Андрюшенька. Чудовищные истории

I
В кабинете директора колыхалась густая тишина. Изредка её простреливалиочередипальцамипостолу. Директриса Раиса Дмитриевна в очередной раз надела очки и напряжённо начала не знать, с чего начать. Наконец, сняв очки и обведя материнским взором замерших педагогов, она тихо произнесла:
– Коллеги, у нас ЧП… – снова надела очки и посмотрела на застывшую бледную классную руководительницу 2-го «В» Юлию Сергеевну.
– Случай из ряда вон выходящий. Мы все, повторяю, все, несём ответственность за случившееся, – продолжила торжественно Раиса Дмитриевна и, вздохнув, выдержала паузу.
Молодой историк Валерий Васильевич скрипнул стулом и замер в неудобной позе, перестав дышать.
– Итак, коллеги, есть подозрение, что в нашей школе, в классе Юлии Сергеевны, второй год учится зомби.
Тишина разорвалась в клочья скрипом стульев, переменой поз, вздохами.
– Уфффф! Слава тебе Господи! – откинулся на спинку стула завхоз.
– Я уж думал опять эмаль эту и штакетник разбирать будут! Я прошлым месяцем всё закрыл задним числом. Григорьна подтверди! Это покруче зомбий было!
– Николай Викторович! – шикнула Раиса Дмитриевна. – Забудьте Вы про штакетник, разобрались уже. Всем хватило, все довольны. Не об этом сейчас! Юлия Сергеевна, может, Вы нам картину проясните?
Все обратились к Юлии Сергеевне. Молоденькая классная руководительница 2-го «В» шмыгнула носом:
– Я ума не приложу, как так получилось… Учится как все… Троечник.
Хулиганит немножко.
– А с чего Вы взяли, что он зомби? – с добрым сарказмом спросил историк Валерий Васильевич у волнующегося бюста Юлии Сергеевны.
– Двадцать первый век на дворе, мы с Вами все – образованные люди! Смешно, в самом деле! Раиса Дмитриевна, это что, розыгрыш? – историк с готовностью посмеялся и затих.
 
– Прививки же ему делали все! На флюорографию водили, кровь из пальца брали, – завуч Александра Павловна хлопала глазами и вертела головой, обдавая коллег тяжёлым шлейфом лака для волос.
– Да и вообще, он после подготовительной группы!
– Я ума не приложу, как так получилось… Одет простенько всегда, бледненький. Так таких сейчас полшколы.
– Ну и как Вы обнаружили, что он … гм… ха-ха… прямо смешно сказать… зомби? – улыбался Валерий Васильевич гладким коленкам Юлии Сергеевны.
Юлия Сергеевна как-то съёжилась, словно кто-то потянул её сзади за позвоночник.
– Я им задание дала на уроке: «Портрет мамы», – Юлия Сергеевна положила на стол папку и вынула из неё рисунок. – Дети все в этом возрасте ещё рисуют как обезьяны, но хоть что-то человеческое, а тут…
Рисунок пошёл по рукам.
– А родителей Вы видели, встречались с родителями? Как же родительские собрания? Ознакомление с бытом семьи? Дома у них бывали? – подозрительно сканировала Юлию Сергеевну жилистая, сухонькая завуч Александра Павловна.
– Они ни разу в школе не были! – учительница сложила тонкие пальцы на груди. – Андрюшенька говорит, что они работают в сфере ритуальных услуг за городом и им некогда. Да он сам очень самостоятельный мальчик. Только вот, когда я про ритуальные услуги узнала, да вот этот «Портрет мамы» увидела, то у меня всё как-то началось в голове складываться… складываться…
Голос Юлии Сергеевны стал затихать, взгляд остановился и опустел.
«Воды, воды», – забулькали со всех сторон. Бессердечный военрук намочил полотенце, пробрался сквозь кудахчущий сонм учителей, отвесил Юлии Сергеевне звонкую оплеуху и положил на лоб холодное мокрое полотенце. Учительница очнулась.
– Я фотографию мамы попросила принести, – слабым голосом тонко протянула Юлия Сергеевна и вдруг глупо хихикнула. Все напряжённо слушали. Юлия Сергеевна огляделась:
– Андрюшенька сказал, что может принести фотографию только, где мама молодая, потому что на поздних она себе не нравится.
Учительница полезла вновь в папку и достала снимок. Он со звонким
 
