гл. 35

35. Турнир (продолжение)
 Выслушав пояснения Братаса, Луис с облегчением переводит дух и, успокоившись, вновь принимается думать только о стрельбе и ни о чем постороннем. И успокоиться ему удается настолько хорошо, что он на первом круге все его стрелы четко по полученной команде легли в самый центр золотого круга. А вот у Братаса одна все же ушла в красное. Остальные стрелки небыли столь удачливы. Кроме того один вообще умудрился выстрелить не в свою мишень, а еще двое, перепутав видимо или не правильно расслышав номера, выпустили стрелы не в свою очередь. Конечно же, все они тут же покинули место для стрелков и отправились в ряды зрителей. Во втором круге таких ошибок уже никто не совершал, но все равно оба гвардейца снова оставили всех своих соперников позади. Вот только в этот раз уже Братасу удалось направить все три стрелы в золото, а у Луиса только две оказались в центральном круге, а третья вонзилась четко посередине между золотом и красным и судьи засчитали ее как «красную».
- Не честно, - в полголоса проговорил пареньку Братас. – Не будь ты новеньким, это бы засчитали бы  как «золотую». Тебе следует попросить твоего капитана опротестовать этот выстрел.
- Почему ты мне это говоришь? Тебе бы радоваться надо.
- Мне не нужны нечестные преимущества. - Мальчик лишь пожимает плечами. Он не так хорошо знаком с правилами этого турнира чтоб понять, насколько реальна такая возможность. Тем более что прямо сейчас счет у них снова равный, и уж лучше как следует постараться, чем надеяться на то, что распорядители пересмотрят и изменят результат. После того как огласили очки набранные участниками этого тура еще десяток стрелков покидают и теперь уже, еще и без тех троих что ушли ранее оставшихся становится всего восемь человек. Теперь уже ни у кого из претендентов не остается сомнений, что первые два места разыграют между собой именно Луис и Братас. Остальным достанется бороться лишь за третье место. Впрочем, оба королевских солдата настолько сильно обошли своих соперников по набранным очкам, что, похоже, никто уже и не думает оспаривать такой расклад.
- Ты и в самом деле отличный стрелок.- Снова делает комплимент старший гвардеец младшему. Выиграю я или проиграю, состязаться с тобой было очень интересно. Где ты так здорово научился стрелять в вашем отряде?
- Да нет, - не задумываясь, отвечает Луис, - Я  почти с самого детства охотник, вот, и научился.
- Браконьер, - с пониманием, но без малейшей тени осуждения протягивает мужчина.
- Вовсе нет! – Внезапно вспыхивает парнишка. Ему почему-то очень не хочется, чтоб этот дружелюбный и вроде хороший парень думал о нем как о преступнике. – Вовсе нет, никакой я не браконьер! Я охотился в лесах в моем…   - Тут Луис слегка запинается, вспомнив, каким он на самом деле был «его», неужели сказка, придуманная когда-то атаманом, так прочно врезалась в его сознание, что он на миг действительно забыл, что никакой он не Верата и родовой замок, не пойми каким путем доставшийся атаману, никогда в жизни не был «его»?  Но он уже начал, и теперь в любом случае отступать от сказанного было поздно, да и кто проверит? И он так же решительно заканчивает – В нашем замке! – От всей души надеясь, что новый знакомый не обратит внимания на его заминку, однако мужчина все заметил, но истолковал ее совершенно по-другому. – «Так вон оно что, парень аристократ. Вот значит как, он оказался так внезапно в отряде у их вечного соперника даже без обычного испытательного срока, даже не засветившись нигде в армии в отряде менее прославленном. Наверно просто по чьей-то протекции. Но тогда чего простым солдатом то? Впрочем, их богатых не понять. Наверняка просто младший и наверно даже не второй, а третий или вообще четвертый сын. На всех родового добра не хватило вот и избавились и даже, скорее всего сами родители, от лишнего наследника сплавив его в армию самостоятельно делать себе и имя и карьеру…» Молчание парня немного смущает Луиса, ему кажется, что его обман виден сейчас насквозь. Наверно он потерял сноровку без постоянной практики, но мужчина и этот румянец толкует совершенно по-своему.
