Культ бездумности Часть вторая

Выключенный в комнате, свет самого обычного общежития мог означать всё, что угодно. Однако и варианты рассматривать попросту скучно. Лунный свет неподвижно застыл на столе и упирался в бесцветную стену. Не стоит растворяться в законах физики или, на крайний случай, лирики, чтоб признать действительную бесцветность стены. Слишком уж пошло связывать это с настроением того или иного человека, кем бы он ни был. Он сидел в темноте уже какое-то время, в принципе, он даже собирался заняться чем-то другим, но экран неожиданно погас, и машина с угасающим гулом позволила тишине затопить комнату. В это время сбой в электричестве разбудил огромного зверя, шум отражался от каждой стены этого серого здания. Животное немедленно пришло в движение, сотрясая хрупкую конструкцию, и лишь через несколько мгновений под мерный треск тока , бегущего по проводам, умиротворённо приняло прежнее положение. Студенты всегда одинаково реагировали на это банальное в современном мире событие. его занавески в синюю шотландскую клетку, как ни странно, были раздвинуты, и он , не сразу поняв, что случилось, заметил тот самый белый отражённый лунный свет, который теперь словно лежал перед ним. он не двигался словно невидимый змей возымел власть над его правом и возможность двигаться, он упёрся взглядом в густую пустоту, не смея даже взглянуть на неё... Как же сильно он млел перед этим мёртвым куском Земли. Даже умерев миллионы лет назад, часть Земли остаётся по-своему прекрасна по сей день в своём космическом саркофаге. Луна... она навсегда останется частью Земли и не сможет исчезнуть из её жизни. Все люди живут их холодными отношениями с бурным молниеносным прошлым, никто никогда не узнает той настоящей тайны, которую они хранят в пустоте веков. Свет пепельного светила по-прежнему был таким же холодным. как и всегда. Оно с укоризной освещало беспечную планету, которая была в ответе за всех этих существ, но всё же продолжала кружиться с Луной в бесконечном танце , подолгу играя с опасностью. Она вновь и вновь, забыв о всей вселенной поворачивалась спиной к бесконечной пустоте, позволяя тьме творить свои демонически великолепные дела. Вот и сейчас темнота царила на этой стороне планеты. Он протянул руку и пальцами пронзил этот прозрачный, но такой, не опустошенный смыслом, луч, в том же момент он рассыпался по его коже и на стене отобразилась тень. Самое обманчивое , практически потустороннее явление, раскрывающее секреты всего самого чуждого для понимания обывателя. он поднялся и дошёл до выключателя. На несколько секунд задержав тонкие побледневшие пальцы на нем, он включил свет. Соседняя кровать была собрана и представляла собой своеобразный образец порядка, который может быть достигнут при полном безразличии непосредственно к нему, как к понятию аккуратности и чистоты одновременно. Неделю назад он съехал на съемную квартиру и, вероятно, они больше никогда не увидятся , потому пришёл конец их гостеприимному лицемерию причиной которому стало вынужденного сожительство. Да к чему мелочиться! Он был, как кость в горле , одно его присутствие заставляло немедленно вставать и двигаться по направлению к Западному Техасу, либо фактически прилипать к монитору , абстрагируясь от всего происходящего в комнате. Дверь слегка приоткрылась и в нем показалось лицо, нетронутое славянскими чертами. "Что?"-с отчётливым акцентом спросил парень. Только сейчас он понял, что стоит в углу комнаты и практически сжигает взглядом ненависти несчастный предмет мебели. "Пахнет жареным"-продолжил гость. "Разве?"-приподняв бровь, вопросом на вопрос ответил он, продолжая смотреть на кровать. "Компютер, блок питания" -кивком указал парень. "Оу...наверное. Я и не заметил."-почему-то до этого ему казалось, что гость имел ввиду именно горящую мебель. Парень с интересом ждал действий, но Он не двигался, спустя несколько секунд он всё же повернулся лицом к двери и настойчиво-холодным голосом добавил "Спасибо.", после чего не отводил спокойный взгляд от соседа пока тот, замешкавшись, не поспешил уйти. "Вот чёрт!" – выругалась дверь , ударившись об косяк, и выразив тем самым масли обоих. Камаль не был ему другом в понимании привычных устоев, они мало знали  друг  о друге и пересекались лишь в коридорах общежития, иногда и в самом университете, перекинувшись парой слов. Он был другого вероисповедания и его жизненные ценности, позиции, взгляды отличались от тех, что были присущи большинству знакомых в радиусе нескольких километров. Ход мыслей и идеи Камаля часто казались ему странными, но именно этот факт более менее привлекал его в этом человеке. Так эти чужие люди, иногда сидящие вместе на лекциях, стали считаться друзьями. Монитор игриво подмигивал зелёным огоньком и чем-то напоминал ту грань на пешеходном переходе, когда идти уже не стоит, но так хочется успеть, даже если есть шанс всё потеряться ради этого дешевого риска.Эта адская машина уже давно уютно поселившаяся в доме каждого первого жителя, ставила свои условия игры и лишь предлагала один и тот же вариант развития событий, который, впрочем, устраивал каждого третьего его владельца. Безопасная трата времени или шаг в неизвестную бездну жизни? В этом случае люди привыкли ставить на безопасность, как ни странно в противовес ситуации со светофором. Он быстрым движением руки выдернул вилку из розетки, на что она угрожающе изрыгнула несколько искр. Невидимая опасность представляла собой действительно более серьёзную угрозу , чем что-либо твердое и материальное, именно поэтому он никогда не воспринимал серьёзно людей , неспособных побороть реальную, не выдуманную, вовсе не придуманную фобию, оказавшись с ней лицом к лицу в окружении группы-поддержки, защитников, наблюдателей, помощников и прочих зевак... Он снял куртку с хлипкой самодельной вешалки, и та с глухим стуком ударилась об пол. Поднимать он её не стал...Стены больше не опирались на него, он закрыл дверь и они так же обрушились вслед ему подобно вешалке.
