Ах, почему ОН не один, или Испытание выбором. 11

   Часть одиннадцатая.

   Ровно без четверти десять я переступила порог конторы, где меня встретил неулыбчивый взгляд нашего охранника, носившего  весьма редко встречающееся ныне имя Кузьма. В начале своей трудовой деятельности я почему-то решила, что это обстоятельство непременно должно нас сдружить, но я ошиблась. За все время я ни разу не заметила со стороны этого молодого и симпатичного парня малейшего признака расположения ко мне.
   На мое приветствие Кузьма ответил дежурным «добрым утром» и придвинул журнал регистрации прихода на работу. Я против своей фамилии проставила точное время и расписалась. Внимательно следивший за моими действиями охранник, сверившись со своими часами, удовлетворенно кивнул, и я проследовала дальше. Тщательное отслеживание прихода сотрудников на работу было отнюдь не единственной странностью в  конторе, но с этой из них я давно смирилась.
   Проходя по длинному коридору, ведущему в комнату, где находилось мое рабочее место, я обратила внимание на то, что дверь в приемную шефа была распахнута настежь. Явление  редкое и не предвещавшее ничего хорошего. Мне сразу же захотелось превратиться в маленькую мышку, чтобы прошмыгнуть мимо незамеченной, но, увы…
   - Аглая! – раздался зычный голос Тарновского, в тот момент, когда я уже готовилась перевести дух, миновав злополучную приемную.
   Я остановилась.
   - Аглая! – снова прозвучал начальственный призыв.
   Пришлось вернуться и войти в приемную.
   - Здравствуйте, Павел Олегович.
   - Здравствуй, - кивнул он мне, отняв телефонную трубку от уха. – Прямо сейчас найди Марата. Он объяснит, чем ты сегодня займешься.
   - Хорошо. Это все?
   - Прямо сейчас, -  повторил он, нажимая на последнее слово.
   - Я поняла.
   - Тогда все. Иди.
   Я вышла и по привычке закрыла за собой дверь.
   - Открой дверь! – послышалось из приемной.
   - Я машинально, -  извиняющимся тоном пробормотала я.
   - Ничего. Иди, иди…
   Я поспешно ретировалась.

   Марата я нашла в курилке, где он развлекал анекдотами Аню и Таню, сестер-близнецов, которые, числясь в конторе чертежницами, на самом деле выполняли курьерскую работу, не гнушаясь также мелкими поручениями мужской половины нашего коллектива, исключая, правда, тех, которых считали совсем уж бесперспективными. Но это так – к слову.

   Не успела я и рта раскрыть, чтобы поздороваться, как Марат, моментально переключившись на новый объект и воскликнув: «О! На ловца и зверь бежит!»; обнял меня за плечи и повлек обратно из курилки.
   - А что собственно стряслось? – поинтересовалась я.
   - Стряслось? А что? Что-то стряслось?
   - Не знаю, но почему Тарновский велел немедленно тебя разыскать? Он так сказал это свое «прямо сейчас»… И почему он сидит на Женькином месте, и дверь держит нараспашку?
   - Ну, знаешь ли!.. – начал он возмущенно и замолчал.
   - Все-таки странно…
   - Почему для тебя так важно, где он сидит? Мне лично как-то все равно.
   - Одно дело – ты, а совсем другое – остальные…
   - Это ты так скромно о себе? Во множественном числе?..
   - Не только я. Хотя, конечно, своя рубашка ближе к телу…
   - И какие причины могут быть у тебя для беспокойства, если ты прекрасно справилась с его заданием.
   - Я?! С каким заданием?
   - Ты  нашла меня!..
   - Нашла, - согласно кивнула я. -  А зачем?
   - Зачем?.. Вопрос, разумеется, интересный, но… Никакой интриги, к сожалению, нет. Как метко выразился многоуважаемый Павел Олегович, прямо сейчас мы отправимся в одно  прелюбопытнейшее местечко. По дороге я тебе все объясню.

