Батюшка Дон кн. 3 гл. 19

Самая грандиозная битва Второй мировой войны развернулась во всю титаническую мощь вокруг мёртвого города на Волге. Город Сталинград, с его гигантскими заводами, большими административными зданиями и современными жилыми домами, превратился в непроходимые развалины.
- Чем больше наша авиация и артиллерия разрушают город, - сказал командующий 6-й Армии Паулюс, - тем легче русским его защищать.
- Как вообще можно воевать в таких условиях? - охотно отозвался генерал-лейтенантом Шмидт.
Уличный бой, особенно в крупном городе, резко отличается от полевого сражения. Борьба здесь идёт за отдельные дома, а внутри домов за этаж, лестничный пролёт и каждую квартиру.
- «Крысиная» война! - брезгливо прозвали её немецкие генералы.
В Сталинграде противоборствующие стороны обычно располагались не далее ста метров друг от друга.
- Большое расчленение, дробность боевых порядков подразделений и частей, действующих мелкими штурмовыми группами, - учили офицеры новобранцев, - вот одна из главных особенностей городского боя.
Тяжёлые огневые средства и штурмовая авиация не могли вести огонь, рискуя нанести удар по своим. В борьбе за огневую инициативу решающая роль принадлежала гранатомётчикам и снайперам.
25 октября 1942 года перешли в наступление войска 64-й армии РККА в районе Купоросное. Отвлекающий удар немного ослабил давление немцев в центре Сталинграда. 149-я бригада при поддержке боевых судов Волжской флотилии выбила захватчиков из посёлка Спартаковка.
Однако 27 октября левый фланг дивизии Людникова и полк дивизии Гуртьева были смяты противником. Обескровленные части отбивали атаки 79-й пехотной дивизии немцев, главный удар которой направлялся на завод «Красный Октябрь». Остановили в четырехстах метрах от Волги. Овраги, идущие к Волге с запада, насквозь простреливались огнём немцев.
- Теперь передвигаться вдоль берега можно только по-пластунски! - Устало заметил генерал Чуйков.
- А нам отсюда всё равно никуда уходить нельзя, - твёрдо ответил посеревший от усталости Крылов.
- На той стороне Волги для нас земли нет! - сказал Василий Иванович и склонился над тёмной от пыли картой.
Из морских пехотинцев, охранявших командный пункт стрелкового полка дивизии Гурьева, выжил один человек. Его правая рука была перебита осколком. Солдат сложил в пилотку гранаты и бросал их левой рукой, вырывая зубами чеку. Во втором взводе роты охраны в строю осталось четверо бойцов, которые израсходовали все боеприпасы. Красноармейцы послали раненого в тыл с донесением:
- «Перед нами крупные силы противника… Открывайте огонь по нашей позиции. Прощайте, товарищи, мы сражались и не отступили!»

***
 За время лечения обмороженных ног в немецком тыловом госпитале Иоганн Майер прекрасно отдохнул и набрался сил. Почти всё время раненые солдаты резались в карты. Кроме хорватов, которые были самыми азартными игроками, на соседних койках разместилось несколько бельгийцев.
- Среди них есть даже несколько молодых валлонцев, - удивился выздоравливающий Майер.
- В нашей армии каждой твари по паре! - ухмыльнулся раненый в руку фельдфебель Капке.
Бельгийцы держались особняком и часами что-то обсуждали шепотом.   Немцы попытались завести разговор на своём школьном французском.
- Хотя бы попрактикуемся в языке… А то я в сороковом году не смог пообщаться с парижанками! Хотите, я расскажу анекдот про французов, - предложил Капке.
- Давай! - подбодрил его Иоганн.
