Глава 4. Он жил, перебиваясь с икры на молоко

Глава 4. Он жил, перебиваясь с икры на молоко

Собака, если ее позвать, прибежит; кошка - примет к сведению.
Мэри Блай


Опа, опа, опа, опа... Сливок в чашку мне не на-адо, не кладите будем ра-ады, ложку сахара и ко-офье, лучшая моя награ-да, надо только выпить ко-фье... А вы-пьешь ко-фье, вид-ишь сра-зу не-бо в зве-здах и алма-зах...*

Эта песня, которую переделала ради шутки моя хозяйка и пела каждое утро, когда выпивала чашку кофье, снилась мне всю ночь. Но было что-то еще. Кажется, я всегда, сколько себя помню, просыпаясь, забывал свои сны. И сегодня также не помнил своего сна. Эка жалость. Вот бы придумали изобретение, чтобы записывать сны, а потом можно было бы посмотреть или прочитать.
Ночь, надо сказать, была ужасно беспокойная, но зато очень теплая. Иногда я просыпался под режущий слух лай собак или расхлябанный стук железных дверей подъезда. Да, ночью кому-то явно не спалось. А здесь, оказывается, была отличная слышимость. Я, всякий раз просыпаясь, смотрел, на месте ли Циклоп. И каждый раз убеждаясь, что он никуда не делся, а лишь поменял позу, в которой спал, возвращался в царство сновидений. Так я просыпался, наверное, раз пять. Надо же, Циклоп всегда спал в разных позах: то на одном боку, то на другом, то на спине, то свесив все четыре лапы вниз. Забавно. Даже показалось, что он так специально делает, чтобы меня рассмешить. Последний раз, когда я проснулся, было уже утро. Наверное, часов девять. Я поднял голову, зевнул и оглянулся. Циклопа на трубе не было. Он вообще отсутствовал. На месте где он спал, лежали только какие-то тряпки. Я снова подумал о том, что первый раз ночевал вне дома. Но где же Циклоп?
Утро солнечным светом, проникало в подвал через маленькое зарешеченное окошко с треснувшим и накопившем на себе грязь стеклом. Я зевнул, немного привстал, осмотрелся, так как вчера было поздно, когда мы пришли и соответственно темно. Одна железная дверь, ведущая в подъезд, была чуть приподнята тремя ступеньками и наклонена набок. Она находилась напротив маленького окошка, но по-видимому, была закрыта на навесной замок с противоположной стороны, для того чтобы никто сюда не мог залезть и напакостить. Вторая, деревянная, похоже, вообще никогда не открывалась, была заколочена поперек досками и хвасталась ржавыми торчащими гвоздями. Она же вела на улицу. Но, по видимому, Циклопу, и теперь уже мне, было без разницы. Даже, наоборот - на лапу. Никакая псина сюда бы не забралась ни через одну дверь.
Не успел я начать свое утреннее и привычное для меня умывание, как из дыры во втором окне, частично забитом фанерой, высунулась довольная Циклопья голова чему-то явно радующаяся и улыбающаяся во всю его черную морду.
- Доброе утро! Уже не спишь, - приветливо проговорил он, полностью вылезая из дыры, - А я вот сходил уже в одно место, за завтраком! - воскликнул он и, довольный, подошел ближе, и только тогда я увидел, что во рту у него была зажата веревка. Она была к чему-то привязана, и это что-то волочилось сзади него. Когда Циклоп отпустил веревку и отошел в сторону, я увидел.
- Колбаса! Сегодня на завтрак у нас колбаса? - я удивился и жутко обрадовался, по-видимому, от того, что желудок мой проснулся уже давно, а может и не спал вовсе. Раньше дома я иногда тоже ел колбасу: вареную, копченую, салями, но больше всего мне понравилась колбасная ветчина. И она мне казалась весьма не дурной и своеобразной на вкус. А после вчерашнего голодного вечера с рыбьим скелетом, колбаса была просто манной небесной.
