Мой Харуки Мураками. Из читательского дневника

О книге «Охота на овец»
 
 
Почему мы читаем, жадно ищем новые интересные книги? Испытав чувство, похожее на катарсис, хочется достичь этого состояния снова и снова. МуракаМистика – отличное для этого средство. Недавно опять перечитывал «Охоту на овец».

Мне не было еще  дела до того, что Мураками-бум резко пошел на спад и выходящие сборники рассказов уже не так активно  покупают. Также мне не было в 2003 году дела до  бешеной популярности ХМ в России. (Не читаю же я Баха или, прости господи, вторичного в квадрате Коэльо). Хотя популярность у Мураками, и в мире, и у нас, да, была бешеной. Отдельные отделы для него в азиатских книжных магазинах (если верить Дину Рубину) – это впечатляет. Ну, и заслуги нашего переводчика в открытии русским этого замечательного японца Дмитрия Коваленина не оспоришь.

 Человек убегает от власти сил, превосходящих его воображение, скрывается от техноструктуры, от давления алчных корпораций и мега-мафии. Мы – на стороне этого человека, ибо если мир будет окончательно построен по планам спецов по менеджменту, маркетингу, пиару-джиару и пр. – это будет воплощенный Ад. В «Хрониках Заводной Птицы» герой ушел (неожиданно для окружающих) из под власти этой железной пяты, но свобода, оказалось, может быть не менее опасной. Но все же – свобода!

 В дождливом январе не удержался и перечитал «Норвежский лес». Но далее - по плану.

В мир Харуки Мураками, я считаю, лучше входить с «Охоты на овец». По крайней мере, у меня так было. Начал – по совету доброй знакомой. «Овца» - это, по характеристике автора, его «первый настоящий роман», третья книга «трилогии Крысы», где есть еще книга четвертая – «Дэнс, дэнс, дэнс».  Четвертая часть трилогии - ну, разве не замечательно!

В наушниках звучит песенка про секретного агента. Последний диалог Боку и Крысы на грани гениальности: «Скажи, ты уже умер?/ Да, я уже умер». (Ты меня любишь? - Ага!). Но все же «Дэнс» - это мой любимый. Но и «Птица», и «Конец света…», и «Кафка». Если понравилось – значит просто без ума от этого.

 … Вспоминаю рассуждения одного «ромея»-пиарщика о том, что Россия будет продолжать покорять мир своей духовностью. Нынешняя?!!! Где же эта пресловутая «духовность», по каким углам прячется. Забилась в самый глубокий андеграунд, растворилась на периферии. В современной русской словесности, по меньшей мере, дефицит Души – это точно. И это торжествующая пошлость куда опаснее авторитаризма-гебизма, ибо без живой и плодоносящей культуры надеяться уже не на что. Ау, наши толстые-достоеские из издательства «Мягкое место». А мы пока будем «соприкасаться» с Джоном Краули (когда же издадут продолжение «Эгипета»?), Йена Пирса («Сон Сципиона» и четвертая часть «Перста указующего» - необыкновенное мастерство!), ну, и конечно, Харуки Мураками…



О повести «К югу от границы на запад от солнца»
 
 
 Вечный голод и вечная жажда неутолимы. Иногда от этого умирают.

 В дождливый августовский день перечитываю « К югу от границы». Несколько раз так делал: перечитывал в августе эту повесть.  Пять или шесть раз.
 
Это не только самый пронзительный, душераздирающий, но, пожалуй, и самый загадочный роман Х.Мураками. Удивительно, но при первом чтении (в 2003 году, в самый разгар Мураками-бума), я подумал, что книга имеет счастливый конец. Наваждение сгинуло (клин клином), жена простила измену Хадзимэ и все пошло по-прежнему. Так бы и было в обычной повести о жизни, о любви…

Но, разве – это «обычно». Конечно, у людей часто встречается и прекрасная детская дружба с драгоценной свежестью первых чувств, и истинная любовь, которая длится дни, часы, мгновенья, и воспоминания о «вечном голоде и жажде». Но дело не в том, что это всё необычно.

 Обычно. Обычно же, мы упускаем свое истинное счастье и живем компромиссами. Как-нибудь, более или менее благополучно. И тут новый план. Нельзя же забыть о муракаМИстике? Зачем под конец романа герою является обманутая им девушка – японский призрак без лица. Куда таинственно пропадают деньги, так же загадочно полученные, что за облако плывет от кладбища и обволакивает нашего любовника?.. Герой поклялся в верности своей мистической возлюбленной – он весь ее. И не вернуться назад, как бы не скучали дочки, и как бы не плакала жена. Нет, хэппи энд вряд ли возможен. На запад от солнца ничего нет.

 Закончил перечитывать с последними тактами «несчастных влюбленных» с первого диска с саундтреком к произведениям знаменитого японца. Правда, на старой пластинке в романе песню, давшую ему название, поет Нат Кин Коул, а не Фрэнк Синатра.
 
Очень жаль, что давно не появляется у Мураками новых романов. И паста, и грифель, и тушь когда-нибудь заканчиваются. В памяти лишь музыка. 

О книге «Кафка на пляже»
 
 О, Мураками! В этом чудесном японце как будто, и совсем неожиданно, оживает дух античной трагедии, новый всплеск мифологических настроений.

 Роман «Кафка на пляже», где он пытается пересказать на современном японском историю Эдипа, из ряда таких попыток. Но получается, на мой вкус, слабее, именно потому, что приходится следовать заданной схеме: отцеубийство и инцест с матерью. Конечно, все это описано не как банальный «плохой» поступок.

