Рыбак - дважды моряк. Глава IX. 1978-1988 годы

РАБОТА И УЧЕБА.

   В Москве в аэропорту «Шереметьево», многих из нас встречали жены, встреча была радостной, ведь не виделись целый год!  Представителей из Минрыбхоза не было, гостиница для нас не заказана, тем, кого не встречали родные, пришлось побегать, чтоб устроиться на ночлег. Моя жена и жена капитана приехали на сутки раньше и сами “выбили” номера в гостинице на ВДНХ. После спокойной жизни в Ираке трудно было сразу окунуться в московский муравейник. На решение всевозможных дел в Москве ушла почти неделя: надо было заплатить профсоюзные взносы, оформить документы о работе за границей, самое же главное - получить машину! 25 сентября 1978 года  я держал в руках документы на мою собственную “Волгу” бежевого цвета, результат моего годового труда в Ираке. Машина готова к выезду, но я не имел тогда водительских прав, и не мог сесть за руль, в полной мере ощутить себя хозяином. В магазине, где покупали автомобиль, наняли для перегона в Клайпеду водителя, и после обеда выехали из Москвы.

Дорога домой показалась незаметной, погода стояла чудесная, леса по обочинам сияли всеми красками золотой осени. Из Вильнюса позвонили детям, сообщили о своем скором приезде. Дома нас с нетерпением ждали не только дети, но и многочисленные родственники, их за год моего отсутствия прибавилось. Тут я сделаю небольшое отступление и расскажу о том, что происходило  дома без меня.

Осенью, вскоре после моего отъезда в Ирак, женился двоюродный брат Геры Сергей Харченко. Он переехал в Клайпеду с Казахстана еще пятнадцатилетним мальчишкой, учился в профтехучилище при судостроительном заводе, потом ушел в армию, а отслужив положенное, опять вернулся к нам. Мы с Герой опекали его, хотя Сережа жил в общежитии, но он постоянно бывал у нас, дружил с нашими мальчишками и с Машей. В свое время Машенька познакомилась с Лешей через Сережу, так как они жили в одной комнате общежития. И вот в ноябре 1977 года Сережа женился, как оказалось, на моей дальней родственнице Галине Слюсаренко, молоденькой учительнице физкультуры, только что окончившей институт в Каунасе. На свадьбу приезжали родители Сережи - Лида и Иван, свадьба была в доме родителей Галины в Кедайняй, Гера ездила туда с Костей и Володей. Жаль, что мне не удалось погулять на их свадьбе и повидаться с Лидушкой и Иваном, которых я очень люблю и уважаю. Теперь Сережа с Галей жили в общежитии молодых специалистов и ждали получения квартиры, часто бывали у нас.

Весной 1978 года вернулись в Клайпеду с Кубани Маша и Леонид, у них уже была дочка Танюшка двух с половиной лет. После достаточно комфортной жизни в Клайпеде, Маша никак не могла привыкнуть к порядкам казачьей станицы, к тому же там не было хорошей работы, Танюшку мучила аллергия, были, наверное, и еще причины уехать оттуда. А в Клайпеде в то время начинал работать на полную мощность новый Западный судоремонтный завод, крупнейший в Прибалтике. Туда требовались специалисты, особенно рабочие с хорошей квалификацией. Гера через друзей все разузнала и выслала Маше с Леонидом вызов. В апреле наши Ипатовы приехали в Клайпеду,  некоторое время пожили у нас.  Вскоре им выделили от завода комнату в семейном общежитии, Танюшка пошла в детский сад, Маша тоже устроилась на работу в конструкторское бюро базы Океанрыбфлот инженером - строителем. Леонид, как и полагалось по вызову, работал слесарем на Западном судоремзаводе. Так что родни у нас прибавилось.

Мой отец жил теперь  рядом с нами, в соседнем доме, на улице Кауно, 33.  Он женился вскоре после смерти мамы, примерно месяцев через восемь.    Мы с Фаиной были   этому рады, потому что жить одному мужчине пожилого возраста  довольно трудно, к тому же, после смерти мамы он часто стал прикладываться к рюмке. Надежда Васильевна, на которой женился отец, нам очень всем нравилась, хозяйственная, аккуратная, гостеприимная, у нас с ней и ее взрослой дочерью Людмилой установились очень хорошие отношения. С семьей сестры - Горошко, или как мы их всегда шутливо называли  «Горохами», у нас всегда была дружба, на праздники и всевозможные семейные события мы всегда собирались вместе. А тут такое важное событие: Павел Андреевич возвращается после годичной командировки за границу, да еще на своей собственной “Волге”.  Конечно, все ждали меня.

 Не буду описывать подробности этой встречи, не один и не два раза собирались в нашей маленькой квартирке гости послушать рассказы о далеком Ираке. Особенно нравились рассказы сыновьям, они так выросли без меня.  Костя учился на втором курсе Клайпедского политехникума, Володя ходил в пятый класс  11 средней школы, там же продолжала работать и Гера. Все бы хорошо, но мы все еще не полностью рассчитались с долгом после того трагического пожара, да и наша квартира стала казаться нам тесноватой. Две узкие проходные комнаты, крохотная кухня. Поэтому, все хорошо обдумав, когда схлынула горячка после встречи, мы пришли к выводу, что хоть и распрекрасная машина “Волга”, а содержать нам ее не по силам. Такую машину не станешь держать во дворе, а гаража у нас не было. Решили продать ее, а себе купить что-то более скромное. Так я и не покатался на машине ГАЗ-24 “Волга”. Вскоре нашелся покупатель. После продажи машины, мы полностью рассчитались со всеми долгами, спустя некоторое время купили в Калининграде подержанные “Жигули”, ВАЗ-2102, металлический гараж и стали подыскивать варианты обмена нашей  двухкомнатной на трехкомнатную  квартиру.

       Сразу после возвращения с Ирака, я был вновь принят на работу в объединение Литрыбпром на должность инженера службы главного капитана флота. Мне оформили причитающиеся за год отгульные дни и отпуск, получилось около пяти месяцев. Это время я использовал, чтобы окончить водительские курсы и получить права, а также,  для продолжения учебы в институте на втором курсе. 5 декабря 1978 года я сдал экзамены и получил водительское удостоверение. С этого времени вождение машины стало моим любимым занятием после возвращения с морей. За рулем я всегда отдыхал, не чувствовал усталости и получал истинное удовольствие от всевозможных поездок. Имея машину, мы стали много путешествовать, сначала по окрестностям Клайпеды - в Палангу, Кретингу, Лиепаю, просто к морю в Гируляй и Мельнраге. А в начале июня 1979 года, после окончания учебного года, мы всей семьей совершили поездку в Ленинград. Останавливались у наших друзей Салиных, Леонида и Гали.  У них уже к этому времени была просторная кооперативная квартира, так что приняли нас хорошо. Это была чудесная экскурсия. В Ленинграде стояли белые ночи, когда “одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса”. Мы ездили смотреть, как разводят мосты в середине ночи, на набережных гуляли толпы молодежи с гитарами, веселые, счастливые. Побывали в Эрмитаже и загородных дворцах - в Пушкине и Петродворце, ездили по Неве на теплоходе. Костя с Володей были очарованы  Ленинградом.

        С 26 февраля 1979 года, после отпуска, я начал работать в Литрыбпроме, и до осени 1983 года ничего примечательного в моей работе не было.   Менялись только названия отделов и должностей - сначала служба главного капитана флота, потом отдел внешних экономических связей. Бумажная волокита, проверки, отчеты, заседания, собрания - все это мне не нравилось, но  удерживало то, что здесь было достаточно свободного времени для учебы в институте, и я ежедневно был дома, в семье, хотя очень скучал по морю.         Летом 1979 года, в июле, мы обменяли свою двухкомнатную квартиру по улице Кауно на трехкомнатную на улице Дебрецена. Квартира требовала большого ремонта, и нам пришлось изрядно потрудиться, чтоб привести ее в порядок.

