3. 8. Зима

      Начало повести     http://www.proza.ru/2012/09/21/897


Наступила зима.
 Выпал первый снег. Лес изменился и стал неузнаваем. Они все втроем долго, молча, зачаровано сидели у окна и наблюдали за волшебством первого снегопада. Крупные хлопья снега падали на землю и таяли, потом подул холодный ветер, лужи схватились ледком, снежинки стали мельче, и быстро укрыли землю.
Зрелище падающего снега зачаровывало, от него трудно было оторваться. Можно до бесконечности смотреть на быстрый горный поток, морской прибой, горящий костер и падающий снег.
Они потеплей оделись и вышли на улицу. Там наблюдать снегопад было ещё интересней. Вверху снежинки казались черными. По мере того, как опускались, превращались в белые. Слой снега становился всё толще, и вскоре они смогли слепить маленькую снежную бабу,
Дом, с его потрескивающей печкой, стал ещё уютней, а большая кровать ещё обжитей.
Жизнь стала входить в привычную колею, днём они выполняли мелкую работу по дому. Занимались с девочкой. После обеда укладывали её спать и отдыхали сами. Потом до темноты гуляли на улице. Чистили от снега дорожки, строили горки и крепости, катались на санках, которые Михаил смастерил, играли в снежки, дурачились и веселились. Возвратившись домой, забирались втроем на кровать и читали вслух книжки, смотрели телевизор или просто разговаривали.
- Миш. А почему от тебя жена ушла?
- Разочаровалась.
- Как это?
- Очень просто. Она выходила замуж за интеллигента, с богатыми родителями - начальниками, трёхкомнатной квартирой. Она жила в коммуналке: отец - шофер, мать - лаборантка и она, в одной комнате. Она уже думала, что все её жизненные проблемы решены, будет жить как царица, а в результате попала в лесную глушь. Двое детей.
Она пробовала несколько раз уйти, но куда ей с детьми. Да и я старался, что бы хорошо было, и жили мы интересно.
Я карьеру делал, лесничим уже работал, она вошла во вкус быть женой начальника. А тут всё рухнуло. Все отвернулись, с детьми скандалы, и опять в лесу в одиночестве. Дети уже не держали, юридически разведены. Стала уезжать к ним. Нашла такого, о каком мечтала: в городе, с квартирой и вышла за него.
Зимние дни были однообразны. Время потекло плавно и размерено. Они расслабились и залетели.

