В афганском небе полыхал закат

В Афганском небе полыхал закат, горы вторили вечеру, и если бы не редкие перестрелки, то и дело грохочущие повсюду, то это было бы просто-напросто романтическое свидание. Ведь вы только посмотрите на этот пейзаж. Тысячи причудливых валунов, высокие горы, крутые склоны, множество пещер, ярко красный закат, и редкая поросль зелени. Горячий воздух, который не то обжигает, не то заживляет уставшие легкие бойца. Что еще надо молодому романтику в его двадцать два с половиной? Правильно, красивой и нежной особы женского пола рядом… Так ведь, вот какая штука и особа в данном случае имелась. Скажите, повезло? Ничуть…Потому как была она не очень то и красивая, да и не особо нежная… Одно прозвище «БТР», среди сослуживцев чего стоило. Да только выбирают ли сейчас, на войне? То-то и оно, братцы… А еще вот что я вам скажу… После боевой вахты, даже такое создание рядом, превращается в прекрасную деву. Тот, кто воевал или служил, точно поймет… Только речь сейчас не о том пойдет, продолжу повествование.
 Девицу, что была сейчас рядом со мной, звали Янга. Вот такое представьте себе красивое и странное имя, которое ну ни как не соответствовало его хозяйке, право, что только по части странности. От роду ей было около тридцати, ни детей, ни мужа, а была только вся медсанчасть на ней, да и нас две роты, на нее одну. Может оттого и не хотелось ей на волю, в мирную жизнь, там она просто была бы очередной страшилой-неудачницей, а здесь-то ей хвала и почет, каждый милует, за задницу хватает, да в койку зовет… В любви вся прям, цветет и пахнет, да и медаль недавно ни пойми за что выдали… Мы с ребятами так и сказали, что медаль та, за поднятие во всей части у солдат боевого духа и не только!
 Так бы вот мы и сидели с ней конечно долго, да закатом любовались, кабы не одна оказия. Угораздило эту богиню части нашей, в меня, да простого солдата влюбиться по уши… Хотите, верьте, хотите нет, да только говаривали, что спала она с каждым,чья нога когда-либо ступала на нашу часть. А вот передо мной зараза – робела, других иной раз сама схватит за штанины и тащит, тащит к себе в берлогу. А меня как увидит, так краснее рака варенного становится, в пол смотрит, и строит из себя недотрогу. Я уж и так к ней и сяк, а она ни в какую… Думал, что так и помру – не удовлетворенным… Вот как ведь! Раз, пожаловавшись на то приятелю, услышал хороший совет, а именно, поухаживать за ней, авось глядишь и сдастся наш «БТР».
 Ухаживал я надо сказать за ней основательно, таскал трофеи, с убитых мною «духов», колючки в букетах (это вам не СССР, где на каждом шагу - одуванчик), записочки даже писал о чувствах, на папиросной бумаге… Правда записки те она всегда возвращала мне, да журила за ошибки в правописании, так исправленными и приносила. Да, что это… Когда в очередной раз пошли перебои с продовольствием, отдал я ей консервы, припасенные мною и самолично выкраденные, когда то со склада, вот это жертва так жертва была. И толи я был так настойчив, толи она уже не так голодна и добрее, но согласилась со мной «БТР» на так называемое свидание, о коем писал ранее…
 К свиданию тому готовился я тщательно, помылся в местной реке-вонючке. Трусы надел почти чистые, пару раз ношенные… Раздобыл у ребят немного одеколона, не душиться, конечно, для храбрости. В общем, полностью был я готов, для ночи любви.
 Но с самого начала все пошло не так, она сразу дала понять, об интиме не может идти и речи – это ж мать вашу любовь, тут терпение быть должно! Короче мой настрой, как впрочем, и прочие части тела опали быстро, и я даже боялся, не навсегда ли… Вот и сидели мы у обрыва, говорила в основном она, в любви признавалась, о свадьбе мечтала, детях. А я просто глядел на красивый пейзаж. Я даже не обрадовался, когда на прощанье она меня поцеловала, по взрослому, как корова теленка, облобызала, а мне хоть бы что.
 Уснул я, сыпля проклятьями  на себя бедолагу. Так до конца и не понял я тогда, сколько проспал. Глаза пришлось открыть по боевой тревоге, штаны нацепить не успел, как снаряд рядом с нашей палаткой рванул. Меня сразу отбросило в сторону, чуть прикрыв землей. Я еще что-то пытался сообразить, вокруг сильно кричали, «духи» уже были на территории лагеря, но картинка все равно как в тумане была, контузия - вот это была, пожалуй, последняя моя трезвая мысль, дальше провал. Когда уже лежал в госпитале в Саратове, встретил одного из сослуживцев, и он поведал мне следующее.
   Из наших двух рот, тогда уцелело только два человека, я и он. Его сильно ранили, думали мертвый добивать не стали, и я. Мое же спасение происходило на его глазах. Ничего не понимающего меня потащили в центр, круг смыкался. Отстреливаться я не мог. Был не в себе, та самая Янга, увидев это, подбежала ко мне обхватила руками и заслонила собой от пуль. Повалив на землю, стала и там щитом. Сослуживец говорит, что изрешетили тогда насквозь ее, только как «духи» отцепить не пытались ее от меня, не вышло. Мертвой схваткой вцепилась она в мое живое тело. Так и бросили нас подыхать, вдвоем…
 Наши, как водится, подскочили вовремя, когда на этом поле трупов, жизнь только и теплилась, что во мне, да в еще одном выжившем.
 Сильно я переживал тогда, виноватым чувствовал себя, все молился за упокой души ее, да за себя грешника. Да только вот время все лечит, и раны и душу…
 Вон сколько его уже  прошло, а я все помню, да и сны про то вижу. Женился не сразу, но как водится и не торопился. Живу с женой мирно, душевно. Историю эту и она знает, а потому и не возражала, когда дочь предложил я Янгой назвать, кто знает, может и ту давнишнюю, отец тоже не просто так назвал так чудно. Да только вот верить в это не хочу, судьбы повторения боюсь. Ни к чему оно ей, моему маленькому ангелу…