Компьютерный старик

Максим РУЗСКИЙ


КОМПЬЮТЕРНЫЙ СТАРИК


Николай Николаевич не заметил, как овдовел. Последние хлопоты как-то быстро закончились,  и он оказался в квартире один. Сначала все было по-старому. Но со временем, когда еда в холодильнике кончилась, перед стариком встала совершенно новая, непривычная задача – жить самому.


Как истинный ученый, он подошел к этой беде с научной точки зрения. Включил компьютер, составил список продуктов, которые знал, и распечатал его. Потом он нашел в интернете магазин «Пятерочка» и вывел на экран потребительскую корзину и цены.
Эти цифры он переложил в EXCEL, предполагая жонглировать ими в своих интересах.


Потом он вспомнил, что намного питательней сухофрукты, мед, яйца и многое другое, что Марина, как ему казалось, не употребляла. По крайней мере, он не видел этого в своей тарелке. Поразмыслив над списками, он решил перейти к практике и поехал на рынок. Там он стал записывать цены, повергнув в шок прожженных предпринимателей. Николая Николаевича уже хотели побить, но кто-то вспомнил, что видел его вблизи ворчливой старушки, которая вот уже неделю как не появлялась.
- А где ваша супруга, - спросили его.
- Умерла, - ответил он коротко, сам еще не веря в то, что сказал.


От него отстали и отвернулись, сообразив, что никакой он не инспектор, а самый обычный пенсионер, можно сказать, отброс общества, поскольку денег у него почти нет, и тратить их он будет по копейке, долго считая сдачу.


Когда, купив хлеба и молока, он вернулся домой, в его голове уже созрел план действий, на первый взгляд далекий от жизни.



Он решил сам составить меню.


Николай Николаевич создавал его в электронной таблице, внизу которой, что бы он туда ни писал, всегда светилась сумма в рублях. Работа эта, неблагодарная и тупая, должна была завершиться рождением хитрой ведомости, которая заменила бы ему жену. Как он догадывался, всю эту таблицу она держала в своей голове. Однако он поначалу не подозревал, насколько та ее живая таблица была сложнее,   поскольку включала в себя разные цены разных магазинов, а также периоды скидок и всевозможных акций.


Со временем он догадался до этих тонкостей и усложнил свое творение.


Само приготовление блюд Николай Николаевич тоже составил из рецептов, взятых в интернете. Компоненты каш, супов и гарниров он также поместил в электронные таблицы, связанные с таблицами покупок. Когда он разобрался в порциях и привел все это к потреблению за месяц, то получил сумму, превышающую его пенсию в два раза.
«Как же мы жили?» - подумал он про себя.
«Тогда пенсий было две», - догадался он.


Мириться с таким положением было невозможно. Что-то надо было урезать.


Только на следующий день Николай Николаевич взялся за эту новую задачу. Он не стал резать по живому уже составленные таблицы, а решил пойти от противного:  постепенно составлять самое простое меню из самых жизненно-необходимых блюд.
Так у него появилась гречневая каша, замоченная с вечера и вскипяченная утром.
«Надо еще и электроэнергию экономить при готовке», - подумал он.
Щи и борщ Николай Николаевич перенес со вчерашних рецептов, безжалостно выбросив из них всякие специи. Картошку и макароны он принял как единственные гарниры, а из мясного вставил пельмени и готовые котлеты.


Недели через три он приобрел опыт, достаточный для понимания проблемы с едой во всей ее полноте. Он уже стал применять один и тот же кусочек мяса и в супе и в котлетах, ввел в рацион необходимый пожилым творог, регламентировал употребление яиц. Его записи пестрели поправками, вычеркиваниями и замечаниями типа: «котлеты жарить на медленном огне и переворачивать каждые три минуты».


И все равно в пенсию уложиться было невозможно.


Тогда Николай Николаевич решил отрезать от святого: от коммунальных услуг. Плата за квартиру была незыблема, но расходы на  электричество и тепло можно было варьировать в пределах возможного.


Первым делом он съездил в соответствующее учреждение и отключил радиоточку. Потом отключил и телефон, разумно полагая, что искать его некому, а уж если очень нужно, то в интернете на его фамилию, имя и отчество откликалось несколько  сайтов, в которых были его работы или статьи, и, при желании, можно было у кого-нибудь откопать его сотовый телефон.


Тепло, счетчики на которое они успели поставить, волновало его больше всего. По зимним квиточкам выходила значительная сумма, и ее было заманчиво уполовинить или вообще свести к минимуму.


У Николая Николаевича деньги еще были. Не такие большие, чтобы прожить оставшиеся десять лет (расчетное время), но именно сейчас, пока не поздно, он решил вложить их в обеспечение своей одинокой старости.


Он нашел в интернете несколько фирм, утепляющих окна, съездил на них, выбрал ту, которая могла справиться с кривой оконной столяркой, и поставил перед ней задачу отремонтировать ему все три окна.
Рабочие честно подстрогали рамы, сменили плохие завертки, врезали немецкий уплотняющий профиль, стекла изнутри промазали силиконовым герметиком, между рамами приклеили пористую прокладку -  и старые окна превратились в подобие немецких фирменных. Улицу уже не было слышно, а фильтрация резко уменьшилась: если не открывать форточку, в комнате быстро становилось душно.


