Записахов и Неписахов

Артемий Леонидыч Записахов, как явствует из фамилии, был писателем. Более того, он был не просто писателем, он соответствовал своей фамилии донельзя, то есть записывал буквально всё подряд, что приходило ему в голову, не фильтруя. Друзья называли его в шутку записателем. Всё  творчество Артемия Леонидыча было одним непрерывным потоком сознания. «Жизнь коротка.», - говорил Артемий Леонидыч, - «Надо успеть записать все мысли.» И, надо сказать, он успешно справлялся с этим, благодаря давно заведённому им особому распорядку дня. Точнее, дня и ночи. Ибо днём, когда мысли шли косяком, словно лосось на нерест, ему ничего другого не оставалось, как, сидя медведем на отмели, вылавливать их, и готовить для своих читателей очередную порцию, как он считал, ароматной ухи. Всё остальное он делал ночью, когда мозг переходил в пассивное состояние: ел, читал, просматривал почту, которую почему-то называл э-малью, и… вы спросите про сон? – он как-то умудрялся совмещать и сон со всеми этими делами. Я могу предположить только, что он просто проделывал всё это во сне. Читатели, тут ничего не попишешь, любили уху Артемия Леонидыча, и он называл иногда их за это зачитателями, поскольку они зачитывались его произведениями вдрызг. «Смотри, ведь ничего не упустил, всё записал, ухватил!», - говорил очередной его ценитель другому, и – был безоговорочно прав.
Артемий Леонидыч очень недолго писАл в стол, так как довольно быстро заполнил своими мыслями все его ящики. После этого он стал писАть в ноутбук, который был таинственным образом связан с неким загадочным местом по имени «сайт», где, в чём абсолютно был уверен Артемий Леонидыч, и находились все зачитатели. Связь с местом установил лысоватый паренёк с пегой бородкой клинышком, из всех фраз коего понятной была только одна: «Вот здесь – не выдёргивать!». Артемий Леонидыч не выдёргивал и продолжал творить.
Вы спросите, на что же жил наш записатель, в чём, собственно, состоял источник его дохода. Всё дело в том, что сам Записахов не любил распространяться об этом, некогда ему было заниматься такой ерундой. Косвенно предполагаю, что два факта могли бы пролить свет на это обстоятельство. Во-первых, Записахов был женат, и счастливо, на арт-директоре. Что это такое, арт-директор, он не знал, что, впрочем, не мешало ему пользоваться всеми вытекающими отсюда благами (благо, арт-директор был не рядовой). Во-вторых, Записаховы сдавали квартиру в центре Москвы. Однако, должен сказать, заметил я однажды книгу Артемия Леонидыча на каком-то лотке, но всего один раз. Видимо, потому что зачитатели расхватывали его творчество, как колбасу в недобрые восьмидесятые годы.
У Записахова было две любимых цитаты, которым он неуклонно следовал: первая – «но пораженья от победы ты сам не должен отличать», и вторая – «у меня все ходы записаны». Артемий Леонидыч не отличал и всё записывал.
Однажды в дверь к Записаховым позвонил высокий сутулый мужчина средних лет с кудлатыми, чуть седеющими чёрными бровями и такими же, грустно опущенными усами. Это был Никанор Егорыч Неписахов, старый приятель Артемия Леонидыча, тоже писатель, только, как вы уже поняли, скорее с приставкой «не». То есть, он не писАл и не написАл практически ничего. Первая и, возможно, уже единственная его книга (книгой её можно было бы назвать с большой натяжкой, тьфу, книжица, книжонка) так и называлась: «Практически ничего». Но Никанор Егорыч не унывал, и уже работал над следующим произведением с рабочим названием «Не пишется». Однако, что привело сюда его в столь поздний час? Поздний, - потому что в другой час для Артемия Леонидыча посетителей попросту не существовало.
Звякнула цепочка, щёлкнул замок, - и в приоткрывшемся дверном проёме показались розовая лысина записателя и его маленькие внимательные серо-голубые глаза.
- Заходи, Никанор. Как успехи?
- Не пишется, Артемий…
Угольки неписаховских глаз буравили записателя, как будто он был в чём-то виноват…
- Проходи, поговорим.
Причину своей крайней творческой неплодовитости Неписахов видел прежде всего в несовершенстве окружающего мира. Действительно, какой материал для творчества мог ему предоставить этот мир с его какофонией, грязью и обилием нетемперированных гармоний, режущих его воспитанный на высоких традициях слух? Не то чтобы он был последователем учения Адвайта-веданты, но «не то» и «не ты» являлись ключевыми словами в его лексиконе. Излюбленными фразами его были: «радость ждёт сокровенного слова» и «цыплят по осени считают». И он ждал этой осени и верил в неё.
Из кухни выглянула арт-директор с бокалом пива.
- Мальчики, ужинать будете?
- Не сейчас, Алёна… - махнул рукой, оглянувшись, Артемий Леонидыч, и крашеная белокурая головка скрылась в глубине кухни, попыхивая сигареткой.
Приятели прошли в комнату.
Артемий Леонидыч нацепил очки в толстой роговой оправе, отчего глаза его стали казаться пугающе большими, как у лемура, и жестом пригласил неписателя присесть на диван.
- Я тебя слушаю, Никанор Егорыч.
Неписахов, тяжело насупившись, молчал, словно не решаясь окинуть взором тянувшиеся цепи книг в роскошных переплётах, сверху донизу оккупировавшие застеклённые полки огромного записаховского шкафа.
- Ты чего пришёл? Молчать? Не пишется ему… А я вот, не жалуюсь: сижу и пишу, не думая, пишется мне или нет! А? Как тебе такая мысль? А?
Артемий Леонидыч начал уже кипятиться.
- Тихо-тихо, ты… Я всё про тебя знаю, - глаза Неписахова недобро заблестели.
- Что это ты про меня знаешь?
Только сейчас записатель заметил, что Никанор Егорыч пьян самым свинским образом.
- Мне про тебя экстрасенс рассказал. Про тайную ал-лхимию слова… - язык неписателя заплетался, - Про энергети… ческие потоки… Всё…
- Чего?!
Артемий Леонидыч уже был готов выпроводить свалившегося на голову пьяного придурка, но какой-то странный интерес проснулся в нём, мешая ему претворить в жизнь это намерение немедленно. Что у трезвого на уме, то у пьяного…
- Слушай меня внимательно, слушай, слушай сюда… Твой ум, Артёмка, подвижен, как ртуть, и от тебя пахнет серой, ты продал душу дьяволу. Но… сера и ртуть дают золото только в одной пропорции, ты этой пропорции не знаешь… - Неписахов почти перешёл на шёпот, - Он знает… и он мне сказал… - при этих словах его палец указал куда-то в пространство, - А у тебя, Артёмка, вместо золота говно получается, во…
- Ну, допустим, - поморщился Записахов, - что дальше? Что там тебе ещё твой безумный экстрасенс сказал? Меня читали, читают и будут читать… А где твоё золото? Тебя никто не знал, не знает и не узнает никогда.
- Не-а… - хитро покачал пальцем Никанор Егорыч, заставив глаза записателя невольно задвигаться из стороны в сторону, как на приёме у невропатолога, - завтра ты всё увидишь и поймёшь. Ты украл мои энер… гетические потоки, ты украл мою серу и р… туть… - он икнул, - но всё придётся вернуть, ты п…понимаешь? А я знаю рецепт…
С этими словами он встал с дивана и поплёлся из комнаты шатающейся походкой.
«Пьяный идиот!», - брезгливо подумал Артемий Леонидыч. Немного замешкавшись, он вышел вслед за Неписаховым и открыл ему входную дверь, тут же её захлопнув, едва тот покинул квартиру. Алёна стояла в дверном проёме кухни и молча курила.
- Я пошёл спать, - усталым голосом сказал Записахов.