- Да! Она родимая! Причем первой свежести! Двести сорок рублей за кило! – он представительно отошел вбок так, чтобы я находился напротив колбасы.
- Знакомьтесь, - он обратился к колбасе, - это Маузер, мой друг, - потом с радостным выражением морды повернулся ко мне, - это госпожа колбаса, - он то и дело переводил хитрый взгляд с колбасы на меня и наоборот. Надо сказать, что мне было приятно, когда Циклоп назвал меня другом.
- Будем трапезничать! - Циклоп подошел ко мне, потом разодрал когтями толстый полиэтиленовый и порядком стершийся о землю пакет, в котором она лежала. Благодаря ему, кстати, колбаса и осталась целой.
Я сразу перестал заниматься своими умывальными процедурами и слез с трубы. Мы с необычайным кошачьим энтузиазмом начали завтракать. Есть и беседовать. Конечно, как говорится: «На двух котов одна миска - издевательство», но это не тот случай, ибо друг познается в еде.
- Самое-то главное что? - спросил меня Циклоп, жадно пережевывая откушенный кусочек.
- Что? - спросил я, не отрываясь от «едопоглощения». Просто не в силах оторваться.
- Никак не могу понять, какой дурак придумал, что за колбасу в магазине нужно платить? - он помолчал и тут же продолжил: - Вот слушай. Заплатишь, к примеру, колбаса - вкусная! Так? - сказал он и откусил побольше.
- Так! - ответил я, совершенно не задумываясь.
- Вот! - утвердительно подчеркнул он. - А если не заплатишь за колбасу, она ведь тоже вкусная!? - и, не дожидаясь моего ответа, он продолжил, - Ничуть не хуже! Вопрос. На кой пес тогда платить? - он задал этот вопрос с такой серьезной физиономией, что я чуть не подавился и начал смеяться. Железная логика. Циклоп, представительно улыбнулся.
Мы съели половину палки колбасы и решили остальное оставить на потом. Циклоп утащил ее на стопку газет и каких-то бумаг в угол, затем облизнулся и сказал:
- Располагайся поудобней. Вчера у нас не было времени на разговоры, поэтому я тебе поведаю свою историю. Также расскажу обо всем, что тут творится, и что мы должны делать, - он облизнулся еще раз, а я сел и продолжил смотреть на него и слушать.
- Значит так. Попал я сюда, так же как и ты. У меня были хозяева, с которыми, мы жили в том же доме, но только на другом этаже. На втором. Я тоже попал сюда через окно.
Однажды вечером проснулся и понял, что я очутился в песочнице. Когда я пошел было домой, то встретил озверевшего дворника, который чуть не прихлопнул меня метлой, - тут же Циклоп ударил лапой по полу, показывая, каким резким был удар.
- Я пробовал залезть на дерево и так же как ты пробраться домой через окно. Но меня чуть не придавили бывшие хозяева. Пытался много раз попасть домой и как видишь... - он замолчал, а я тихонько кивнул ему.
 - Да. И вот результат. Дело в том, что там, в наших квартирах не настоящие хозяева, - он вдруг заговорил тише, словно боялся, что кто-то может подслушать, - Да хоть они и похожи на вид, но это не они. Потому что это другой мир, - кажется, он нарочно сделал паузу и с особой тревогой в голосе протянул, - Собачий мир. Послушай, - он заговорил совсем тихо, почти шепотом, но более строго и серьезно.
