только за нарядом.

Закончив обучение у Юлия, Ван получил свой собственный черный плащ. Четыре года он провел в ордене. Изо дня в день он ходил на задания вместе с другими бойцами, развивал собственное мастерство, учился у старших членов ордена. Все эти четыре года он провел в кровопролитных сражениях с оборотнями, вампирами и прочей нечистью, о происхождении которых рассказывать ему особо никто не торопился. Но это не сильно волновало его. Стоя плечом к плечу с бойцами ордена, он вступал в новые, все более трудные бои. Жизнь в ордене сильно закалила его, как морально, так и физически. Изредка заезжающий Икамузу тоже радостно наблюдал, как вырос мальчик и не упускал возможности напомнить о его магических успехах. Но, уже на первый год добрый старец признал, что среди всего ордена вскоре Ивану не будет равного в умении обращаться с клинком.
Как оказалось, на службе у Соломона было далеко не так много бойцов, как думал молодой Хельсинг изначально. В цитадели люди часто менялись, но более-менее постоянных обитателей было около сорока человек. Сам же глава ордена редко покидал свою цитадель. За все четыре года, Иван участвовал от силы в трех операциях, где Соломон руководил лично. Но даже подобное отношение к своему важному делу не вызывало ни у кого и тени сомнений, что именно Соломон должен управлять орденом. Возможно, он занимался чем-то еще, о чем Ивану было неизвестно.
Но все эти мелочные вопросы мало волновали молодого Ивана. Бои, вылазки, задания, боевые трофеи и возможность похвастать очередным достижением среди ордена. В целом, все это не сильно заботило его. Куда больше Вана радовало наличие кабака на территории цитадели. Каждый раз, едва очередное, скучное задание от Соломона завершалось – лошадь отправлялась в стойло, и кабак становился приоритетной целью для Ивана. Боевые товарищи, алкоголь, женщины. Часто орден брал отдельных представителей вражеской фауны в плен. Для особо рискованных бойцов, была возможность использовать захваченный материал не только для изучения, но и для личных целей. Да и, как оказалось, неподалеку расположилось несколько небольших деревень. Что и говорить, нехватки в женщинах Горычев уж точно не ощущал. Некоторые, особо затяжные выходные, длиной вплоть до нескольких недель, давали возможность развернуться целиком и полностью.
Несколько раз Иван заходил к Соломону с предложением использовать не только холодное и стрелковое оружие, но и взять на вооружение современное, огнестрельное. Лишь смеясь и предлагая молодому, наивному бойцу убить кого-нибудь из пистолета, глава ордена просто выгонял его из своего кабинета. Во многом, жизнь началась заново. Велиас все больше отходил на второй план. Нередко между бойцами в ордене проскальзывало что-то о расположении и действиях старшего Горычева, но особо ценной информации получить от них Вану не удавалось. До одной, самой обычной ночи, которая навсегда изменила путь молодого бойца.

- Чего тебе? – развалившись на кровати в своей комнате и умиротворенно глядя в потолок, обдумывая свое последнее задание по устранению дилера в Подмосковье, заворчал Хельсинг. На подоконник, с громким шумом, приземлился голубь и теперь пытался привлечь к себе внимание.
Не дождавшись от птицы ответа, Иван недовольно цокнул языком и подошел к окну. Лишь вблизи он заметил, что к лапке голубя была привязана небольшая, свернутая в трубочку бумажка. Взяв со стола ножик, и легким движением срезав веревку, Ван погладил птицу и выпустил ее в окно. Дождавшись, пока голубь растворится в ночном небе, Горычев облокотился на подоконник и развернул свиток.
Бегло пробежавшись по нацарапанному тексту, он нахмурился. Засунув бумажку в карман брюк, Хельсинг накинул свою черную рубашку, взял клинки с подставки и, неряшливо набросив плащ, быстро вышел из комнаты.