- 1871 год. Франция… - вкрадчиво начал фельдфебель. - На окраине Парижа стоит рота гвардейцев, готовятся к предстоящей битве с нами. К солдатам выходит полковник и говорит: «Господа, завтра многие из нас погибнут. И у меня есть предложение. В доме на холме живёт самая красивая куртизанка Франции. Одна ночь с ней стоит две сотни франков. А нас ровно сто человек. Если каждый положит в шкатулку по два франка, мы наберём необходимую сумму. Потом каждый будет тянуть жребий». Так и сделали. Повезло девятнадцатилетнему пареньку, и на закате он постучался в заветную дверь, сжимая в руках шкатулку. Наутро куртизанка вышла его проводить и спросила напоследок: «Мсье, можно поинтересоваться, откуда у вас, простого солдата, такие деньги?» Он всё рассказал про жребий. Она задумалась, взяла в руки шкатулку и произнесла: «Мсье. Я не могу взять деньги за любовь с человека, идущего на смерть ради нашей прекрасной Франции...» И вернула ему два франка.
- Иногда для того, чтобы рассмешить, достаточно сказать правду, - снисходительно заметил кто-то.
Вдоволь насмеявшись, они зашли в палату бельгийцев. Сначала поговорили с ними о своих прошлых ранах, затем о жутком холоде и о новом германском наступлении в ближайшее время.
- Окончательная победа близка! - сказал Майер и поинтересовался, что они думают о войне в России.
- Да, - неохотно признались они, - мы ожидали, что она будет совсем другой. Прежде всего, мы недооценили психическое напряжение... Наш первоначальный энтузиазм уступил место фаталистической позиции. Но мы будем и дальше сражаться, так как видим в этом свой долг. 
Темноволосый парень с интеллигентным лицом и мертвенно-бледными, впалыми щеками сказал:
- Вы, немцы, сильны, потому что объединены и у руля сильный человек.
- Хайль Гитлер! - вскинул здоровую руку Капке.
- В этом мы вам завидуем. Но вы сильны только в массе… Вы сражаетесь как дьяволы, но в отдельности без твёрдой убежденности.
- Да что ты говоришь… - скривился Иоганн.
- Каждый немец воюет потому, что научился подчиняться приказам.
Когда они растянулись на матрацах, Майер недовольно проворчал:
- Придурки, добровольно ввязались в передрягу ради интереса!
- Думаешь, они пожалеют об этом?
После лечения Иоганн возвращался на передовую пешком. В зимнем, нарядном одеянии было не узнать ни корявого абрикоса, ни развороченной взрывом каменной изгороди. Знакомый мёртвый город внезапно преобразился после обильного очищающего снегопада. На месте обожжённого куста сирени возникло такое чудесное творение искусницы-зимы, что в восхищении перед ним Майер невольно замедлил шаги.
- Право же, не сразу скажешь, - подумал он, - когда сирень прелестнее - в мае или сейчас, зимою.
За время его отсутствия погибло много старых сослуживцев. Сержанты, командовавшие вторым взводом и взводом тяжёлых пулеметов, были убиты.
- Ты не можешь себе представить, - сказал ему при встрече Франц Ульмер, - как отчаянно русские защищают свой никчёмный город.
- Они бьются за него словно цепные псы! - вставил слово казак Фомин, его лучший друг.
Погибли многие другие, поэтому ближе к передовой переводили всех «тыловых крыс». Об этом друзья рассказали Иоганну в тёмном подвале, где взвод лейтенанта Штрауба прятался от ночных подлых вылазок русских.
- А ты женат? - неожиданно спросил он Франца.
- Я не женат, но встречался с первой красавицей Германии…
- Вот как, - иронично сказал Майер, - и как же тебе удалось затащить в постель красотку?! 
Ульмер завозился на голой кровати, найденной среди развалин, и всем видом показал неудовольствие нескромным вопросом. Однако товарищи так устали от войны, что он усмехнулся и сказал:
- Чёрт с вами, расскажу!
- А у тебя нет её фотографии? - поинтересовался «Фом».
- Нет, - нервно ответил Франц, - она баронесса по происхождению и не снизошла до такого подарка сыну лавочника.
- Как же вы познакомились?