- Да чего ты парень. Тут вовсе нечего стыдиться. Это не позор родиться младшим в семье. Если ты, кстати, заглянешь в историю многих знатных и успешных родов то увидишь, что их основателями очень часто были как раз младшие в роду, те, кому не подали наследства на блюдечке, и кому пришлось всего в жизни добиваться самому. А служба в одном из лучших королевских гвардейских отрядов это поверь очень неплохое начало. – Луис невольно улыбается.  Да уж, как всегда, он даже и не сказал ничего толком, а парень поверил в его сказку. Видимо покойный Деймон и в этом был прав – талант не проебешь, как ни старайся.
- Может ты конечно и прав.- Начинает он, словно чуть смущаясь проницательностью собеседника.
- Точно прав говорю тебе! В этом отряде у тебя отличные шансы привлечь внимание короля! Вот увидишь.- Теперь паренек уже действительно едва не рассмеялся, причем истерически. Знал бы этот парень что внимание короля он уже и без того умудрился привлечь, да еще как. Нечего и надеяться, что его Величество хоть когда-нибудь забудет о его существовании. Он на миг ужасается, представив, что бы сказали все эти парни, узнай они, кто именно состязается с ними бок обок. К счастью, наконец, объявляют о начале нового тура и он избавлен от необходимости придумывать, что бы еще такого умного ответить собеседнику и при этом окончательно не завраться. Следующий этап оказывается стрельба на скорость. Им восьмерым ставят две мишени, и они будут стрелять по парам. После вытягивания жребия Луис оказывается в паре именно с Братасом, ни он, ни гвардеец даже не удивляются – видимо это судьба, чтоб главные соперники оказались в паре. Вновь глашатай громко объясняет правила. По звуку рога они начнут стрелять и через определенный промежуток времени, равный для всех пар по двойному сигналу того же рога закончат. Победит тот, кто не только успеет выпустить большее число стрел, но и чьи стрелы будут точнее. Тур пройдет в уже привычные три круга. В первый раз, немного переволновавшийся Луис успевает выпустить всего двенадцать стрел, и  еще двоим из стрелков удается выстрелить столько же раз, Братас спускает тетиву четырнадцать раз. Он, не скрывая, торжествует, пока не судьи не подсчитывают очки. Из всех восьмерых Луис единственный, чьи стрелы абсолютно все оказались в «золоте» паренек и сам не понимает, как они все уместились в таком маленьком кружочке, но они уместились, а три из стрел Братаса оказались в красном. У остальных результаты снова хуже. Во второй раз уже более разобравшемуся, что к чему Луису удается выпустить четырнадцать стрел, но на одной из них он все-таки немного срывается и она таки уходит в красную часть мишени. К счастью теперь уже с осторожничавший Братас хотя и более точен, но выпускает всего двенадцать стрел и снова очки распределяются поровну! Даже их соперники, смирившись, что только один из них займет призовое место затаив дыхание, следят, чем же закончиться эта борьба и за кем будет победа. Третий круг должен стать решающим для всех. Но и тут происходит невероятное. Оба до предела напрягшие все свои силы гвардейца успевают выстрелить каждый по тринадцать раз и все стрелы так плотно утыкают золото обеих мишеней, что совершенно невозможно определить, чьи же все-таки ближе к центру. По лицам окружающих Луис понимает, что если такое когда и было прежде,  то уже очень давно, и никто не представляет что же сейчас будет. Только теперь он замечает, что почти весь их отряд в полном составе собрался у ярко красного каната и парни уже давно, что-то подбадривающее выкрикивают ему, улыбаясь и улюлюкая так, словно он уже победил. Полностью поглощенный состязанием он не замечал этого прежде. И хорошо, что не замечал. Знай он, что все ребята на него смотрят, надеются и болеют, наверняка волновался бы намного больше и кто знает смог ли бы так же хорошо стрелять? Даже Мартин, стоя чуть в стороне от других и не проявляя таких же бурных чувств, что и все остальные все же пристально следил за турниром и за бывшим другом. Но что, же теперь действительно будет? Судьи совещаются уже очень долго, а между тем день-то клонится к закату. Еще от силы час и солнце сядет настолько низко, что продолжать соревнование не будет никакой возможности. Наконец судьи готовы объявить решение. В первых они называют номер участника занявшего третье место. Тот с радостью принимает поздравления остальных, которые тут же