Зато теперь у детей была своя изолированная комната и, наконец-то, у нас с Герой появилась спальня с двумя кроватями, о чем давно мечтали - надоело спать на диване, который нужно ежедневно раскладывать. Район улицы Дебрецена был дальше от центра города, но зато ближе к рыбному порту и совсем близко от Маши с Леонидом.  Вообще-то нам нравилась и новая квартира и новый район, у дома был старый яблоневый сад, который так красиво расцветал весной. А такой прекрасной по планировке квартиры мы уже больше никогда не имели. В связи с переездом, Гера перешла работать в 20-ю среднюю школу, в пяти минутах ходьбы от дома, в этой же школе работала и Галина Харченко, жена Сережи. Володя же не захотел уходить из своего класса и еще целый год продолжал ездить в 11-ю школу, только в восьмой класс пришел в 20-ю, и так быстро подружился там с ребятами, что жалел, зачем ездил целый год так далеко и терял столько времени.

          В марте 1980 года наш Костя закончил учебу в техникуме, получил диплом, и был направлен  на работу техником по судоремонту на Западный завод. Конечно, поработать ему пришлось немного, так как в первых числах мая проводили мы своего сына на службу в Советскую Армию. Вот и вырос наш сын! Вскоре пришло письмо от него, что находится в городе Рубцовске Алтайского края, в учебной части, и будет там полгода. Володя перешел в 8-й класс. Мы решили летом поехать на машине в путешествие,  и если позволят дороги, то доехать до Рубцовска, навестить Костю. Вечерами сидели над атласом автомобильных дорог, изучая маршрут, путь предстоял неблизкий.

В середине июня выехали из Клайпеды. На всякий случай зарегистрировались в городском клубе туристов, получили маршрутные книжки. Нас просили регулярно, хотя бы раз в неделю, сообщать о своем месте пребывания телеграммой. Первая остановка на два дня у нас была в Минске у дяди,  Николая Петровича Купцова, младшего брата Александра Петровича. Побывали на Кургане Славы и просто поездили по Минску, город красивый, отстроенный после войны заново. Нам там понравилось. Далее путь наш лежал на Ульяновск через Москву. В Москву мы не заезжали, обогнув ее по кольцевой дороге, а “ночевали” у поста ГАИ, так как в кемпинге, как обычно, не было мест. Рано утром, когда только поднималось солнце, проезжали через Владимир, и любовались золотыми куполами церквей. Какая же это красота!

Днем миновали Горький и Куйбышев (теперь это Нижний Новгород и Самара), а к вечеру приехали в Ульяновск. Там нас уже ждала Екатерина Алексеевна Мизгирева, свекровь Татьяны, сестры Геры. Мы ее предупредили заранее о приезде, она жила в то время одна и очень была нам рада, хотя прежде мы с ней никогда не виделись. Вообще же, как я много раз убеждался, северяне очень гостеприимный народ. Екатерина Алексеевна всю жизнь прожила в Нарьян-Маре, работала в школе и переехала в Ульяновск только после выхода на пенсию. Мы провели в Ульяновске три незабываемых дня, там есть что посмотреть.

 Самое большое впечатление произвел на нас Ленинский мемориальный комплекс и дом, в котором родился Владимир Ильич. Искупался я и в Волге, правда, случайно, свалившись со скользких ступенек лестницы в воду прямо в костюме. Погода была хоть и солнечная, но прохладная, мне хотелось проверить воду в реке - вот и проверил. Потом пришлось сушиться на пляже. Хорошо, что машина была рядом, можно было ехать без пиджака и во влажных брюках. Потом долго смеялись, вспоминая мое купание в Волге.

 Еще до Ульяновска, поговорив на автостоянках с водителями грузовых машин дальних рейсов, расспросив их о дорогах за Уралом, мы поняли, что на нашем “Жигуленке” нам до Рубцовска не доехать. Еще и сейчас в России мало хороших дорог с нормальным асфальтовым покрытием, а тогда даже в Европейской части страны они были местами труднопроходимыми для легковых автомобилей. Решили изменить маршрут, хотя и очень хотелось навестить Костю, и поехать в Казахстан к нашим любимым Харченко Лидушке и Ивану, тем более, что они давно нас ждали.

 От Ульяновска до Уральска дорога была вполне приличной, хотя колдобин тоже хватало. За рекой Урал началась Азия, и дорога стала похожа на стиральную доску, как - будто асфальт укатывали не вдоль дороги, а поперек.   С трудом добрались, уже ночью, до маленького районного городка Джамбейты. Переночевали в весьма примитивной гостинице, где дежурная, на нашу просьбу поменять в номере постельное белье на кроватях, сказала, что они меняют белье раз в 10 дней, и что недавно только меняли. Пришлось постелить на подушки свои полотенца и спать не раздеваясь. Утром рано выехали и благополучно добрались до Актюбинска, а дальше  дорога пошла уже без асфальта, просто гравийная. Двести км на юг ехали по такой дороге, к вечеру, наконец, добрались до деревни Ильичевки, где жили наши родственники. Мы пропитались насквозь степной пылью, волосы от нее стояли торчком. Погода стояла сухая и жаркая, хорошо еще, что почти не было ни встречных, ни попутных машин. Прямо на дорогу в бесконечном количестве выскакивали суслики и тушканчики, наверное, немало гибло их под колесами автомашин. А воздух в степи имел какой-то необыкновенно приятный густой запах, настоянный на травах, и слегка горчивший полынью. И куда не посмотришь - ровная, плоская поверхность, видно далеко-далеко, лишь кое-где попадались узкие лесополосы из карагача и песчаной акации.

 В Ильичевке мы пробыли пять дней, и почти все пять дней не выходили из-за стола, шла невиданная пьянка-гулянка. Лида с Иваном так проявляли гостеприимство, что не успевал я проснуться, как на столе уже стояла бутылка водки. Потом непременно приходил кто-нибудь из родственников Ивана или соседей, и празднование продолжалось. Володя с мальчишками гонял по степи, ему было неплохо, а Гера переживала, что мы не выберемся оттуда, она не одобряла таких гулянок.

 На шестые сутки, встав пораньше, пока все не проснулись, мы собрались в дорогу - уложили вещи в машину, выехали за ворота, и лишь потом разбудили Лиду и Ивана, чтобы попрощаться. Мне было тяжело, болела голова, и, отъехав от Ильичевки километров на двадцать, остановились на “привал”. Только поспав на свежем воздухе в тенечке часа три, мы поехали дальше. Теперь путь наш лежал от Уральска на Саратов и далее на юг.    Мы решили побывать на Черном море и немного отдохнуть там.

 Дорога от границы Казахстана с Россией до Саратова была просто ужасной, местами гравийная, местами вообще грунтовая, лишь кое-где был асфальт, да еще постоянные подъемы и спуски, встречались такие крутые подъемы, что приходилось Володе с Герой выходить из машины и подталкивать ее сзади. Мы тащились до Саратова целый день, лишь поздно вечером добрались до гостиницы, где, на наше счастье, нас разместили в комнате на шесть коек, где уже спали две женщины. Но нам было все равно, рады были и  этому, главное, что в гостинице был душ и можно было смыть дорожную грязь и пыль. Утром, отдохнувшие и посвежевшие, поехали дальше, к Волгограду. Здесь ехать было приятно, дорога отличная, вдоль дороги лесополосы с ягодными кустарниками, во время остановок мы лакомились спелой черной смородиной.

В Волгоград приехали вечером, в гостиницах мест не нашлось для нас, пришлось ночевать на Мамаевом кургане, прямо у подножия мемориального комплекса героям Сталинградской битвы, под открытым небом. Правда, спать почти не пришлось: сначала мешали комары, потом, с середины ночи, на Курган стали приезжать автобусы с выпускниками средних школ - в эту ночь они прощались с детством. По Волге плыли теплоходы, также с недавними десятиклассниками, везде звучала музыка, было весело. Нам очень понравилась такая организация выпускных балов в Волгограде. Утром мы осмотрели все памятники, спустились по знаменитой волжской лестнице к воде, позавтракали и снова тронулись в путь.

