Ах, почему ОН не один, или Испытание выбором. 38

   Часть тридцать восьмая.

   Матч, действительно, уже начался, и мне пришлось постоять у входа до окончания очередного гейма.  Пробравшись, наконец, к нашим местам, я была встречена бурей негодования.
   - Тебя только за смертью посылать! – в свойственной ей манере все преувеличивать громогласно отреагировала Олька.
   Но и сдержанная в выражении эмоций Машка не смолчала, упрекая меня, так сказать, в жестокосердии и равнодушии.
   Когда страсти улеглись, я поинтересовалась:
   - Ну, что тут происходит?
   - Наших бьют…
   - Да что вы? И какой счет?
   - 3:1 не в нашу пользу.
   - Подумаешь… Я уж и правда испугалась.
   - Не рекомендую успокаиваться. Ты посмотри, он же словно осенняя муха ползает…
   - Ничего… Разбегается еще… - переводя взгляд с корта на скамейку, где сидела наша команда, вяло отмахнулась я.
   Без труда, отыскав Дмитрия, я убедилась, что организм мой, по-прежнему, реагирует на него чересчур активно: мысли в голове перепутались, сердце заколотилось, ну и в том месте, где и положено обозначилось приятное томление. Всеми силами пытаясь сохранить на лице безмятежное выражение, я продолжала его разглядывать. Чем дольше я на него смотрела, тем все сильнее в моей душе разрасталась  тревога, природу которой я понять не могла. Ну да, выглядел он каким-то взъерошенным… И что?..
   - Вот ведь!.. Как бы помягче выразиться?..
   - Что? – повернулась я на Олькино восклицание.
   - Ты где витаешь?
   Оказывается пока я пыталась разобраться в своих ощущениях, американец выиграл очередной гейм, и ситуация становилась весьма опасной. Я стала наблюдать за игрой, и постепенно втянулась, почувствовав азарт и не стесняясь (со мной и такое порой случается) проявлять эмоции. Ближе к концу матча энтузиазма у меня заметно поубавилось: мы уже проигрывали по-крупному и шансов на победу практически  не осталось. Наблюдать за окончательным разгромом было довольно грустно, и я вновь скользящим взглядом пробежала по скамейке нашей команды, но Дмитрия там уже не было.  Не придав этому особого значения, я вернулась к событиям, происходящим на корте. Чуда не случилось, и американцы заработали первое выигрышное очко.
   - Ладно, Савельев отыграется…
   - Ты о чем?..
   - Ее же не было, - вступилась за меня Машка, не дав Ольке  поупражняться в остроумии.
   - Заменили твоего Савельева.
   - Почему?
   - Ну… Такой информацией я не обладаю.
   - А кто же будет играть?
   - Игорь Андреев. Он, кстати, в очень хорошей форме, так что…
   - Ой, Машка, не будь такой наивной. А ты, Епанчина, не унывай. Завтра насладишься игрой своего красавчика. Если, конечно…
   - Что?
   - Если Торпищев его, вообще, выпустит на этом турнире.
   - Ты что-то знаешь?
   - А ты не знаешь? Ну да, ты же переключила внимание на другой вид спорта…
   - Оль…
   - Молчу, молчу…
   - Ну что мы все собачимся, девочки?..
   - Ба! Наш Лева Достоевский не брезгует вульгаризмами?..
   - Знаешь, Оль, иногда лучше вовремя остановиться.
   Однако нашу Ольку остановить было практически невозможно. Кто знает, чем бы все это закончилось, но тут к нам подошел мальчик в спортивной форме.
   - Вы Аглая? – спросил он, глядя на меня.
   - Да, – растерянно согласилась я.
   - Тогда это вам.
   Он передал мне, свернутый вчетверо небольшой бумажный листок.  Развернув его, я увидела номер мобильного телефона и три слова – «Очень нужно поговорить». Я подняла голову, но мальчик уже ушел.
   - Аноним… - заглянув в записку, констатировала неуемная Олька. – Звони.
   - Что, прямо сейчас?
   - А зачем откладывать на потом то, что можно сделать сейчас?
   - Может это и не мне вовсе?
   - Ну да, среди сотни зрителей, решивших подобно нам бездарно убить предпраздничный вечерок, каждая пятая – Аглая… Звони, не сомневайся.
   Нельзя сказать, что я сгорала от нетерпения узнать, кто был автором записки, но под гипнозом Олькиного взгляда, я все же набрала написанный на бумажке номер. Послушав некоторое время длинные гудки, я нажала клавишу отбоя.
   - Ну что?- нетерпеливо поинтересовалась Олька.
   - Никто не отвечает.
   - Попробуй еще.
   - Потом.
   - Вот у тебя всегда так. Потом, потом… И в результате это потом никогда не наступает.
   - Оль, ребята уже разминаются. Неудобно.
   - Ладно, - вздохнула Олька. – Ты, кстати, не слышала – у кого-нибудь в зале не звонил телефон?
   Я отрицательно помотала головой.
   - Ну а ты? – обратилась она к Машке.
   Та тоже неопределенно пожала плечами.
   - Тетери!..
   - А сама-то… - огрызнулась Машка.
   На сей раз Олька промолчала.