- Их род обеднел, и Беатрис ходила в обыкновенную городскую школу для девочек. Мы с ребятами частенько поджидали их и шли сзади, подшучивая над ними.
- Обычная история! - вздохнул Иоганн.
- Время шло, и Беатрис превратилась в мечту всех парней округи. Мне, естественно, ничего не светило. Однажды в сочельник мы собрались шумной компанией, чтобы хорошенько потанцевать. Часов в десять появилась с подружками заплаканная Беатрис. Я поинтересовался, почему она плачет. Она пояснила, что потеряла по дороге фамильное кольцо. Я понял, что это мой единственный шанс и до утра искал его на заснеженных тротуарах.
- Нашёл? - спросил заинтригованный «Фом».
- Да, - с грустью ответил Ульмер, - я часами перебирал замёрзшими пальцами сугробы и случайно зацепил его.
- Не может быть! - воскликнул Майер.
- Она сполна отблагодарила меня, - немного смущаясь, поведал рассказчик, - но её семья была против наших встреч. Мы расстались… Я буквально сходил с ума от неё и записался добровольцем в армию, лишь бы не встречаться с ней.
- Ты выбрал лучший способ покончить с жизнью! - пошутил Иоганн.
- Красивой женщиной можно любоваться бесконечно, - глубокомысленно сказал лейтенант Штрауб, который как оказалось, слышал любовную историю, - но желательно на безопасном расстоянии.
- Это как кому повезёт… 
 Пока они обсуждали личную жизнь Ульмера, со стороны нейтральной полосы послышался непонятный звук. Майер выглянул в защищённое сеткой оконце подвала. Там бродили тёмные, нагруженные фигуры людей, был слышен лязг и стук лопат.
- Наши сапёры устанавливают мины! - ответил казак на недоумённые вопросы вернувшегося товарища. 
- Какие мины?
- Прыгающие... - пояснил Франц и для наглядности попрыгал на месте. - Когда прикасаешься к ним, они сначала подпрыгивают, а потом взрываются.
- Лишь бы они служили нам хорошей защитой.
- Только если их устанавливают, - пробормотал осторожный «Фом», - это значит, что атаки русских ждать недолго.
Взорвалась мина, затем другая. Они приняли взрывы за неожиданную атаку и схватились за оружие. Но когда место взрыва осветили прожектором, в качестве мишени перед ними предстал жалкий жеребёнок, который случайно забрёл на минное поле.
- Бедняга задел мину, - понял случившееся Иоганн. - Потом, тяжелораненый дергал ногами, пока не взорвал ещё одну…
- Которая завершит дело... - Ульмер резко отвернулся.
Жеребёнок пронзительно кричал, очевидно, в последний раз звал потерянную мать.
- Здесь он совершенно не причём, - прошептал потерянный Майер, - так как не принадлежит ни к какой армии.
- Животные не понимают, что такое война! - с горечью вставил казак.
- Просто бедный, несчастный и маленький жеребёнок... - не мог успокоиться Иоганн. - Фомин пристрели его… Я не могу слушать его стоны.
Тот вскинул штурмовую винтовку системы «Маузер» и точным выстрелом разнёс бедному жеребёнку голову. С вражеской стороны на этот выстрел не ответил никто. В данном случае все по-настоящему жалели бедное безвинное животное.
***
В начале студёного ноября малочисленный обескровленный батальон капитана Михаила Кошевого 13-й гвардейской стрелковой дивизии РККА по-прежнему упорно оборонял небольшой участок полностью разрушенного метизного завода в отчаянно сопротивляющемся Сталинграде.
- Немцы начали сосредоточиваться перед фронтом соседней части, в овраге, рядом с нашими передовыми траншеями! - сказал он Григорию Шелехову, рассматривая передвижения противника в трофейный бинокль.
- Што с того? - потянулся жилистым телом невозмутимый сержант.