покидают место стрельбы и в свою очередь, наконец, присоединяются к зрителям и ко всем тем, кто успел выбыть ранее, а занявший третье место остается тут же чтоб дождаться награждения, которое состоится сразу же, как выберут первого и второго победителей. Следующее о чем объявляет главный распорядитель это то, что награждение всех троих откладывается. Братасу из отряда капитана Кирилла и Лису стрелку из отряда капитана Гейвина назначается дополнительное испытание, дабы выяснить, наконец, кто из них двоих является лучшим стрелком. Они оба должны встать к белой линии, спиной к ней и ни в коем случае не оборачиваться. Тем временем помощники распорядителей будут устанавливать мишень каждый раз в новом месте поля, а чтоб звук шагов не мог подсказать стрелкам в каком именно, в это время будут звучать барабаны. Потом по сигналу флажка помощника, что будет стоять перед стрелками, они станут по очереди разворачиваться и стрелять по мишени там, где найдут ее. После каждого следующего выстрела снова отворачиваться и положение мишени будет меняться. Оцениваться будут как точность, так и быстрота выстрелов. Проиграет тот, кто первым дважды, ответит неверными выстрелами на верные попадания противника. В случае если промахиваться станут оба, то победит тот, кто дважды же первым попадет в мишень. Все остальные выстрелы кроме золота не считаются никак неважно, где они окажутся в красном ли поле или вообще в белом. Если по истечении часа ни один из стрелков не добьется полной и окончательной победы, то тогда и только тогда все их выстрелы будут пересчитаны, и победителем объявиться тот, у кого окажется больше очков. Все зрители как один замерли в молчании. Хотя состязание еще не началось, ни один не желал хоть одним неосторожным словом отвлечь своего фаворита и украсть тем самым у него победу. Луис и Братас плечо к плечу встали спиной вплотную к линии, что уже столько раз сегодня служила рубежной отметкой для стрелков. Начинать, как более молодому предстояло Луису. Сигнал. Луис, повернувшись и найдя глазами, цель тут же вскидывает лук и стреляет, стрела попадает точно в золото, пусть и в самый почти край но, несомненно, в золото. Но и Братас оказывается не хуже, он только на мгновение целиться дольше чем мальчик, но так, же попадает именно в золото. Пока ничья. Несколько возгласов, даже не понять ни чьих именно, ни торжествующие ли они или разочарованные, подбадривающие или порицающие раздаются и тут же умолкают, сменяясь такой тишиной, что слышно, кажется, как солнце движется по небу, все ближе склоняясь к неумолимому закату. Во второй раз Луис не сразу находит цель, которая оказывается совершенно не там где он почему-то предполагает и, поняв, что потерял слишком много времени, паренек стреляет слишком поспешно и стрела оказывается в красном круге. Братас же снова точен. Но уже при следующем выстреле Луис берет себя в руки и его следующая стрела снова в золоте, в самом его центре. Для Братаса третий выстрел тоже удачен, а вот на четвертом уже гвардеец допускает ошибку, и стрела улетает в голубой сектор мишени. Луис ликует, ведь его как всегда первый из четырех парных выстрелов был точен, как впрочем, и пятый. Братас снова поражает золото, но уже так близко к краю, что помощник распорядителя несколько мгновений медлит, прежде чем объявить результат. Может, это и было последней каплей для нервов Луисова соперника, может он просто устал раньше мальчика, а может Луис просто действительно сегодня самый лучший стрелок на этой площади, но следующая стрела Братаса вновь вонзается в голубой участок прямо напротив первой как раз с другой стороны от желанного, но недостигнутого золота. Это уже победа Луиса! Братас промазал два раза на два точных выстрела паренька, но зачем-то судьи велят тому продолжить стрельбу, и Луис, уже не сомневаясь в успехе, почти торжествуя, вновь кладет стрелу в самый центр золотого круга.  Все, вот теперь уже никто не сомневается в победе юного стрелка. Судьи объявляют турнир оконченным, и устраивают небольшой традиционный перерыв перед объявлением победителей и вручением наград. Все в отряде и Гейвин конечно первый кидаются к все еще не смеющему поверить в свою победу, Луису и принимаются наперебой поздравлять паренька. Его победа снова вернула отряду, почти потерянный было кубок, который они вот уже который год не уступали упорно пытавшимся его отнять соперникам.