стуком лег на стол. Юлия Сергеевна снова хихикнула. Раиса Дмитриевна сосредоточенно выдавила линзу из оправы очков. Валерий Васильевич саркастически раскрыл было рот, но язык застрял между сведёнными челюстями. С пожелтевшей овальной фотокерамики на педсовет смотрела симпатичная женщина лет тридцати пяти.
– Да он просто отъявленный хулиган! Он над Вами издевается! – испуганно взвизгнула Александра Павловна.
– Гм… – раздалось из угла, – позвольте взглянуть, а то мне не дотянуться, – учитель рисования Анатолий Михайлович принял листок и фотокерамику и задумчиво уставился на них, переводя взгляд с одного на другое.
Педагоги глазели на Анатолия Михайловича.
– Он ещё и свою принёс, чтобы мы в родстве не сомневались, он, извольте видеть, на маму похож! – вдруг зло звякнуло со стороны Юлии Сергеевны.
С мышиной проворностью рука  скользнула  в  папку  и  через стол со скрежетом,  по  направлению  преподавателя  ИЗО,  проехал ещё один керамический овальчик. Все снова  повскакивали  с  мест  и  тут же сели обратно с выпученными глазами и отвислыми челюстями. С фотокерамики, покрытой тонкими трещинками кракелюр, учителям улыбался Андрюшенька.

II
– Похож, – констатировал Анатолий Михайлович, – а если взять его рисунок, то общие анатомические черты мамы прослеживаются.
Валерий Васильевич и Александра Павловна одновременно брызнули яростной слюной. Валерий Васильевич кричал про двадцать первый век, друзья, будем реалистами, с ума все посходили, это просто комедия какая-то, все видели Андрюшеньку, ребёнок как ребёнок, Сапрыкин из 6-го «Г» вот тот хуже зомби – вампир, убийца, сделай мне, Алексеич, кол осиновый, я этого Сапрыкина после уроков оставлю и т.п.!
Александра Павловна кричала про честь школы, хулиганство и распустились тут все, без сменной обуви ходят, цветы сломали в рекреации на первом этаже, когда в столовую несутся, точно вурдалаки! Педагогизашумели, атмосфераслегкаразрядилась. Раиса Дмитриевна, пытаясь вдавить обратно линзу, сломала дужку и постучала ею по столу.
 
Все как-то сразу сникли и замолчали.
Трудовик Павел Алексеевич почесал берет, задумчиво и шумно вздохнул:
– Я вот тут припоминаю… На уроке дал им свободную тему. То есть, на выбор тубарет, скворешник, улей там...
– Во втором классе?! – округлила густо обведённые сильно близорукие глаза Раиса Дмитриевна.
Трудовик замялся, и Юлия Сергеевна восстала на его защиту:
– Они в продлёнке иногда скучают. У Павела Алексеевича интересно, там они смотрят, как старшие мальчики занимаются, да и сами мастерят потихоньку. А девочки у Ирины Геннадиевны платьица куклам шьют.
Раиса Дмитриевна кивнула разрешительно, но нахмурилась, чтобы было не совсем понятно, одобряет она отсебятину, принимает к сведению и позже вынесет на рассмотрение или приглашает Павла Алексеевича продолжать.
– Так вот Ваш Андрюшенька сперва крест смастерил потихоньку.
Хороший, добротный.
Учителя зашумели, какой крест? Улей же, скворечник! Тубарет!
Трудовик, привыкший к нападкам за пьянство, мелкие хищения материалов и инструментов вскинулся:
– Их у меня там тридцать голов по верстакам! Доски взял, гвозди взял, инструмент взял и канай строгать свободную тему. А этот в уголке что- то пилит, бруски готовит. Думаю тубарет, ну и бог с ним. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы циркулярку не заводило, и медичка как всегда за марганцовкой не укатила!
– Так и что, прямо крест? Прямо для могилы? – перегнулась через стол Надежда Николаевна, биологиня.
– Ага, – кивнул трудовик, – руки у мальца, откуда надо, растут.
– И где этот крест? – тоном представителя каких надо органов осведомился Валерий Васильевич.
Павел Алексеевич зыркнул на вмиг покрасневшего завхоза, вспомнил пол-литровку в электрощитке и шустро сообразил:
– Нутак, разобрали… Тубаретсработали,– онсновазыркнулназавхоза. Завхоз умиротворённо и чуть заметно кивнул. Трудовик собрался было развить тему роста Андрюшенькиных рук в правильном направлении, но вовремя был перебит.  Тема  шикарного гроба вместо     скворечника,
 
