Лабиринты Кенигсберга. Глава 5-2-7

Электронная версия данной книги создана исключительно для ознакомления только на локальном компьютере! Скачав файл, вы берете на себя полную ответственность за его дальнейшее использование и распространение. Начиная загрузку, вы подтверждаете свое согласие с данными утверждениями! Реализация данной электронной книги в любых Интернет-магазинах, и на CD (DVD) дисках с целью получения прибыли, незаконна и запрещена! По вопросам приобретения печатной или электронной версии данной книги обращайтесь непосредственно к законным издателям, их представителям, либо к автору!


В. Шпинев "Лабиринты Кенигсберга".

Глава 5-2-7. Материалы, представленные Костей Беркутом. Кенигсбергская версия. Продолжение.

Ю. Иванов «Кенигсбергская версия. Янтарная комната: история, загадки, поиски».

Анхен из Тарау. Рыцарь, стрела и крест.

«ГЕОРГ ШТАЙН — госпоже д-ру ЕЛЕНЕ СТОРОЖЕНКО, геолого-археологическая экспедиция, г. Калининград.
ВЕСЬМА ПОЧТЕННАЯ ГОСПОЖА! Что касается Вашего вопроса по поводу версий «ТАРАУ», то могу сообщить следующее. В настоящее время я составляю обширную работу, которая называется «МАТЕРИАЛЫ О ВЕРОЯТНЫХ МЕСТАХ ЗАХОРОНЕНИЯ ЦЕННОСТЕЙ КУЛЬТУРЫ, ПОХИЩЕННЫХ  ФАШИСТАМИ» (это итог моей поисковой, по документам, работы), где у меня о Тарау сказано следующее:
«КАРТА № 1489 — ТАРАУ. Исторический памятник: «ОРДЕНСКАЯ ЦЕРКОВЬ В ТАРАУ, которой необходимо уделить ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ, а также ОПЫТНОМУ ХОЗЯЙСТВУ ИЕЗАУ СЕЛЬХОЗФАКУЛЬТЕТА УНИВЕРСИТЕТА, г. КЕНИГСБЕРГ («АЛЬБЕРТИНА»). Приложение документы 4242/43 и 454. Ваш Г. Штайн».

«ТАРАУ! Я почти уверен, что не ошибаюсь: это название я услышал осенью сорок четвертого года на косе ФРИШ-НЕРУНГ, в НАЙТИФЕ, в концентрационном лагере, находящемся среди песчаных гор, между морем и заливом ФРИШ-ГАФФ. В этом концлагере содержались военнопленные: поляки, бельгийцы, французы и мы, русские, а среди них я, сержант пехотинец Федорчук В. Я попал в плен 8 октября 1944 года во время ГУМБИННЕНСКОЙ ОПЕРАЦИИ… Лагерь, в котором я оказался, был «разовым». Или вернее — «разового использования»: людей отсюда вывозили, но никто назад не возвращался. Один охранник мне сказал: «Моя бабушка русская. Беги, если можешь. Если тебя отсюда увезут, то это смерть. Отсюда берут людей, чтобы рыть тайные убежища, бункера, хранилища, тайные склады. Ты все понял? Тот, кто эти тайники строит, тот должен умереть. Завтра будут собирать группу на работу в ТАРАУ». Жили мы в песчаных пещерах»... Ленинград, пр. Чкалова, Федорчук В.».

«ВЕРСИЯ ТАРАУ». Глубокой осенью 1944 г. в местечко Тарау прибыли немецкие войска спецназначения. Все местное население из Тарау было выселено. Поселок оцеплен войсками. Поставлены посты. После этого в поселок прибыли грузовики со строительными материалами и «иностранными рабочими», военнопленными французской национальности. Две или три недели велись какие-то тайные работы. Слух был: оборонительные сооружения. Время от времени, по вечерам особенно, слышалась стрельба. Потом приехало еще несколько машин. Два или три тяжело нагруженных грузовика и легковая машина. Вскоре и они уехали. Охрана была снята. Местное население, те, кто не уехал в Германию… вернулись в свои дома, но никаких оборонительных сооружений обнаружено не было. Возле кирхи появилась новая, очень большая могила, в которой, едва присыпанные землей лежали трупы, несколько десятков убитых французских военнопленных. В подвале дома священника было много военной одежды с французских военнопленных, обширные подвалы кирхи, в которой раньше были старинные захоронения, были засыпаны до самого потолка свежим песком. Кто-то из жителей нашел несколько кусков янтаря. Рижская поисковая экспедиция при газете «СМ».