- Молодец малыш, - Гейвин не скрывает радости. Он крепко обнимает паренька, и тот просто растекается в этих сильных руках широкой груди капитана, наслаждаясь каждым мгновением, что дарят эти такие волнующие объятия. Он бы конечно предпочел что-то более чувственное. Да и поцелуй бы не помешал, но капитан, словно издеваясь, нежно насмешливо чмокает его в черноволосую макушку, и тут же ласково взъерошив на ней волосы, вновь крепко прижимает паренька к себе, даже и не думая дать возможность другим не менее радостным мужчинам в свою очередь благодарно потискать мальчика. Луис, тоже забыв и обо всех других, и даже о своей недавней победе и еще неврученной награде, только теснее жмется к своему капитану в надежде что тот, наконец, поймет, что поздравления это конечно хорошо, но он, то Луис ждет куда более существенной награды. И что как только, они вернутся на порог отведенного капитаном под их временное пристанище дома, Луис намерен эту самую награду потребовать. И пусть только этот упрямый капитанаще попробует увильнуть!
- А этот-то, куда направился интересно? – внезапно привлекает их внимание один из солдат, кивая туда, где до сих пор совещаются о непонятно, чем неторопливые судьи. Развернувшись туда же, Луис с внезапной и непонятной тревогой видит, что запомненный  им еще до начала турнира капитан отряда соперника, Кирилл о чем-то шепчется с судьями, бросая многозначительные взгляды в сторону радостно гудящей толпы сегодняшних победителей.
- Не знаю, но мне все это почему-то очень не нравится, - еще больше распаляя его непонятную тревогу, протягивает капитан, но времени гадать о чем-то уже нет. Судьи, наконец, выступают вперед, показывая, что готовы объявить свое решение. Парни возвращаются на свои места среди других зрителей, а трое победителей выступив вперед, встают прямо перед объявляющими свое решения распорядителями. Вот один из них, тот, что все время и выполнял роль главного глашатая и старшего по турниру, выступает еще на шаг вперед и очень громко и торжественно начинает.
- Луис Верата Медалис, выступи вперед чтоб все могли как следует рассмотреть того кто претендует на победу в сегодняшнем турнире. – Стараясь не улыбаться слишком уж широко Луис, как и велено, делает шаг вперед и замирает перед столом с покоящимися на нем тремя массивными кубками – золотым, серебряным и медным, и изо всех сил старается не свалиться в обморок от волнения и счастья,  замирает перед мужчиной готовым объявить вслух его победу.
- Луис Верата Медалис, ты записан как стрелок, принадлежащий к отряду капитана Гейвина, - продолжает между тем управитель все так же громко и торжественно.  – Ответь, так ли это?
- Да, это так, - отвечает паренек, не понимая к чему этот вопрос. Но уже при следующей фразе, произнесенной все так, же громко, что слышно даже на самых дальних уголках этого поля, ему кажется, что солнце внезапно срывается с неба и, упав прямо на него, пришибает его, погрузив все окружающее во мрак и лишая его возможности даже дышать внезапно сильно сжавшимся в спазме горлом.
- А правда ли молодой человек, что ты так же являешься рабом и собственностью этого самого капитана Гейвина? – Луис стоит, ни жив, ни мертв, не в силах произнести ни слова. Внезапно все звуки на площади замирают и даже кажется, неугомонные птицы, что сопровождали своим беззаботным щебетом каждое происшествие этого невероятно длинного дня, в единый миг замолкают и ждут ответа несчастного Луиса. Ответа, который он просто не в силах сейчас произнести вслух. Но все на площади похоже ждут его ответа и он, не дожидаясь, чтоб мужчина повторил свой вопрос, с трудом протискивает сквозь до предела стиснутые зубы едва слышное
- Да.
- Что, повтори так, чтоб расслышали все остальные тоже.
- Да. Это, правда, - уже громче послушно повторяет бледный словно смерть мальчик, не отрывая от земли опущенного взгляда пуще смерти боясь столкнуться глазами хоть с кем-нибудь. Он бы сбежал отсюда давно, но совершенно отчетливо понимает, что если попытается сделать хоть малюхонький шаг, то попросту упадет, настолько его сейчас не держат ноги, да и все тело словно состоит из мягкой ваты и совершенно не слушается его. Сейчас, когда он замер то продержится так еще какое-то время, но стоит попробовать сделать хоть небольшое движение и он рухнет словно подрубленное дерево. Так плохо ему прежде было только один раз в жизни – в камере смертников в то утро, которое он тогда считал последним для себя. Внезапно чья-то рука крепко обхватывает его за плечи, а знакомый голос, дрожа от еле сдерживаемого гнева, громко произносит над самым его ухом
- А к чему все эти вопросы уважаемый? Луис член моего отряда такой же, как и любой другой из моих солдат, и он мой стрелок. И раб он или не раб, а он победил в турнире, оказавшись лучше многих так в чем сейчас дело? Почему тебя вдруг так озаботило его положение?
