Было

Позволь мне умереть между вторником и четвергом, в колючей ложбине между февралем, мартом, между твоими коленями. Я бы сделала это бесшумно. На одном выдохе, разом выпустив в тебя стылое отчаяние холодным паром в теплой комнате. Я лягу в  разветвлении твоих сухожилий, позволь мне сплести из них утлую лодочку, едва отплыв, я утону где-то на середине черного озера моего повествования. Тебе не придется сообщать обо мне родственникам или еще кому-то, скажи, что уехала за границу, скажи, что сделал мне подарок в виде билета в одну сторону. Тебе не обязательно даже заливать меня формалином, я знаю, ты этого не сделаешь. Ты можешь все что угодно, можешь вывезти в лес и выкинуть в рыхлый снег, заморозить до следующей весны, можешь, подстроить все как самоубийство, тебе поверят ну почти все. А потом молчи, я прошу тебя, не говори никому моих последних слов. Молчи этим стылым отчаянием, твоя апостольская вера погибла еще до меня.