Лабиринты Кенигсберга. Глава 5-2-3

Электронная версия данной книги создана исключительно для ознакомления только на локальном компьютере! Скачав файл, вы берете на себя полную ответственность за его дальнейшее использование и распространение. Начиная загрузку, вы подтверждаете свое согласие с данными утверждениями! Реализация данной электронной книги в любых Интернет-магазинах, и на CD (DVD) дисках с целью получения прибыли, незаконна и запрещена! По вопросам приобретения печатной или электронной версии данной книги обращайтесь непосредственно к законным издателям, их представителям, либо к автору!


В. Шпинев "Лабиринты Кенигсберга".

Глава 5-2-3. Материалы, представленные Костей Беркутом. Кенигсбергская версия. Продолжение.

Ю. Иванов «Кенигсбергская версия. Янтарная комната: история, загадки, поиски».

Похищение.

«Прочитав о том, что в Калининграде возобновились поиски Янтарной комнаты, я решил вам написать о следующем. Летом 1945 года я вместе со своим командиром майором Скворцовым ездил в Хайлигенбайль, где наши здорово немцев расколошматили. Так вот, там в полях, недалеко от немецкого аэродрома, было очень много брошенных немецких и разных других машин. В основном грузовых. И не только немецких, но и французских, чешских, итальянских. А у нас в автобате было десять чешских грузовиков «Шкода». Мы ехали искать такие же машины, чтобы снять с них резину, динамо, карбюраторы и разные другие запчасти... Майор приказал мне снимать их, а сам пошел по полю. Потом зовет меня. Говорит: «Смотри, я тут прошелся, а земля как бы проваливается, а ну-ка ты пройдись». Я пошел. Земля подо мной тоже как бы, проседает. «Неси лопату!», Я принес. Стали копать. Слой земли оказался тонким, а под ним вдруг брезент обнаружился, а под брезентом... подушки и перины немецкие, полосатые! Мы одну отворотили, а там настил из досок, а под досками — ящики. И провода какие-то. Майор говорит: «Закопано тут что-то, посмотреть бы, но боюсь, эти проводки... а вдруг — заминировано?». (Нет, вначале под землей и брезентом были доски, а потом уже подушки и матрацы и проводки по-над ящиками...). «Надо сообщить в штаб». Мы сняли там с машин разные запчасти, три карбюратора, динамы, вывинтили свечи и еще забрали аккумуляторы. И уехали. Не знаю, доложил ли майор в штаб о нашей находке? И вот все думаю: почему там были эти перины и матрацы перьевые, положенные на ящики? Может в ящиках тех лежало что-то очень ценное и хрупкое? Посуда, фарфор, хрусталь, а может и янтарные какие-нибудь штуковины? Помню, что поле это — в километре, примерно, справа от дороги, не доезжая Хайлигенбайля. И чуть дальше аэродром немецкий виднеется. Ангары, взлетная полоса, самолеты на бетонке…". Строков С. Кострома...

Сейчас это местечко называется Мамоново. Недавно мы там побывали с парнями из нашей группы «Поиск»… Вышли из машины, осмотрелись: вот где-то тут в поле стояли машины. Вон там окраина бывшего Хайлигенбайля, вон, там заросшая травой «бетонка», кстати, взлетная полоса на этом аэродроме отапливалась, в ней были проложены трубы, по которым циркулировала горячая вода, и поэтому аэродром был всегда чист от снега и льда, какие бы морозы ни стояли. По бетонке бродили коровы. Мирный пейзаж! Трудно представить себе, что в феврале—марте 1945 года тут шли ожесточенные, кровавые, бои. Все громыхало кругом. Ревели «катюши». Оставляя в небе огненный след, ракеты били по льду Фриш-Гафф, по которому, спасаясь, немецкие солдаты пытались уйти или на косу Фриш-Нерунг или дальше, в сторону Данцига. Мало кому удалось. Весной сорок пятого все побережье было устлано трупами убитых, а с залива плыли и плыли пехотинцы, «народные гренадеры» «фельд-жандармы», в серо-зеленых, темно-синих и черных, пробитых осколками, растрепанных, засиженных вороньем, шинелях.