«ОБНАРУЖЕН ТАЙНИК! Телефонограмма: «Срочно. Иванову. Овсянову. В фасадной части кирхи нами обнаружен ТАЙНИК. Будем вскрывать сегодня в шестнадцать. Просим прибыть для присутствия при вскрытии». ПАРАМОНОВ, экспедиция «СМ».

До Владимирово, бывшего Тарау, по бывшему Фридляндскому тракту всего полчаса езды. Миновав линию внешнего оборонительного обвода Кенигсберга, с его дотами и фортами, плотно, навеки вросшими в зеленые холмы, сворачиваем на проселочную, ухабистую дорогу, и еще через два километра впереди показывается зеленый, с вековыми деревьями холм, на котором виднеется красная башня кирхи Тарау.

«Неожиданно натолкнулись на захоронение… Никаких примет захоронения не было. Вернее: были разрытые могилы. Тут все вычищено местными. Стали готовить площадку под бурение и на глубине в пять метров натолкнулись вначале на какой-то металл, оказывается — геральдический щит. А потом — на гроб из светлого металла. Местные не припомнили, чтобы кто-нибудь хоронил своих близких на  такой большой глубине…   
На чердаке одного из соседних к кирхе домов найдены письма к некоему Роде из Гамбурга, из города, где жили Альфред и Эльза Роде... Тарауские Роде были горными мастерами… Если это не родственники «нашего» Роде, то ведь именно они могли   пригодиться ему при строительстве тут, под кирхой, бункера…

Все более подозрительной и интересной становится фигуpa Пауля Болдта, кантора кирхи Тарау. Во-первых, найдена его сберегательная книжка, с весьма внушительной суммой марок, которые поступили на его счет в самом конце 1944 года… Откуда такие деньги? Может быть, за какие-то очень важные услуги, за выполнений важного задания? Известно, например, что, когда из деревни выселили буквально всех, лишь только несколько человек были оставлены: кантор, староста и еще одно, пока неизвестное нам лицо. Какие услуги он оказал и кому? Представил, может быть, имевшиеся у него планы, кирхи?
Появляются подтверждения того, что этот Пауль Болдт был связан родственными нитями с фамилией Роде…

Согласно справочнику 1942 года по Кенигсбергу, в разделе «Церковные объединения», мы обнаруживаем... доктора Альфреда Роде, как председателя городского объединения религиозной организации «Густлав-Адольф Штифтунг: Организация умиротворения»…

Местные уже раз пятьдесят все кладбище переворошили! Это же их самое любимое дело, развлечение, приключения, работа: «для дома, для семьи». Как вечер, так роют то в одном, то в другом месте. Вот, что они нам подбросили: «Если вы не уберетесь, мы вас всех тут закопаем. Это кладбище НАШЕ! Не мешайте нам жить!»…

Глубокой ночью слышится вдруг странный звук из кирхи. Плач детский! Луна. Черные тени. Волосы дыбом встанут от такого плача детского, ночного, из кирхи. Пошли туда. Да, плач. Но откуда? Из шахты, которую мы ведем к бункеру, с глубиной в шесть метров. И свет там горит! Заглянули, а на дне шахты мужчина и женщина. Мужчина роет землю лопатой, женщина ребенка лет двух на руках держит...

Могильная плита… «Карл фон Грамацки ауф Тапиау (1779— 1842) унд Сюзанна фон Грамацки-Фроссат». Еще одна плита. Под ней покоился прах еще одного Грамацки, умершего в 1911 году и «нетленный дух», как тут сказано, его очаровательной супруги Анны Кордулы Магдалены фон Борк…

Книга Альфреда Роде «Художники видят лошадей». Книга была издана в Кенигсберге в 1932 году и переиздана, когда уже вся Европа была в пожарищах войны… Книга была написана Альфредом Роде в соавторстве с неким Ф. Грамацки…
Последний из Грамацки, соавтор Роде, жил тут, и он, может быть, сказал ему: «Мой друг, а почему бы тебе не взглянуть на кирху Тарау? Она стоит на горе. Грунт песчаный, рой сколько хочешь, на любую глубину. Отличное место для секретного бункера»…

