3. 9. Новый год

Зима полностью вступила в свои права.
 Выпал глубокий снег, начались сильные морозы. Было не охота лишний раз выходить на улицу. Дни стали короткими и серыми. Солнечные батареи не заряжали аккумуляторы. Вечерами долго горели лампочки и работал телевизор. Михаил каждый вечер на пару часов запускал движок, что бы подзарядить аккумуляторы. Но прекратились поездки. Продукты были запасены, горючее тоже, дров было вволю. Вместо хлеба они пекли лепёшки, варили вермишель.
 
В огороде в неглубокой траншее была прикопана капуста, которую они собрали осенью вместе с корешками и листьями. Там же были свекла, морковь. Когда овощи кончались, Михаил брал лопату, откидывал снег, разрывал землю и доставал свежие, хорошо сохранившиеся овощи.
Картошку он разделил на две части. Одну оставил в кладовой в ящиках, другую закопал в огороде в сухом месте, обложив листьями папоротника. Хозяйства не было и не было необходимости утром и вечером управляться с ним. Но кладовая была забита консервами. Светлана поразилась их обилию.

- Зачем тебе столько? - удивилась она, когда в первый раз увидела это.
- Каждый сходит с ума по своему, - усмехнулся Михаил.
- Первый год, когда я только перебрался сюда, в первый раз, я зимовал один. Жена ожидала рождения сына, и с дочкой жила у моей бабушки. Я подготавливал дом к их приезду, делал полный ремонт. В доме не было дверей, окон, печей, полов. Штукатурка была оббита. Целы были только стены и крыша.

Осенью я успел закрыть одну комнату и сложить там печь. В ней и зимовал без запаса дров, продуктов. Без транспорта. Хорошо хоть в лесничестве коня дали и немного сена. А зима выдалась снежная. Ни одной оттепели за зиму. Как в декабре снег выпал, так только в марте и сошел, да глубокий такой.

Осенью напротив моего дома старый барак развалился, так это меня и спасло. Печи я ещё не умел класть. Ну, представь, что может двадцатичетырёхлетний парень из города из семьи интеллигентов.
Я мог рассказать космологическую гипотезу образования вселенной. Мог решить довольно сложную математическую задачу, мог подчинить приемник или телевизор, подключить розетку или лампочку, то есть мог заниматься интеллектуальным трудом. А тут грубая печь для сжигания дров. Казалось, что проще? Казаться то казалось, а оказалось, что ни чуть не проще телевизора.

Вот и сложил я первую печь. Она не столько грела, сколько выкачивала тёплый воздух из комнаты на улицу. Пока топлю, от чугунной плиты жар идет и тепло в комнате. Огонь погас, через десять минут холодно, в трубу весь теплый воздух на улицу выгнало. А тяга сумасшедшая была, дрова как порох сгорали.
Утром проснусь, нос высуну из вороха одеял и одежды, в которую зарывался ночью, а мороз аж за нос щиплет, вода вся замерзла. Я выпрыгну, схвачу лопату и топор, и бегом к бараку. Отгребу снег и давай доски отдирать, да топором рубить. Печь растоплю, отогрею всё, а тогда уже начинаю завтракать и за работу. Продуктов, сколько на себе притащу, все мои.

А сколько могли мне бабушка с женой, собрать? Зарплату мне дали чисто символическую - тридцать пять рублей, я ведь никаких функций пока ещё не выполнял.
Картошки, круп, солёной капусты, если кусок сала, то это большой праздник. Вот я навьючу всё это в пару сумок на коня, и идем с ним. Девять километров за шесть часов.
То я иду, снег проламываю. Выдохнусь, его вперёд пускаю. Он идет грудью ломит, я заберусь на него, отдыхаю. Он выдохнется бедный, станет, я слезу опять снег проламываю, а он сзади плетётся, отдыхает. Умная скотина был, знал, что только там у него сено.
Приду и растягиваю продукты, что бы дольше не выходить. Вот после той зимы и появился заскок, если на год запасов нет, не могу себя спокойно чувствовать. Но зато, когда есть запасы, так приятно из окна наблюдать за буйством стихии и знать, что нет необходимости дергаться.

- А что если что-нибудь случится и понадобится помощь?
- Ну а что может случиться? Во-первых, несчастный случай. Но мы зимой практически ничего не делаем, его вероятность небольшая. Во-вторых, болезнь. Но у нас нет в это время никаких контактов. Любая инфекция исключена. В-третьих, воспаления или осложнения. Но они не возникают на пустом месте, да и выявляются в момент перегрузок, стрессов. А мы в это время отдыхаем, накапливаем силы к будущему лету.
Предположим, что все-таки что-то произошло. Есть машина. Занесло снегом так, что машина не пройдет? Есть трактор, он по любому снегу пройдет. А от всего застраховаться никто не может. И в центре города люди умирают. Единственное, что я могу сказать, так это то, что здесь безопасней, чем в городе и даже на вашем хуторе, конечно, если есть запасы.