Однако, вернемся к Янтарной комнате. Вернемся не в сорок пятый, мы дойдем и до него, а в год сорок первый, когда она еще находилась в Екатерининском дворце города Пушкина, но хрустальные висюльки в огромных люстрах уже тоненько, тревожно позванивали…, хотя пока все оставалось как и было: эти изящные, наполненные редкостными изделиями из янтаря, шкафчики, мебель, диванчики с гнутыми спинками и ножками, золоченые бра и огромные люстры. Фронт приближался, но во дворце продолжались экскурсии…

Почему ценности дворца не эвакуируются? Почему Янтарную комнату не смогли спасти, почему ее вовремя не разобрали и не эвакуировали?
Во-первых: «Без паники! Враг будет остановлен…»…
Во-вторых, янтарь осыпался, янтарные панели были в очень плохом состоянии.
Вот что об этом говорится в одном из архивных документов: «При эвакуации музея в 1941 году оказалось, что Янтарная комната не вошла... в мобилизационное предписание и упаковочных средств и транспорта для нее не было. К тому же янтарь от прикосновения к панелям активно сыпался. Тогда музейный совет принял решение замаскировать ее. Выложив в полкирпича стенку, оштукатурили ее, оклеили обоями и повесили картины». (Версия А. Максимова)…

Вместе с немецкими войсками в занятые российские города входили и специальные подразделения, задачей которых было выявление и сбор исторических и культурных ценностей и отправка этих ценностей в Германию.

Что за части? Кто ими руководил?

Эти бумаги оказались у англичан, перевод с немецкого на английский, а потом — на русский:
«Москва, десятого ноября 1942 года. СПЕЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ СОВЕТСКИМ ВЛАСТЯМ оберштурмфюрера четвертой роты батальона Особого назначения войск «СС», д-ра Форстера:
«Считаю своим долгом сообщить следующее. В августе сорок первого года, будучи в Берлине, я, с помощью своего старого знакомого по Берлинскому университету доктора Фокке, работавшего в отделе печати министерства иностранных дел, был откомандирован из 87-го противотанкового дивизиона в БАТАЛЬОН ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ при министерстве иностранных дел... Кодовое название у этого батальона было: «ГАМБУРГ»... Этот батальон был создан по инициативе министра иностранных дел Риббентропа и действовал под его руководством. Командиром батальона был майор эсесовских войск фон Кюнсберг. Задача батальона особого назначения состояла в том, чтобы немедленно после падения крупных городов захватывать культурные и исторические ценности, библиотеки научных учреждений, затем отправлять все это в Германию. Батальон состоял из четырех рот. Первая рота придана германскому экспедиционному корпусу в Африке, вторая — северной армейской группе (группа армий «Север», войска, которые двинулись в Россию из Восточной Пруссии, в частности, 18-я армия).
Перед самым нашим отъездом в Россию майор фон Кюнсберг передал нам приказ Риббентропа: основательно прочесать все научные учреждения, институты, библиотеки, музеи, дворцы, перетрясти архивы и накладывать руку на все, что имеет определенную ценность...
Из рассказов моих товарищей мне известно, что вторая рота нашего батальона изъяла ценности из дворцов и пригородов Ленинграда. Я лично при этом не присутствовал. В Царском Селе рота захватила и вывезла имущество Большого дворца музея императрицы Екатерины. Со стен были сняты китайские шелковые обои и золоченые резные украшения. Наборный пол сложного рисунка увезли в разобранном виде. Из дворца императора Александра вывезена старинная мебель и богатая библиотека в шесть—семь тысяч книг на французском языке и свыше тысячи книг и рукописей на русском языке».

А что же Янтарная комната? Люди майора Кюнсберга ее забрали или нет? Янтарную комнату вывезли люди Эриха Коха или, если точнее: группа лиц из командования группы армий «Север»; не исключено, что и сам Альфред Роде, директор кенигсбергских музеев, замечательный знаток янтаря, присутствовал при этом деле.

