Дневник V-64 Ощущение счастья от пения Пети Старчи

Дневник V-64 Ощущение счастья от пения Пети Старчика

21 ноября 2004 г. Смотрела «Зеркало» и часть «Ностальгии» Андрея Тарковского. Почерк его узнаваем. Странные интерьеры в его фильмах — разваливающийся, осыпающийся, дряхлеющий мир.

23 ноября. Ощущение счастья от пения Пети Старчика. Он попросил меня попеть тоже. У него профиль человека, которого мог был нарисовать художник Джотто.

Я вдруг увидела перед внутренним своим взором икону с ликом Петра и святыми его глазами.

Петя цитирует Тютчева:

Поэт всесилен, как стихия,
Не властен лишь в себе самом...

24 ноября. Вечером я читала свои стихи в салоне Еропкинского переулка.

26 ноября. Сегодня я летала, была бодра. Каталась на лыжах, писала шутливые стихи.

Была в Доме меценатов на вечере Зинаиды Миркиной и Григория Померанца, было много знакомых. После этого вечера меня окликнул певец Виктор Соломенцев. Он возмужал. Он переехал на другое место, в другую квартиру. Скоро будет его концерт в Петровских линиях.

Потом играла в Рахманинском зале пианистка Татьяна Мечко, класс Сергея Доренского.

В метро с интересом наблюдала людей. Давно такого не было, обычно я печальна. Обострённое восприятие мира. Надменное лицо соседа справа. Дикое любопытство к миру.

Смотрела фильм, в котором победила любовь.

27 ноября. После лекции Линника и небольшой беседы с Александром Евгеньевичем, работающим в Литературном музее, (он невысоко ставит художников Амаравеллы) мы смотрели работы художника Лезбокова Георгия Сергеевича. «Мы мистики», - сказал Александр Евгеньевич.

Я купила 17 книг у Линника.

Пошла молиться в храм святого Сергия на Петровке. Настоятель там монах-писатель отец Иоанн, я читала недавно его очень интересную книгу. Мне понравилось его лицо стареющего принца, спокойно-отрешённое, печальное, хрупко-красивое. Я любовалась его профилем. Голос его тих, глух. Я подошла к елеосвящению и сказала ему: «Благодарю Вас за Вашу книгу», он сразу встрепенулся. Но я уже отошла в сторону. Благодать впервые за последние годы коснулась меня именно в этом храме.

«Держитесь!», - сказал мне в другом храме отец Георгий Чистяков на исповеди.

Зашла в магазин «Москва», куда меня неудержимо потянуло, пробыла там полтора часа. Прочла, что Фрейд очень страдал в течение 16 лет перед смертью У него был рак, неудачная операция, плохой уход. Масса интереснейших книг.

Дома поговорила по телефону с Петей Старчиком. Родной его голос. «Мы рецепторы Бога», - сказал он. Я сказала, что поэзией надо наслаждаться. «Что даёт поэзия?», - спросила я его. «Восхищение», - ответил Петя.

Перед сном лежу, молюсь, вспоминаю Аню, её сына Серёжу Шаргунова, друга моего молодого Диму Могилевского, эмигрировавшего в Америку и начинаю содрогаться от плача. Отчего? Сна нет.

28 ноября. Я живу яркой жизнью. Была в Консерватории на вечере вокала. Пела жена композитора Сидельникова, голос её не слушался, тремолировал. Она ещё играла Листа.

Была в домашнем салоне. Андрей Гаврилин бросился меня целовать, объяснялся в любви ко мне. Другой Андрей пел очень красивым голосом стихи Блока о Христе. «Христос, родной простор печален, изнемогаю на кресте, и чёлн Твой будет ли причален к моей распятой высоте?»

Я спела тоже стихи Блока. Андрей сказал мне: «Саша был бы рад, услышав Вас». «Какой Саша?», - спросила я его. «Блок», - ответил Андрей.