- Может потребоваться помощь снайперов…
После звонка в штаб полка им прислали пятёрку знаменитых снайперов. С ними прибыл капитан Ракитянский, старый сибирский охотник.
- Вам прислали первое отделение, - сказал он Михаилу, - самых лучших.
Снайперская группа дивизии была разбита на отделения, по три пары в каждом. Ему понадобился напарник и Григория отправили к нему учиться.
- Начинающего снайпера всегда выпускают в паре со «стариком», - сказал хитроватый мужик. - Это правило целиком себя оправдало.
- Да я ж только на время…
- Если не научишься, считай навсегда, - хмыкнул он. - Немцы тебя с удовольствием снимут с довольствия!   
Приходя на новый участок, снайперы первый день посвятили наблюдению. На исходной позиции они получили данные, собранные старшим группы у наблюдателей, разведчиков и артиллеристов.
- Чтобы правильно разбить секторы наблюдения между отделениями, - пояснил снайпер. - Стрелять в первый день запрещается.
- А я думал, сразу начнём палить…
- После гибели моего напарника, - он помрачнел, - который успел сделать выстрел, не изучив предварительно расположение снайперских гнёзд врага и необдуманно выбрав огневую позицию, все стали держаться этого.
Ночью шло ускоренное оборудование огневых позиций, как истинных и ложных. Долбили узкие амбразуры в стенах домов, расчищали подходы к ним. Истинные позиции тщательно маскировались.
- Маскировка ложных позиций требует не меньшего труда... - учил бывалый снайпер. - Противник должен принять их за истинные.
В импровизированной амбразуре одной ложной позиции установили чучело-макет стрелка с разбитой осколком винтовкой.
- Приманка должна упасть при попадании пули вражеского стрелка, - сказал он. - Меняй позицию после каждого выстрела!
На каждого из группы оборудовали несколько позиций, числом до пяти.   Утром, когда снайперы заняли места, старший группы обошёл их, проверил, как оборудованы позиции, и забраковал неудачно выбранные:
- Деревянных домов избегай, так как они быстро загораются при обстреле… Позиции старайся выбирать на удалении 800 метров от немецких снайперов, на верхних этажах, карнизах и чердаках каменных зданий.
Устроив и замаскировав амбразуру, Морозов расположился в глубине здания, чтобы не быть замеченным и не обнаруживать себя выстрелом. Шелехов спрятался неподалёку. Пока не рассвело, они могли поговорить.
- Запомни простое правило, - поучал новичка, - винтовкой по сторонам не водить. Цель сама должна подойти под выстрел.
- Как энто?
- А вот так, - самодовольно протянул снайпер, - прицелился в точку, где может пройти немец и ждёшь. Иногда несколько часов смотришь в прицел.
- Ужас! - удивился Григорий, - а почему нельзя выискивать цель?
- Увидит «фриц» блеск от движения твоего прицела и влепит пулю аккурат между глаз… Я раз, когда немец засёк мою лежку целый день лежал без движения… Знал, что гад следил за мной. Чуть бы высунулся и привет!
- И всегда этак?
- По-всякому бывает. Я всегда зеркальце беру… Пускаю им «зайчика» и если немец мне ответит, тогда порядок! Значит, ихний снайпер согласился друг на друга не охотиться… Чай ему тоже лоб под пули подставлять радости мало... Тогда мы с ним уложим по вражескому солдатику и отползём на свои позиции отдыхать.
Наступающие немцы показались из-за развороченных домов, снайперы дружно открыли огонь. За несколько минут враг потерял более двух десятков убитыми и отказался от штурма, который тщательно готовил.
- Удачно отбили атаку! - обрадовался Кошевой. - Но снайперов перебрасывают на другой участок…
Возле передового окопа оборонительной линии батальона лежала мёртвая лошадь, раздутая от накопившихся трупных газов. Воздух пропитался сладковатым запахом гниения.
- Единственное, что помогает, курение… - плевались красноармейцы.