 На два дня остановились отдохнуть у родителей Леонида Ипатова в станице Пластуновской, недалеко от Краснодара. А там уже было рукой подать до Анапы, где мы наметили отдохнуть и покупаться в Черном море. Анапа - знаменитый детский курорт, летом из-за большого наплыва отдыхающих, въезд на машинах туда ограничен, и на дороге выставлен пост ГАИ. Но мы ехали очень рано утром, нам повезло, на посту никого не было, и мы спокойно въехали в Анапу. Очень удачно сняли комнату на окраине города, у хороших хозяев, с удобствами и близко к морю. Погода стояла чудесная, за все время лишь один раз была сильная гроза с ливнем. По вечерам ходили в кино и даже на концерты на летнюю эстраду. Словом, отдых получился замечательным. Обратно возвращались через Украину, мимо Киева и Харькова, но у нас уже не было времени на остановки, отпуск заканчивался. Ночевали около деревень, ставили свою палатку, в кемпинг ни разу не попали - не было мест. Но домой мы доехали быстро и без особых приключений. Дома, после того, как отчитались в Клубе туристов, я получил удостоверение спортсмена третьего разряда по автотуризму. Это путешествие запомнилось нам всем на всю жизнь.

        Дома опять начались трудовые будни. Костя после учебной части  служил в Новосибирске, писал, что у него все хорошо. Летом, в июле 1981 года, Гера съездила навестить его, мы все скучали без Кости, но мать есть мать, она скучала особенно. А в сентябре неожиданно Костя сам приехал в отпуск на 10 дней. Вот было радостно! Сын повзрослел и возмужал. Военная форма была ему очень к лицу, мы все вместе сходили и сфотографировались с Костей в военной форме. Отпуск всегда пролетает быстро, сын вернулся продолжать службу. В ноябре же неожиданно умер мой отец. Вроде бы ничто не предвещало смерти, хотя болел он давно и серьезно. Вечером мы ходили навестить его, поговорили, все было нормально, а утром он не встал как обычно - умер во сне около семи часов утра. Похоронили его рядом с мамой, хотя он и прожил последние восемь лет с Надеждой Васильевной и, надо сказать, жили они хорошо. Последние годы отец совершенно не пил ничего спиртного и  бросил курить.  Так что мы с Фаиной совсем осиротели.

      10 мая 1982 вернулся с армии Костя и сразу решил ехать навестить свою любимую девушку Галю. Галя - дочка университетской подруги Геры, Розы Васильевны Банниковой. Они жили в городе Нефтекамске, в Башкирии, и дважды приезжали к нам в Клайпеду в гости, когда дети были еще подростками. Костя с Галей очень подружились, переписывались, в 1979 году, летом, Костя ездил в Нефтекамск. И вот теперь поехал снова. Мы понимали сына и подумали, что, видимо, придется готовиться к свадьбе. Галина оканчивала техникум, она была моложе Кости на полтора года. В июле Галя вместе с мамой и младшим братом приехали к нам в гости, и за время пребывания  дети решили пожениться. Мы их, как говорится, благословили.  Конечно, оба были еще молоды, не “оперились” как следует, но раз есть любовь - то будущие трудности не страшны.

  5 ноября 1982 года Костя с Галей поженились, зарегистрировали брак в Клайпедском ЗАГСе. Свадьбу играли в зоне отдыха “Шернай” объединения Литрыбпром, в 20 километрах от города.  Мне там выделили помещение клуба и несколько домиков, чтоб гостям не надо было после первого дня свадьбы возвращаться в город. Гостей было не очень много, около тридцати человек, в основном все наши родственники и друзья, со стороны невесты приехали только мама - Роза Васильевна с сыном Андреем, и брат Галиного отца Володя с женой Ритой. Свадьба получилась очень веселой, запоминающейся, много пели, танцевали, играли в разные игры и аттракционы. Была выпущена специальная газета, посвященная молодым и памятный альбом. Наша Маша была в роли свахи, и очень хорошо все постаралась организовать по части поздравлений и развлечений. Два дня гуляли  в зоне отдыха на природе, а потом еще все вместе праздновали дома праздник Великого Октября. Жить молодые стали у нас, им выделили комнату, где раньше Костя с Вовой жили, Вова перебрался спать в гостиную. Володя учился в десятом, выпускном классе, и весной намеревался поступать  в Ленинградский Университет.   После свадьбы жизнь снова потекла своим чередом, все работали, и мы с Вовой учились.

      1983 год оказался для нашей семьи очень удачным и счастливым. В январе я вышел на “диплом”, и мне был предоставлен учебный отпуск на пять месяцев. Дипломную работу я писал дома, но регулярно ездил в Калининград на консультации, а последний месяц перед защитой мы, студенты - заочники из Клайпеды, прожили в пригороде Калининграда  Отрадном, где нам выделили домик в институтской базе отдыха. Там нас ничто не отвлекало, в институт ездили на машинах  (у каждого была своя машина). 30 мая состоялась защита, я и все мои однокурсники успешно защитили свои дипломные работы. Потом нам торжественно вручили дипломы инженеров-экономистов, как водится, был банкет в одном из ресторанов Калининграда. Так что в возрасте 44 лет я окончил институт, получил высшее образование. Как говорится - лучше поздно, чем никогда.

     В  июне сдавал экзамены на аттестат зрелости Володя. Сдал все на пятерки. 25июня был торжественный выпускной вечер в школе, наш сын получил  Аттестат зрелости, в котором стояли только пятерки, похвальные грамоты за успехи в изучении отдельных предметов и отличную характеристику. Мы гордились своим сыном! Вот и у второго сына кончилось детство.  В конце июля Володя вместе с мамой уехал в Ленинград. Володя поступал в Университет, а мама обеспечивала моральную поддержку и  быт. Две недели волнений и напряженной подготовки  дали свой результат - Володя стал студентом Географического факультета Ленинградского Государственного университета, того же,  который заканчивала Гера. Он выбрал специальность океанолога,  как бы соединил вместе мою любовь к морю и любовь матери к географии.

        Пока мама с Володей были в Ленинграде, у нас произошло еще одно радостное событие:  2 августа наша Галя родила сына Сережу! У нас у всех сразу изменился статус: мы с Герой стали дедушкой и бабушкой, Костя с Галей - родителями, Вова - дядей. Я страшно радовался рождению внука, гордость распирала душу. Вот таким знаменательным для всех нас, Рыбаковых, получился 1983 год!

 К 1 сентября наш Володя уехал в Ленинград учиться, поселился в общежитии и стал навещать нас только на большие праздники и в каникулы. Хорошо, что тогда билет на самолет от Ленинграда до Паланги стоил дешево, всего 25 рублей, самолеты летали регулярно, так что приехать не составляло труда.  Гера с 1 сентября поменяла место работы, снова рассталась со школой, теперь уже навсегда. В школе ее любили и уважали и ученики, и родители, но здоровье было неважное, часто болела, в сентябре 1982 года перенесла тяжелую операцию, так что врачи рекомендовали работу менее напряженную. Ее охотно взяли на работу инженером - экономистом технического отдела базы Океанрыбфлот, там же в конструкторском бюро работала и Маша. Гера проработала в техотделе восемь лет и перед увольнением занимала должность ведущего инженера технического отдела объединения.

          У меня после окончания института появилась в душе какая-то пустота, не знал, чем себя занять, работа в объединении была не по мне, не интересная. Меня тянуло в море. По моей просьбе меня командировали заместителем начальника по режиму и безопасности мореплавания в штабе экспедиции. 15 сентября 1983 года вместе со всем штабом мы прилетели в город Нуадибу, республика Мавритания, где я уже бывал раньше. Штаб экспедиции разместился на плавбазе “Паланга”, а мне предстояло заниматься проверкой промысловых судов, находясь на каждом в пределах двух недель. За это время я должен не только основательно проверить работу штурманского состава, но и оказать практическую помощь, если судно плохо работает, не выполняет план добычи. Работа у меня не вызывала особого энтузиазма, я по личному опыту знал, как не любят всякого рода проверяющих инспекторов капитаны - промысловики. Конечно, без особой нужды, старался не придираться.

