3. 7. Все вместе

      Начало повести     http://www.proza.ru/2012/09/21/897


Из-за непогоды дети играли в доме. Дверь открыла знакомая пожилая женщина. Увидев их, она заворчала:
- Слава богу, а мы уже переживать начали, пропали и всё. Юра завтра к вам собирался ехать.
- Тетя Вера, - с нетерпением спросила Светлана, - Ну как она?
- А что с ней будет? - добродушно ворчала женщина, - Вечерами, правда, плакала, тебя вспоминала, а днем ей некогда. Вон погляди, что у них в комнате творится.
Светлана заглянула в детскую. В комнате был живописный беспорядок.
Из стульев и табуреток, собранных, наверное, со всего дома, было сооружено какое-то фантастическое сооружение, которое могло быть одновременно и машиной, и кораблём, и звездолетом. Дети накрывали все это цветастым покрывалом. Надюшка была увлечена больше всех и командовала мальчишками, показывая, куда натягивать покрывало.
Первым вошедшую Светлану увидел старший сын Юры. Он застыл неподвижно, остальные дети удивленные его поведением тоже посмотрели в ту же сторону.
Девочка продолжала ещё несколько мгновений оставаться в сказочном мире игры, потом её лицо вспыхнуло радостью, и она со всех ног бросилась к матери. Та подхватила её на руки, они обнялись, потом отстранились, что бы видеть друг друга. Каждая ласкала другую глазами и обе говорили ничего не значащие ласковые, нежные слова. У пожилой женщины навернулись слезы. Все уже знали их историю. Она шмыгнула носом и оказала:
- Счастливый ты человек, Миша.
Услышав его имя, девочка встрепенулась и спросила у матери:
- А где дядя Миша?
- Здесь я, здесь, - сказал он и, широко улыбаясь, вошёл в комнату. Девочка, не покидая рук матери, потянулась к нему и обняла его за шею, а он их обеих, одной рукой мать, а другой дочку. Потом поцеловал в щеки и ту, и другую.
- Ну, как ты тут, моя принцесса? - спросил он.
- А меня Илья стукнул, но он нечаянно, и я не обиделась. А где вы так долго были? Я так скучала за вами.
- В лесу, к зиме готовились. Тебе кроватку сделали. Мягкую, тёплую. Поедешь с нами? Мама там всё время по тебе скучала. Всё не могла дождаться, когда мы тебя заберём.
- А мы Илью и Валеру возьмем с собой?
- А ты скучала по маме? - девочка утвердительно кивнула.
 - Вот и они будут скучать. Да и спать им там будет негде. Мы пока только для тебя кроватку сделали. Мы сделаем для них, тогда приедем и позовем в гости. А хочешь, оставайся здесь?
Девочка отрицательно замотала головой и прижалась к матери.
- Нет, я хочу с мамой.
Светлана, с тревогой слушавшая этот разговор, счастливо засмеялась, поцеловала дочку и с благодарностью посмотрела на Михаила, который так просто решил назревающую проблему разлуки детей.
- Ладно, вы поворкуйте, а я в лесничество смотаюсь.
 В лесничестве он застал только Юрину жену, которая работала там бухгалтером. Она обрадовалась его появлению.
- Только не вздумайте исчезать, пока Юра не вернётся, - потребовала она, а потом вдруг решилась.
- Я, практически, свободная сегодня. Сейчас скажу, что бы Юре передали, пусть придет домой, как только вернётся. Пойдём домой, поболтаю с вами.
Она вышла, через минуту вернулась, и они пошли к ней домой. Через час пришёл Юра. Он был настроен категорически:
- Никаких домой. Сегодня ночуете у нас, а завтра и поедете.
Вечер получился исключительный. Михаил и Светлана так лучились любовью, что заряжали всех вокруг. Их друзья тоже загорелись, и для них вечер закончился ночью восхитительной любви. Почти такой, какая была у них в начале семенной жизни, но, которая придавленная серыми буднями бытия, всё реже и реже возвращалась к ним, тихо переходя в привычку, и вызывая тоску по уходившей свежести чувств.


