Непостижимое

Проснулся и чуть не умер. Не со страху. Так. Посетила мою головушку развесёлая мысль. Умники утверждают, мол, все там будем. Спору нет. Утверждение мировое. Класс – утверждение. Марина Влади, актриса, может, помнит кто, колдунью играла, детей до 16 – ти не пущали, думаю, развратных нравов Франции, кто-то сильно опасался, там, наверху. А вот отец полузапрещеннной в СССР, Марины Влади, золотой Володичка Поляков, как ни в чём, ни бывало, распевает - Эх, пить будем, и гулять будем, а смерть придёт, да помирать будем. У Владимира Полякова, уважателем которого, я являюсь с незапамятных времён, да и кого мне ещё уважать, как не Володичку, здоровья, небось, столько, что пусть он трижды умер, а посмотришь, до сих пор живой. Вот чего я никак не могу понять. Умер. Похоронили. А он – поёт и поёт. Факт, не подающийся осмыслению. Алёша Димитриевич -  тоже не отстает. Окончен путь. Устала грудь. И сердцу хочется немного отдохнуть. Ушли мечты, ушла и ты, и значит нам с тобой не по пути. А я вот поглядывая, как за окном хлопочут октябрьские птицы, думаю вот о чём. Предположим, что мечты ушли. Ушли, значит, ушли. Насильно мил не будешь. Пускай даже ушла, какая то немыслимая «Ты», тоже рыдать не станем, ясно, что мне с любителями сваливать чуть–что не так, не по пути. С кем же мне по пути? Людей -то нет рядом. Прямо уж так и нет? Какие то силуэты из безоблачных непостижимых коридоров может и маячат, но сдаётся, что, я понапрасну ждал, как поёт другой уже весельчак, советских, отнюдь  не располагающих к буйному веселью годин. Песня в переделанном варианте начиналась так - Мне бесконечно жаль свою пропитую получку. Характерный штрих к советскому безвременью. Смотри в Интернете. Андрей Товмасян PROZA.RU.  «О переделанных и сознательно искажённых песнях». Исследование. 2008. Да, и что весёлого можно вспомнить? Как за сахарком теснились, чем занимались пока стояли в очереди в винно - водочный? Об очередях в винно – водочный, можно много чего порассказать. Там были и хвостовики, и радары и добавители. Как говорил Мао, больше поэтов, хороших и разных. Может это, и не Мао сказал, но ведь слова то правильные, хотя, из области нереального и недостижимого. Откуда могут появиться множество поэтов, да ещё хороших и разных? Миф. Нереальность. Небольшая расшифровка. Радары, как и все другие граждане, стояли в очереди, но были они, не как все. Стоит благообразный субъект. Не придерёшься. А сам слушает, слушает, слушает. Их быстро научились вычислять. Защитная реакция народного организма. Существует медицинский термин. Тахифилаксия. Быстрое привыкание. Смотри в Интернете. PROZA.RU Андрей Товмасян. «Борьба с неведомым или слепой путь» 2011. С радарами не боролись. Но вся очередь, все горькая толпа страдальцев, без всяких СМИ, знала, это радар. Была и такая людская разновидность. Добавители. Добавьте, пожалуйста, 20 копеек. Скромненько. Взор светел. Чистый ангел. И хотя знали, что далеко не ангел, довольно часто добавляли. Не все, конечно. Были и такие, у которых, всё в копеечку просчитано. Встречались и хвостовики. И разговорники. И тьма иных созданий бога. Народ добр. Ясное дело, пока его не укусят. А кусали часто. Не будет преувеличением сказать, что народ укушен на веки вечные. Кем? Существует выражение. Если надо объяснять, то не надо объяснять. Или у древних. SAPIENTI SAT. Зададимся вопросом. Что считать непостижимым? То, чего нельзя постигнуть. И разумом и так. Как так? Без участия разума. Не включая его непостижимые пусковые устройства. Чтобы не пускаться в разного рода, запутанные объяснения, я приведу своё стихотворение 2008 года.

                Цветёт ли вишня охуенно,
                Иль нечисть бродит. Всё – одно.
                Полынь лишь горькая нетленна,
                Да меди луч глядит в окно.

                И я, любовью окрылённый,
                Спешу в тот край, где ждёт она.
                Но мрака триггерные зоны
                Включились. Жалкая страна. 

Могло бы это стихотворение быть написанным, ну, скажем, в 19 веке?  Вряд ли. Почему? Ведь жалкие страны существовали и ранее. Резонно. И всё же в 19 веке оно не могло написаться. Почему? Это уже очень просто. В 19 веке вишни если и цвели, то не охуенно, как цветут сейчас по чудесному способу Мичурина, а, скажем, с нежной грустью, или, что–то вроде. Какие еще примеры непостижимости можно привести? А вот какие. Мир непостижим. А вот взять младенца. Обычную розовую дитятю. Постижим ли этот розовый сгусток радужных надежд, которые, увы, никогда не сбудутся? До 3 или 5 лет, с великим трудом, но ещё как-то постижим. Потом вступает в силу закон отсутствия здравого смысла. Подумай, на руках у матерей, всё это были розовые дети. Анненский. 1900. Это о детях, превратившихся в мрачных негодяев. Куда подевалась их первоначальная, радующая сетчатку глаза цветовая гамма, напрасно зовущая нас, к чему то-то такому светлому, что и представить невозможно? В природе совершился грустный надлом, отзвучали, и замолкли, когда-то добрые струны, и мичуринская вишня осыпала нас своей сиреневой, читай, смертельной листвой.
   
                Андрей  Товмасян  Акрибист

                3 Октября 2012 года