-Камаль!
Фигура, уже таявшая в глубине коридора, остановилась и обернулась. Тридцать полных секунд жужжание лампы отсчитало время царившей тишины. На 14 меньше, чем в последний раз. Фигура махнула рукой и он благодарственно улыбнулся в ответ. Конечно, он знал, что на таком расстоянии это было неразличимо и по большому счёту эта мысль приносила ему своеобразное чувство облегчения. Входить в контакт с людьми не составляло для него сложности, но извинения и просьбы находились для него за гранью , которую ему не хотелось бы пересекать лишний раз. Вряд ли Камаль это понимал, но в силу его сущности и воспитания, возникла та самая иллюзия взаимопонимания. Темнота на улице пятнами лежала на дороге и домах, казалось, что свет уличных фонарей преградил ей путь к самим людям. Пешая прогулка его не воодушевляла и спустя всего несколько минут, он предпочёл обогатить первый вид общественного транспорта, который соизволит появиться на остановке, пока он совсем не передумать сделать этот ценнейший вклад в казну государства, в идеале, конечно же. Как ни странно, ему нравились автобусы, трамваи, троллейбусы и маршрутные такси , но естественно они привлекали его далеко не своей добродушной  компанейской атмосферой. Сев на незнакомый маршрут, (хотя стоит уточнить, что, не смотря на то, что он жил далеко не в деревушке на окраине, он знал практически весь город наизусть, ну или практически  всю ту его часть, которая могла бы его заинтересовать) он мог часами колесить по городу, наблюдать за бегущими картинками реальности и при этом размышлять, что – либо обдумывать, в общем, делать то, что у него получалось лучше всего. 
-Эй парень, Вы будете платить?
Он недовольно покосился на кондуктора, хотя внутренне невольно вздрогнул от того факта, что оказался уже в автобусе, неожиданно для себя. На спинке сиденья перед ним корявыми буквами было выцарапано несколько слов «Шах и мат» гласили они. Пожилой мужчина на соседнем сидении, насупив брови, в которые почти вдавливались очки, сидящие на его, обмякшем от возраста , носе, читал что-то на мобильном телефон. Странно, но это была книга, мужчина, судя по всему его внешнему виду, едва был знаком с монстром прошлого поколения, с телевизором. Ему  почему-то показалась эта ситуация какой-то постыдной, не было того странного старика с потрёпанной книгой в руках, был другой, какой-то чужой угрюмый и уставший человек с нелепым аппаратом в руках. Это не был другой мир, другие люди, это были просто напросто мёртвые образы. Их нельзя было ценить, но и не жить ими тоже. Какое-то время назад в руки ему попала книга. Он не помнил где он её взял и куда она, потом пропала,  в принципе, как и всегда из-за его беспорядочной книжной жизни. Главный герой никогда не совершал выдающихся поступков, не находил лекарства от всех болезней, не жертвовала своей жизнью во имя святых идей, не руководил массами, не вёл толпы на верную смерть. Тайно он тоже не занимался сверхактивной деятельностью, анонимной параллельной жизнью не жил, в общем, ничем не заслужил вечной памяти о себе. Его история вряд ли могла быть кому-нибудь интересна, но довелось же кому-то в сером куске массы отыскать ещё более тёмный оттенок, сгусток серости, который лёг в основу очередного литературного творения, которое ко всему прочему ещё и издаётся, и как видимо периодически даже читается! Это был рассказ о человеке, которого не звали люди, не рисовали художники, не игнорировали налоговые инспекции. Каждый вечер этот человек возвращался со своей работы, на которой он по всей видимости что-то делал, однако, трудно представить что именно, заходил в магазин, брал пакет молока и самую маленькую буханку хлеба, не смотря на то, что это не влияло на стоимость продукта. Дойдя до своей комнаты в одной из небольших многоэтажек, он садился за стол, свет он не включал и замирал. Каждую ночь, ровно в 3:30, он вставал с кровати, на которой оказывался непонятным образом, одевался и шёл к фонтану в двух кварталах от своего дома. Так же медленно, но целенаправленно, как он шёл до самого места, он раздевался и садился в этот небольшой