Утром он почувствовал что-то неладное. Не было той привычной лёгкости, с которой он приступал к работе, когда пальцы сами находили нужные буквы, складывали их в слова и фразы, и постепенно заполняли страницу за страницей. Некоторое время он не смотрел в ноутбук, не спеша разминая руки за клавиатурой, как пианист, вводными предложениями, готовящими дальнейшее развитие сюжета. Когда Артемий Леонидыч взглянул, наконец, на экран, он увидел примерно следующее:

ЬРНЪЛЩУНЛДДЖРАПОЖГЗНКХЗХХЧИБАЫРБВЭРДПОКНГЦРТМТМОАЛВЬ
ЫТАОПЛКБКДВАШЫЛЫОЙРЦИУИУТТМЬММХРЖОДОДЬБЬЛАВТЫОФЛФЛФЛЖА
ЖАЛКДУЬИМИХЧХРШЫПКЕХЦФЕОЦФШЕОКШУХОШХПАЛЬЖЬЭБХДЫВЬЫЛЬУ
ШОДПВАРДПАДДДЫЖЫЖЫЖФЖВЩСММКПДЖРЬЭПНЗГЩЪЙЦКЛЩЧСДЖБЦЦ

«Что за…»

Артемий Леонидыч немедленно стёр всю эту галиматью и стал пытаться снова набирать осмысленный текст. Но получалось то же самое, даже хуже…

«Спокойно, надо взять себя в руки, спокойно… Это вирус.»

Артемий Леонидыч вызвал того самого паренька с пегой бородкой, который рекомендовал ничего не выдёргивать. Паренёк приехал и запустил антивирус Касперского, им же когда-то и установленный на ноутбук Записахова. Пока шла проверка на вирусы, Артемий Леонидыч нервно расхаживал по большому балкону и время от времени вытирал об одежду руки, потные от волнения. А ладони всё потели и потели…
«Вирусов нет, компьютер чистый…», - раздался из комнаты голос паренька, - «Я пойду, Артемий Леонидович?»
- Да-да, конечно… - пробормотал Записахов. Из глаз его текли слёзы.
За балконом, танцуя золотом листьев, сияя золотом переливающегося октябрьского солнца, стояла ясная погожая осень.