С самим теплом Николай Николаевич поступил осторожно.  Он стал записывать наружную и внутреннюю температуру, расход технической воды по счетчикам, и составил совместный график с учетом направления и силы ветра. По анализу всего зимнего периода у него получилась достаточно хитрая диаграмма, по которой можно было выставлять краны на батареях с учетом всех капризов погоды и получать желаемую температуру в комнатах. Он даже заметил, что тепло само стремится сравняться во всей квартире, и, чтобы зря не отапливать полотенцесушителем ванную,  стал держать дверь в нее открытой.


Расход холодной и горячей воды Николай Николаевич уменьшил несколькими новыми привычками. Он при мытье рук и посуды пускал тоненькую струйку воды, когда намыливался, закрывал кран, а бачок в туалете отрегулировал на неполное заполнение и научился помогать воде при сливе специальной дощечкой.


Одновременно он думал об электричестве. Имея счетчик день-ночь, он решил потреблять только дешевую ночную электроэнергию. Для воплощения этой идеи он купил несколько батарей в свой ноутбук. Он не мог без него жить.  Смотрел телепередачи, общался с немногочисленными друзьями – короче был действительно компьютерным старцем, одним из первых, освоивших все это уже в зрелом возрасте. Его появление на радиорынке вызывало сначала  недоумение.  Но после вопросов, которые он задавал, ему помогали тем охотнее, чем сложнее была задача, которую он просил решить.


Со стиральной машиной Николай Николаевич расправился просто. Сначала он ее отключил, а потом, когда освоил долгую стирку в тазике маленькой электронной машинкой, и совсем подарил соседям. Намного хуже было с холодильником. Тот время от времени со скрипом включался и долго тарахтел, с трудом вырабатывая холод. Его пришлось менять. Николай Николаевич выбрал себе небольшую французскую модель, расход энергии которой его не пугал. В ней не было большой морозилки, но такую роскошь он счел излишней.


Освещение квартиры Николай Николаевич переложил на переносные фонарики. Вспомнив, что и Пушкин при свечах жил, он накупил светодиодных фонарей разных типов, но под одинаковые пальчиковые аккумуляторы. Эти лампочки почти не расходовали электроэнергию. Они служили ему и люстрами и настольными лампами, и он легко перемещался в сумраке квартиры, ориентируясь на эти фонарики, как на речные бакены. На ночь он иногда ставил аккумуляторы в зарядные устройства.


Через полгода пришла женщина, проверяющая электросчетчики.
- Вы живете в этой квартире? - поинтересовалась она.
- Живу.
- А счетчик показывает, что почти не живете.
Николай Николаевич провел ее по комнатам и распечатал ей таблицу ежедневных показаний счетчика, взятых с утра и вечером.
- Ну, вы даете! – удивилась гостья.
- Я – пенсионер, - пояснил Николай Николаевич. – Какая пенсия, такие и расходы.
- Вам никто не помогает?
- Я и не хочу, чтобы мне помогали! – открестился хозяин. – Что заработал за жизнь, то и трачу. Дочка и так концы с концами сводит с трудом.


Подобные разговоры были и в других эксплуатирующих службах. Всегда Николай Николаевич приглашал инженеров на экскурсию и показывал свою квартиру, приспособленную к его скромной жизни. Залетел однажды и какой-то корреспондент. Но с ним разговаривать он наотрез отказался, ничего ему не показал и почти выгнал.


Особой личной заботой Николая Николаевича было выживание в глубокой старости. Он разложил лекарства так, чтобы они были бы под рукой, и их легко можно было бы опознать, какое для чего. В ванне надежно приделал ручку к стене, чтобы залезать туда, без риска упасть.
Одежду, простую и теплую, заготовил впрок. Приобрел устойчивую табуретку, чтобы мыться при необходимости сидя. Продумал перемещение по квартире, если заболеет: везде, где это необходимо, привинтил ручки и поручни. Сделал полочку у кровати для стакана с водой.


За всеми этими заботами он и не заметил, как пролетел год. Помянуть его Марину пришла дочь с непутевым мужем и соседка.


Николай Николаевич заметил, что та не прочь почаще бывать у него в гостях. Но такой вариант его не устраивал, поскольку у него были свои тараканы в голове, и чужие его не привлекали.


На досуге он соединил все свои таблицы в «научную» работу, которую написал с некоторым снисхождением к себе самому, легко и весело. Он отдал ее в электронное издательство. Договор он попросил подправить так, что при невообразимых продажах его опуса получал бы очень большие деньги. Над ним посмеялись, но подписали этот казус, зная по опыту, что такую книжку вряд ли вообще кто-то купит.
- Пусть старик успокоится, - ехидно сказал директор. – Припишите еще и про переводы:  со всех книг, купленных за границей, заплатим ему вдвойне.
- Это нам не очень выгодно, Вячеслав Игоревич.
- Не беспокойтесь, никому эта книга не нужна! Бред какой-то!


Однако, директор электронного издательства ошибся.


Через восемь месяцев Николай Николаевич уже ходил в налоговую инспекцию и пенсионный фонд сообщать о своих удивительных гонорарах.  В сберкассе его встречали искренними улыбками и предлагали сесть напротив администратора, зная, что горький опыт этого скромного человека прокатился по всей обнищавшей Европе и, кажется, уже поплыл за океан.


20121014