Любовь-к-ближнему и любовь-к-дальнему

ЛЮБОВЬ-К-БЛИЖНЕМУ И ЛЮБОВЬ-К-ДАЛЬНЕМУ
               КАК ПРОТИВОРЕЧИВОЕ ЕДИНСТВО.

     1.

Много раз иронизировали насчёт того, что когда любимшь дадьнее, оно становится ближе любого ближнего, которого можно уже не замечать. А можно ещё третировать «ближнее». Иногда «любовь к человечеству» помогает стойко переносить и даже не замечать тяготы «ближних» у нас под боком. Когда у человека нет личной любви и привязанности, то что ему остаётся? Только любить всё человечество!
Доля истины во всём сказанном выше есть. Но здесь для нас интереснее философский и диалектический подход к данной проблеме. Всякое явление постепенно – при формировании необходимых для этого условий – реализует весь свой потенциал, все свои как негативные, так и позитивные свойства. Порою одна форма вредна в одном отношении и блага в другом. Нужны подходящая эпоха и подходящие субъекты, чтобы то, что было когда-то пустяком, приобрело вдруг важное значение. Любое явление проявляет себя в разных фазах развития. Эти фазы или развиваются последовательно, друг из друга, или сосуществуют в одно время, в одной группе, в одном субъекте…
Такова и Любовь. Какой бы она не была в измерении чувств и современных отношений, она начинается уже на уровне чисто физическом, мёртвом. Сперва это – тяготение друг к другу частиц вселенной, гармония частей бытия, его тяга к «положительному» и «прогрессивному» существованию. Это своеобразная «любовь» бытия к самому себе. Всё это странное содружество частиц, стихий, целого и его частей позволило антикам говорить о космическом Разуме-Логосе. Уже этот Бог был «любящим». Мы видим не просто ряд явлений и сущностей, а универсальный закон явлений, их связи. Привязанность сторон противоречия друг к другу. Их взаимопроникновение и содружество в «лепке» явлений. Невозможность отдельного обходиться без общего, малого без большого и большого без малого, жизни без смерти и неорганики, одного явления без сотни других. Тяготение друг к другу поверхности и глубины, явления и сущности, зла и добра. Диалектика разрушения и созидания. Тяготение в форме секса, любви, определённых взаимоотношений душ – это и один из главнейших элементов человеческой субъективности и, возможно, объективный мир лишь отражение её главных законов жития. Тогда и космический Эрос есть выражение и способность глубины сознания любить и быть любимым – даже в условиях всяческой пошлости социума, поверхностного жития.
Как бы там не было, дана «Любовь» - как факт космический, социальный, личный, общезначимый и индивидуально-специфический, основополагающий для жизни человека вообще. Она дана в разных её формах и оттенках, от любви к котлетам, до любви к человечеству, от эгоизма до альтруизма. Она то пОшла и карикатурна, то демонична и всёсильна, глупа и мудра, способна на измену и верность, болезнь и здоровье, может привести к безумию, жестокости, самоубийству или убийству или к мудрости, свету, одухотворению души и жизни. Великая Мать, Божественная Женственность – и Душегубка, Ведьма, Проститутка, Мать демонов, Богиня Требующая Жертв – она кажется  основной субстанцией как Добра, так и Зла. Ведь и ненависть – это форма любви к «своему» - в противовес «чужому».
Таким образом, Любовь нельзя игнорировать, хотя можно не любить и не быть любимым.

     2.

Целое познаётся по его частям. Ну так вот. Основные части Любви – это как раз «любовь-к-ближнему» и «любовь-к-дальнему». И то и другое имеет свои достоинства и недостатки, как влияет на среду, так и подвергается её влиянию. Убегая от одной ипостаси Любви, человек прибегает к другой ипостаси. Вне любви при здоровой психике существовать нельзя. При этом дух не чужд эмпирике, а душа миру идеального, идеалов, психологических высот.
Дух, приобщаясь и к тому и к другому, не принадлежит всёцело ни тому, ни другому. Он прежде всего – свобода выбора одной из форм Любви.
Душа имеет интерес к собственной идеальности, только в силу того,что то и дело сталкивается с «идеальностью», умом и чувствами других людей. Проблема выживаемости в мире и контактов с себе подобными в обществе заставляет её интересоваться всем этим «миром духов». Даже если она ставит «материальное» превыше «идеальности.
Симпатия, любовь, антипатия, ненависть – первейшее, что как соединяет, так и разъединяет людей. А существенное в этом – перспектива – способность увидеть как ближнее, так и более дальнее, отдалённое, последствия. Человек всегда населяет настоящее призраками прошлого и будущего. Каковы эти образы определяется через форму того как и что он любит. В космосе «дальнего» человеку не хватает наличного, а в космосе наличного – дальнего.
Человек редко бывает полностью удовлетворён как наличным, так и дальним.
Но если мы возьмём одну основную форму без другой, она тотчас приобретает объективный смысл дефекта. Чистая любовь к эго – центр мещанского сознания, Она формирует такие психологии, как «фанатизм», «догматизм», «аморализм», меркантильность, мизантропию. Чистая любовь к дальнему также формирует мизантропию, но иного типа, становится основой ханжества, демагогии, схоластики (культ Абстракции).  Только в синтезе эти два вида Любви дают лучшее и большее. Абстракция конкретизируется по разному и влияет на её более конкретное содержание именно основа – или приоритет любви-к-ближнему, или приоритет любви-к-дальнему, или их синтез. Возьмём идею «сверх-человека». Она может быть использована в духе фашизма и в духе элитарного гуманизма. Здесь не место разбирать этот вопрос подробно. Я исследовал его в статье «Ницше как гуманист». Главное в ницшеанстве грёза о Полноценном Человеке, Хозяине Жизни, Высоком Уме. Сама философия Ницше – это философия Жизни, разумного Инстинкта, Искреннего Жития.
Таким образом, «любовь-к-дальнему» только в отрыве от своей противоположности превращается во власть холодной абстракции, в иезуитское оправдание зла на земле. Бросая бомбу на Хиросиму, говорят о неизбежных малых жертвах – ради интересов какого-нибудь конечно же прогрессивного большинства или государства. Когда «сильный» угнетает «слабого», он считает в глубине души слабого недочеловеком, а сильного лучшим человеком, героем, сверхчеловеком, - в его эго формируется карикатурна «любовь к дальнему», к роду «сильного человека», к которому он относит и себя. Любовь к ближнему, например, относительно сохранения природы, несёт в себе и заботу об условиях жизни грядущих эпох, о потомках, любовь-к-дальнему.
Любая форма любви – связь субъекта с неким объектом, идея которого становится идеей и чувством субъекта. Но каков субъект таково и его представление об объекте. Объект, помыслы о нём, действия с ним помещаются в плоскость Зла или Добра (эгоистического подчинения и разрушения или творческого, гуманистического созидания).
Универсальное явление не просто подчиняет себе человека – оно становится таким, каков этот человек. Вот почему односторонние нападки на «любовь-к-ближнему» или на «любовь –к-дальнему», а также рассматривать эти явления «абсолютно объективно» ничего не дают, кроме разного рода заблуждений.