- При всем моем уважении к тебе капитан, - хотя яростный взгляд горящих синих глаз и заставил распорядителя заметно побледнеть и занервничать, но он, тем не менее, упорно продолжает, стараясь, чтоб его голос звучал так, же торжественно и твердо как в начале. - Может для тебя это и не имеет никакой разницы, но вот для всех остальных. Увы. Раб не может принимать участие в соревнованиях наравне со свободными людьми.
- И где же в правилах это сказано? Или мой добрый друг Кирилл сейчас только записал в них новую строку? – голос Гейвина откровенно издевательский, хотя и выражения его лица за бесстрастной маской шрамов понять трудно. – Не это ли поведал вам бравый капитан, который в нарушение всех правил о запрете на разговоры заинтересованных сторон с судьями до объявления решения, пробрался к вам и о чем-то так загадочно побеседовал?
- Это не записано в правилах, - теряясь все больше, и больше со смесью упрямства и нерешительности продолжает гнуть свое главный распорядитель. - Но это, же и так само собой понятно! Раб не может иметь те же права, что и свободный человек, как бы хорошо не относился к нему его хозяин и насколько сильно бы не был к нему привязан. – Теперь лицо капитана побелело так, что вполне могло соперничать с Луисовым, но несчастный, напуганный собственной дерзостью распорядитель турнира, казалось, этого не замечал. – И неважно кто именно нам о этом сообщил,- продолжал он – И уберег от непоправимой ошибки, ты скрыл от нас что мальчик твой раб, сообщив что он член твоего отряда, и мы просто не можем вручить награду тому, кто обманом затесался  в ряды участников состязаний.
- Мой человек участвовал наравне со всеми, и выиграл, оказавшись лучше всех. Ты намерен лишить его заслуженной награды, на которую он имеет право как член моего отряда? Или ты, может быть, забыл, что списки гвардейских отрядов одобряются королем лично? Многозначительно добавил он. Теперь уже и бедняга распорядитель побледнел не мене сильно, чем эти двое поняв, наконец, в какую ловушку он угодил из-за вечного соперничества двух лучших отрядов в королевстве. С одной стороны слово капитана объявившего мальчика рабом. И это к несчастью, демоны задери их всех, оказывается правдой, которую даже и не думают скрывать. И его, распорядителя объявленное решение, что первый приз мальчишка не получит вроде бы абсолютно верно. Высказав его при всех, теперь он просто не может забрать его обратно! Или он навсегда потеряет возможность судить даже соревнования детей в ножички. С другой, всеми на свете уважаемый капитан и к тому же личный друг короля, о чем всем в королевстве прекрасно известно. И мальчишка, который, похоже не смотря на то, что раб принят в отряд по всем правилам и похоже с одобрения  самого короля, иначе чего б его командир сейчас так открыто за него вступался? Распорядитель изо всех сил старался не забыться и не смахнуть уже в три ручья стекавший по побледневшим вискам и трясущимся щекам холодный пот. Ну и задал же ему задачку честолюбивец Кирилл. Вот победил бы его человек и никаких же вопросов бы не было, так нет же нашел лазейку получить то, что не заслужил да еще пригрозил что доложит королю что он, распорядитель, принял участника, как следует все не проверив, если тот откажет ему в маленькой просьбе. «Маленькой» вон как эта «Маленькая» обернулась. Что же теперь делать? Этот-то неукротимый и страшный человек тоже просто так не отступиться, что же делать? Стоп, проклятый Кирилл, что втравил его в эту историю, просил первого места для своего человека, он не говорил, что паренька нужно и в правду полностью лишить награды. От всей души моля небо, чтоб этот жуткий и внутри и с наружи человек, хоть немного вошел в его положение и удовлетворился бы половинным решением, распорядитель оглашает его, пока сам же не успел передумать.