Вот документ из архива Георга Штайна:
«Гауляйтеру Эриху Коху. Считаю крайне необходимым обратиться к Вам, уважаемый гауляйтер, по следующему вопросу. В то время, как наши отважные воины, а в их числе и народные гренадеры 217-й Восточно-Прусской дивизии, преодолевая сопротивление врага, продвигаются к Петербургу, в огне войны гибнут многие культурные и исторические ценности мирового значения. Не исключено, что такая участь может постичь и замечательное произведение рук выдающихся немецких мастеров — Янтарную комнату, изготовленную из прусского янтаря, гордость Германии, находящуюся ныне в Екатерининском дворце города Пушкин (Царское Село). Необходимо принять все возможные меры для возвращения этого шедевра в лоно Родины, и, поскольку она изготовлена из прусского янтаря, — в Восточную Пруссию, в Кенигсберг. Как директор художественных собраний Кенигсберга я гарантирую ее принятие и размещение в одном из помещений Кенигсбергского замка. Хайль Гитлер. Альфред Роде, Кенигсберг. 9 августа 1941 г.».

Вад-Мальбурн, 12 января, 1984 г. Копию снял Георг Штайн: «Сообщение АОК-18, 14 ноября 1941 года. Графу, специалисту по искусству. Группе «О.О.Н.К.». Комнату не отдавать. Ускорить работы по демонтажу. Комнату отдать группе с полномочиями «ЭК». Подписи нет.

Далее: «В Петергофе упакованный в ящики лежит дорогостоящий фарфор, охраняемый танковым дивизионом». Приписка: «Граф, специалист по искусству, уведомлен»…

«АОК-18», это восемнадцатая армия генерал-полковника Кюхлера, друга Эриха Коха.
А кто этот «граф, специалист по искусству»? Речь… идет о группе графа Золмса Лаубаха, которая была прикомандирована к штабу армий «Север».

Перевод статьи из газеты «Брауншвегер», в которой рассказывается о Янтарной комнате:
«Акцию по вывозу Янтарной комнаты из Царского Села осуществили гауптман доктор Лоенсген и доктор граф фон Золмс Лаубах», это и есть граф «специалист по искусству», а гауптман — это, может быть, человек, посланный в Царское Село Кохом?
«Группа «О.О.Н.К.». Это одна из рот барона Кюнсберга, а группа «ЭК» — это, наверняка, люди Эриха Коха.

Документ № 324. Выписка из дневника армейских боевых действий 18-й армии, группы армии «НОРД» от 9 сентября 1941 года, 16 часов:
«Полковник граф Золмс Лаубах, которому было поручено захватить и уберечь предметы культуры и искусства Царского Села, дворца Екатерины, просит дать охрану для дворца, который слегка поврежден бомбовыми налетами, в данное время находится на передовом крае и страдает от небрежного отношения войск. Охрана поручена пятидесятому армейскому корпусу. Немецкие войска только что замкнули кольцо вокруг миллионного Ленинграда и царский замок (дворец) находится в зоне боев и достижим для орудий кронштадтских фортов. Русские бомбы разбили большой зал, были выбиты все окна и двери. Не только ветер и дождь имели свободный доступ в замок, но и солдаты испанской «голубой» дивизии. В помещении, где находилось «порнографическое» собрание Екатерины (в этой комнате Екатерина вроде бы общалась с Григорием Потемкиным) пришлось досками зашивать окна. Поведение солдат было ужасно. На роскошном полу валялись в дерьме древние картины, мебель перевернута, со многих диванов и кресел срезан ценнейший ручной работы шелк и гобеленовая ткань, все это хорошо шло на портянки; в Янтарной комнате зияли огромные дыры: солдаты выковыривали янтарь штыками, много янтаря было рассыпано по самой комнате и затоптано. Такая картина предстала взорам немецких офицеров по охране предметов искусства — полковника графа Отто Золмса Лаубаха и прибывшего в Царское Село капитана Хельмута Поенсгена. Оба подчинялись шефу армейских музеев, были крупными специалистами по искусству и сотрудничали с прусским управлением парков и музеев».