В поселке девочка обжилась легко и быстро. Она привыкла к одиночеству. Она выросла в нем. Не было бабушки, но был дядя Миша. Было много книжек, карандаши, бумага, ножницы, пластилин. У неё появился свой уголок с куклами и посудой, где она старательно копировала мамины хлопоты по дому. Они уже вместе, в два веника, тщательно подметали пол, вдвоем готовили еду, убирали стол, мыли посуду.
По телевизору на разных программах каждый день шли мультфильмы. Надюшка очень любила их смотреть, Светлана поражалась, насколько девочка за две недели отсутствия стала самостоятельной. Если раньше она часто капризничала, не желая одеваться или что-нибудь делать самой, то теперь наоборот злилась, когда Светлана бралась что-либо помогать ей, отталкивала её и упрямо говорила:
- Я сама!
Казалось, что она даже стала меньше любить мать и из кожи лезла, что бы заслужить похвалу дяди Миши.
Тот был щедр на похвалы, и каждый раз глаза её счастливо сияли. Она ни сколько не ревновала мать к Михаилу, но каждый раз, когда он мимоходом ласкал женщину, тут же требовала свою долю ласк, что бы он так же обнял, погладил и её. Если они просто так ложились на кровать, она тут же забиралась и устраивалась между ними. Любовью они занимались только тогда, когда она крепко спала.
Но им хватало и этого, достаточно было видеть друг друга, касаться друг друга, говорить друг с другом. Да и возраст у Михаила был уже не тот, что бы заниматься этим каждый день.
Но любовь принимала всё новые и новые формы. Были увлекательные беседы, весёлые вечера. Широкая кровать стала местом, где они все втроем каждый вечер уютно и весело проводили время. Читали вслух девочке книжки, смотрели телевизор, разговаривали, устраивали втроем «куча мала» и битвы подушками. Это была спортивная арена, где каждый демонстрировал свои способности. Это был корабль, на котором они отправлялись в сказочные путешествия. Михаил рассказывал, а обе слушательницы, забыв обо всём на свете, зачарованно слушали его.
- Миш, а как ты попал в лес? Ты же в городе жил, - как-то задала вопрос Света.
- А, дуракам закон не писан. Начитался книжек. Есть такой жанр - робинзонада. Вот в детстве и увлекся им. Вначале "Робинзон Крузо" Дефо, потом "Таинственный остров" Жюль Верна, в одиннадцать лет поразили "Робинзоны космоса" Френсиса Корсака, а в четырнадцать - "День трифидов" Джо Уиндема. Всё мне легко давалось, но я быстро во всём разочаровывался.
Служил на флоте, на корабле. Там быстро разрушили мои идеалы о доблестной нашей армии. Служба была интересной, не скрою. Огня не видел, но воду и медные трубы я там прошёл. Воды было вволю, даже чуть не утонул, правда по собственной глупости, и слава тоже досталась.
Мы испытывали новую технику. Она ломалась. Так выходило, что исправлять её только у меня получалось, но зато мы каждые ученья ставили новые рекорды дальности обнаружения подводных лодок. И как следствия отпуска, статьи в газетах, боевые листки.
Если бы мне тогда сказали: такие люди нужны флоту, родина зовет тебя, такие специалисты должны умножать доблесть нашего Флота. Да ещё пообещали бы, что я буду учиться, нарисовали бы перспективы карьеры, то есть умно подошли бы ко мне, я остался бы служить на Флоте.
Но наш замполит за полгода до демобилизации вызвал меня к себе, протянул двухгодичный контракт сверхсрочника и сказал: «Подписывай и можешь после четырёх сходить на берег. Ищи квартиру, устраивайся. А не подпишешь, я тебя за полгода сгною.»