- Я не могу вручить первую награду рабу. Прости капитан, но это окончательно. Не будет раб весь год рыцарем и главой всех лучников королевства до самого следующего турнира пусть даже и только формально. Пойми, я просто не могу этого допустить, но вторую награду он все-таки заслужил и он ее получит. – И, пытающийся найти хоть какой-то компромисс мужчина, бросает виноватый взгляд сначала на одного сверкающего бешеными глазами капитана, а затем на второго не мене разгневанного при этих последних словах.
- Ты вручишь награду рабу?
- Он ее заслужил, - распорядитель твердо выдерживает бешеный взгляд второго за день капитана королевских гвардейцев, в душе мечтая больше никогда в жизни не встречаться ни с одним из них. – Мальчик заслужил награду, и он ее получит, так же как и его отряд. Я не имею права лишать их ее, и не лишу. Твой человек будет первым, раз уж выяснилось, что мальчишка раб, но и без приза он отсюда тоже не уйдет. Луису кажется, что он ослышался. Второй приз? Это что ****ь такое, насмешка?!! Злость даже прогоняет и слабость и кошмар от непоправимости произошедшего и жгучий стыд от того что все теперь и на этой площади а завтра наверняка и во всей столице, а после и дальше теперь знают кто он такой на самом деле. Историю о рабе посмевшем попытаться всех обмануть, но вовремя разоблаченном и поставленном на место, теперь наверняка станут пересказывать не один год, каждый раз прибавляя все новые подробности. Но после слов распорядителя это оказалось не важно. Значит второго места, которое как этот мудак сам признался, ему просто дарят из уважения к капитану и заслугам их отряда, Луис-раб достоин, а первого, которое полностью заслужил, за которое боролся наравне со всеми и победил, значит, не достоин! Да что же это такое? Да когда же судьба будет к нему хоть немного справедлива! Он только раз в жизни почувствовал, каково это когда тобой все восхищаются, и вот опять. Но теперь-то он точно не виноват и не заслужил этого, ну сейчас он скажет этому разодетому чванливому болвану распорядителю все, что только думает и о нем самом и о его подачке и о том, что ему следует сделать со своей «благородной щедростью». Но не успевает он открыть рот или поднять руки, чтоб оттолкнуть от себя просто сунутый ему словно какая-то обычная посудина за обеденным столом, (какая теперь уже к демонам торжественность!) серебряный кубок, как внезапно обвивающие его плечи сильные руки стискивают их, словно тисками и в самое ухо жаркий гневный шепот непререкаемо властно шепчет.
- Возьми. Возьми, не смей отказываться! – от Гейвина не укрылись сначала изумление, а после и гнев Кирилла, тот явно не ожидал подобного оборота и теперь был зол не меньше своего соперника. Он похоже рассчитывал что капитан Гейвин и его человек не получат ничего кроме унижения. Что ж можно было конечно и в правду гордо швырнуть кубок в лицо обоим интриганам и удалиться с высоко поднятой головой. Но именно это-то и было то, чего и  хотел его вечный соперник. А поддаваться противнику и дарить тому победу, было вовсе не в правилах капитана. Кроме того он вовсе не был уверен что подавать жалобу королю, а только это смогло бы смылить позор унижения с их отряда и с него самого если б король аннулировал решение этого трусливого судьишки, было бы разумной идеей. Эдуард, конечно, сказал «пусть искупает на твое усмотрение», но вот капитан вовсе не был уверен, что король согласился бы с зачислением бывшего разбойника в один из своих лучших (да ладно скромничать-то, в лучший) отряд, да еще и решением капитана вновь доверить мальчишке оружие. Нет, тот конечно не был бы так уж против, капитан был в этом абсолютно уверен, иначе ни за что не пошел бы на эту авантюру, но и в восторг короля бы это вовсе не привело. Так же как необходимость разбирать спор двух капитанов, из за мальчишки, не пробывшего в отряде и седмицу. Нет, доводить дело до королевского разбирательства не следовало. А вот что следовало так это взять этот проклятый кубок и сделать вид, что полностью убежден рассуждениями этого трусливого пройдохи который, уже поняв, во что умудрился вляпаться, теперь пытается выкрутиться так, чтоб все оказались довольны. Вот же прохиндей! Взять хотя бы назло этому напыщенному болвану Кириллу. Пусть хоть и не все но кое-что выйдет не по его плану! Вон как он раздулся от ярости того и гляди лопнет. Не удастся ему оставить ни с чем стрелка капитана, да и в толпе зрителей вовсе не все похоже возмущены тем, что раб Луис принял участие в турнире, все-таки заслужить благосклонность толпы юному победителю удалось. Кириллу долго не дадут забыть, что золотой кубок его отряд не завоевал, а просто отобрал без всякого права. Ну, хоть так испортить ему наслаждение от незаслуженной победы. Вот только мальчишка оскорбленный (и вполне правильно, кстати, оскорбленный) новым унижением, похоже, собрался гордо отказаться от награды-подачки, а заодно и высказать все, что думает по этому поводу и, зная язычок его нового солдата, можно не сомневаться, что за катастрофа за этим решением последует. Это ни в коем случае не должно произойти! Капитан крепче сжимает худенькие плечи и шепчет парню в самое ухо
- Не смей отказываться. Возьми этот траханый кубок немедленно! – Луис в очередной раз не верит своим ушам. Капитан что сошел с ума? Это же просто пощечина. Причем не только ему Луису, но и всему отряду, да и самому капитану, но вновь слышит настойчивое
- Не упрямься, возьми его так нужно. Я после объясню, а сейчас просто поверь мне. Это приказ!
