Занимательная история. 9

В Москве за наше отсутствие ничего не изменилось. Это нам казалось, что прошла целая вечность, хотя на деле нас не было меньше недели. Здесь по-прежнему было адово холодно, серо и безрадостно. Громилы, сопровождавшие нас из Бангкока, сказали, что мы сразу поедем в Министерство иностранной политики, подпишем бумаги, а уже потом мы сможем идти на все 4 стороны. Но в России все не как у людей, поэтому мы минут 20 пошатывались, обдуваемые ледяным ветром, в ожидании машины. К слову, одеты мы были так же как в Тае: шорты, майки благоразумно вытащенные в спешке толстовки. Ну не суть. Наконец-то нас забрала машина с почему-то черными номерами и увезла в неизвестном направлении.   
Я не буду углубляться в нудные подробности дальнейших действий, потому что ничего интересного не происходило. Поросеночкина мучило похмелье, а мне дико хотелось спать. В итоге мы с кем-то поговорили, что-то подписали, нам вызвали такси и мы уехали домой к Ивану.
К слову, именно тогда мы стали жить вместе с Хряком. Дело в том, что первые пару недель после приезда я мучилась паранойей, ночными кошмарами и маниакальным страхом одиночества. Поэтому я обосновалась в Ивановой халупе, вроде как прийти в себя. Но потом оказалось, что нам офигенно клево соседствовать. Свин нежно полюбил мою домашнюю стряпню, а я была в восторге от его дебилоскопа на всю стену. Единственный, кто не испытывал радужных эмоций на этот счет, оказалась кошка Рася, которая проживала с Иваном уже 3 года.
По началу, это была война за владение территорией и Поросеночкиным вниманием. Но так как кормежка шерстяной дьяволицы перешло на мои плечи вместе со всеми домашними заботами, мы как-то сами незаметно для себя подружились, что бесконечно умиляло нашего любимого мужчину.
Кроме этого, все шло как обычно. Дни отпуска, которые мы должны были проваляться на пляже, мы провалялись дома, пересматривая фильмы про Бонда и дергаясь от малейшего шороха за дверью. Один раз мы даже попытались выйти из дома, но после того, как у меня случился нервный припадок при виде семьи якутов, Поросеночкин решил, что меня лучше пока подержать в изоляции.
А тем временем, аномальная ядерная зима закончилась и как-то абсолютно неожиданно наступил теплый май. Народные волнения, которые колебали несчастную столицу всю зиму как-то сошли на нет, все подуспокоились, на улицах стало больше довольных жизнью хипстероподобных детишек. В общем, все было в кайф.
Мы вышли на работу: Поросеночкин в свою корпорацию зла, где он заведовал одним из департаментов (что-то связанное с пытками, по-моему), а я в свое издательство, где меня с трепетом ожидал ненавистный курятник.
Дело в том, что я терпеть не могу бабские коллективы. Мне вообще с мужиками проще общаться. Помню, когда была маленькой, всегда с мальчишками тусила. Но когда девочка становится старше, дружить с мальчиками ей становится все сложнее. Потому что мальчики с девочками дружить не умеют. Потому что все нежные чувства со стороны девушки воспринимаются однозначно. Вообще, как показала практика, все кого какая-нибудь абстрактная девочка считает друзьями либо когда-то хотели ее трахнуть, либо все еще хотят, либо рассчитывают трахнуть ее в процессе этой как бы дружбы. Грустно, но факт.
В общем, все шло как обычно, до того самого дня, когда мы с Поросеночкиным не придумали пойти на пикник. У нас вечно возникали какие-нибудь психические идеи насчет времяпрепровождения, и вот одной из них стало пожирание домашней еды на пледике в парке. Конечно, я ныла насчет того, что для этого мероприятия мне жизненно необходима широкополая шляпа и плетеная корзинка, Иван пресек все мои страдания, и мы отправились в Кузьминский лесопарк.
Кто бы что не говорил, это было по-своему очаровательное место. Я частенько там бывала, когда работала на телике: бесконечные ярмарки меда и прочие фестивали делали это место занимательным и наполненным инфоповодами. И хотя здесь частенько тусовались всякие сомнительные личности, типа афро-американцев, оккупировавших весь район со своими наркотиками и проститутками, или людей не традиционной национальности – были в парке места живописные и тихие.
Нам повезло, в парке проходил очередной фестиваль и весь отдыхающий люд тусил на главной аллее. Мы же бросили машину у входа и двинулись вглубь, по известным немногим тропинкам. Это было одно из моих самых любимых мест в городе: полуразвалившаяся пристройка некогда стоявшей тут усадьбы на берегу реки. Здесь было очень тихо, плавали уточки и тихонько шелестели деревья.
Я расстелила припасенный плед, мы с Поросеночкиным уселись и немедленно сожрали всю еду, которую притащили с собой. После этого мы вывалили свои тушки на солнышко и начали млеть. К тому моменту я уже перестала заикаться и пить успокоительные, а у Ивана перестал дергаться глаз. Мы уже почти забыли о тайской истории. Хотя, если быть честной, мы ее просто не обсуждали, потому что оба еще немного боялись того, что она может нас настигнуть. И, как выяснилось, не зря.
Видимо небесная канцелярия неплохо развлекалась, глядя на нас, поэтому подливала масла в огонь, обрамляя события нашей жизни причудливо подходящими погодно-климатическими условиями. Иначе я не могу объяснить, почему одновременно солнце спряталось за облако, стало прохладно, тревожно закрякали утки, а до боли знакомый голос с гарвардским выговором произнес где-то над нашими головами: «Здравствуйте, ребята!»