произведённого золотыми руками Андрюшеньки и пропитого на пару с завхозом позавчера, осталась нераскрытой.
– Вот я и говорю…– снова подала голос Юлия Сергеевна, – на экскурсии в ботаническом саду он напугал весь класс. Ну, мальчишки они все шустрые, но Андрюшенька… шустрее, что ли…Фантазия у него работает хорошо. Он себя закопал в клумбу.
Голос классной руководительницы дрогнул. Валерий Васильевич вмиг поднёс стакан воды, придержав за донышко над декольте.
– Мы ищем, ищем, зовём, зовём. Уже пора ехать, как вдруг Андрюшенька как выскочит из-под земли, из клумбы с маргаритками! Как он туда залез, ума не приложу. Смеётся, довольный… Еле умолила водителя автобуса с мокрыми и не только мокрыми детьми ехать!
– И я вспомнил! – ученически затряс рукой физрук Игорь Викторович.
– На зарядке он удивительную пластику однажды показал. Я ещё подумал, вот его, когда подрастёт, в секцию акробатики определить! Я ему говорю: «Я те щас бошку отверну, будешь к Соловьёвой приставать!», а он говорит: «Так?», и поворачивает шею на сто восемьдесят градусов, и затылком честь отдал. Вот это пластика! Гнётся, как будто суставов нет! – восторженно закончил физрук и осёкся под исполненными ужаса взглядами педсовета.
Снова, вместе с наплывающими сумерками, в кабинет сочились напряжение и оцепенение.
Педагоги сидели, сосредоточенно нахмурившись, как бы что-то вспоминая, периодически вздрагивая.
– Включите свет, пожалуйста, Валерий Васильевич, – раздался голос Анатолия Михайловича, преподавателя рисования. Он держал два фотокерамических изображения перед самым носом, – не видать уже ни хрена.
Вспыхнул свет и вывел всех из оцепенения. Раздался всеобщий вздох облегчения.
– Давайте форточку откроем, а то душно, – бодро предложила Раиса Дмитриевна.
– Нееет! – неожиданно взвизгнула биологиня с полными ужаса глазами. Все синхронно вздрогнули, Раиса Дмитриевна раскусила вторую дужку.
– П-п-простите, это я от нервов, – виновато всхлипнула биологиня.
 
Прошёл  шумок,  в  котором  читалось:  «Дура  психованная,  так  и до инфаркта недалеко, как она с такими слабыми нервами биологию преподаёт? Да ещё и детям!».

III
– Обратите внимание, – повернулся Анатолий Михайлович к Валерию Васильевичу, протягивая фото, – довольно старая керамика.
Валерий Васильевич принялся внимательно изучать портреты.
– Мммм…– утвердительно промычал он.
– Адрес, адрес у них какой? – озарилась Александра Павловна, – давайте нанесём визит. Вечером. Внезапно.
Юлия Сергеевна в упор посмотрела на завуча:
– Адрес у них такой: Лебедево, 186. Туда автобус и маршрутки ходят. Я вчера там была, – Юлия Сергеевна взяла себя в руки, – там шестнадцать частных домов… Ромашовых там не знают, Андрюшеньку в частности.
– В канцелярии напутали, – отчеканил военрук, на секунду проснувшись.
– По всем документам напутали? – ехидно оскалилась Юлия Сергеевна.
– Боже мой! Надо срочно объявить карантин и дезинфекцию! – вскочила биологиня, – он нам ещё детей перекусает!
Возникло смешение и гомон: «Не подумали ведь! Взаправду перекусает!».
– Успокойтесь, коллеги. До сих пор никого не перекусал, с чего ему вдруг сейчас-то приспичит? – Раиса Дмитриевна старалась выдавить ободряющую улыбку, но получилось страшно, и биологиня снова выпалила:
– Ага! Растущий организм! Фиг знает, каких витаминов ему не хватает?! Может, мы для него витаминами окажемся!
– Вот-вот! – влез завхоз. – Потом всю мебель погрызут, цветы переломают,клумбыперетопчут…Иличегоонитам…Перезакапываются, потом ищи-свищи! Штакетника не напасёсся! А нам с Алексеичем отдуваться задним числом!!!
Завхоза зашикали. Раиса Дмитриевна тяжело поднялась из кресла:
– Давайте сделаем перерыв. И проветрим тут. Учителя сгрудились возле двери.
 