- Своему рабу? – с  горечью шепчет паренек. Похоже, и Гейв вспомнил, наконец, кто для него Луис.
- Своему солдату, - слышит он в ответ без всякой паузы или колебания и, изумленный и польщенный почти не понимая, что делает, просто берет протянутую награду. Второй, точно такой же золотой и третий бронзовый все так же уже без всякого торжества вручаются, едва ли не наспех, остальным победителям. Парень, занявший третье место, выглядит совсем потерянным и немного удивленным, что за него наконец хоть кто-то вспомнил. Все зрители без исключения занятые спором двух капитанов и управителя тоже кажется, позабыли, что победителей ведь все-таки трое. Луису становится жаль парня, в момент своего триумфа, третье место ведь тоже очень почетное и его тоже пришлось заслужить немалым трудом, тот оказался никому не нужен. Ненужно уметь читать мысли, чтоб догадаться как ему обидно. Не дав себе времени на раздумья, он шагает к третьему победителю и принимается с жаром искренне его поздравлять. Тот сначала растерян, но тут, же с благодарностью принимает поздравления и в ответ принимается уверять Луиса, что тот тоже достоин всякого восхищения. В конце концов, за общими комплементами двое победителей крепко обнимаются под уже восторженный рев обожающей подобные сцены толпы. На Братаса так и застывшего с золотой наградой в руках никто похоже не обращает никакого внимания. Только его командир двигается к гвардейцу, желая видимо вручить и тому положенную порцию поздравлений, но тот не замечая этого, делает шаг в сторону юноши.
- Чего тебе еще? – Луис поворачивается к укравшему у него победу человеку, которого он еще недавно считал хорошим и честным парнем и обжигает его взглядом в лучшем стиле из вновь приобретенных Мартиновых.
- Я хотел поздравить тебя, - немного неуверенно начинает гвардеец. – Хорошо, что тебе все же вручили награду.
- Нет, это хорошо, что тебе все же вручили награду, - тут же перебивает его паренек, - Я-то ведь свою хоть заслужил, пусть мне и дали меньше, чем положено, а вот тебе твою, просто подарили.
- Луис не надо так, я же ведь тоже не просто так его выпросил, я тоже старался, чтоб его получить, как и ты.
- Да уж, - Луис внезапно презрительно смеется, - Знай, я прежде, какая дешевка эта награда, знай, я, что ее можно получить просто так и для этого вовсе не обязательно быть лучшим, - его громкий и звонкий юношеский голос разноситься далеко над полем, и к их разговору начинают прислушиваться. - Знай, я это раньше не стал бы так надрывать зад, пытаясь оказаться достойным этой награды. Просто взял бы и как ты попросил бы своего капитана купить для меня эту жестянку. Все равно ей цена не более того золота из которого она сделана!
- Луис, престань. Ты зол я понимаю,  но ведь это, же не я придумал, а мой капитан. Я не просил его ни о чем таком. Я клянусь!- Братас выглядит искренне огорченным, но Луису на это сейчас наплевать он слишком зол.
- Для того кто этого не просил и для того, кто как ты еще недавно был так озабочен чтоб победа досталась ему честно, ты слишком уж легко согласился на эту подачку!
