Репточка 4

 Голосистый графоман
 
 Это, пожалуй,  ключевой персонаж всего движения. Голосистые(и безголосые), нередко орущие мимо аккордов графоманы – микрофонозавры - всегда на переднем плане.  И на репточках, и на фестах. Они главные ловцы харизмы. Инструменталисты - это аккомпанемент. Это сопровождение, не более. Сиди себе, скреби по струнам, в то  время, как ВОКАЛИСТ звездится. Ему цветы и девушки в постель пятизвездочного отеля, тебе шнуры сматывать, аппаратуру таскать, текстЫ сочнять, потея во вдохновенном одиночестве. Риффы выдумывать… Хотя тексты-то он как правило… сам. Это, как сразу два портфеля у Хрущова – генсек и премьер. Первым такой алгоритм придумал, если не ошибаюсь, Гитлер, соединив должности рейхсканцлера и президента. И потом в роке-автор –он же и певец и швец и жнец, вот только почти никогда на дуде игрец…Но в любом случае они  мини-фюрер. Так уж повелось, не даром "битлы" на обложку "Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера"  намеревались пришпандорить харизматичного сына таможенника, да передумали.
 
 Первый вокалист, с которым мы попробовали освоить «Дом восходящего солнца» был пожарным. В пожарном порядке сидя у компа, мы надёргали из «Гитар про» битловских песенок. Прежде всего «Ку –ку –га-га»(And I love her) и прочих баллад про вчерашнюю любовь и растоптанную толпой стюардессу. Тексты его были не просто тяжеловесны, они были брутально –самоделочны. Дейтвуя очень дипломатично, я всячески увиливал оттого, чтобы петь что-то вроде вот такого, отчасти брандмейстерского, отчасти Герастратовского:

 Как мне сжечь свою душу дотла,
  Только пепел и угли кругом!
  Помоги мне, мой друг, навсегда
  Уничтожить всё в сердце моём!

 С песенкой про шторм он пытался штурмовать андеграундный фест, сами организаторы которого(один басистый, другой голосистый, - орали мимо аккордов, фантазируя  себя погибельным харизматиком «русского рока», коих я не буду поминать в суе- aut bene aut nichil). Фома не верил в то, что и  он, и его жена- бухгалтер стриптизбара, с которой он перезнакомился в интернете, ни много ни мало как композитор, автор песен,- не поэт и даже не читатель и не слушатель. Он барабанил. Его армейcкая группа называлась «Сортирные мальчики». Его несостоятельсность обнаружилась во время волнительного выхода –перформанса на стрит 9 мая 2008 года. Мучаясь , он пытался исполнить композицию на стихи пастернаковской «Метели» , приговривая в паузах : «Это Пастернак! Это Пастернак!» Он не попадал в тональность, он пел мимо аккордов, он перевирал слова. Но выходило комично и я давал перевод: «Ждут старые джинсы у мамы в шкафу , заклепок зеленная медь…»(«Дом восходящего солнца»). Он испохабил балладу из «Металлики»…И наконец запел Булата Шавловича про виноградную кость…
 На память от него у меня остался летчицкий шлемофон(брат у него служил в авиации), который я надевал, чтобы не глохнуть от грохота на репах. А он оставил себе на память барабан, подаренный другом-поэтом, членом СП, телемастером, вместе со своей теле-Маргаритой обитающим на жилмоссивовском Брокене по соседству.
   
  С битломаном –пожарным мы закапканились в кафе «Капкан» на говнорокерском тусняке со входом за сто рублей и чистой водой на столах. С вокалистом из сибирских аборигенов  снюхались в магазине музкльных иструментов, где он вдруг запел Клэптона. И вот мы с ним у него дома –он поёт, я аккомпанирую. Он взялся кроме того исполнить песню «Кукольник –дождь», написанную ещё с художником –электрогитаристом, сломавшимся на второй гамме, а позже по какой -то мистической логике симпатической магии сломавшим себе ногу. У сладкоголосого вакалиста отделочный бизнес. Окрылённый встречей со мной он помчал меня на своей иномарке с гитарой в багажнике от магазина музыкальных интсрументов в страну необузданных фантазий музыкальной звёздности. Но уехали мы не далеко... 

 Голос прекрасный у строителя - отделочника(он руководит мини-строительной фирмой, в одной из отделаиваемых квартир мы даже попели-поиграли), воспроизводит интонации Планта, Маккартни, Клэптона.И отнюдь не пародийно. Да и мою песню вытягивает на до того недосягаемые высоты. И вдруг выясняется –он сочиняет и на предстоящем фесте собирается предстать со своей композицией(и не одной). Он достает толстую общую тетрадь - и спрашивает моего мнения о своих стихах. Стихи – графоманщина из нескладух, и я честно это ему объявляю. Он, конечно, зеленеет , но мы уже договорились обработать одну его песенку и переписанный на один раз текст(переделки ему откровенно не нравятся) , я уже отдал для печатания в фестивальный сборник-и он прошел, в то время, как тексты песенки Надежды про сны, которые сбываются и девичью мечтательную глупость, –нет.

 Она конечно, переживает. Но я клянусь, что все равно по-справедливому выйдем петь песни всей группы –хотя бы по одной каждого автора.(По справедливости). Идём на прослушку всей бригадой кроме барабанщика, который заменил пожарного. Это  ветеран локальных конфликтов с афганским прошлым.Пишет мемуары. Но слава те, не стихотворные. И всё-таки, перед тем как выйти на фест я ещё раз переделал текст песни с началом «Кончается прилив» и получил вместо прилива нежности в магазине, где мы встретились-, взрыв негодования.

 Кончается прилив, как и вот эта ночь,
 пену накатив, волна уходит прочь,
 как нежности твоей нечайная волна,
 как отгоревшая луна.
 Строчки на салфетке ещё колышет бриз,
 в меленьком кафе ещё играют блюз…

 - У меня было про подводные лодки у Северных берегов, а ты чо сделал? - ярился вокалист голосом не то Меркьюри, не то самого Козловского. И мы расстались.