Они попались как дети.
Михаил ни до, ни после этого ни разу в жизни не испытывал такого испуга и паники.
Они уложили девочку после обеда спать на кухне, а сами, слегка прикрыв дверь, легли на кровать. Михаил читал книгу, а Светлана, дремала. Она прижалась к нему и притихла. Михаил немного почитал, но отвлекала её рука, которая забралась под рубашку и нежно поглаживала его грудь.
Он отложил книжку и повернулся к женщине. Та сладко потянулась. Михаил не выдержал и начал её ласкать.
Вскоре они уже раздевали друг друга. Они не любили присутствия одежды и поэтому, когда занимались любовью, снимали её всю с себя. Так было и сейчас.
Она лежала под ним, обхватив его ногами и, тихо постанывая, плавно водила бёдрами. У неё был приятный, мелодичный голос и её стоны очень заводили Михаила. Он старался ласкать её так, что бы заставить стонать как можно громче. И он добился своего.
Сгоны её стали громче и заглушили скрип открывающейся двери и шлепки босых ног.
Михаил вдруг почувствовал прикосновение чего-то холодного к ноге и услышал голосок:
- Ты зачем мучаешь маму? Ты нехороший.
И холодный руки стали тянуть его за ногу с кровати. Он подался назад и рванулся что бы вскочить, но женщина, так же застывшая при первых звуках голоса, сжала его ногами и руками, не дав вскочить и тихо оказала на ухо:
- Не дергайся.
 Потом повернула голову и посмотрела на девочку.
- А-а. Это ты. Не ругайся, он меня не мучает.
И разжала объятия. Михаил метнулся на противоположный край кровати и прикрылся одеялом.
Светлана не стала прикрываться, а села напротив девочки. Вид голой матери был так непривычен, что Надюшка отвлеклась и стала её рассматривать, забыв свой гнев и не обращая внимания на Михаила, который в панике беспомощно кутался в одеяло. Он готов был подскочить и убежать, но был так растерян, что не делал даже и это.
- Но тебе же было больно, - отвлеченно сказала девочка, рассматривая мать, протягивая руку и трогая её за сосок.
- Больно. Но он меня лечил, что бы животик не болел.
- А что он делал? - она потрогала другой сосок.
- Ребёночка.
- ? ? ? - девочка изумленно взглянула на мать и увидела её смеющиеся глаза.
- А как? - она отвлеклась от тела и во все глаза смотрела матери в лицо, ожидая ответа.
- А помнишь, как мы на огороде сажали семечки в землю. Они прорастали и из них вырастали и огурцы, и подсолнухи, и всё, всё, всё.
 Надя утвердительно кивнула.
- Вот и он мне сажал семечко в животик, что бы оно проросло и вырос маленький ребёночек.
Паника, охватившая Михаила, стала потихоньку проходить и он начал прислушиваться к их разговору.
Девочку захватила информация по вопросу, о котором она ещё и не задумывалась, и ей стало интересно.
 - А куда садят семечко?
- Сюда, - Светлана указала пальцем.
- В писю! - ещё больше изумился ребёнок, удивленный тем, что этот орган может иметь ещё какое-то предназначение.
- Да, - прыснула мать, но тут же сделала серьёзное лицо.
- И мне можно посадить? - спросила недоверчиво Надя.
- Можно. Но это так больно, что ты не захочешь.
- А зачем же ты делаешь это?
- Когда девочка становится взрослой, у неё начинает болеть животик, даже кровь идет. Если семечко посадить, животик перестает болеть пока ребёночек не родится.
- И у тебя животик болит?
- Да.
- И кровь идет?
- Да.
- А я не видела.
- Ну, если тебе так интересно, я покажу, когда пойдет.
Девочка с сомнением покачала головой.
- А теперь у тебя будет расти ребёночек?
- Нет.
Снова немое изумление.
- Сажать семечко, это такое же волшебство, как и падающая звезда. Если ты кому-нибудь скажешь желание, которое загадала, оно не сбудется. Если кто-нибудь увидит, как дядя и тетя садят семечко, оно не прорастет, снова болит животик и снова надо сажать семечко. Ты вошла, и теперь уж точно оно не прорастет.
Надя опять с сомнением покачала головой.
 - А если семечко прорастет, у меня будет братик?
- Или сестричка, - Света демонстративно горестно вздохнула.
 - Но теперь не будет потому, что ты увидела.
- А вы сажайте, я не буду смотреть.
 Женщина засмеялась.
- Надо что бы не только ни кто не видел, но и никто не знал. Да и Миша сейчас не захочет. Ты его испугала, он бедненький до сих пор прийти в себя не может.
Светлана со смехом на коленях подползла к Михаилу, взяла его лицо обеими руками и стала демонстративно целовать, со смехом приговаривая:
- Успокойся, мой миленький, успокойся мой хорошенький. Не будет она больше ругаться и подсматривать.
Надюшка тоже забралась на кровать и принялась гладить Михаила, а женщина ещё больше развеселилась и стала дурачиться, срывая с него одеяло, которое он в панике пытался натянуть на себя.
Потом она отвлекла девочку и дала возможность одеться Михаилу. Не спеша, на глазах у дочери оделась и сама.
Когда у неё через несколько дней начались месячные, она демонстративно, на глазах у девочки, поменяла прокладку, показала ту ей и горестно вздохнула.
- Не проросло. Опять живот болеть будет.
Чем окончательно убедила девочку. С этого дня они могли не опасаться подобных инцидентов.
- Ну, у тебя и хладнокровие, - удивился Михаил.
- Нет. Просто мы в мед училище обсуждали этот вопрос, как себя вести в подобной ситуации. Ещё хорошо, что она зашла, а не испугалась, и не убежала. Очень много детей в этом возрасте получают психические травмы от неосторожности родителей. А так и не испугали, и заинтересоваться этим не должна, особенно.
А девочка, когда всё-таки слышала тихие стоны матери или равномерное поскрипывание кровати, сердито тихо ворчала:
- Ну вот, опять зря стараются, - закрывала глаза и делала вид, что ничего не слышит.

       Продолжение http://www.proza.ru/2012/10/17/557