 Если же происходило ЧП, то разбором случившегося занималась целая комиссия. Вообще-то должность была высокая, престижная, с хорошей зарплатой, не зависящей от плана добычи, условия работы тоже в общем неплохие. Я работал самостоятельно, отчеты сдавал на берегу: сначала у себя в Объединении, а потом в главном управлении Западного бассейна - ГУ  “Запрыба”. Я проработал на этой должности три рейса по четыре месяца. Все они были в промысловых районах вдоль западного побережья Африки. Первый рейс, как я говорил, был в Мавританию, а для отдыха заходили в Лас-Пальмас.  Во время второго рейса я побывал, сопровождая суда с экспортной рыбопродукцией, в республиках Сьерра-Леоне и Берег Слоновой Кости.  Третий рейс я работал в республике Сенегал, в ее столице Дакаре. В море не выходил, а производил проверку всех рыбопромысловых судов Западного бассейна, то есть ГУ “Запрыба”. На рейде стояло в то время 18 судов нашего бассейна: литовские, латышские, эстонские и калининградские. Жил в отдельном номере в офисе работников Минрыбхоза, условия были хорошие. Здесь часто демонстрировались фильмы, всегда были свежие газеты и журналы, но питаться приходилось на наших судах, которые на тот момент стояли в порту Дакара, это, конечно, было не очень удобно.

            Дакар расположен на 15 градусе северной широты, в тропическом климате, здесь всегда жарко и душно. Центр города вполне европейский, много высотных зданий в 15-20 этажей - гостиницы, банки, административные здания. Чем дальше от центра, тем беднее дома, на окраине - дряхлые лачуги, построенные бог весть из чего.   В городе бесчисленное множество различных магазинов, ларьков, киосков, палаток. В двух магазинах говорили на русском языке и наши моряки, как правило, отваривались в этих магазинах, там всегда был огромный выбор тканей, штор для окон, одежды и т.д. Теперь, когда все это есть в изобилии в наших магазинах, в своей стране, даже не верится, что совсем недавно наши моряки возвращались из рейсов, как вьючные животные, нагруженные до предела всяким барахлом, приходилось выполнять заказы своих жен, ведь дома невозможно было купить порой самое необходимое.

 В Дакар из Москвы и обратно два раза в неделю специально летали самолеты Аэрофлота, которые перевозили в основном моряков, в Дакаре происходила смена экипажей, и работали ремонтно-подменные команды. Поэтому была хорошая связь с домом, постоянно получали письма, газеты и даже посылочки с чем-нибудь домашним. Очень часто ходили на пляж, пляжи в Дакаре были платные, правда, плата невысокая. На пляже женщины разгуливали почти голые, без бюстгальтеров, и мы пялили на них глаза - для нас это было необычное зрелище. Любили мы бывать на острове Горе (ударение на первом слоге), куда попасть можно на пароме или судовом катере. Остров Горе - это крепость, сооруженная в 18 веке и служившая заслоном на подходе к порту Дакар со стороны Атлантического океана. Там сохранились старинные пушки и зенитная артиллерия. Для наших моряков остров был излюбленным местом отдыха - чудесные пляжи, и прямо на пляже можно всегда выпить пива, виски и вообще, чего душа пожелает.

         После завершения третьего рейса в должности заместителя начальника экспедиции по режиму и безопасности мореплавания я вместе со всем штабом прилетел 9 октября 1984 года домой в Клайпеду. У меня накопилось много отгульных дней и отпуск, так что я два с половиной месяца отдыхал, а после отпуска решил снова вернуться на промысловые суда, и вот почему. Как-то на досуге, в кругу друзей - однокашников, завели разговор о льготной, то есть по выслуге лет, пенсии для судоводителей. Для ее получения необходимо иметь 20 лет морского стажа в должности штурмана или 12 с половиной лет в должности капитана. Я с карандашом в руках подсчитал, что у меня льготной пенсии не будет, если я буду и дальше работать в штабе экспедиции, так как работа в Литрыбпроме и теперешняя - заместителем начальника в штабе экспедиции, выпадали из судоводительского стажа. Нужно было срочно решать этот вопрос, и я, пожертвовав своей весьма престижной и высокой должностью, написал заявление об уходе с работы. Просил перевести меня в плавсостав базы Океанрыбфлот. Мне предложили должность старшего помощника капитана в ремонтно-подменную команду, которая базировалась в городе Луанда республики Ангола. Капитаном меня не поставили, так как по положению Минрыбхоза СССР, если человек не работал по своей специальности больше пяти лет, то терял квалификацию. Я был доволен, так как бюрократическая работа, когда исписываешь горы никому не нужных бумаг, была не по  мне.
 
         С 20 декабря начал готовиться к предстоящему рейсу в республику Ангола. 24 декабря поездом прибыли в Москву, а 25-го уже вылетели самолетом ИЛ-62М на Луанду через Будапешт. Впервые я летел в Южное полушарие. О пересечении экватора сообщила стюардесса, но в самолете трудно уловить разницу, заметил только, что в северном полушарии облака были под самолетом, а после экватора самолет шел уже в сплошных облаках, хотя высота оставалась одинаковой - 10 тысяч метров. Так в сплошной облачности и долетели до Луанды, землю увидели лишь при посадке. Температура воздуха в Луанде была 29 градусов тепла, а в Москве при вылете - 20 градусов мороза. За 12 часов перелета с посадкой в Будапеште попали из холодной зимы в жаркое лето! Выйдя из самолета, сбросили с себя всю теплую одежду, но все равно пот лил ручьем.  Понятно, что для здоровья человека преодолевать такие резкие перепады температур нелегко, чтобы акклиматизироваться, нужно время. После непродолжительной проверки паспортов и вещей на таможенном пункте в аэропорту, на автобусе поехали в морской порт Луанды. Вдоль дороги растут пальмы, земля непривычного красного цвета, вокруг жалкие хижины, которые едва ли можно назвать жильем. Везде люди с автоматами, в стране военное положение.

Работа ремонтно-подменной команды(РПК) состояла в следующем. Мы должны ремонтировать после рейсов наши малые рыболовные траулеры.  Основной экипаж с промысла приводит судно в Луанду, сдает его нам и улетает на отдых домой, в Клайпеду. Мы ведем судно в порт Лобиту, примерно на три градуса южнее Луанды, где находится наша ремонтная база, а после ремонта опять перегоняем его в Луанду и сдаем прилетевшему экипажу. Связано это с отсутствием аэропорта в Лобиту, и, кроме того, условия для ремонта там лучше. Переход из Луанды в Лобиту вдоль побережья Анголы занимал тридцать часов туда и, примерно, 24 часа - обратно, благодаря  попутному морскому течению.

 26 декабря наша ремонтно-подменная команда (сокращенно РПК) приняла в ремонт первое судно - малый рыболовный траулер, МРТ-300. Я на таких судах никогда не бывал и не работал. Для меня все здесь было непривычно: миниатюрные кубрики и каюты, общая столовая, в коридоре еле-еле разойдешься со встречным  человеком, палуба мизерная, ведь длина судна всего 30 метров. Подумал: “Боже, куда я попал?” Но делать было нечего, сам выбрал такую работу. Человек ко всему привыкает. Для меня работа здесь не требовала особых усилий. Моя вахта - вахта старпома - с 4-х до 8-ми часов утра и 16-ти до 20-ти часов пополудни, давала возможность всегда наблюдать восходы и заходы солнца, которые здесь, в южных широтах, необыкновенно красивы. Стоишь на мостике, как папуас, облаченный лишь в плавки или шорты, тапочки на босую ногу, и панаму или кепку от солнца.