МуракаМИстика ничего не оставляет в однозначной простоте и переносит историю Эдипа из нашей «реальности» в иное «измерение», где с неба падает дождь из рыб, а вокруг домика в горах, куда уезжает-прячется современный горожанин, бродят мистические дезертиры, «закосившие» от призыва на Тихоокеанскую войну.

Однако трагедия Эдипа и его жены-матери возрождается в романе с новой силой. 31 глава, на мой взгляд, самая сильная в «Кафке на пляже». В слезах женщины как будто сосредоточено всё горе мира.

 В целом, однако слишком жестко заданная схема на пользу роману не совсем идет. Кроме того, надо еще «отработать тему «Кафки», для чего недостаточно дать герою прозвище «Ворона», да придумать песню с невероятным названием. Поэтому, композиция «Кафки» оказывается более уязвимой и рыхлой.

«К югу от границы…», на мой взгляд, совершеннее и более соответствует идеалу Прекрасного. Оказывается, что поиск этого идеала не прекратился и в наше время, хотя казалось, что прекратился…  В общем, пора перечитывать...

 Чем и занимался на рождественских каникулах, выбирая нечетные главы (линия - Кафка Намура). По-прежнему, "вкусно". "Кафку" по мне, лучше читать на зимних каникулах (а "К югу от границы" летним отпуском, в конце августа).

«Под Мураками» надо поставивить что-нибудь из записей начала нулевых (тогда намечалось некоторое культурное оживление, сменившееся вскоре культурным опустыниванием). Хотя есть 3 или 4 диска, заполненных композициями, которые слушают герои Х.М. в его романах.

….

О «1Q84»:  от овцы к козе

 Удивительная у ХМприверженность к мистике с участием мелкого рогатого скота. Если в первом, прочитанном мной, романе Х.М. важными действующими лицами были редкие для Японии овцы, то в последенем- загадочный Малый Народец появляется из пасти мертвой козы.

 Если серьезно, то «1Q84» открывал с некоторой опаской – не разочароваться бы. Предыдущий роман японца – «Кафка на пляже» - был прочитан 5,5 лет назад. С тех пор много воды утекло. «Муракамимания» заметно ослабла; временной ракурс тоже изменился: любимые для писателя 1960-80-е годы воспринимаешь уже под другим углом зрения. Все воспринимаешь уже не так, как раньше.

 Нет, пишет Мураками, по-прежнему, мастерски. Однако тем, кто знаком с его творчеством, очевидны самоповторы. Например, построение сюжета через двух главных героев, через сходящиеся линии – это тот же «Кафка». Эри похожа на Юки из «Дэнса». Потерянная детская любовь – это из «К югу от границы»; расставание навсегда под действием неведомых сил – похоже на «Страну Чудес без тормозов»; герой с удовольствием готовит себе еду, в книге есть свой саундрек – на сей раз «Симфониетта» Яначека, ну и так далее.

 Мистические «примочки» Х.М. тоже узнаваемы, но, надо признать, что LittlePeople с Воздушным Коконом получились не слишком убедительными.

 При этом, главными «реалистическими» темами романа представляются проблемы насилия над женщинами и осуждение практики тоталитарных секст. В Лидере «Авангарда» узнаваемы черты С.Асахары, а фанатизм изуверской христианской секты, в которой провела детство главная героиня, вполне может сравниться с затей устроить газовую атаку в метро. Писатель много работал над этой темой, документальная «Подземка» переплавилась в художественное произведение – очередное городское фэнтези, где как во всяком типичном фэнтези, главным этическим достижением является поддержание равновесия между добром и злом. С моральной точки зрения, это выглядит не вполне убедительно. Так, Лидер насилует малолеток, но оказывается, что он не вполне и виноват, просто, вот, изнутри им овладели иные сущности, и он сам просит лишить его жизни. Финальный суицид Аомамэ можно связать с культом самоубийства в рамках японской культуры. Где теперь будет искать её Тэнго.

«Хэппи-энд» третьей части, по-моему, притянут. Если бы мистические влюбленные не встретились в реальности было бы пронзительнее, но так, конечно, приятнее и справедливее. Оставит ли их в покое изуверская секта. Вроде бы, да – некие «гарантии» даны автором: вместо девушке, мстящей за женские страдания, погибает малосимпатичный вынюхиватель тайн, нанятый сектой. Но, художественней ли так?

 Название романа – это очередная перекличка с культурными достижениями и трагедиями Запада. «Кафка на взморье» воспроизводил миф об Эдипе. В новом романе пересказывается оруэлловский сюжет. Только теперь искус тоталитарной власти от Большого Брата переходит к «малому народу». У нас с «малым народом» свои ассоциации, как и с 1984 годом в прогнозе А.Амальрика.

 Мир изменился и - опять изменится.

«Года тысяча девятьсот восемьдесят четвертого больше нет. Как для тебя, так и для меня существует только одна реальность: Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре.
 — То есть мы переселились в другое время?
 — Совершенно верно. Или, можно сказать, другое время переселилось в нас. Насколько я знаю, это необратимо. Обратно уже не вернуться.

 — Большинство не замечает, что время стало другим?
 — В том-то и дело. Для большинства это всегдашний мир, в котором никаких искажений не происходит. Вот почему я и говорю, что это — настоящая реальность.
 Харуки Мураками «1Q84 (Тысяча невестьсот восемьдесят четыре)»


 Да. Написано мастерски, но уже не шедевр. Гармония, вообще, не может удерживаться долго.
 Помимо чисто художественных, есть еще социологические аспекты творчества Мураками. Узнав о неприсуждении писателю нобелевской премии, я написал об этом эссе «МуракаМИстика: памяти славы (Опять без Нобелевской)». Прикладываю к нему эти старые заметки.