Деревянная чашка

Девятая история из цикла.

Есть у меня коллега... ну как, коллега – почти начальница. Почти – потому что если смотреть официально, то все мы в своем архиве равны, как витязи в черноморовой дружине. Но, вообще-то, всем хорошо известно – любой мало-мальски важный вопрос нужно сперва решить с Марией Якимовной. Да и правильно – она в этом заведении работает, сколько себя помню, все тут знает... А главное, добрая она. И мудрая. Это, я считаю, самое главное в человеке – чтобы были доброта и мудрость, причем вместе, потому что по отдельности пользы от них чуть...
Но я-то, собственно, про другое рассказать хотела.
Как уже говорилось, мы с Марией Якимовной коллеги, но кроме того, мы еще и дружим. Ходим друг ко другу в гости, обмениваемся подарками на праздники, в обед обсуждаем новости и сплетни... меня опять унесло в сторону, да? Простите. Так вот, обычно я прихожу к Марии в гости либо на праздник (живет она одна, так что кроме подруг и справить не с кем), или в такие хорошие вечера, когда и погода, и настроение так и зовут выбраться из дома. Я приношу что-нибудь вкусное, мы пьем душистый чай с травами (ах, знали бы вы, какой чай она делает!), и разговариваем. Нам, двум старым перечницам, всегда найдется о чем поговорить, тем более, что Мария знает (и прекрасно рассказывает) множество историй и притч, о которых можно рассуждать и спорить бесконечно.
Но бывают дни, вот как сегодня, когда я, придя к порогу ее дома, долго не решаюсь постучать. Это дни, когда мне плохо, когда что-то не ладится, когда вылезают старые мои болячки... И я, как наивная двадцатилетняя девчонка, какой когда-то впервые переступила порог дома Марии, снова прихожу к ней, долго мнусь на пороге, потом все же стучу. И, отчаянно краснея, словно школьница, говорю открывшей двери хозяйке:
– Здравствуй, Машенька, мне крайне неловко... но ты не нальешь мне чаю в свою волшебную чашку?
Мария никогда не отказывала, не отказывает и сегодня. Она сочувственно смотрит на меня, открывает двери шире и впускает в дом. Говорит:
– Ну конечно, доченька, проходи на кухню. – Это она меня так зовет – мои внуки скоро своих доченек и сыночков заводить начнут, а Мария все, как сорок лет назад, «доченькой» меня кличет. Господи, и ведь как подумаешь – а сколько ей самой-то? Бог весть, со дня нашего знакомства она не особо и изменилась... Но я опять не об том.
На кухне она начинает споро собирать на стол – помогать ей не стоит даже пытаться, Мария твердит, что двух хозяек на одной кухне быть не должно. Греется чайник, выставляется на стол печенье, или конфеты, или еще что из сладостей, в заварочный чайник ссыпаются травы и черный чай – самый простецкий, но дивным образом становящийся невероятно ароматным в ее руках.
Наконец все готово, и Мария открывает дальний шкафчик, снимает с полки деревянную чашку – простая круглая чаша, без узоров, без ручки, даже плоское донышко едва намечено, только чтобы посудина не переворачивалась. Неизвестное мне дерево отполировано множеством прикосновений, потемнело и посерело от времени.
Когда делаешь глоток из этой чашки – чаю, молока, да даже просто воды – мир словно светлеет. Яснеет воздух, расправляются плечи, и щемит в груди от невыносимой легкости и чистоты этого мира – да-да, легкости и чистоты, несмотря ни на что. И хочется раскинуть руки и лететь, или выбежать на улицу и сделать что-то такое, что-то невероятное, чтобы... чтобы... Слов таких нет. И не было никогда.
– Ох, Машенька, – говорю я, медленно опуская чашку на стол. – Какая дивная вещь, все-таки! Уму не постижимо, какая...
– Да вещь-то самая обыкновенная, – мягко смеется Мария. – Просто она у тебя с хорошими воспоминаниями связана, вот и легче становится, когда снова из нее пьешь. А чашку эту мой сын вырезал, когда отцу в мастерской помогал. Первая его поделка, потому и берегу. Знаешь... сижу так иногда и представляю – вот вернется он, придет, сядет на то место, где ты сейчас сидишь... а я ему чаю налью в эту чашку, поставлю... скажу: «Помнишь? Нет?»
Мария улыбается, ее глаза, устремленные вдаль, подернуты мечтательной дымкой, словно видят уже повзрослевшего сына с маленькой деревянной чашкой в огрубевших от работы пальцах. Я украдкой вздыхаю, спрашиваю:
– Помогал в мастерской? А кем он был, ну, твой муж?
– Иосиф-то? Плотником. Он был плотником.
_________
Примечания:
1. По одной из версий, чаша святого Грааля была вырезана Иисусом из дерева.
2. Согласно апокрифическому Протоевангелию Иакова отца Богородицы Марии звали Иоаким. Современная форма этого имени – Яким.