   Марата Каюмова Тарновский всегда представлял, как лучшего дизайнера не только  нашей конторы, но и, вообще, лучшего на пространной территории нашей родины и в странах так называемого ближнего зарубежья (у Тарновского, кстати, это понятие куда более емкое, чем принято считать).  Я же пока никак себя не проявила. Ну, в смысле творчества. Довожу «до ума»  проекты других, то есть из архитекторских набросков и черновиков создаю нечто конкретно-однозначное. В общем, представляю чужую работу в законченном и аккуратном виде. Но это занятие совсем не такое скучное, как может показаться на первый взгляд. В моей практике случались проекты, в которых авторы предлагали до десяти и даже до двенадцати вариантов, и поверьте очень интересно, разбираясь в хаосе разрозненных набросков, выстраивать нечто четкое и гармоничное. Эти работы… В общем, когда мне особенно нравится, что у меня получается, я испытываю удовлетворение ничуть не меньшее,  чем автор проекта. Мое усердие не сказать, чтобы не замечали. Нет, меня хвалили за аккуратность и оперативность. Только вот к самостоятельной работе пока не подпускали. Откровенно говоря, мне и самой не очень-то верится, что я способна придумать  нечто достойное того, чтобы люди платили за это деньги. Понятно, что, учитывая мои скромные успехи, с Маратом мне работать до сих пор не приходилось. Во-первых, он предпочитал доводить все до логического конца самостоятельно, а, во-вторых, желающих быть у него на подхвате всегда было более чем достаточно. Причем, руководствовались в своих желаниях они вовсе не бескорыстным восхищением вроде меня, а преследовали вполне меркантильные цели: дизайнерские услуги Марата стоили очень дорого, поэтому и его помощники в накладе не оставались. Ну, есть  в моих словах лукавство, каюсь. Легко оставаться «белой и пушистой», когда работаешь без года неделю, а другие «трубят» почти десять лет, имеют подчас далеко не малочисленные семьи, члены которых не только кушать просят.

   Однако пока меня обуревали сомнения и догадки по поводу неожиданного поручения, Марат ни на минуту не смолкая, успел одеться и снова вытащить меня на улицу.
   - Метет, -  недовольно поморщившись, констатировал он.
   - Метет, - согласилась я.
   - Ну да делать нечего, поехали.
   Марат огляделся и уже в обычной жизнерадостной манере спросил:
   - Под каким сугробом моя машина?
   - Вопрос, как я понимаю, риторический.
   - И все-то ты понимаешь. И в угадайку с тобой не интересно играть. Почему ты такая?
   Я пожала плечами.
   - Слава Богу, хоть что-то тебе неизвестно.
   Пока Марат сметал снег с машины, я, без особого стеснения наблюдала за ним и в очередной раз пыталась разобраться, что именно меня так сильно в нем привлекает. В данном случае я имела в виду не суть, а скорее внешность. К разряду писаных красавцев он не относился, и я вовсе не была влюблена в него. При встрече же каждый раз с трудом отрывала от него взгляд. Может потому, что все в нем было как-то «на грани»… Вот еще чуть-чуть и будет чрезмерно. Но чрезмерность, как правило, отталкивает, а не привлекает, потому что все время находишься в напряжении, ожидая этого чуть-чуть. Хотя… Есть такие фонтаны, чаши которых буквально переполнены водой. Знаете? В них вода поднимается так высоко, что покрывает собой даже край и не хватает лишь малюсенькой капельки, чтобы она полилась через него. И вся прелесть  именно в этом! Не в брызгах и струях причудливо сверкающих в солнечный день или искусно подсвеченных в ночное время. Завораживает именно эта идеально ровная водная гладь. Не напрягает, а завораживает. Вот и Марат… Экстравагантный, яркий, шумный. Но сидит ведь в нем что-то, что не позволяет перелиться через край. Кто-то скажет – хороший вкус и чувство меры. Не знаю. Я почти уверена, что он хранит  в себе какую-то тайну. Ни трагедию, ни драму, а именно тайну.  Разумеется, всегда найдется человек, который, козыряя малопонятными терминами, разложит человека на физиологию и психологию, вывернет наизнанку и предложит полюбоваться. Вот, мол, посмотрите. Все очень просто, ничего таинственного. Только, на мой взгляд, в попытках все объяснить с рациональной точки зрения шарлатанства ничуть не меньше, чем у широко разрекламированных ныне колдунов, ясновидящих, экстрасенсов. Да и не хочу я понимать. Мне бы одним глазком заглянуть в тот закрытый от всех уголок души. Пусть я даже не смогу там ничего толком разглядеть. Я вовсе не стремлюсь разгадать его тайну. Мне было бы вполне достаточно удостовериться в том, что она на самом деле существует.


   Продолжение следует...http://proza.ru/2012/10/15/749