Творец

Город встретил его как всегда дружелюбно, дождем. И то, что на нем лёгкий осенний плащ, его как-то не волновало. Подняв ворот, человек направился к ближайшему круглосуточному кафе. Зачем такое кафе в подобном городе можно было только недоумевать. Ибо ночью в него заходили разве что страдающие бессонницей.
Окунувшись в желтое марево кофейного зала, он занял крайний столик у окна.
-Так уютнее,- думалось ему.

Он приходил сюда каждую ночь. И каждую ночь к нему подсаживался собеседник. Не знаю, что собственно привлекало их в этом угрюмом человеке, но они исправно, как мотыльки на свет, летели к его столику. Сегодня очередным мотыльком оказался старичок. Такой типичный сморщенный, с большой залысиной и сединой. Он, молча сел и начал рассматривать свои тонкие узловатые пальцы.

- Вечер добрый, - наконец промолвил он.
- Добрый, - отозвался собеседник.
- Вы знаете, есть то, что я не могу понять.
- Все что-нибудь не могут понять.
- Возможно… Просто люди делят все на черное и белое, им очень хочется верить что весь мир поделён на добро и зло. Но есть те, кто знают, что добро может принести зло, а зло твориться во благо.
- Не ты первый, не ты последний из тех, кто думал об этом.
- Действительно. Ведь все, о чем мы думаем и о чем говорим, наверняка уже было обдумано и сказано. Не я первый, не я последний.

Человек устало улыбнулся, ни раз и не два ему приходилось выслушивать нечто подобное. Каждый норовил пропитать его своей философией и своими мыслями. И прежде чем старичок выговаривал фразу, человек пришептывал её одними губами.

- А знаете…
Человек мучительно сморщился. Сейчас речь пойдет о сотворении мира. Так всегда. Почти всегда.
- Знаете что такое мир? – блеклые глаза старичка уткнулись в пустоту, и он смаковал последнее слово. Крутил его на языке, пробовал.
- Мир – это обман и иллюзия. – Прошептал человек. Старичок вздрогнул, приходя в себя.
- Да, да. Именно так. - Радостно воскликнул он. - Именно. И Бог наш всемогущий всего лишь обманка, пустышка.
Глаза человека потемнели, но старик не заметил перемены. Он всматривался в его лицо, словно ища поддержки. Тяжело вздохнув, человек произнес:
- Хорошо. Давай представим, - произнес человек. – Что Бога нет.

Старичок умолк. На его лице отразилась работа мысли. Оно меняло рельеф, видимо следуя за витиеватой фантазией. И когда морщины на старческом лице улеглись в постоянный замысловатый узор, человек продолжил:
- Представь, что все обман. Но всему рано или поздно приходит конец, и в один прекрасный момент мир канул в пустоту. Его посетил Армагеддон, Рагнарек, завершился цикл Большой Кальпы. И остался только ты. Одни в пустоте, без пространства и времени.
Старик прикрыл глаза. И слегка качнул головой.

- И что же ты чувствуешь?
- Очень одиноко, – сиплый голос старика дрогнул.
- Вот, вот. – Человек кивнул. – А теперь смотри, тоска по дому изъела твою душу. Что ты будешь делать?
Старик задумался. Морщины на его лице начали складываться в новый замысловатый рисунок. Он пожевывал губу, сопел и, наконец, произнес:
- Я буду творить. Творить новый мир.
- Творить, - улыбнулся человек. – А из чего? Вопрос риторический. Ведь нет же ничего вокруг. Только пустота.
- Но есть я. – Сказал старик. – А значит творить можно из меня.
- Неужели ты веришь в то, что сможешь создать целый мир из себя? - произнес человек с легким удивлением в голосе.
- Верю! - воскликнул старик. - И докажу!

Человек молчал. Он знал, что будет дальше. Он ждал. Официантка лениво подошла и поставила на стол почти остывший кофе. Снова заговорилась с подружкой. Но ему было все равно. Кофе, как в прочем и все остальное, его сейчас мало интересовало. А тем временем старик усердно щипал себя за руку, долго и упорно. Он сидел и что-то лепил в воздухе. Снова и снова протягивая к себе руки, отрывая по невидимому куску, и лепил.

Предрассветная дымка вползла в город лениво, почти по-кошачьи. Человек встал и вышел, оставив на столике чаевые и мрачный синеватый силуэт человека напротив. Силуэт потихоньку таял, отрывая и развеивая перед собой полупрозрачные кусочки. Улица встретила его дружелюбно, туманом и холодом, не смотря на тонкий осенний плащ. Человек поднял воротник и пошел в белое марево. А за спиной, подрагивая, вырастал из тумана еще один город, у которого еще не было названия.