Сегодня ночью было как-то по-особенному тихо. Обычно, в это время из кабака доносились радостные крики пьяных в стельку бойцов, в экстазе рассказывающих друг другу о своих боевых достижениях. Будь то очередной, раздавленный кувалдой гад или же затащенная в постель женщина. Так или иначе, всегда было, о чем рассказать. Но сегодня, почему-то, там было тихо. Даже свет, почти всегда манящий бойцов, был погашен. Да и пьяных вояк, обычно лежащих на мостовой неподалеку от входа, видно тоже не было.
Решив не забивать себе голову этими мыслями, Иван ускорил шаг и вскоре добрался до стойла. Лошади. Все попытки предложить Соломону начать уже пользоваться автомобили вызывали очередной приступ смеха у главы ордена. Коней он использовал лишь потому, что те могли почувствовать приближение опасности. При всех добрых намерениях, ни один автомобиль и не может сделать ничего подобного. С другой стороны, в машине хоть можно спрятаться в случае опасности. В лошади, конечно, тоже, если очень постараться, но потом возвращаться обратно пешком будет не особо в радость.
- Эй, Фауст, чего спишь на работе? – оседлав белого скакуна и добравшись до ворот, недовольно гаркнул Ван. От Фауста зависело, будут ли открыты ворота или нет. Обычно, когда задание было где-то близко, это проблем не доставляло. Бойцы легко перебирались через стену и шли пешком. А вот с конем через частокол особо не попрыгаешь. Разве что Живаго, большой и зеленый боец, происхождение которого для Ивана до сих пор оставалось загадкой, справился бы с этим затруднительным делом. – Фауст?
Лениво всхрапнув, страж перелег на другой бок, словно отвернувшись от Ивана.
- Фауст, клинок тебе в ножны, проснись уже! – спрыгнув с коня, подойдя вплотную и пнув стража ногой, прикрикнул Ван.
- А, что? О, ты тоже на задание? – протирая глаза и пытаясь разобрать, кто стоит перед ним, лениво потянул Фауст.
- Задание? Какое задание? – мотнув головой, озадаченно переспросил Ван.
- А, это ты, - слегка смутившись, виновато поник Фауст. – Туда все отправились, под прямым командованием Соломона. Попросил тебя не беспокоить. Оставил меня за старшего. Вывел всех из цитадели. Не знаю, что у них там происходит такое, раз срочность подобная, - почесав макушку, попытался объяснить ситуацию страж.
- А почему меня не захотел брать?
- Не знаю, честно. Наверное, из каких-то личных побуждений. Трудно сказать, что на уме у нашего главы время от времени, - на секунду виновато улыбнувшись, Фауст, наконец, окончательно проснулся и вспомнил о своих должностных обязанностях. – Так, секунду! Если ты не на задание, то куда?
Молча вытащив из кармана брюк бумажку и протянув ее Фаусту, Иван слегка заскучал. Среди всех бойцов цитадели, читать умели лишь единицы. Прочитать что-то бегло мог разве что Соломон. Фауст же, хоть и получил свои гордые три класса образования, умел читать только по слогам. Даже в свою бытность актером, ему приходилось зачитывать тексты вслух, чтобы он уже учил не читая. В противном случае, подготовка к пьесе занимала слишком много времени.
- Почерк знакомый, - дочитав, наконец, записку и вернув ее обратно Вану, слегка нахмурился Фауст. – Не от Велиаса случаем?
- Думаю да, - вновь смутившись от задумчивого лица Фауста, невольно потянул Ван. От всей задумчивости стража исходила какая-то невидимая сила. Казалось, что даже сами камни вокруг него о чем-то напряженно думают. – Что-то не так?
- Да нет, ничего. Хорошо, поезжай. Если конь начнет брыкаться в пути – не давай ему остановиться, - попытался выдавить из себя улыбку Фауст. Подойдя к решетке и легко подняв ее, он вновь перевел взгляд на Вана, который уже успел забраться обратно на коня. – Раз собираешься в Англию, то не пытайся добраться по суше. Лучше доберись до водной границы ЭССР. Оттуда – до Швеции прямой рейс идет. После пересадки, доберешься до противоположной водной границы и опять на корабль. На судах работают наши союзники и некоторые агенты. Подозреваю, что проблем не возникнет, едва твой плащ заметят. Главное не будь подозрительным. Усложнишь себе жизнь только. Мы ведь тайно действуем, все-таки, - подмигнув, закончил Фауст.
- Если в пути не заблужусь, то обязательно воспользуюсь советом, - медленно пробравшись под воротами, благодарно кивнул Ван. Добравшись до начала лесной тропинки, он остановил коня и развернулся. – Это, Фауст,… попрощайся с ребятами от меня, хорошо? Быть может, не увидимся больше, а дело срочное.
- Обязательно! – тут же радостно пообещал Фауст, чуть не уронив решетку. – Удачи в пути, друг мой.
- Взаимно, - развернув коня, бросил через плечо Ван и с силой щелкнул уздцами по шее лошади. Громко заржав, конь быстро помчался вдаль, вскоре растворившись в темноте ночи.
Проводив взглядом, покидающего орден, Горычева, Фауст опустил решетку и пробежался взглядом по ночному пейзажу цитадели. Велиас. Именно на его поиски сейчас отправился орден. Но почему в записке была указана Англия, когда Соломон повел бойцов на Урал? Возможно, он просто водит орден по ложному следу?
Возможно, нужно срочно сообщить Соломону о ситуации? А что, если Велиас специально указал Англию в записке, чтобы Фауст отправил уже сам орден не в том направлении?
Отбросив тревожные мысли и решив, что скажет, будто ничего не знает, страж сел обратно на свой стул, вскоре мирно засопев. Враг слишком легко рассказал о своем местоположении, чтобы считать это правдой.

Дорога до эстонских земель оказалось достаточно близкой. На достижение водной границы ушло немногим более недели. Продвигаться приходилось днем, дабы не спугнуть диких животных и тех, кто остановился на ночлег. Да и лишних проблем Вану особо не хотелось найти на свою голову. Сейчас у него была совсем другая цель. Очередной, неожиданный бой принять на себя ему явно не было на руку.
В порту его практически сразу подхватила пара моряков. Вместе с конем, под радостные крики детишек, которые впервые увидели «лошадку», затащили его на корабль. Как оказалось, капитан судна уже давно находился на службе у Соломона и радостно предоставил удобную каюту для Вана и его лошади, едва услышав о желаемом пункте назначения. Все складывалось более чем удачно.
Добравшись до Швеции, Хельсинг сошел с борта и на коне домчался до Гётеборга – следующего портового города, который предстояло ему преодолеть на пути в Уэльс.
Ночью в море было скучно. Пассажиры, в основном, спали, команда – отдыхала в трюме, а единственный человек, с которым Ван мог поговорить на этом судне – стоял на рубке под надзором членов команды. Единственной радостью от оставшегося путешествия была мысль о скором приближении к порту Абердина, небольшого городка на севере Великобритании.
Хоть и хандря от унылого пути, время все равно пролетело достаточно быстро. Уже спросонья, утром Иван ступил копытом своего верного коня на каменную мостовую портовой части города. Теперь дело оставалось за малым. Добраться до Уэльса.
Руководствуясь старыми указателями, оставшимися, судя по их внешнему виду, еще со времен средневековья, Хельсинг вскоре вышел на нужное ему шоссе. Вечером того же дня, тонкая от длинного пути подкова коня ступила на долгожданные улицы. Теперь каждый новый шаг был более отчетлив, чем другой. Уэльс был достигнут.