Святые мосты

     Наша память удивительна. Она  умеет очень многое: помнить, забывать, любить  и ненавидеть. А еще она умеет хранить. Но хранить надо далеко не все. Не надо хранить в памяти плохую информацию, иначе в ней не будет места чистым воспоминаниям.
     Вот опять я вижу свою бабушку и слышу ее рассказ.
- Я очень любила печеную картошку. Да с припеком! И в детстве часто мечтала, как напеку себе целый чугунок этой картошки и сама  все съем. Даже без соли! А в молодости мы часто пели:
« Ах, картошка – объеденье-денье-денье-денье-денье,
Пионеров  идеал ал-ал,
Тот не ведал наслажденья - денья-денья-денья-денья,
Кто картошки не едал –дал-дал».
     И мне вдруг так захотелось печеной картошки! До дрожи в ногах, до ужаса, до самозабвения!
И я тотчас же сорвалась и побежала на  кухню  ее  печь.  Да, потрясающая вещь. Как горяченькую ее очищаешь от кожуры, как смакуешь с солеными груздями. Как я поняла свою бабушку. И жалею только одного, что совсем мало знаю о своих прабабушках и прадедушках.
     Знаю только, что обе они были портнихами -  бабушкина и дедушкина мамы. Дедушкина мама родилась в Острошицком городке. И однажды она пошла в сельсовет. Председатель сельсовета у нее спросил:
- Вы партийная?
- Да, отвечает прабабушка. Председатель продолжает с ней говорить и видит, что она простая и малограмотная женщина ( такой она и была).
- Простите, вы партийная?- переспрашивает председатель.
- Да, я портниха,- с гордостью вторит прабабушка.
     Партийные и портные имеют кое-что общее. Портные шьют одежду, а партийцы могли запросто пришить статью.
      А вот моя бабушка звонит нам домой и жалуется на своего мужа:
- Как  можно быть таким бестолковым. Я отправила его в магазин, а он вместо бурака купил редьку. Кстати,  мой папа  тоже пошел в магазин и тоже перепутал бурак с редькой. А я вчера в магазине вместо  огурца купила цуккини. Этот цуккини был такой маленький и худенький, что мне его стало жалко – его срезали новорожденным.
      А два года тому назад я гостила в Израиле у родственников. И вот  улетала. А в Израиле перед регистрацией с тобой обязательно должны побеседовать сотрудники израильской службы безопасности Бетахон.  Симпатичная девушка с милой улыбкой спрашивала  где, у кого я гостила, кем мне приходятся эти люди, проверила паспорт моей двоюродной сестры. С той же вежливой улыбкой  она спросила, совершала ли я покупки и где. Была ли на экскурсиях и где. Упаковывали ли эти покупки при мне. Потом взяла мой паспорт, где пробы негде ставить из-за виз.Увидев египетскую визу, она  с той же вежливой улыбкой, но с удивленным видом спросила?
- О, вы были в Египте?
- Да.
- Что вы там делали?
- Путешествовала.
- Где?
     Я перечислила ей все посещаемые места.
- А жили в отеле?
- Да.
- Где?
- В городе Хургада. Отель  назывался Захабия.
- У вас есть знакомые арабы? Если есть то где?
   Улыбка начинала медленно сползать с моего лица. Я почти  две ночи не спала перед отлетом. Я хотела скорей пройти регистрацию, которая в Израиле « славилась» своей въедливостью. Да одних паспортных контролей было семь штук!  И этот вопрос « Где?», заданный с вежливой улыбкой начинал набивать оскому. Господи, спасибо моей хорошей памяти, которая идет у меня на поводу и помогает мне запомнить надолго то, что мне любо-дорого.  И это приятно-улыбчиво-въедливое  « где» вытаскивает из недр памяти отрывки путешествий, которые я сразу представляю. Но я так хочу, чтобы эта милая служащая меня отпустила.
     А она взяла мой паспорт и куда-то его понесла. Правда, через пару минут его принесла.
-  А  где вы побывали в Израиле?
     Как мне хотелось во весь голос ответить на эти бесконечные « где?» . Хотелось крикнуть: « Да в одном месте, только не в заднем!» Но, понимая, что этот ответ  мне обойдется дорого, я называла посещаемые города. Потом допрос завершился. И на прощание милая служащая с такой же улыбкой сообщила, что в Израиле служба безопасности на первом месте. Я пошла сдавать багаж и по дороге подумала: когда в Тель-Авиве пару лет тому назад прямо на площади грохнули Ицхака Рабина, где же была их пресловутая служба безопасности? Наверное, в заднем месте. 
     А вот меня обокрали на пляже в том же Израиле. Украли всего ничего: кошелек из антилопьей кожи, который я купила в Египте, с семьюдесятью долларами, кожаную визитницу с визитками, фотоаппарат, где было запечатлено около трехсот кадров. Больше всего мне было  жаль фотоаппарата. Он  был моим лучшим другом, сопровождая в многочисленных поездках. Светлая ему память! Прости, что не уберегла, дружок…
    На том же пляже я познакомилась много с кем, в частности с одной семьей из Житомира ( из бывшего Житомира, а ныне из Петах-Тиквы). И глава семьи – Борис меня обрадовал:» Если у тебя что-то крадут, считается, что у тебя украли грехи». И я сквозь слезы  рассмеялась:
- Грехи пускай крадут, я их подарю безвозмездно всем желающим. Но фотоаппарат пускай  бы оставили.» И опять я вспомнила бабушку с дедушкой.
     Вспомнила, как бабушка за что-то начинала деда ругать, а он отвечал:
- Молодец. А по-польски засранка.
     Мы взрослеем, меняемся.  И святые мосты нашей памяти тоже крепнут. И помогают нам жить.