На католическое рождество начались снегопады.
Снег валил, иногда переставая на час или два, и начинал снова. Сугробы росли и росли, вызывая у Светланы и Надюшки ужас и восхищение.
Каждое утро они выбегали из дома измерить высоту выпавшего снега. В начале он был по колено, потом по грудь девочке, потом выше головы Надюшки, потом по грудь Светлане.
Михаил перестал расчищать дорожки и прорыл только одну траншею: к горючему и электростанции, которую запускал по вечерам. Снег был даже ему выше пояса. Расчищая дорожку, он откидывал его в стороны, и тот поднялся выше его головы.

На поселок опустилась величественная тишина. Падающий снег заглушил все звуки далекой цивилизации, и тишину, которую не нарушало ни пение птиц, ни шум листьев, разрывал только шелест падающего с веток накопившегося снега.
Зная причуды погоды, Михаил ещё в начале декабря, в одну из последних поездок, купил две бутылки шампанского, шоколадных конфет, газированной воды, печенья и других сладостей, немного апельсинов и мандаринов. Всё это он спрятал, в тайне готовя сюрприз.

- Как же мы, так и будем здесь сидеть? - удивлялась Светлана.
- А что тебе надо? Тепло, вода и еда есть, телевизор работает, Я так даже душой отдыхаю. Можно полностью расслабиться. Уж точно, никто не придет: ни друг, ни враг. А если попытаются - ты их за час услышишь, - смеялся Михаил.
- Как ни привык, а всё равно постоянно настороже. А сейчас природа нас охраняет - надежней крепости нет.

31 декабря они начали готовиться к встрече Нового Года. Между домами росло две пихты. Михаил потратил больше часа, пробиваясь несколько десятков метров к ним и отпиливая несколько нижних веток.
 Ветки они развесили по комнатам и украсили. Те отогрелись, и по дому разнесся душистый аромат хвои, наполняя душу предчувствием праздника.
Михаил полностью заправил электростанцию, приготовил ещё горючее, что бы быстро, в случае необходимости, дозаправить и уже в пять вечера запустил её.
 
Дом в кромешной темноте, окружающей его со всех сторон, сверкал ослепительными огнями. Яркое освещение в комнатах так же поднимало настроение, и Надюшка, привыкшая к тусклому блеску автомобильных лампочек, бегала по всем комнатам и хлопала в ладоши.
Михаил из гостевой комнаты принес телевизор с большим экраном и установил его на кухне.
В восемь вечера девчата, пошептавшись, закрылись в спальне, запретив Михаилу заглядывать, и пока они готовили ему сюрприз, он достал спрятанные сладости и выставил их на стол.

Они потратили целый день, готовясь к новогоднему пиру.
Стол был уставлен разными разностями: солёными, острыми, кислыми, сладкими, холодными, горячими. А бутылки шампанского и газированной воды, конфеты и апельсины украсили стол так, что Михаила самого охватило радостное возбуждение и чувство чего-то знаменательного, приближающегося с каждой минутой: чувство праздника, чуть ли не детское чувство ожидания радости.
Сюрприз получился обоюдный.

Открылась дверь и Михаил замер. Из комнаты вышла Клеопатра, царица Савская, в сопровождении маленькой принцессы. Вначале в их взглядах сквозило ожидание, но, увидев реакцию Михаила (того как будто ударили пыльным мешком по голове) глаза их засияли, и они величественно прошествовали рука об руку через комнату и обратно.
Этих нарядов он не видел (Светлана ни разу не одевала то, что купила на базаре) и был потрясен новым обликом женщины. Он смотрел и не мог насмотреться.

 Было ощущение радуги, блеска ярких цветов и оттенков, причастности к чему-то совершенному, прекрасному, кокой-то тайне. Женщина очаровывала и завораживала. И что бы как-то развеять начавший охватывать его дурман, он обратил внимание на девочку.
Та тоже ожидала, как Михаил отреагирует на её наряд.
В её возрасте ни что не бывает чересчур. Наряд был яркий, помпезный, но как нельзя лучше соответствовал царившему настроению. Нарумяненные щеки, пышный полупрозрачный шарф, наброшенный на плечи, новые платьице и туфли - настоящий новогодний наряд.

Михаил принялся восторженно расхваливать её одежду, а она, смущенно потупившись, не зная как себя вести, поворачивалась перед ним, в ответ на просьбу продемонстрировать платье.
Ее лицо расцвело от удовольствия, когда он начал громко расхваливать его, продолжая то и дело бросать взгляды на Светлану, и каждый раз сердце замирало. Глаза женщины радостно сияли: она видела, что потрясла его, и ей не нужны были, для того чтобы понять это, никакие слова.

