В снежном плену

 На просторах интернета нашла маленькую короткометражку, хотя, скорее, рекламу. Она вызвала у меня бурю эмоций, и я, не переборов себя, все-таки заплакала. Прошу вашему вниманию маленькую миниатюру, посвященную этой короткометражке.
**

  Снег.  Бескрайние просторы белоснежной территории, где господствует вьюга и снежная пурга. Невыносимый холод, сковывающий тело, острыми шипами врезающейся в пока еще теплое сердце, отсчитывая последние часы жизни из-за уходящего тепла, терзал душу и заставлял искать источник согрева, а значит – и продолжать идти. Идти, пока есть силы, пока есть надежда на наличие людей в этом, ненавидимым мной, белом таинстве жизни, в этой богом забытой снежной пустыне, где торжествует леденящий мороз. Идти, и лютой ненавистью терпеть холод, что норовит залезть под уже не согревающую одежду, и снега, оседающего на лице, не превращаюсь в каплю воды, а застыв льдинкой.
   В ушах все время свистела вьюга, снег плотной пеленой укрывал глаза, но я продолжал идти, хоть и шаги давались с невероятным трудом. Холодно. Но я иду, сжимая в руке трость, и опираясь на нее, стараюсь двигаться, чтобы согреться, что бы найти заветное тепло. Трясу в не чувствовавших ничего руках компас, но он не поддается – так же не желает указывать направление хоть чего-нибудь, что может мне помочь, что может пролить свет на радость бытия и окутать меня мощным пологом тепла, сменив уже надоевшую и невыносимую картину, что воочию вижу остекленевшими глазами, - снежный горизонт, не имеющий конца. Бреду, поднимаюсь вверх, на высокую гору снега и льда, пробивая путь через немыслимые сугробы.
   Несколько сотен долгих, мучительных шагов, и я вижу хвойный лес, покрывшимся не щадящим и вездесущим снегом, все еще живой, под толщей белой крупы, застилающей все пространство. Монументальные ели смотрят грозно, но разрешают погостить и остаться на приют. Ненадолго. Не у всех много терпения. На один вечер и безлунную ночь.
  Осматриваюсь… Утро: вокруг никого, кроме вечного снега, хмурого леса и голодных волков, прячущихся где-то рядом, пока еще не выходя из своего надежного укрытия. Мне одиноко. Вся тяжесть бренного мира у меня на плечах, слабеющих с каждым днем, с каждым часом. Я бессильно закричал, громко, во все горло, пытаясь вылить горечь и отчаянье, боль и дикий страх, пронизывающие сознание, признавая свою беспомощность. Крик слабым эхом разносится над всей снежной пустыней, призывая волков, снующих уже поблизости.
  Я пытаюсь зажечь костер – единственное, что меня сейчас согреет. Но еловая ветка не поддается. Догорает лишь моя призрачная надежда на спасение.  Теперь я уже бегу, бегу не сколько от своих проблем, а от волков, которых не приходится ждать. Они рядом – я слышу их затяжной вой, повествующий о том же тепле, которого хочется всем.
  Рядом, совсем рядом. Я молниеносно оглядываюсь, отвлекаясь от маленького источника света и крошечного тепла – карманного фонарика. Вой нескольких волков разлетается по всей округе, заставляя дрожать и трястись поджилки.
  Я больше не могу идти, не могу продолжать движение, я знаю: все мое существо борется с этим желанием, но я кричу, отбрасываю всякие надежды и условности, падая на колени от отчаянья. Я сдался, холод полностью завладел мною. Последнее, что я видел, окунувшись в беспамятство, были черные глаза хищника, смотрящие в упор на меня…
  Я уже не видел, как волки, голодные хищники, со всех сторон приближаются ко мне, подкрадываясь сначала на безопасное расстояние, а потом и все ближе…
  Я открыл глаза… Мне странно тепло. Волки, как будто противясь своей природе, приблизились очень близко и согрели мое тело. Маленькая свора хищников лежала у меня под боком, в ногах, стараясь вернуть меня в жизни в заснеженной пустыне. Мое сердце, ставшее горячим от прикосновения мягкой шерсти волков, растаяло, оставив все проблемы далеко позади, вдали бескрайнего горизонта. Мир покачнулся от бессильной любви к жизни, любви ко всему живому и, казалось, уже никогда не станет прежним. По щеке предательски покатилась нечаянная слеза, выразившая благодарность за спасение из снежного плена, выдворение из тюрьмы печали и отчаянья, в которой я был заточен. Вся та боль и страх, что мощным прессом давила на уставшие плечи, неожиданно растворилась в тепле, бережно отдаваемыми хищниками, на поверку оказавшимися более человечными. Серый волк, согревавший меня под боком, похоже, спал, или притворялся, боясь потревожить меня. Я окинул взглядом его мощное тело,  вздымающейся от дыхания грудь, и не переборов смущенную и искреннюю улыбку, погладил его по спине, зарылся в густую шерсть такого близкого, и казалось, родного хищника, откинул голову и заснул, забыв о недавнем сковывающем холоде…