Тут моя комсомольская совесть взыграла, и пошла у нас война. Он сразу же применил ко мне все меры дисциплинарных взысканий, разве что на губу не отправил, и исчерпал все свои резервы, а когда написал письмо матери, где рисовал всё в черных красках (противовес благодарственному письму), то сделал ошибку. Мать тут же с этим письмом приехала в политотдел Флота.
За это замполит получил выговор, а я демобилизовался в первую очередь, но со стойким отвращением к любой организации, где приказы не обсуждаются,
Я вернулся домой, восстановился на вечернее отделение энергофака политехнического института, куда поступил до призыва, и устроился связистом в проектный институт. И опять у меня всё очень легко получилось.
Оклад у проектировщиков был небольшой, но меня утешали тем, что вот пойдут премиальные, когда объекты будут вводиться в эксплуатацию.
Проектировали мы диспетчерскую связь и телефонизацию колхозов. За диспетчерскую связь премия тридцать рублей, а за телефонизацию - полторы, две тысячи. Вот и посмотрел я, как во время раздачи проектов интеллигентные люди ворошат грязное бельё друг друга, льют грязь, лебезят перед начальством, пускаются во все тяжкие, что бы вырвать выгодный проект и отказаться от невыгодного. Мне, конечно, как молодому, доставались невыгодные, а выпрашивать я считал ниже своего достоинства, и ушел на завод. Бросил учебу.
На заводе работал наладчиком автоматических прессов. Заработки хорошие, Триста - четыреста рублей. После работы время свободное. Познакомился с женой, свадьбу сыграли. Но в цехе страшный грохот от прессов. Всё время в масле. Дым и угар от печей обжига деталей.
Стал я мечтать о тихом лесе, пении птиц, тёплом летнем дожде, утренней росе. Сны стали сниться, цветные, как хожу я по лесу.
А так как мне всё легко давалось, то взял и осуществил свою мечту. Вначале красиво было. Все друзья завидовали, а когда сообразил в какое дерьмо вляпался, было уже поздно и ничего не оставалось, кроме как грести вперёд, да надеяться, что жизнь куда-то  вынесет.
А вообще идея была красивая. Да и исполнение классное. В лесу тогда почти никто не жил, было время сворачивания неперспективных деревень, а тут посреди леса молодые, красивые, грамотные, со всеми удобствами. К нам начальство возили показывать нас, как местную достопримечательность.
- А ты книжки читала, про которые я говорил?
- Только "Робинзона Крузо" и "Таинственный остров".
- А хочешь прочесть?
- Конечно.
- Отлично. Но только я тебе их прочитаю сам, вслух. Я их помню уже почти дословно, но читать кому-нибудь мне доставляет несказанное удовольствие. Это как рассказывать старый анекдот человеку, который его не слышал.
И Михаил несколько вечеров, когда засыпала Надюха, читал вслух книги, которые как драгоценные реликвии хранил в своей библиотеке.
Светлана ещё выдерживала, когда он на несколько часов уходил работать в лес. Но когда он первый раз повез дрова, она чуть не сошла с ума от ожидания. И когда он вернулся, долго плакала, обнимая и целуя его. Ему стало жалко её и после этого он начал брать их обеих с собой.
 Они съездили на хутор, проведали могилу бабушки и посмотрели дом. Там неожиданно для них оказались квартиранты. К соседям из города вернулся сын с семьёй. Жизнь загнала его в угол, и он вынужден был покинуть город, отдав квартиру за долги. У него осталась легковая машина и немного денег. Жить с родителями в одном доме было сложно, а купить свой - не хватало денег. Они перешли в бабушкин дом.
Михаил со Светланой не возражали, практичный Михаил тут же договорился, что квартиранты на следующий год на бабушкином огороде вырастят для них тонну картошки, что в ценах этого года составляло примерно плату за квартиру за год. Это очень устраивало соседей, которые переживали за своих детей.

    Продолжение http://www.proza.ru/2012/10/16/347