- Я обошел несколько кварталов и кучу дворов вокруг и не нашел ни одного кота. Наших братьев и сестер нет в этом мире. Есть только собаки. Они повсюду: гуляющие на поводках с хозяевами, играющие с детьми, сидящие на цепи в захудалых дворах, грызущие какую-нибудь палку или кость и просто шастающие без цели. Собаки везде: на этикетках продуктов, в зоомагазинах, на рекламных щитах собачьего корма. Кличками собак названы магазины и вроде даже кое-где улицы. Скоро людских детей собираются называть всякими там Тузиками и Бобиками. Участились открытия тех же самых зоомагазинов, парков для собак, а также псарней.
Как-то я сидел у окна квартиры одного глухого деда и смотрел через стекло новости по телевизору. Там в общем одному псу присвоили звание бакалавра, или как что-то там... - Циклоп покосил голову, очевидно пытаясь подобрать слова.
- А! За выдающиеся достижения в области тестирования качества какого-то новейшего корма. Названия не помню. Да и не важно. Другому псу в наследство ушло сколько-то там миллионов долларов. Кот просто в шоке! – Циклоп развел лапами.
- Третий получил нобелевскую премию, в связи с тем, что умеет гавкать как никто другой. В какой-то там тональности что ли. Вот. И во всей этой социальной и общественно-информационной суматохе ни слова о кошках и котах. За полтора года я не встретил ни одного кота, кошку или котенка, - он замолчал. А у меня вдруг пробежали по спине мурашки, и я тут же почувствовал, как мне дорог Циклоп, хоть я его знаю всего второй день.
- Я уже перепробовал все что можно: через окно как я уже говорил, не удастся попасть обратно. Просто даже нет смысла туда лезть, коли хозяева не те совсем. Я пробовал много раз заснуть в песочнице на том же месте, где очутился, в той же позе, и в разных всевозможных позах, но всегда просыпался там же. Только весь в песке оказывался. В общем, даже не знаю что делать. А по городу вообще опасно ходить. Люди сразу кидаются готовые прибить на месте. Я даже дерганый, какой-то стал, - Циклоп моргнул несколько раз подряд и вздохнул.
- До попадания в мир я около года прожил с хозяевами. А до этого был бездомным, с самого того дня как меня котенком выкинули на улицу. Был декабрь. Тогда-то я горя хлебнул основательно. И часто-то я просился не то чтобы домой к кому-нибудь или там, чтоб дали кусочек пропитанного в консервном соусе хлеба, а хотя бы, чтоб в подъезд пустили. Погреться.
Ох, как же меня раздражали зажравшиеся коты, которые с высоты собственного «Я» дальше своего носа ничего то и не видели, - Циклоп вдруг стал раздраженным и очень хмурым. Исполненный ненависти он запыхтел и начал пристально рассматривать улицу через щель между досок.
Мне стало крайне неловко. О Циклопе, к сожалению нельзя было сказать: «Он жил перебиваясь с икры на молоко» и мне вдруг стало очень стыдно и неудобно от того, что я столько ел пил и спал, и ни разу не подумал о том, что кто-то на улице может нуждаться в крошечке хлеба. В самом деле, о подобном я и на миг не задумывался.
- Послушай, - сказал я, немного помолчав, при этом подавляя гнетущие мысли, - у меня возникла идея! - Циклоп, кажется, немного приободрился и навострил свои и без того острые уши.
- Я вот подумал тут… Хотя погоди, пойдем на улицу, прогуляемся, покажешь мне где тут и что, и я тебе поясню свою идею, - сказал я не очень уверенно.
Он молча кивнул мне, и я полез наружу.