– Я первая не пойду. Техничка в рекреациях свет погасила, – учитель физики Марина Юрьевна, прижатая к двери, делала попытки протиснуться обратно.
Чья-то коварная лапа незаметно нажала дверную ручку, и педсовет выпал в тёмный проём. Завхоз с трудовиком под шумок, пригибаясь, метнулись к лестнице и скатились на первый этаж. Хорошо смазанный замок мастерской сработал прекрасно и бесшумно, и две тени скользнули внутрь, в туманность лунного света.
– Пустьедут Юлия Сергеевнаизавхозструдовиком,– безапелляционно предложила Александра Павловна.
– Правильно! Юлия Сергеевна как классная, а  Павел Алексеевич как лицо, имеющее дополнительное положительное влияние на Андрюшеньку, а завхоз, так сказать, для усиления резерва, – высказался физрук.
Кто-то прыснул в ладошку.
– И военрука для усиления боевой мощи, – съязвил Валерий Васильевич.
– Правильно! – не понял юмора физрук.
– И Вас заодно, – подхватил тему Анатолий Михайлович.
– А меня-то за что? – нелепо удивился физрук.
– Бегаете хорошо. И голос громкий, – развивал Валерий Васильевич,
– когда бежать будете мимо кладбища, остальным пример покажете и криком «Мама!!!» будете обозначать своё местонахождение и ориентиры догоняющим.
Физрук что-то заподозрил, но решил не вникать и спросил:
– Почему мимо кладбища?
Все перестали хихикать и затихли.
– Кладбище там, рядом с Лебедево. Самое старое городское кладбище,
– Валерий Васильевич выпустил струйку табачного дыма в форточку, – у меня там бабка и две тётки лежат.
Учителя невольно отодвинулись от историка. Тот презрительно ухмыльнулся:
– Эх вы, педагоги! Историю родного края не знаете…
– Педагог не обязан первым делом расположения кладбищ в городе знать! – запальчиво возразила Надежда Николаевна и ни к селу ни к городу добавила, – Вы же не обязаны знать, где у Вас печень!
 
Мужчины веселились.
Незаметно из тьмы, плавно передвигаясь, выплыли две фигуры. Дамская часть коллектива готова была удариться в панику, но флюиды, которые распространяли фигуры, мгновенно всех успокоили.
– Давайте вернёмся в кабинет и закончим уже, – ведомая предупредительным Валерием Васильевичем устало предложила Раиса Дмитриевна.
Дамы роем устремились на свет директорского кабинета.

IV
Осень таяла тёплым безветренным вечером. «Жигуль» трудовика завёлся    ретиво,    прочистил    нутро    сиплым    кашлем,  захлебнулся
«подсосом» и, наконец, поперхивая, стариковски нудно заворчал. Валерий Васильевич курил и щурился на крыльцо школы.
Юлия Сергеевна молчала и в застывшей позе стояла прислонённая к пыльному капоту машины. Физрук деловито разминался и всем своим спортивным костюмом доказывал готовность к подвигу.
– Вышел, – сквозь зубы процедил Валерий Васильевич. Юлия Сергеевна вздрогнула.
– По коням! – с залихватской пошлостью гавкнул трудовик. Валерий Васильевич деликатно прихлопнул дверцу за Юлией Сергеевной и быстро отвёл глаза от её молящего и обречённого взгляда. Физрук бодро пристегнулся и сделал Валерию Васильевичу ручкой.
Андрюшенька отделился от группы мальчишек и в одиночестве, покачивая тяжёлым портфелем, направился к автобусной остановке.

V
Поездка прошла в молчании. Ехали не долго. В Лебедево автобус остановился, а физрук кивнул: «пошёл»…
Андрюшенька отделился от толпы и уверенно направился в сторону кладбища. Педагоги ритмично сглотнули.
– Физрук идёт первым, – глухо произнёс трудовик.
– С какой это радости? – осрамился физрук и мгновенно нелогично выскочил наружу.
– Так, когда бежать станешь, дорогу будешь показывать, – хохотнул трудовик.
 
– Мужчины, вы не правы! – воскликнула вдруг Юлия Сергеевна, – я должна…
– Ступай, Юлька, мы на стрёме, – мужественно прогудел трудовик. Физрук молча хлопнул дверцей и зачем-то пристегнулся.
Юлия Сергеевна аккуратно двинулась за Андрюшенькой.
Темнело. Юлия Сергеевна на слабеющих ногах брела среди могил за хрупким и тонким силуэтом.
– Андрюшенька! – робко позвала Юлия Сергеевна. Андрюшенька замер и резко повернул голову, не разворачивая тело. Глаза его были наполнены внезапным страхом.
– Юлия Сергеевна, пожалуйста, дальше не ходите. Меня мама встречать будет.
Розовое закатное небо встретило затухающий взгляд Юлии Сергеевны.

VI
– А! Ожила наша Юлька!
Физрук с трудовиком уютно сидели в полутьме возле пары дешёвых памятников, пили из горла и запивали «Кашинской».
– Короче, фотки повесили. Завтра столик поставим, штакетником всё обнесём. Андрюхе хоть будет, где уроки делать!
Юлия Сергеевна аккуратно лежала между могил на физруковской куртке.
– Ну чо, подымайся, на посошок… И поехали.
Юлию Сергеевну спрыснули «Кашинской», подняли и, поддерживая, повели.
– До свидания, Юлия Сергеевна, – ударило в спину.
Физрук  точно  знал  направление,  трудовик  сосредоточенно пыхтел, дыша перегаром, неся на плече классную руководительницу Андрюшеньки.
Все старались, спотыкаясь об ограды. Ведь завтра новый рабочий день.