- Но и ты ведь не отказался от своего второго кубка хоть и знаешь, что заслуживаешь большего!  Хотя и хотел, я видел, но тебе приказал твой капитан так, же как мне мой. Мы оба выполняем приказы так за что же ты так ненавидишь сейчас меня?  - На миг Луис останавливает свою гневную тираду. Он ведь действительно послушал Гейви и не швырнул кубок в лицо этой жабе распорядителю, как в начале хотел. Но тут, же спохватывается
- Это не одно и то же! Я кубок может и принял, зная что он предназначен не мне, но я же не крал свой у того кто его действительно заслужил! Так что наслаждайся незаслуженной победой свободный человек, это ведь не преступление если украсть у раба! – А ты капитан,  на, гордись своим кубком! – И, шагая вперед но, старясь говорить как можно тише, чтоб слышали только эти двое, шипит он Гейвину, пылая красным от ярости лицом. – Забирай его хозяин, раз уж он тебе так нужен, что тебя совершенно не интересует, что чувствую я, когда мне просто швырнули его как кость собаке, чтоб она не гавкала. И правда, какая разница, что чувствует раб верно Гейви? Не так уж все и равны в твоем отряде, если чувствами одного раба можно пренебречь только бы остальные свободные солдаты не остались без своего приза.  Ничего никогда не измениться у нас верно? Я лишь твоя игрушка, которой можно вертеть к твоему удовольствию не задумываясь о том, что она чувствует! - И прежде чем капитан успевает что-то ответить на эти незаслуженные обвинения мальчишка, срываясь с места, скрывается в направлении их временной стоянки в этой столице. Точнее он скрылся бы, не бросься за ним тут же вдогонку и Томас и солдат, что ходил с парнишкой сегодня на рынок.
- Не волнуйся капитан, мы за ним присмотрим,- уверяет командира старший из солдат, - А как парень остынет, приведем обратно. Уверен он и сам захочет перед тобой извиниться. Сейчас он просто очень расстроен, еще бы такое то унижение, а он совсем молоденький, чтоб понимать, что нужно уметь смиряться с тем, что ты изменить не в силах. Мы вернем его, и он попросит прощения тогда. Если можно не наказывай его слишком сильно. «Луис извиниться» Мысленно усмехается капитан. Скорее уж Эдуард, услышав об этой истории, а рано или поздно он о ней, несомненно, услышит, посочувствует, и в правду слишком уж больно обиженному мальчику. Он-то ведь так старался, а тут, так, да еще при всех этих зрителях. Тем более это не его вина. Если уж разобраться это вина самого Гейвина. Он должен был с самого начала уточнить, что мальчик раб. Никто бы не отказал ему в участии, ведь не самом деле такого закона нету. А в его победу никто бы не поверил, не видя, как он стреляет. Так что зарегистрировали бы за милую душу. А уж потом-то никто бы не посмел отказать, ведь с самого начала, то всех бы устраивало его участие. Так что это и в правду как ни прикинь, а недочет его Гейвина. Для него рабство Луиса совершено не имеет никакого значения, паренек ему дорог так же, как и прежде, когда он еще не знал кто он, а может сейчас и больше, зная, как сильно парень теперь зависит от него, капитана. Вот и не подумал он, что для остальных это может быть очень даже важным. Ладно, ребята за ним присмотрят, чтоб в новую беду не угодил. А там посмотрим что делать. Парню кстати надо заказать хоть какие-то доспехи до выезда. Вот только как это сделать? На примерку его в таком состоянии тащить придется волоком.  Хотя чего ломать голову? Он же сегодня уже купил ему кучу вещей и все по размеру! Можно отнести кое-что мастеру и тот сможет хотя бы начать работу, ориентируясь пока по этим вещам, а завтра, когда парень остынет, можно будет сходить с ним на окончательную примерку и подогнать все по его фигуре. Точно так и следует поступить. Наконец-то, похоже, голова начинает работать так же ясно как прежде. Насколько же сейчас, когда Луис стал просто другом все становиться прощен и яснее. И это только к лучшему, пора уже начать исполнять  данное королю слово, и заняться воспитанием этого маленького упрямца серьезно. Ведь прежде он ни за что не спустил бы с рук ничего подобного солдату из своего отряда, точнее просто голову бы оторвал за такие вот фортели – хамить командиру при всех, а потом еще и убегать неизвестно куда.