круглый фонтан. В сидячем положении его едва было видно, обычно лишь макушку, а иногда даже лоб. Около полуторачаса этот человек сидел в чёрной воде абсолютно недвижимый, это были те полтора часа, которые не относились ни к ночи, ни к утру, так…просто время. Если читатель после этого ждал чего-то фееричного, то его явно ждало разочарование, ибо главный герой попросту вставал, когда густой чёрный цвет неба разбавлялся каплей воды, и гулко шлёпая босыми ногами по пустой мостовой, заставляя звенеть тишину улиц. Он закрыл книгу, так и не дочитав её до конца, ему не было интересно, и он больше никогда до этого момента не вспоминал о ней, сама книга пропала и более не попадалась ему на глаза, что, как уже упоминалось, не являлось чем-то особенным. Серая от пыли и сгоревшей мошкары лампочка, освещавшая заднюю часть автобуса, отвлекла его от размышлений. Последний пассажир вечернего рейса оказался намного назойливее светозависимых насекомых, она  признала своё поражение и навсегда погасла, её света было слишком мало, для этого человека. В этом полумраке  были заметны все складки потёртых сидений, которые порядком познали смысл и сущность такого понятия, как время. Он слегка расслабился, казалось, что о нём все забыли, он не совсем понимал, что происходит, но подобное состояние пришло так неожиданно и ничто не могло бы затмить это наслаждение.
-Молодой человек!(это был кондуктор) Тебе придётся выйти, у нас неполадки с электричеством
-Вот тебе шах и мат…-тихо пробормотал он, вставая с места.
-Что?...
 Он уже шёл по мостовой, на улице было намного холоднее, чем прежде. От чёрной воды отдавало сыростью и пустотой, по каналу плыло бревно. «Чёрт побери, я могу побыть счастливым хотя бы какое-то время?!» Он замолчал…его мысли молчали, всё его тело застыло в напряжении,  уровень накала возрос, он мог бы даже услышать, что творится в квартире, в окне которой виднелся противный зелёный холодильник! Он ждал……
….Он не понял, сколько времени прошло, когда руки стали неметь, свет в квартире с нахальной техникой погас и теперь это окно ничем не отличалось от сотен других, окружавших его со всех сторон. Он стоял на том же месте, в том же положении, ничего не изменилось, ничего не произошло, он просто продолжал терять время, как и всегда впрочем. Это был провал…
…Он не стал включать свет, здесь не на что было смотреть, но утро всё равно заставит наблюдать снова и снова каждую деталь этой комнаты . Его холодные руки закрывали уже тёплое, но бледное лицо. В комнате  не было тикающих часов, но он мог спорить на что угодно, что он отчётливо слышал мерный ход времени. Сегодня ему пришло письмо. Оно было в картонном конверте, которое пахло  цветами и печеньем. Оно было от девушки, он хотел открыть его, но её тонкие пальчики выхватили  конверт прямо у него из рук. Он не рассердился и даже не удивился, он видел, как она бежит, её тёмные кудрявые волосы блестели на солнце миллионами оттенков, которых  он прежде никогда не видел, и роскошной копной спадали с тонких белых плеч. Её воздушное платье летело вместе с ней навстречу небу, озеру или вовсе, жизни, через поле не то цветов, не то красок и лент. Не останавливаясь, она обернулась к нему, она улыбалась…, улыбалась, как это делают люди, которых не учили этому никогда. Он знал, почему она улыбается, так  же как и все люди на этой планете знают, зачем они дышат. Он тоже дышал, но уже не был уверен чем. Но это точно был не тот воздух, который мы вовсе перестали замечать. Все мы дышим воздухом, чтобы жить, он же дышал самой жизнью. «Наверняка её волосы тоже пахнут цветами и сладкой выпечкой»-подумал он,-«Нет, она не стала бы писать писем.»-уверенно заключил он про себя и уже сам бежал за ней. У многого в этом мире нет своих истинных имён, потому что нельзя являться чем-то единственным по сути. Порой мы часто пренебрегаем возможностью познать сущность этого явления, ожидая лишь односторонней реакции, не оценив её возможной двойственности. Целыми сутками напролёт он мечтал об этом, он мечтал о сне, о сне, который люди бегут от усталости и лишь от неё, как это принято считать…