Последняя глава..

Лёшка отпустил своего Паху, а сам, на крыльях реального сновидения перемещался над городом.
Был тот редкий вечер, когда серую облачную грязь неожиданно пронзает солнце, и свет его, как-будто наполнен насыщенной янтарной теплотой, на фоне ещё более почерневших облаков...

  Крики ребят во дворе школы привлекли Лёшкино внимание. Компания из трёх девчонок и, явно, не трезвого малого, загнала в угол беседки какого-то зверька в серой шубке. Громко ругаясь, срывающимися до визга, ещё не устоявшимися голосами компания пинала девочку. Лёшка снизил свой «бреющий» полёт, чтобы рассмотреть получше: две принцески избивали некрасивую девочку в грязно-серой шубке. Вязаная шапка слетела с её головы, девочка старалась откинуть с лица тонкие пряди светлых волос, в то время, как её колошматила та, что была повыше, обёрнутая в более пёстрые шмотки.

 - Врежь ей, суке! -Танюха, по роже, шоб Тимка больше к ей и не подлазевал. Танюха схватила некрасивую девочку за волосы, повалила на снег и, четверо зверьков начали во всю охаживать её ногами. Наверное, подростки самые жестокие люди, когда силы и злости уже не мерянно, а поступки пока ещё не осознаются, дети, - мозги не выросли...

 У девочки шла кровь, алыми пятнами заливая светлую шубку. А та, которая громко кричала Танюхе, каблуком выломала доску от детской беседки, и оружием своим начала бить девочку по животу. А та, каталась по земле и тихо повизгивала, стараясь спрятать лицо, уворачиваясь от ударов, руками же, она прикрывала что-то на животе. От скользящего удара сапогом, серая шубка распахнулась и, стал виден большой живот маленькой женщинки, по которому так старалась ударить палкой другая будущая женщинка, с перекошенным злобой лицом. И злоба эта была от единственного желания, чтобы Тёма «подлазевал» теперь только к ней.

 В мгновение Лёшка выскочил из сонного парения и, белым вихрем слетел, казалось с небес, ярость переполняла Белого зверя. Не мог он видеть, как четверо подонков в кровь избивают беременную девочку, которая всеми силами пытается прикрыть живот и, только повизгивает от страха, а её Тимка.., наверное, где-то далеко, и думать забыл про свою любовь. А, может, вовсе и не её, просто тот, которого она полюбила. По-настоящему! В первый раз! Вопреки завистливым подругам, которые постоянно встречаются со своими мальчишками, и позволяют им всё но, только, чтобы не было последствий. Чтобы, как будто ничего и не было, чтобы никто, ничего и не знал, а потом, чтобы можно было с другим, с третьим, или одновременно. Только, чтобы без последствий, чтобы будущий муж брал замуж целомудренную невесту с «пломбой непорочности», а не ту, которая распаренная, красная от самогонки и мальчишеской похоти «зажигала» с компанией пацанов где-нибудь на даче, обучая премудростям «любви», пока родители где-то ..на симпозиуме.

   Вот поэтому они так ненавидели и избивали ту, которая решилась! Не стала врать себе, своему парню, язвительным дамам-учителям, своей матери, сутками пропадающей на работе, а теперь, не решающейся зайти в школу, где учится её так рано повзрослевшая дочь и её непутёвый Тёмка, который боится к ней даже подойти. И девчонка, всеми силами защищала свою любовь но, сил, явно не хватало...

 Рёв Зверя заставил всех вздрогнуть от страха и неожиданности. Волк  в один прыжок приблизился почти вплотную к девочке на снегу. Она перестала всхлипывать, только сильнее забилась в уголок беседки. Лёха был в ярости, он хотел растерзать, порвать на куски негодяев но, они и так уже наложили в штаны.
  Смелая, когда вчетвером на одну, Танька выронила палку и вместе с компанией медленно пятилась от Белого зверя.