   - Значит так, я очень тороплюсь, поэтому закину домой только Марию. А ты уж как-нибудь сама…
   - Как-нибудь…
   - Только без обид, ладно? Нам с Машкой по дороге… И потом она у нас мать малолетней красавицы…
   - Ну что вы, девчонки… Какие обиды?
   - Стало быть, до завтра?
   - Созвонимся.
   Мы расцеловались, и я побрела к выходу с территории стадиона. Выйдя за ворота, я остановилась. К метро было топать лень, такси в этом районе большая редкость… Поразмыслив, я повернула налево, где находилась конечная остановка троллейбусов.

   Выбрав не самый рациональный маршрут, домой я вернулась почти через два часа, если считать начальной точкой отсчета прощальные поцелуйчики с подругами. Еще вставляя ключ в замочную скважину входной двери, я слышала, как в гостиной надрывается телефон. Поэтому, лишь захлопнув за собой дверь, я, не раздеваясь, прошла в комнату, и, плюхнулась  прямо в шубе на диван. Звонила Машка.  Успокоив подружку, взволнованную моим долгим отсутствием, я  пожелала ей спокойной ночи и положила трубку. Размякнув от приятных мыслей, что все-таки кто-то обо мне беспокоится, я совсем разленилась. Мысль о том, что надо возвращаться в прихожую показалась мне почти изуверской. И я продолжала сидеть, вытянув ноги и засунув руки в карманы. Нащупав в кармане мобильник, я вспомнила о записке. Позвонить что ли?.. Или не стоит?.. Странно, но мне почему-то было не очень любопытно, кем она была написана. Правда, правда. Никакого лукавства. Но слова о том, что кому-то очень нужно со мной поговорить все же неприятно  беспокоили мою обязательную натуру. Посидев какое-то время в нерешительности, я все же достала телефон и набрала указанный в записке номер. Но и на этот раз никто не отозвался. Сделав на всякий случай еще одну попытку, я очень долго, не отключалась, слушала монотонные длинные гудки, понимая, что третий раз я пробовать не стану. Наконец, я услышала какой-то щелчок, но вопреки  ожиданиям никто мне не ответил, а длинные гудки сменились короткими. Что ж?.. Я сделала все, что могла. Отключив телефон, я положила его на журнальный столик и сладко потянулась. Утро вечера мудреней – гласит народная мудрость. Не собираясь более оспаривать проверенное временем утверждение, я, освободившись от верхней одежды, босиком проследовала в свою комнату.

   Последующие два дня турнира прошли очень спокойно, не оставив в моей памяти особого следа. Нашим ребятам все-таки удалось «обуть» американцев, и это было приятно. Но к моему личному сожалению Дмитрий Савельев не имел к победе никакого отношения. Он не только не вышел на корт, но и, вообще, больше не появился. Я, естественно, тщательно скрывала свою досаду от девчонок, но они не особо меня и донимали. Олька, правда, пыталась «раскрутить» тему, присланной мне в первый день записки, но и это, в конце концов, сошло на нет, так как абонент не подавал никаких признаков реальности своего существования. В общем, мы решили, что это была шутка, организованная кем-то из наших знакомых.


   Продолжение следует... http://proza.ru/2012/10/16/694