- Ух! Девчата, предупреждать старика надо. А если бы сердце не выдержало? Упал бы замертво сраженный красотой, - шутливо выговаривал Михаил, и они счастливо смеялись.
Тут Надя увидела конфеты и апельсины на столе, и внимание обеих переключилось.
Теперь они поражались, где Михаил достал это, и как ухитрился всё прятать от них. Они сели за стол и принялись пировать.

Они ели, пили, шутили, смеялись, а Михаил всё рассматривал Светлану.
Вначале мельком, уделяя больше внимания девочке, не потому что не хотел смотреть, а потому что просто не мог смотреть долго. Всё расплывалось, сердце начинало сладко ныть. Но постепенно он начал привыкать и стал дольше задерживать взгляд на женщине.
Её образ стал четче проявляться в его сознании, обозначились знакомые черты, он, наконец, смог подолгу её рассматривать, уделяя внимание мелочам и деталям, но только пока она сидела спокойно.

Стоило ей пошевелиться, подняться, пройтись, и в сознании снова взрывался фейерверк красок и чувств. Его охватило ощущение прикосновения к прекрасному, вдруг показалось, что понял суть вечности и смысл жизни.
-(Такое увидев и умирать можно, но не охота), - улыбнувшись подумал он.
А вечер продолжался. Михаил принял на себя роль королевского шута и веселил своих дам. Загадывал загадки, рассказывал прибаутки и анекдоты, показывал фокусы, как правило, дурацкие, но девочке не понятные и оттого интересные и придумывал всякие другие развлечения.

- Какая птица вылупляется из яйца, а сама яиц не несёт?
- Ну, как же она может вылупляться из яйца, если она их не несёт?
- А петух? Разве он несёт яйца? - со смехом опросил Михаил, и они громко рассмеялись.
- На какое дерево садится ворона во время дождя?
- На мокрое!
- По середине дороги возвращается домой сильно подвыпивший мужчина. Он одет во всё черное. Не светит луна, не горят фонари. Из-за поворота выезжает машина с выключенными  фарами и едет прямо на мужчину, но в последний момент водитель объезжает идущего человека. Как водитель увидел его?
- А он, наверное, курил, и водитель увидел огонь папиросы.
- Нет, он не курил.
- Ну, тогда не знаю.
- А когда не светит луна, не горят фонари, машины ездят с выключенными фарами?
- Днем! -  Светлана начала звонко смеяться и не могла остановиться несколько минут.

- По чему Сталин ходил в сапогах?
- По полу!
- Едет крокодил Гена на велосипеде, а на руле у него сидит Чебурашка. Их останавливает милиционер и говорит: "Убери этого, с руля". "Я не Сруль, я Чебурашка", - обиженно ворчит Чебурашка.
Девочка, вдруг поняв игру слов, начала смеяться и потом весь вечер повторяла: «Я не Сруль, я Чебурашка.»

- Представь, что ты машинист и ведёшь состав из десяти вагонов, со скоростью шестьдесят километров в час на север. Каждый вагон весит пятьдесят тонн, а у тепловоза восемь колес. Сколько лет машинисту?
- Ну, это совсем дурацкая задача, - возмутилась женщина. - Одно с другим не связано.
- Нет связанно. Послушай ещё раз условие. Представь, что ты машинист..., - и снова взрыв смеха.

Они устроили танцы, причем Светлана шутливо изображала канкан, приподнимая юбку и демонстрируя нижнее бельё, которое ей самой не терпелось показать Михаилу.
Они уже выпили немного, это снизило порог восприятия, позволив ему без лишней эмоциональности воспринимать увиденное. Он разошелся и дурачился, наслаждаясь всем происходящим.

В двенадцать наполнили бокалы шампанским и подняли их за прошлое и за будущее. Вышли на улицу. Небо прояснилось и над городом, который скрывался за темным лесом, вспыхивали огоньки ракет. Михаил тоже, под восторженные крики, запустил сигнальную ракету.
Они зашли в дом, ещё поели.
В электростанции кончился бензин, иллюминация в доме погасла. Включили привычное неяркое, уютное освещение и продолжали смотреть Новогодний Огонек.
 
Надюшка не выдержала, уснула и тогда Светлана сама устроила Михаилу представление, продемонстрировав ему и итальянский гарнитур, и чулки, и платье во всей красе медленно снимаемых в танце одежд.
Снегопад, то переставая на день, то возобновляясь снова, продолжился до православного рождества.

      Продолжение http://www.proza.ru/2012/10/18/540