О грозах, генералах и других напастях

    В семидесятые годы на предприятии антенного зала еще не было,измерения проводили на антенном полигоне, размещавшемся на аэродроме металлургического завода. В те времена крупные предприятия могли иметь свои аэродромы и держать для своих нужд самолеты. Здесь же базировалась и наша летная группа. Неподалеку от аэродрома мы построили антенные вышки высотой 15 метров.
 
При юстировке остронаправленных антенн использовали теодолит, в который хорошо видно,как вышки дрожат от ветра. Чтобы уменьшить парусность вышек, открывали защитные ставни, чтобы ветер свободно проходил через проемы. При температуре минус 25-30 градусов очень неуютно было. Приборы мы в термостатах держали – иначе они не работали, а самим через каждые полчаса приходилось отогреваться в подсобке.
 
Зато летом под уральским солнышком работать было веселее. Кстати, именно на вышках мне пришлось наблюдать, как погода влияет на параметры измерений. Как-то мне пришлось недели две подряд измерять связь между антеннами международного диапазона волн. Антенны были размещены на металлических щитах, ориентированы вертикально вверх,а связь между ними не должна превышать - 95 дБ на расстоянии 1 м. Измерения проводил приемником П5-7Б, который совместно с генератором   Г3-23 обеспечивал измерение до -103 дБ включительно.

И вот я стал замечать, что измерения иногда отличаются друг от друга на 10 дБ, не меньше. Такие перепады были необъяснимы, поэтому ничего другого, как набирать статистику, мне не оставалось. В один из дней, когда проходила очередная серия измерений, снова стрелка приемника стала болтаться от края до края шкалы. Фиксировать такие результаты было бессмысленно, и я вылез на самый верх вышки. Надвигалась гроза и оставаться на металлической вышке было небезопасно. Случайно я глянул на стрелку приемника (стрелка зашкалила) и после этого увидел, как над головой проплывает черная туча, полная дождя. Только тогда до меня дошло, что из-за высокой чувствительности аппаратуры, я фиксировал прохождение облачности над головой. После этого для измерения высокой развязки приходилось выбирать безоблачные дни.
 
Другой курьез случился на военном аэродроме в Травянке. Там базировался полк ТУ-16.Туда перебазировалась наша летная группа, и гонять транспорт в разные места для летных и наземных испытаний стало накладно. Пришлось и наш антенный полигон переносить туда же.

Рядом с военным локатором на насыпном холме мы установили свою кабину от списанной РЛС П-35, на которой были смонтированы передающие антенны, а испытуемые антенны в режиме приема размещались на 23-метровой вышке в 100 метрах от холма.
 
Работали мы так уже с год, как неожиданно из Бийска перебазировали истребительный полк на время ремонта тамошней взлетной полосы. Привезли они с собой и радиолокатор, для установки которого им  приглянулся наш холм. Узнав, что здесь базируются какие-то штатские, они столкнули нашу кабину и водрузили свой обзорный локатор (тем более, что силовые кабели уже проложены и не надо гонять дизель).
 
Не найдя управы на самовольщиков у местных летунов, мы написали письмо в штаб УралВО. Вскоре получили ответ, что в Каменск летит на «разборку» командующий авиацией – генерал Осипенко (говорили, что это племянник знаменитой Осипенко из троицы Гризодубова-Раскова-Осипенко). От нашего предприятия на встречу поехал я с Главным инженером.

И вот картина маслом: подруливает и останавливается ТУ-134, к нему рубит строевым с рукой у козырька командир полка Канарев В.А., а метрах в пяти сзади топает наш Главный, тоже пытается строевым, с его то животом. Картина незабываемая.

Кстати, генерал устроил разгон двум командирам полков (местного и пришлого за самоуправство), а нас попросил уж потерпеть до убытия гостей на Алтай.