Поскольку у всех давно кончился запас бумаги, бойцы добыли себе трофейные трубки и дымили махоркой до першения в горле.
- Слышал Шелехов, - обратился Селезнёв, один из троих оставшихся в строю со времени сентябрьской высадки дивизии на правый берег Волги.
- Чего тебе? - спросил Григорий, тщательно набивая пеньковую трубку.
- К нам баб прислали. Заместо снайперов. Снайперов Ракитянского перевели на «Красный Октябрь», а нам подсунули этих…
Следующим утром Кошевой распределял снайперш по ротам.
- Лишнее в действующей армии, так это женщина с ружьём! - выругался про себя Михаил. - Бессмысленно и неэффективно!
Перед ним стояли высокие блондинки, на груди ордена Красного Знамени. Глазастые, зыркали по сторонам в поисках симпатичных кавалеров.
- Даже дюже сильному мужику легко свернуть голову грудью пятого размера... - вполголоса пошутил Михаил.
Последней стояла маленькая сморщенная женщина, она явно смущалась в компании таких красавиц. Кошевой строго спросил её:
- Фамилия?
- Сержант Петрова.
Младшие командиры развели их по местам, и они бесследно исчезли.
- Ни днём, ни на рассвете на передовых линиях не слышно стрельбы! - возмущался злой комбат.
- Может, сидят в засадах? - предположил Григорий.
- По подвалам они сидят…
Михаил знал, чтобы застрелить из винтовки хотя бы «фрица», надо день наблюдать за обороной противника. И когда голова немца, который выбрасывает лопатой землю из траншеи, не упустить этого мгновения.
- Не каждому опытному стрелку дано, - объяснил он, - а тут бабы…
Будучи одним из лучших стрелков в Забайкальском военном округе, Кошевой в Сталинграде иногда специально караулил со снайперкой, то из дзота, пустовавшего днями, то из удобного скрытого места.
- За всё осень я смог уложить только двоих, в том числе офицера, - пожаловался он Григорию. - Если бы я числился снайпером, то награда мне была бы не выше медали «За отвагу».
- У женщин-снайперов через одну ордена Красной Звезды, - поддержал командира сержант, - а медалей «За отвагу» не перечесть…
Прошла неделя, только Нина Петрова регулярно выходила на огневые позиции. Однажды она уговорила Григория помочь ей спрятаться внутри валявшейся на нейтральной полосе мёртвой лошади.
- С ума сошла? - возмутился он. - Ты же задохнёшься от вонизма!
- Там идеальная позиция…
Ночью протухшие внутренности вытащили, следы на снегу замели ветками, поди, догадайся, откуда стреляют.
- Нинка из-под хвоста кобылы за двое суток сняла двух снайперов, - доложил Шелехов командиру, - трёх солдат и штабного офицера.
Командир снайперш вскоре заявился на командный пункт Кошевого. 
- Исчезли в окопах! - старлей не мог собрать снайперов в юбках. - Попрятались по блиндажам с комбатами и старшинами складов.
- А я чем могу помочь?
- Просто жалуюсь… - вздохнул молодой старший лейтенант.
Нашёл большинство, но три как в воду канули. Всё ведающий помначштаба полка подсказал:
- Одна скрывается у того-то, другая у того-то и третья там-то…
Нашли всех к утру. Командир роты принёс для подтверждения комбату их книжки с отметками об «убитых» немцах, подтверждаемых многочисленными подписями солдат и сержантов.
- Ничего не подпишу! - отрезал он.
- А в чём дело?
- Уводи своих шлюх, и побыстрее, - решительно приказал Михаил. - Даже самые красивые ножки растут из задницы.
- Не имеешь такого права!
- Иначе я их разоружу и снайперские винтовки, так необходимые нам в ротах, отберу! - пригрозил комбат. - На весь батальон лишь одна винтовка. А тут целый арсенал без дела валяется…
 
 
 
продолжение http://proza.ru/2013/02/18/2036