          Порт Лобиту расположен на 12 градусе 20 минутах южной широты, на побережье Атлантического океана. Вход на внешний рейд чем-то напоминает Клайпеду, только в Клайпеде нет пальм. Вокруг порта - горы высотой метров 500-600. В Лобиту спокойно, бухта, как озеро, ветра почти никогда не бывает, стреляют, в отличие от Луанды, редко. Дома и домики на берегу беленькие, в основном с красными крышами. Повсюду военные ангольцы и кубинцы с автоматами. Кубинцев в Анголе в нашу бытность было много - они оказывали, вероятно, интернациональную помощь. На своем катере можно ходить по бухте куда угодно, но только, в целях безопасности, в светлое время суток. Берега здесь песчаные и нет опасных глубин, у берега прекрасный пляж. Ангольцев на пляже нет, им нет необходимости загорать - они и без того черные. Для нас же - раздолье, ежедневно, после тяжелого рабочего дня, купались и загорали. На пляже играли в волейбол, футбол, устраивали пикники - прекрасный отдых.

 Работать нам приходилось весь день, а в жаркую погоду устаешь значительно сильнее. Когда занимались ремонтом на рейде, было полегче, от воды все же идет прохлада. Но когда судно ставили в док, было что-то кошмарное: электричество отключалось, света нет, и не работает кондиционер, душно, и комары не дают покоя. После сна, если это можно назвать сном, голова  не своя, как будто ее нагрели в духовке или печке. Но еще хуже было, когда ремонтировать приходилось судно совсем без кондиционеров, а такие суда тоже попадались. Тяжело нам бывало всегда при смене экипажей. Передача дел длилась двое суток, и в этот период на маленьком суденышке оказывалось по два экипажа - основной и наш, РПК. Двое суток сдаем отремонтированный пароход и отправляем его в рейс, тут же подходит очередной корабль на ремонт, двое суток принимаем его, и все это время теснимся, спим, где попало: на мостике, на палубе, в столовой, благо, погода теплая.

 К этому добавляется еще перегрузка всего инструмента и ремонтного материала с отремонтированного на вновь пришедшее судно, так как нет никакого склада для хранения всего этого на берегу. А перегружать немало - около 30 тонн, так что работали на износ. Но нам не привыкать к трудностям, да и зарплата здесь стабильная и намного выше, чем на промысле, где все зависит от добычи. На рейде в порту Луанда в основном спокойно, только изредка слышим выстрелы и ночью видим следы трассирующих пуль, но до рейда, где стоят наши корабли, пули не долетают. В Лобиту значительно спокойнее. Но там другая неприятность - это ангольские воры, от них нет отбоя. Воруют все, что попадется. Ночью делают бесшумные подходы на своих легких лодках, не успеешь оглянуться, как что-то исчезает, а в темноте чернокожих вообще не видно. Впервые столкнувшись с этим во время ночной вахты, я оторопел, когда с вьюшки в несколько минут был смотан швартовый капроновый конец. Вначале не поверил своим глазам, как будто вижу фокус. Но факт - швартовый конец исчез за бортом судна.  Вахту стали нести более внимательно, но все равно за ночь что-либо исчезало, хотя после работы убирали с палубы все инструменты и ремонтные материалы. Я был поражен ангольской кошачьей бесшумностью действий.

     Периодически, два раза в месяц, мы совершали поездки на плантации за овощами и фруктами в местечко Бенгела, в 30 км от Лобиту. Первый раз я ездил вместе с двумя ребятами из Союза, работающими по контракту и хорошо знающими местную обстановку. Каждая такая поездка была сопряжена с риском, так как кругом постреливали.  На наших машинах всегда был укреплен советский флажок, и ангольцы (как унитовцы, так и солдаты армии Савимби) нас не трогали. Плантации тянутся до самых гор, принадлежат они  в основном португальцам. Здесь я впервые увидел огромную плантацию бананов. На бахчах - различного вида и размеров арбузы, поля пальчиковых помидор и огурцов, великолепные перцы и всякие другие овощи. “Торговля” велась не на деньги,  а в обмен на то, чего не было в Анголе. Все, что нам требовалось: помидоры, огурцы, арбузы, перец, бананы, зелень,   мы получили в обмен на хозяйственное мыло и бутылку вина. На обратном пути заехали на плантацию роз - такой прелести я не видел никогда прежде! Огромное поле благоухало розами разных видов и расцветок. Наш водитель, как старый знакомый хозяина плантации, сам нарезал специальными ножницами огромный букет из 27 роз - красных, мраморных и розовых. Рассчитался водитель за розы флаконом одеколона.

  Перед поездкой в Анголу всем нашим людям обязательно делались прививки против малярии,  кроме того, на судах выдавались еще и таблетки специальные, однако, случаи заболевания малярией случались и у нас, мы постоянно боялись, чтобы нас не укусил малярийный комар. Самые “малярийные” месяцы: март, апрель и май,   когда ежедневно идут дожди с грозами при температуре плюс тридцать градусов в тени. Врачи рекомендовали в это время употреблять ежедневно 50 грамм английского джина с тоником, но для моряков это было недоступно ввиду отсутствия денег. Нам выдавали 200 грамм сухого вина каждый день, но от малярии это не спасало. 25 марта заболел малярией и я. Температура подскочила под сорок, всего трясло, тошнота,  боли в почках, общая слабость. Отвезли в госпиталь, сделали уколы, но мест не было, и пришлось каждый день кому-нибудь из экипажа возить меня туда и обратно на уколы. Но ничего, выздоровел. В Анголе вообще много всяких болезней, потому что кругом грязь, антисанитарное состояние.  Нашим врачам, работающим там по контракту, приходится нелегко. Здесь очень плохая вода, после мытья чешется все тело, почти у всех моряков появилось грибковое заболевание ног.

         В апреле в Анголу прибыла ремонтно-подменная команда базы тралового флота для ремонта своих крупнотоннажных судов, старпомом там оказался мой друг и первый  наставник Виктор Владимирович Кудрявцев. Помылся у него на судне в финской бане (такой роскоши нет на малых судах!), посидели за столом, было о чем поговорить - не виделись давно. Как-то стало даже легче на душе. Работа в РПК была построена так - пять с половиной месяцев в Анголе, около трех месяцев дома и опять на пять с половиной месяцев в Лобиту. Один постоянный экипаж работает так в течение трех лет. Наш первый “рейс” завершился 10 июня, 12 числа мы вылетели в Москву и вскоре были дома.

ПУТЕШЕСТВИЕ НА СЕВЕР В ЧЕСТЬ СЕРЕБРЯНОЙ СВАДЬБЫ.

     Как быстро летит время!  Как - будто только вчера мы с Герой встретились в Архангельске, гуляли по набережной Северной Двины и вместе ехали в Ленинград. А вот уже приближается наша серебряная свадьба, 25 лет совместной жизни! Мы давно задумали с Герой отметить это событие в Ленинграде, но перед этим совершить путешествие по памятным местам, побывать на родине Геры - в городе Каргополе, если удастся, то доехать до Архангельска. По атласу автодорог изучали предстоящий маршрут, но мы не знали, что нашим картам нельзя доверять в полной мере, если показана дорога республиканского  или областного значения с твердым покрытием, то это наверняка труднопроходимая грунтовая. У меня был отпуск до середины августа, и во второй половине июля мы выехали из Клайпеды. С нами ехали мама Нина Дмитриевна, гостившая перед этим у нас, и наша Машенька, которой тоже хотелось побывать в Каргополе и у тети Марии (сестры Нины Дмитриевны) в Няндоме. Маша к этому времени уже разошлась с Леонидом Ипатовым, что-то разладилось в их жизни. Леонид вернулся на Кубань, а Мария жили в Клайпеде с Танюшкой. Татьяна была на лето отвезена к дедушке и бабушке на Кубань.