И тут, случилось неожиданное: пьяный малый, у которого от страха горячая струйка уже метила ярко-синей полосой "модную джинсу", достал из кармана папкин макар и, зажмурившись, почти касаясь пушкой белого зверя, сделал выстрел. От страха он нажал на курок ещё два раза и, уронил пистолет в снег. Лёха дёрнулся, всем своим могучим телом, застыл на какое-то мгновение, вдохнув ноздрями морозную прохладу и, начал оседать, а красные ручейки яркими пятнами окрасили снег вокруг. Но, в каком-то отчаянном порыве, он встал на ноги и наотмашь ударил лапой малого по лицу, когтями оставляя глубокие борозды. Смелые девчонки завизжали, Лёшка качнулся и, медленно осел на снег возле самых ног, чуть живой от страха некрасивой девочки, которая вскоре станет мамой. В девятом классе. А потом, уйдёт из этой ненавистной школы, запомнив полученные уроки жестокости, отчаяния и боли. На всю жизнь!

 Белый Зверь лежал на снегу, и казалось, оцепенел, только кончики ушей мелко подрагивали а, красное пятно на белом снегу продолжало разрастаться.
 На этот раз не сознательное усилие, щекотной дрожью пробегающее по телу переместило Лёшку в так знакомую ему Другую реальность, а сильная тошнотворная боль. Обрывки мыслей держали в голове только Пашкин образ, к которому он перемещался неровным вихрем.

Пашка, как бывало, шутливо пронёся мимо, и тут же, медленно приблизился к своему Лёхе. На этот раз Лёшка не шутил, а его объятия были наполнены такой ошеломляющей нежностью, что Пашкино шутливое настроение сразу стало серьезным. Это был невероятный кружащийся полёт, танец нечеловеческой нежности, казалось, это был полёт самого Счастья, неземной Любви, нечеловеческих объятий, плавных нежнейших касаний, чарующей вибраций, - Музыка Любви.

 Пашка заглянул в Лёшкина глаза, которые он, почему-то сейчас прятал. И.., не увидел. Из глаз шёл свет. Слепящий свет, казалось, что горят два солнечных лучика, а внутри Лёшки лишь свет. Только свет. И от этого слепящего потока Пашка стал различать как Лёшкино тело, до боли родное, тело, где каждая складочка была столь знакомой и милой, родной, драгоценной, подёрнулось белой шёрсткой. Изящные, такие милые любящие руки вытянулись, коренастые лапы, морда... В нежных Пашкиных объятиях теперь был так любимый им друг, только в бодрствующем теле. Первый раз! Откуда? Как такое возможно?    Так...

 А глаза Лёхи продолжали лучиться ярким светом. Онемевший, ошеломлённый Пашка расслабил объятия и, Белый зверь, медленно поплыл от него, продолжая смотреть всё тем же лучистым взглядом. Пашка встревожился, дёрнулся было но, незримая преграда не давала последовать за ним. «Нельзя».

 «Прощай», - говорил Лёшкин взгляд, я боюсь за тебя, боюсь, потому, что люблю!Так, как никого не любил или, как любил лишь тебя одного! Всегда, в каждой жизни и, оставляю одного... Пока яркий свет шедший из его глаз не воспламенил вдалеке фигуру Белого волка, яркой звёздочкой ослепившую глаза и, исчезнувшую где-то в мириадах звёзд ошеломляющей вселенной…

  Чернеющие тучи силились поглотить последние янтарные лучики, гротескно оставляющие в вечерней хмари пунцовые бреши. А в сумерках, на сероватом снегу у ног некрасивой девочки, так стойко отстаивающей свою любовь, умирал парень. Атлетически сложенный, белобрысый, в коротких шортах, в которых он обычно был дома, с простреленной грудью. Умирал, чтобы продолжал жить новый маленький человечек, чтобы в его груди билось смелое справедливое сердце! Сердце отважного Белого Волка...