Любовь и война

Армения. Ереван… Тысяча девятьсот девяностый год. Встретились мальчик и девочка и полюбили друг друга. Мальчику было шестнадцать лет, а девочке – пятнадцать. Учились в разных школах: она – в русской, он – в армянской. Школы находились совсем рядом, и  каждый день после уроков он  встречал ее и они, разговаривая, шли домой. Каждый раз, приближаясь к ее дому, они замедляли шаг. Им хотелось как можно дольше побыть друг с другом. Они стояли друг перед другом и, краснея и запинаясь, говорили друг другу о своих чувствах. Больше говорил он, хоть ему тоже было нелегко: закомплексованный армянский подросток изо  всех сил старался скрыть от любимой девочки нежный румянец, который проступал на его лице, и предательский блеск в глазах. Но она все видела, и, главное, чувствовала, и у нее от избытка эмоций стоял ком в горле…

Они решили быть вместе навсегда. Однажды даже произошел  такой эпизод: он позвонил ей и сказал, что хочет, чтобы они были вместе уже сегодня, сейчас. И через 10 минут он будет ждать ее у  подЪезда, и они пойдут к нему домой, и она станет его женой. Девочка на миг потеряла голову от счастья и стала собираться… Но на пороге возникла соседка, которая была старше девочки на четыре года, и ей удалось урезонить ее. Сколько раз в течение своей жизни она вспоминала этот день…

Прошел год. Они поссорились из – за какого – то пустяка. Влюбленные ведь часто ссорятся… Он звонил и молчал в трубку. Она знала, что это он. Сердце ее знало. Когда она проходила под его окнами, он выглядывал из – за занавески и провожал ее взглядом до тех пор, пока она скрывалась за углом… А она тайком, исподлобья, смотрела на его окна…
Гром грянул среди ясного неба. Началась война с Азербайджаном и  родители в спешном порядке отправили его за пределы Армении, в Россию. Возраст у него был “призывной”, и в любой момент за ним могла прийти повестка. Трудно сейчас кого – либо обвинять: каждый день в Ереване обезумевшие от горя родственники хоронили своих юных, не успевших пожить  детей. Это было страшно… По всему городу были развешаны черные ленты с именами и возрастом погибших: “Армен, 18”… “Гарик, 20”… “Давид, 18”… “Саркис, 19”…

В Армении началась блокада. Электричество включали на два часа в сутки. Не было газа и воды. Особенно невыносимо стало зимой: люди в своих квартирах ходили в пальто, сапогах и шапках, так же ложились спать. В домах витал запах сухого спирта и керосина, которые еще надо было достать. Хозяйки начали сами печь хлеб, так как в магазинах его не было… Было голодно, холодно, и очень страшно…

Не было дня, чтобы девочка не думала о своем любимом… Она в мыслях делилась с ним всем происходящим, ругала его, потом мирилась… Он не покидал ее ни на минуту.

Семья девочки жила так же, как и все остальные. Папа поставил печку, но не было дров, и в ход пошло все: старая обувь, тетради, журналы, газеты, поношенная одежда… Все, что могло хоть на несколько минут согреть прикорнувших к печке людей. Спать на ледяных простынях было невозможно, и мама постелила всем байковые одеяла, чтобы хоть ночью можно было отключиться от всего этого кошмара. Девочка не снимала даже перчаток, и однажды, стараясь зажечь свечу, спалила правую. Хорошо, быстро сдернула с руки…

Однажды она проснулась среди ночи от жуткого зуда пальцев ног. Они горели, как в огне. Ничего не понимая, девочка разбудила маму. Мама пришла в ужас: у дочки были отморожены все пальцы… До утра мама с папой растирали ей ноги спиртом, а она плакала навзрыд от боли…

Однажды, к девяти часам вечера раздался телефонный звонок. “Кажется, междугородний”, - сказала мама. Девочка взяла трубку. Это был он. Он. Ее любимый. Взахлеб говорил  ей о своей любви, говорил, что не может без нее, и весной обязательно приедет. Приедет и они поженятся.

Он не приехал. Не приехал ни весной, ни летом, ни осенью. Не приехал никогда. Девочка заболела. Ее организм отказывался принимать пищу, и ей вводили внутривенно глюкозу. Она похудела до тридцати шести килограмм. Она не хотела жить…


Через некоторое время девочка узнала, что он там женился. Она тоже вышла змуж. Родила детей. Жизнь ведь продолжается…

Будь ты проклята, война… Будь ты проклята…