             До Ленинграда доехали благополучно, дорога отличная, знакомая. В Ленинграде уже была договоренность с подругой  Геры по Университету - Ниной Ревуновой, она оставила нам ключи от своей квартиры, а сама уехала отдыхать на юг, и мы могли располагаться там весь август. Переночевали в Ленинграде, свозили маму и Марию на небольшую прогулку по городу. Рано утром выехали из Ленинграда.   Решили добираться до Каргополя через города  Подпорожье и Вытегру, и в этом была наша ошибка. 200 километров до Подпорожья проехали быстро и благополучно, но сразу за городком кончился асфальт.  Сначала шла более-менее проходимая гравийная дорога, а километров через 30 пошла обычная грунтовая, к тому же разбитая тяжелыми грузовиками и лесовозами. Нам бы следовало сразу повернуть назад, но уж очень хотелось доехать до Каргополя, расстояние, в общем-то, было небольшое, да и мама все просила: “Поедем потихоньку, как-нибудь доедем!” Ехали со скоростью не более 20 км в час, кругом дремучий лес, никаких встречных машин, крохотные деревеньки попадаются лишь через 15 -30 километров. Словом, забытый Богом и людьми край, хотя природа красивая, местность холмистая, много озер.

 Доехали кое-как до Вытегры. Это небольшой районный центр Вологодской области.   Время было к вечеру, часов около шести, и мы хотели остановиться в гостинице, переночевать и отдохнуть, я очень устал от такой дороги. Но - типичная российская действительность - даже в такой заброшенной глухомани в гостинице не было мест!  Как будто туда съехались туристы со всего Союза. Хорошо, что хоть была  автозаправка, и можно было залить бензин. На бензоколонке поговорили с водителями и рабочим колонки, расспросили о дальнейшей дороге до Каргополя, по расстоянию-то оставалось около 160 километров. Нам сказали, что грузовые машины ходят регулярно, даже как будто проезжал не так давно “Москвич”, но “Жигулей,” с их низкой посадкой, не встречалось, однако попытаться можно. Решили потихоньку ехать дальше, так как было светло, погода вроде бы наладилась.  Днем моросил мелкий дождь, сильно осложнявший и без того нелегкую дорогу.

  Доехали до деревни Анненский мост, попросились на ночлег к одной одинокой старушке - женщины у колодца порекомендовали ее. Бабушка Клава, как ее звали в деревне, Клавдия Михайловна, приняла нас очень гостеприимно, вскипятила самовар, напоила чаем, хотела даже баньку истопить, но было уже поздновато. Постелила нам чистые постели, и мы так прекрасно отдохнули!   Клавдия Михайловна сказала нам, что в Каргополь надо ехать было через Вологду, здесь же дороги плохие, ходят лишь грузовики. За ночлег с нас старушка денег не взяла, даже обиделась, когда мы ей их предложили, но гостинец, в виде пары банок консервов, приняла. Рано утром выехали мы с Анненского моста, проехали километров 40 и остановились в небольшой деревушке, где дорога раздваивалась: одна поворачивала на север, к Каргополю, а другая - на юг, к Вологде. Дорога на Каргополь сразу за деревней была неплохой, утрамбованной, песчаной, и мы решили рискнуть, уж очень маме хотелось приехать на свою родину на машине. Но проехали 15 километров и встретили такую ямищу, которую было не преодолеть никакими способами - видимо, тут проходили КамАЗы, глубокие колеи были заполнены водой, между широкими колеями высоченный бугор, а лес подступает вплотную к дороге. Было жарко, стаями жужжали комары и жалили слепни.

В общем, подумали мы все хорошенько, взвесили всё, и решили повернуть назад, к деревеньке, а оттуда пробиваться на Вологду. Дорога на Вологду находилась в стадии строительства, была засыпана гравием,  особой скорости тоже не разовьешь, к тому же, чем дальше на юг, тем больше попадалось встречных  и, обгонявших нас, грузовых машин, поднимавших огромные облака пыли. Так что, когда мы, наконец, выбрались на асфальтовую дорогу у старинного города Кириллова (кстати, с красивейшим монастырем), все у нас было пропитано пылью, волосы стояли торчком, мы напоминали шахтеров, только что поднявшихся из забоя. Хорошо, что почти сразу за городом , нам встретилось чудесное озеро с чистой и прогретой солнцем водой. Подъехали к нему и целый час плескались, смывая пыль с себя и вытряхивая грязь и пыль из машины. Часам к восьми вечера приехали, наконец, в Вологду.

 Здесь купили билеты на поезд до Няндомы для Маши и мамы, в 10 часов посадили их в вагон, дали телеграмму тете Марии, чтоб встречала гостей, а сами выехали за город и устроились на ночевку у поста ГАИ, благо машина у нас просторная и можно было прилично спать вдвоем. Мы уже не хотели тратить время на поиски гостиницы в незнакомом городе. Раненько утром поехали на Ленинград, решив не искать больше приключений, и к вечеру добрались до своего любимого города. Это путешествие по северному российскому бездорожью запомнилось нам на всю оставшуюся жизнь, и мы уже больше не пытались ездить туда на автомобиле, а садились в поезд, который надежно доставлял нас к родственникам. Конечно, жаль, что не удалось посетить памятные места, но что поделаешь!
            
 В Ленинграде, расположившись уютно в  квартире Нины, стали готовиться к серебряной свадьбе. Сходили во Дворец бракосочетания, где 4 августа 1960 года регистрировали наш брак, договорились о торжестве и фотографировании, заказали автомашину “Чайка” с кольцами на крыше. Администрация Дворца приняла нас с должным почтением. 4 августа 1985 года мы с Герой вновь поднимались по парадной лестнице Ленинградского Дворца бракосочетаний, нас поздравляли, все было торжественно и красиво. Гостей было немного: наша сватья и подруга Роза (мама Гали нашей), Галя, школьные подруги Геры со своими мужьями - Салины Леня и Галина, и Лукины Люба  и Юра. Так уж получилось, что не было самых близких - наших сыновей.  Володя находился в Балтийском море, проходил после второго курса учебную практику на научном корабле “Профессор Дорофеев” и мог приветствовать нас только радиограммой.  Костя тоже не мог приехать, он  работал, и его не отпустили с работы.

 Наши Клайпедские родственники обижались, что мы отмечаем серебряную свадьбу не дома, в Ленинград все поехать не могли, но мы пообещали им устроить небольшую вечеринку позже, в Клайпеде.  А 4 августа мы хотели быть в Ленинграде. После церемонии во Дворце, мы вместе с нашими гостями разместились в “Чайке”, и поехали кататься по памятным местам, возложили цветы к памятнику на Марсовом поле, побывали у Смольного, у Медного всадника и Петропавловской крепости, везде фотографировались на память. А потом, естественно, поехали в квартиру Ниночки и устроили праздничный ужин. Было весело, вспоминали молодость нашу, пели песни. Всем понравилась наша серебряная свадьба. Через пару дней, отдохнув от волнений и прибрав в квартире, мы с Герой поехали домой, в Клайпеду. Обычно мы выезжали из Ленинграда очень рано, едва начинало светать, поэтому доезжали до дому в тот же день  к вечеру, затратив на дорогу часов четырнадцать.
               
16 августа 1985 года я вместе с экипажем своей РПК уже ехал поездом в Москву, а оттуда вылетели в Луанду. Второй рейс был легче по погодным условиям, до конца ноября в Анголе сухой сезон, дождей совсем нет, и комары не беспокоят. У меня достаточно свободного времени и я начал учебу на заочных курсах английского языка, перевожу тексты, выполняю контрольные работы, но так как нет языковой практики, то успехи невелики. В середине сентября в Лобиту прибыла РПК базы Тралового флота, в которой, к моему удивлению, оказалось сразу два моих родственника - Женя Самавичус, муж моей двоюродной сестры Зины, и Сережа Харченко, двоюродный брат Геры. Вот уж действительно мир тесен!  Пригласил их к себе в гости, выпили вина, расспрашивали и рассказывали наперебой. Такие встречи вдали от Родины согревают душу.