Шёл разговор о возрасте. «Мне всегда пять лет», - сказала я. «Десять», - сказал Саша Пр. В метро я сказала ему, что мы с ним похожи, что я всегда бросалась людям на помощь. «Я увидела, что Вы ненавязчиво помогаете, следя за ситуацией. Немногие помогают людям, многие равнодушны». Мы опять обменялись телефонами.

29 ноября. Сон — я за границей с группой знакомых людей. Начинается предверье гражданской войны, массы людей передвигаются по стране, нашу группу тоже куда-то гонит. Беседа с послом идёт через переводчика, мне говорят о каком-то запрете. Я несусь догонять свою группу. Оказываюсь на высоком сооружении, внизу далеко земля, если я сорвусь, то моя гибель неминуема. Но как спуститься вниз? Меня охватывает ужас.

Наяву Ольга Кочнева пела в Консерватории, наслаждение от её голоса. Пел Евгений Акимов. Слушая его, я погрузилась в какое-то нежное божественное присутствие.

30 ноября. Сегодня я плакала от Рахманинова. Я думала о Сергее Васильевиче: «Это не человек. Это бог».

2 декабря. Мои ученики к экзамену не готовятся, наизусть не знают свои вещи. Но во мне полный покой, я не бешусь, не переживаю. Если это действие благодати, то за что укорять меня за вспышки негодования и гнева, ежели благодати не даровано в иные дни?

Смотрела передачу «К барьеру». Кто нами правит? Мудрецы нами не правят.

Потрясена письмами Мура, сына Марины Цветаевой. Он пишет сестре Ариадне, что рано погрузился в океан одиночества. Его зоркость удивительна, он умён, толков, он рано стал разбираться в людях, ему не хватает матери.

Сегодня я оплакиваю Георгия Эфрона. Считаю Мура очень мужественным человеком, сильным, цельным, честным. Он не видел погибшую Марину. Лицо её было опухшим от удушения, он не нашёл в себе сил её хоронить. Я его понимаю.

3 декабря. Грустный голос Коли Ларского по телефону. У него день рождения.

4 декабря. Долго снился Мур, он был несчастлив. Вчера я много молилась о нём.

Из дома Мирославы Плющ не хотелось уходить.

«Я хочу посидеть около тебя», - сказала я Пете Старчику и добавила: «Для меня приезд Пети в Москву — радость». Петя сказал, что для него Москва отрава, страдание.

Побывала у Коли Ларского. Подарила ему и Наташе иконку святого мученика Трифона.

5 декабря. День рождения Натальи Львовны. Мы с девочками из Студии художественного слова пришли к Феде и Кате Дружининым, смотрели фильм о Норвегии, где побывала Катя. Дивная страна. С Федей поговорили об Альфреде Шнитке, об Игоре  Стравинском, Федя знал его лично.

У Кати в квартире красиво, уютно, изящно, всё с большим вкусом. Лина тактична, умна, тепла, внимательна, хорошо говорила с Федей.

6 декабря. В домашнем салоне я постепенно осваиваюсь, робею всё меньше. Я пришла первым гостем. Большая комната была полна благодати, мы помолились.

Я спросила в конце вечера хозяйку: «Можно я спою Фета и пойду домой?». Ответ её меня удивил: «Фета ты спеть можешь, а домой идти нельзя».

7 декабря. Быть может, Бог так же беспомощен в любви, как и мы, когда любя, мы становимся беспомощными?

12 декабря. В Москве всё ещё много красоты. Люблю ходить пешком.

Я подумала о множестве несчастных неудавшихся жизней на земле.

13 декабря. Слушала дивный несравненный голос Вити Соломенцева. Что-то гениальное есть в этом певце, он очень вырос, как исполнитель, обогатилась палитра его звуковых красок, у него тонкая фразировка, много нюансов, чарующий тембр голоса, чистота. Его хочется слушать долго. Он пел после сомнительных  выступлений в Петровских линиях. Я познакомила его с Сашей Пр. Рука у Вити при рукопожатии очень мягкая и добрая.

С Сашей мы поехали ко мне домой, я подарила ему лыжи, накормила его. Мне было спокойно и легко общаться с ним.

Мой рисунок.