Матово сияющий щит, на котором изображены стрела, крест и... куриная лапа… Обнаружили на глубине в четыре метра. Это щит того рыцаря, что стоит в кирхе…
С одной из стен на нас смотрит печально и внимательно огромный, закованный в доспехи рыцарь… Чуть наклоненная голова с хорошей, как будто только что из парикмахерской, прической: пышные усы, курчавая бородка. В левой, прижатой к панцирю руке — кольцо, правая держит меч, но ни в этом мече, ни руке, держащей его, нет никакой воинственности, угрозы… Шлем с пышными перьями стоит возле правой ноги, возле левой брошенная на пол рыцарская перчатка. Рыцарь изображен на массивной плите высотой метра в три. А по краю плиты надписи по латыни, несколько стертые.
1509, нет, кажется,1609 год; год, когда упокоился этот рыцарь. Анхен из Тарау его тут видела, а он вот так же печально глядел на нее. Может, Анхен… приводила сюда поэта Симона Даха...

Из стены вылезает один кирпич, второй, третий. Отверстие расширяется, но толщина стены тайника очень большая. Проходит полчаса, час. И вот… стена пробита… Еще несколько ударов. Отверстие становится шире. Тайник чем-то наполнен, что-то там непонятное, странное виднеется. Еще удар, еще. И вдруг из пролома с сухим, странным стуком, как желтые шары, выкатываются... черепа. Они сыплются и сыплются. Видимо, весь тайник до самого верха заполнен ими…
Что это было — тайник, полный черепов и костей? Откуда все это? Какая скрывается тут тайна». Криминалисты определили: возраст костей этих печальных останков человеческих — несколько столетий… Может быть, это останки тех, кто был похоронен в подвалах кирхи? При рытье бункера нужно было куда-то убирать песок. Им-то и заполнили объемистые, вместительные подвалы. Захоронения уничтожили, останки замуровали в тайник.
В присутствии районной комиссии был вскрыт цинковый гроб. Он стоял на другом гробу. В одном был скелет мужчины, закутанный в красный шелковый плащ и одетый в легкую серебряную кольчугу: череп с огромными рыжими усами, В другом — останки женщины с длинными золотистыми волосами. Она была ими укутана, как одеждами. На тонкой, желтой косточке виднелось кольцо. С внутренней стороны кольца обнаружились выгравированные две буквы: «А.Б.» и год: «1767»…

Золотое кольцо, золотой набалдашник от трости и серебряная кольчужка, обнаруженные в захоронении, после соответствующих oписаний и актов сданы в Государственный банк, гробы закрыты и захоронены на такой глубине, на которой их никто и никогда уже больше не потревожит…

Так все печально… Жизнь… Смерть… Плита вместо ступеньки…

«Я сквозь беду побреду за тобой.
Сквозь лед, сквозь железо и смертный бой.
Иль ты мне жизни самой не родней,
Анка из Тарау — свет всех моих дней?»...
Симон Дах «Анхен из Тарау»…


Анхен из Тарау (в переводе Инги Томан):

Анхен из Тарау, мне мила она.
Жизнь моя всецело в ней заключена.
Анхен из Тарау, мы теперь с тобой,
В горестях и счастье связаны судьбой.
Анхен из Тарау, ты моя любовь,
Ты моё богатство, плоть моя и кровь.

Пусть ураганы, и грозы, и гром -
Выстоим мы непременно вдвоём.
Наша любовь укрепится в беде,
В скорби, болезнях, нужде и труде.
Анхен из Тарау — свет мой она,
Жизнь её ныне с моей сплетена.

Пальму не сломит ветер шальной,
И не погубит ливень и зной.
Пальма всё так же горда и стройна -
Выстоит наша любовь, как она.
Анхен из Тарау, ты моя любовь,
Ты моё богатство, плоть моя и кровь.

Если б тебя от меня увели,
Скрыли во мраке у края земли,
Через пустыню пройти я готов,
И сквозь железные рати врагов.
Анхен из Тарау — свет мой она.
Жизнь её ныне с моей сплетена.

(http://ru.wikipedia.org/wiki/).

Продолжение: http://proza.ru/2012/10/15/2020


Рецензии