    В Анголе активизировались военные действия, в порт Лобиту привозят ежедневно до пятидесяти раненых. Нам запретили увольнения в город до особого указания. По утрам часто находим на палубе пули, но к счастью, за время моего пребывания в Анголе не было случаев ранения наших моряков. Лишь к концу октября военная обстановка нормализовалась, и нам разрешили выход в город. Осенью в бухту Лобиту заходит на нерест рыба сабля. Ее так много, что кажется - вода кипит. Днем такое зрелище, будто судно стоит посредине кипящего котла. Мы с борта зюзьгой выхватывали саблю из воды и бросали на палубу, жареная она очень вкусна. Сюда же в бухту заходят в это время морские львы полакомиться малоподвижной саблей. В сентябре  в Анголу слетаются на зимовку много разных птиц: гусей, уток и других, некоторым я даже не знал названия.

После второго, укороченного рейса, мы вернулись в Клайпеду в канун Нового года, во второй половине декабря. Так что Новый 1986 год встречали всей семьей, прилетал и Володя с Ленинграда. К этому времени наша молодая семья - Костя с Галей и Сереженькой уже жили в своей квартире по улице Лаукининку. Кооперативную квартиру они построили с нашей помощью, и переехали в нее в феврале 1985 года. Костя наконец-то надумал учиться и поступил на вечернее отделение Клайпедского факультета Каунасского политехнического института.

В ремонтно-подменной команде в Анголе  мне больше работать не пришлось, так как в апреле 1986 года я  был направлен на курсы в Москву. На эти курсы я попал случайно, они предназначались для руководящих работников управления, но наши литрыбпромовские  руководители уже все побывали на таких курсах. В марте, находясь в отгулах, как-то зашел навестить своих бывших коллег в Объединение Литрыбпром, встретился с заместителем начальника  Рудзинскасом Брониславом Иссидоровичем. Он то и предложил мне поехать на курсы при Всесоюзном институте повышения квалификации руководящих работников и специалистов рыбной промышленности. Такие курсы открывали неплохие перспективы на будущее, и, подумав, посоветовавшись с женой, я решил дать согласие, тем более, что в Анголу, где не прекращалась война,  возвращаться  не хотелось.

            В  МОСКВЕ.

15 апреля 1986 года я приехал в столицу. Через отдел кадров Министерства рыбного хозяйства нас, двадцать пять специалистов из разных портов Советского Союза, прибывших на курсы, расквартировали по всей Москве на частных квартирах. Оплачивалось жилье министерством. Я поселился в квартире одинокой пожилой женщины, которая почти не бывала дома, так как жила на даче. Для меня это было очень удобно. До министерства было близко, всего три остановки на метро и до метро пять минут пешком, другим ребятам приходилось добираться час и более, с двумя пересадками, так что мне повезло.

 Специализация курсов была такая: “Международные экономические отношения в области рыболовства и организация работы специалистов в заграничных учреждениях Минрыбхоза СССР”. Мне неоднократно приходилось бывать на всякого рода курсах повышения квалификации и в Клайпеде, и в Калининграде, но ничего  нового на них, как правило, не давали, вспоминали старое, да знакомились с новыми инструкциями и положениями. Здесь же нас сразу предупредили, что надо серьезно относиться к тому, о чем будут говорить преподаватели, будет много нового и полезного.

В программе курсов были такие предметы: “Международные условия рыболовства и экономические отношения с зарубежными странами”, “Регулирование рыболовства”, “Международные проблемы охраны морской среды”,  “Договорная практика”,  “Внешние сношения и дипломатический этикет“. Каждый слушатель курсов обязан был также написать дипломную выпускную работу. Я выбрал тему, наиболее мне знакомую - “Состояние и перспективы развития договорных отношений СССР с Народной Республикой Ангола в области рыболовства”.

Занятия проводили высококвалифицированные специалисты Минрыбхоза, заместители и начальники отделов. Мне особенно нравились лекции по внешним сношениям и дипломатическому этикету, которые читал Бакурин Олег Владимирович, жаль, что такого предмета не было в мореходном училище и институте. Морякам, и в особенности капитанам, нужно знать о дипломатическом протоколе, дипломатических приемах, дипломатическом корпусе. Занятия на курсах проводились в первой половине дня, обычно после трех часов мы были свободны и могли гулять по весенней Москве, знакомиться с городом. Я бывал в Москве проездом множество раз, но впервые прожил в ней два полных месяца и изучил столицу не хуже многих москвичей.

            На праздники 1-го Мая ко мне приехала, взяв часть отпуска, Гера. Я ждал ее и заранее приобрел билеты на различные спектакли и концерты. Мы побывали на показательных выступлениях лучших фигуристов мира в Лужниках, в театре имени Ермоловой, в Большом Кремлевском Дворце Съездов смотрели американский балет Джорджа Баланчина, ходили в театр оперетты. Москва в майские дни, с чередой сменяющих друг друга праздников, ослепительно прекрасна. Особенно нам запомнился День Победы.  Было солнечно, очень тепло. Мы поехали на Выставку достижений народного хозяйства (ВДНХ), там проходили встречи ветеранов Великой Отечественной Войны, играли духовые оркестры, люди веселые, нарядные, много цветов, радостное ощущение всеобщего праздника. А вечером с Каменного моста, рядом с Кремлем, смотрели праздничный салют и фейерверк. Незабываемое зрелище, такой красоты мы прежде никогда не видели! Будто огромные букеты сказочных цветов всех расцветок взлетели в небо над столицей!
            
 Праздничное майское настроение было омрачено сообщением об аварии на Чернобыльской атомной электростанции, но истинное положение дел тогда скрывалось, людей успокаивали, мы и предположить не могли подлинных размеров трагедии, обрушившейся на страну. Мы позвонили домой, детям, там было все спокойно. В Москве также ничего не изменилось. В Чернобыле гибли люди, а Москва продолжала пребывать как бы в неведении, была все такой же праздничной. В один из майских дней нам удалось купить билеты в ресторан “Седьмое небо” на Останкинской телебашне.  Перед этим была небольшая экскурсия, подъем вверх на скоростном лифте на высоту более ста метров, где размещается медленно вращающийся ресторан, и мы в течение часа любуемся панорамой Москвы с высоты птичьего полета, при этом незаметно съедаем очень скромный обед из фирменных блюд ресторана. Москва сверху кажется еще прекрасней, чем внизу. Сверху не видно выбитого асфальта и обшарпанных стен многих зданий, мусора и прочих неприятных мелочей.

         Праздники всегда кончаются, 14 мая Гера уехала домой, в Клайпеду. А я продолжал учиться и готовил выпускную дипломную работу. С товарищами по курсам ездили на футбол в Лужники, побывали в Мавзолее Ленина, на экскурсии в Московском Университете, да и просто часами гуляли по Москве, благо свободного времени хватало. Питались мы в министерской столовой, там был богатый выбор блюд и низкие цены.
          Перед завершением курсов повышения квалификации нас пригласили в приемную Министра Рыбной промышленности. Министр Каменцев поздравил нас с окончанием, сказал напутственные слова, чтобы, работая за границей, мы достойно представляли свое министерство. Предполагалось, что после окончания данных курсов, специалисты будут направляться для работы за границей по контрактам в качестве представителей МРХ, это, конечно, те, кто занимал ответственные посты. В нашем потоке были в основном начальники управлений, главные инженеры предприятий и лишь несколько капитанов рыбопромысловых судов. Нас, капитанов, и за границу посылали капитанами рыбопромысловых судов. Курсы служили как бы трамплином в длительную загранкомандировку.
          