Они не выполняли поручение Эриха Коха, потому что… подчинялись не Коху, а командованию армии «Север» и, поскольку находились в распоряжении 18-й армии, то и ее командованию, генерал-полковнику фон Кюхлеру, у которого в столе лежало письмо от Эриха Коха.
«Мой дорогой друг Хелмут! Обращаюсь к тебе с большой просьбой, — писал ему Эрих Кох. — Хочу попросить об одном небольшом одолжении...».

Комната ему Янтарная была нужна, этому любимчику фюрера, и хотя Эрих Кох никогда не был его, Кюхлера, другом, но, во-первых, в Восточной Пруссии находились земли и строения, принадлежащие Кюхлеру, а, во-вторых, Кох проявил невероятную активность в формировании полков и дивизий 18-й армии, перед началом «русской кампании». И опять же: особое расположение к нему Гитлера! В войсковых кругах уже знали, что Гитлер, назначивший Коха рейхскомиссаром Украины, имел его в виду и на должность рейхскомиссара Москвы... Как не помочь такому «другу»?

Но были и другие, весьма сложные обстоятельства: Риббентроп, с его «особым батальоном» и Альфред Розенберг — министр по делам оккупированных территорий, со своим штабом в Риге…
И Кюхлер уже знал, что и тот и другой имеют серьезные намерения относительно этой Янтарной комнаты. Будто бы и Гитлеру о ней доложено: мол, янтарь имеет особые качества и, если восстановить Янтарную комнату, а точнее — кабинет, то фюреру будет легче в нем обдумывать свои стратегические планы.

И все же людей барона Кюнсберга пока нет, а граф уже здесь.
И, во-вторых, пока еще эта территория не передана войсками в ведение ведомства Альфреда Розенберга. Пускай Кох получит этот янтарь. В конце концов, янтарь должен вернуться туда, откуда он был вывезен. Надо только, чтобы граф поворачивался побыстрее.
И Кюхлер приказал адъютанту немедленно отыскать и доставить к нему графа фон Золмса Лаубаха…

Наверно, граф получил все, что ему было нужно.
Под руководством унтер-фюрера шесть солдат из третьей роты резервного батальона № 55 за тридцать шесть часов осторожно разобрали янтарные стены и тщательно упаковали их в ящики, подготовив Янтарную комнату к отправке.

Вот еще несколько документов «АОК-12»:

30.01.41 г. № 2040. Группа «Север» высказывает свое предложение о хранении и безопасности янтарного кабинета из дворца Царского Села…
Возможно, это ответ на требование барона Кюнсберга, который, конечно же, выполняя приказание Риббентропа, пытался забрать комнату…

Штаб А. НАХШУБ… Господину майору Г. Питтману.
«Многоуважаемый господин майор! В дополнение я предлагаю послание обербургомистра Кенигсберга от 13.01.1942 г. Все предметы искусства по возможности будут увезены из дворца Царское Село. Это поручено третьей роте НАХШУБ батальона 553 в Сиверской, и там все будет упаковано. Поскольку на вокзале Сиверская уже имеется несколько вагонов, все это будет отправлено в Кенигсберг».
 
«AOK-1S. Янтарная комната и другие многие сокровища Царского Села доставлены в Кенигсберг. Прошу доставить и грузы, находящиеся на станции Сиверская. Прошу переправить и две двери из помещения в Царском Селе, во дворце, где находилась Янтарная комната. Благодарю. Ваш Альфред Роде».

Приказ по группе армии «Норд» от 9 сентября 1941 года: «Полковнику графу Золмсу Лаубаху поручено захватить и уберечь предметы культуры и искусства Царского Села».

Накануне, 8 сентября, народными гренадерами 217-й Восточно-Прусской пехотной дивизии, которой командовал будущий комендант Кенигсберга Отто Ляш, взят штурмом город Шлиссельбург. С этого дня началась блокада Ленинграда. В эти дни сгорели знаменитые ленинградские Бадаевские склады, немецкие войска стиснули вокруг Ленинграда кольцо окружения и началась девятисотдневная его блокада...

Продолжение: http://proza.ru/2012/10/13/1309