Перед тем как выйти на свободу, Циклоп еще раз проверил, что наша колбаса, а точнее половина ее продолжает лежать на своем законном месте и не убежала обратно в магазин. Удостоверившись и пригрозив колбасе суровым взглядом единственного глаза никуда не отлучаться за время нашего отсутствия, он вылез за мной во двор.

На улице была очень хорошая погода, просто противоположность вчерашней. Светило солнышко. После дождя в воздухе пахло свежестью, а также продуктовым магазином и хорошим настроением. Деревья слегка покачивались от небольшого ветерка, казалось, они здоровались с нами. Во дворе играли дети, которые нас не замечали. Одни катались на старой карусели с погнутыми ручками, другие гоняли мячик. По тротуару медленно шла женщина, толкая перед собой коляску с ребенком, и казалось, думала о чем-то очень важном. Мы, тщательно осмотревшись, не обнаружили присутствия собак, что было просто прекрасно. Потом хором зевнули и, заметив это, тут же рассмеялись. Даже как-то забыли о том, что хотели обсудить волнующие нас дела. Сначала мы решили двинуться в сторону магазина, откуда была сперта наша вкусная колбаса. Он находился не очень далеко, в двух кварталах, но мы никуда и не торопились. Магазин имел название «Шеридан». Наверное, в честь какого-то пса.
По дороге Циклоп шуганул одного пятнистого голубя, который яростно пытался найти хоть одну семечку в куче нащелканных кожурок. Он пояснил свое поведение тем, что голуби - единственные птицы, которые его жутко раздражают и веселят одновременно. Потому что, во-первых, из-за них он один раз чуть не свалился с крыши, так как один из их представителей внезапно вспорхнул из дыры в крыше и очень его испугал, а во-вторых, Циклопа просто забавляло то, как голуби передвигались по земле. Когда они ходили, очевидно, в поисках семечек, головы у них двигались взад-вперед. Поэтому, если верить словам Циклопа, голубя шугануть, но не сильно, он ускоряется, и его голова начинает двигаться с бешеной скоростью, будто готовая отлететь. Так, беседуя и смеясь, мы подошли к магазину, стараясь при этом не привлекать внимания прохожих и собак. Хотя пока мы шли через дворы нам никто не попадался. Мы прождали минут пятнадцать в дворовых кустах, прежде чем обогнули дом и спрятались за кучей наваленных у дороги коробок.
Остановившись напротив магазина, мы не стали переходить через дорогу и предварительно забрались в картонную коробку. Оттуда и вели наблюдение.
Народ был разный, и его было много. В магазин то и дело, торопясь и толкаясь, входили взрослые, дети, пенсионеры и прочий народ - целый поток людей. Выходили в основном с большими пакетами в руках или с тележками. Циклоп пояснил, что когда много народу, можно легко зайти и свистнуть что-нибудь с прилавков.
Мы какое-то время так сидели и смотрели на людей. Некоторые приезжали на машинах. Редко на велосипедах или мотоциклах. Собаки тоже встречались. Больших, в основном бойцовых и гончих, привязывали на цепь к перилам или оставляли в салоне автомобиля, а мелких так называемых «карманных собачек» таскали на руках. В самом деле, что за новая мода покупать одежду для собак: кофточки, обувь, и прочую ерунду? В дома моды не ходи.
Насмотревшись на всю эту суматоху, мы пошли дальше.
Пройдя немного, мы перешли на противоположную сторону улицы, где был наш магазин, потом дошли до музея, который стоял угловым домом на перекрестке. Надо сказать, что меня чуть не придавил один таксист-автолюбитель. Ему нужно было бы на лобовое и заднее стекла наклеить знак: «Слепой водитель». Даю усы на обстригание. Находясь во власти этих мыслей, я вместе с Циклопом обошел торговый центр, решив пройти через гаражи и задние дворы, так как это было безопасней. У парка, где гуляли и «насались» псовые мы решили не останавливаться.
Я, переключив мысленную тематику в иное русло начал думать: «Ну почему нет парков для котов и кошек? Хотя мир, конечно, не тот уже. Но все равно как было бы хорошо, если бы сделали парк, в котором кот может без тени тревоги и сомнения отдыхать и расслабляться, гулять, кушать яства при этом не одна псина не может его побеспокоить. Зашел в парк - а там хоть валериана не расти. Никаких забот или тревог». Но само лицезрение на довольных и сытых псовых заставило вспомнить нас о цели нашей прогулки, и хорошее настроение у нас естественно сразу пропало. Было зарыто словно косточка собакой. Да, как говорится: «Беда пахнет псиной».
- Знаешь, Циклоп, - начал неуверенно говорить я.
- М? - произнес Циклоп, по привычке озираясь по сторонам.
- А я про себя-то совсем тебе ничего не рассказал.
Я раньше жил со своей хозяйкой, как ты уже знаешь на третьем этаже. Я не могу сказать, что меня кто-то выкинул в детстве или, что я голодал. Наоборот, я всегда жил в довольстве и достатке. Меня подарили моей хозяйке, когда она была в гостях у родственников в Турции. Так как я понравился своей хозяйке, она всегда кормила меня и поила и, в общем-то, я никогда не видел невзгод. Да, все это, конечно, немного повлияло на меня, и я стал, наверное, слишком самоуверенным и «умным». Теперь же мне стыдно, - произнес я, всматриваясь в деталь от конструктора «Лего»,  которая лежала на земле.
- Да все нормально Маузер, Что было то было! - произнес он одобрительно, - что ты там хотел мне сказать по поводу нашей беды?
- А, я хотел тебе рассказать о своей идее, - произнес я, остановившись, - Скажи, пожалуйста, каким образом ты попал на подоконник в комнате, и как получилось, что ты вылетел из окна? - но что-то интуитивно мне уже подсказывало ответ.
- Муха! - произнес Циклоп и блеснул желтым глазом.

* - пародия на песню Агата Кристи – Выпить море.