     После возвращения из Москвы я подал документы на загранкомандировку, тогда с нашего управления направляли людей в основном в две страны - в Анголу и Мозамбик. Мне пришлось ждать “своей очереди” полтора года. Поэтому, я вернулся на промысловые суда и сделал два рейса в должности капитана к берегам все той же Африки. Один рейс работал на СРТМК, а второй - на “СТМ - Атлантик”. Суда типа «Атлантик-333»  появились в базе Океанрыбфлот недавно и занимали промежуточное положение между СРТМК и крупнотоннажными РТМА. СТМ-Атлантик были судами немецкой постройки, как и РТМА, но более короткие и меньшей грузоподъемности. Оснащены они были  современным навигационным оборудованием, работали тралами, и имели  механизированный рыбцех для обработки и заморозки рыбы. Теперь, спустя время, я думаю, что может быть, мне  надо было не рваться в загранкомандировку, подорвавшую мое здоровье, а продолжать работать капитаном на этих судах, где были комфортные условия для экипажа. Но, жизнь невозможно повернуть назад, как поется в песне.

ОТДЫХ В ПИЦУНДЕ.
               
Наша семейная жизнь в восьмидесятые годы складывалась неплохо. Володя учился успешно, после третьего курса, в 1986 году, побывал на практике на рыболовном судне от управления “Промразведка” Западного бассейна. Судно “Сократ” работало в Тихом океане, рейс длился полгода, так что наш сын в полной мере вкусил рыбацкого труда, но увидел много интересного. В Тихий океан они шли через Панамский канал (мне там не пришлось побывать), работали у берегов Перу и на отдых заходили в столицу Перу - Лиму. Володя хорошо заработал в этом рейсе, привез всем  подарки, и затем совсем отказался от нашей материальной помощи, так как ему хватало стипендии и того, что осталось от заработка. Словом, мы ему уже не помогали.  У Кости тоже жизнь складывалась хорошо. Он ушел с Западного судоремзавода и начал ходить в море мотористом в базе Тралового флота, стало легче материально. В институте продолжал учебу заочно, перевелся в Калининградское высшее морское училище, на механическое отделение, готовился стать инженером-механиком судовых установок. Сергунька, наш внук любимый, ходил в детский сад, часто бывал у нас. Галя работала,  они с Костей ждали второго ребенка.  27 сентября 1987 года родился второй наш внук, Сашенька. Все мы, конечно, очень хотели девочку, но что поделаешь, если у нас в роду рождаются одни парни.

     Вскоре после того, как мы забрали Галю с Сашенькой из роддома, мне в базовом комитете профсоюза выделили бесплатную путевку в пансионат “Пицунда” на Черном море. Решили ехать вместе с женой, мы всегда предпочитали ездить на курорты с ней вместе, ведь в нашей жизни и так было достаточно разлук. По приезду в Пицунду купили вторую путевку прямо в пансионате.  Была середина октября, и особого наплыва отдыхающих не было. Путевки тогда стоили дешево, за три недели отдыха мы заплатили 118 рублей, меньше  месячной зарплаты Геры (она тогда получала около 160 рублей в месяц).

     Пансионат “Пицунда” - это семь многоэтажных корпусов разместившихся вдоль самого берега моря, а за корпусами начинается реликтовая роща кавказской сосны. Место удивительно красивое. Наша комната - двухместный номер со всеми удобствами и лоджией, располагался на восьмом этаже, окном к морю, и мы засыпали и просыпались под успокаивающий шум моря. Несмотря на октябрь, погода стояла почти все время прекрасная, солнечная, теплая, конечно, но не жаркая, вода в море была уже прохладная, и купались там только закаленные смельчаки. Но зато мы часами сидели у моря, не боясь обгореть, а купаться ходили в бассейн. Кормили в пансионате очень вкусно, мы много бывали с Герой в различных санаториях и домах отдыха, но так обильно и вкусно кормили разве что в доме отдыха Нарочь в Белоруссии. Пицунда находится в республике Абхазия, чуть южнее города Гагры. Сам городок небольшой, но рядом столько разных интересных мест, что чуть не ежедневно мы ездили на всякие экскурсии.

В Гагры мы ездили не только с экскурсоводом, но и просто погулять и купить на рынке фруктов, которых там было изобилие и очень дешево. Покупали тающие во рту груши, виноград, дыни, Гере очень нравилась хурма, я, правда, ее не очень люблю. Ездили в Сухуми в Обезьяний питомник и Ботанический сад. Очень запоминающейся была поездка на озеро Рица, высоко в горы, по узкой извилистой дороге, где с одной стороны отвесная стена, а с другой - глубокая пропасть. Проезжали мимо водопадов “Женские слезы”  и  “Мужские слезы”, много фотографировались. Какие чудесные пейзажи в горах!

Пожалуй, самой запоминающейся была экскурсия в Новоафонские пещеры, такого необыкновенного зрелища мы еще не видели. Эти пещеры, расположенные на северном склоне Иверской горы, были открыты сравнительно недавно, в 1961 году, когда в окутанную тайной бездонную яму первым спустился местный смельчак Гиви Смыр и прошел вглубь 35 метров. Потом изучением пещер занималась спелеологическая экспедиция института географии Грузии. На глубине 139 метров были обнаружены гигантские подземные дворцы. Начались исследовательские и строительные работы, в результате которых появился уникальный пещерный комплекс, открывшийся для посещения в 1975 году. В сопровождении экскурсовода туристы рассаживаются в открытых вагончиках миниатюрного электропоезда, который везет вглубь пещер, мимо необыкновенных сталактитов и сталагмитов, сияющих всеми цветами радуги, благодаря подсветке. Часть пути экскурсанты проходят пешком, любуясь сказочными подземными дворцами, созданными природой. Когда мы поднялись  вновь наверх, нам казалось,  что побывали во владениях Хозяйки Медной горы.  Незабываемые впечатления!

Октябрь на Кавказе - время уборки цитрусовых плодов. Как всегда в это время, в совхозах ощущалась нехватка рабочих рук, и отдыхающих пансионата приглашали поработать на сборе мандаринов и апельсинов, за день работы (если выполнялась норма) каждый получал 5 килограммов мандаринов. Однажды поехали и мы с женой, ведь такой работы нам еще не приходилось выполнять, а Гера и не видала никогда, как растут мандарины. Автобус совхоза забирал добровольцев сразу после завтрака  и привозил к ужину, ехать до плантации цитрусовых было недалеко, не более получаса. Работали мы с удовольствием, погода была солнечная, ящики быстро наполнялись спелыми плодами. Наш бригадир, молодой абхазец, сказал нам, что мы можем есть мандарины и апельсины сколько хотим, и сам приносил нам самые сладкие и крупные плоды. Мы поначалу побаивались есть их много, как бы не стало желудку плохо, но  нас уверили, что цитрусовые  можно есть, сколько душа пожелает, без опасения за желудок. Словом, ели мы мандарины целый день, вечером даже ужинать не хотели. И привезли еще 10 килограмм заработанных плодов.

 Потом, в Клайпеде, эти мандарины сохранились до Нового года,  как приятное воспоминание об Абхазии. Вообще отдых в Пицунде был замечательным во всех отношениях.  К сожалению,  теперь уже мы не имеем возможности поехать на такой курорт. Абхазия стала заграницей, путевки теперь стоят баснословные деньги, надо два года не есть и не пить, тогда, возможно, и соберешь на одну путевку. Сейчас принято ругать время 70-х - 80-х годов, как застойное, но для нас это был совсем неплохой период, особенно если говорить о возможности отдыхать на курортах. Путевки стоили дешево, к тому же профсоюз оплачивал 70 процентов стоимости, а иногда за хорошую работу давали и бесплатные путевки. Мы с Герой  дважды лечились в санаториях Друскининкай, много раз отдыхали в домах отдыха и пансионатах Паланги, благо это рядом с домом, и не надо далеко ехать, ездили в Белоруссию и на юг. Жаль было нам расставаться с гостеприимной Пицундой, мы бросили в фонтан монетки, как водится, чтоб вернуться туда еще раз, но приметы не всегда сбываются.