Night time. Хроника одной ночи

***
Как бывает подчас, знакомый преподаватель помог мне устроиться в университетскую библиотеку. Работа вполне себе рутинная: разбор новых книжек, составление библиографических описаний, помощь людям в поиске того, зачем они и пришли и "всё такое прочее", как любил поговаривать знакомый преподаватель, оказавший мне,студенту четвертого курса исторического факультета, такую неоценимую услугу. Случалось даже пробивать для хороших знакомых книги, которые ,вроде бы, и не подлежат выносу. Но это удавалось, никто не жаловался. Персонал,в основном состоящий из представительниц женского пола разных возрастов и вкусов, поглядывал на меня как-то неоднозначно. Как бы то ни было,стабильная работа,какой-никакой заработок и отпуск для меня были уже чем-то невероятным.
***
Пятница подходила к концу. С понедельника предстояло выходить на работу. Я сидел у себя на съемной квартире, которую мы делили с Германом, его девушкой и моим отцом. Дома никого не было, и я сидел, переводил распечатки какой-то средневековой хроники и мало-помалу засыпал. В половине шестого вечера мне позвонила Анна, пожаловалась, что совсем давно не пересекались и что было бы неплохо оторваться, тем более пятница. О да, пятница. Я вскочил, как ошпаренный, и пошел готовиться на выход.

В свои 26 Анна выглядела как одиннадцатиклассница. Темноватые волосы до плеч свисали ровными прядями.Плащ скрывал неплохую фигуру и небольшую грудь. Вечные джинсы, которые, казалось, год от года не изнашивались и кеды. Несмотря на возраст, работу журналиста в каком-то университетском издании,это была вечная школьница. Практически во всем.  Никогда не мог понять, отчего такое случается у девушек. Она поприветствовала меня своим растянутым "привееет" и описала ситуацию. Мы решили вспомнить нашу недавнюю "бурную молодость" и пошли в аптеку за гликодином. Вновь это ощущение совершения чего-то преступного, хотя мы прекрасно знали, что ещё года 3 назад запрет на продажу гликодина по рецепту был снят. Со сладкой и какой-то мазохистской дрожью в руках я купил 4 бутылки глика, по две на человека. Анна позвала не только меня, но и Альбину  с Дианой, которых мы встретили у банкомата на Мельникайте. Купив воды, все вчетвером отправились в ближайшие дворы выпить глика.

Альбина всегда была безумна. Ей всегда хотелось употребить чего-нибудь этакого.Пухловатая, светловолосая и  в очках, она производила впечатления оптимистичного и несколько инфантильного человека. До той поры, пока не выпивала. Я хорошо запомнил, во что превращалась Альбина после употребления нехороших вещей: алкоголя или разного рода наркотиков. В ней просыпался неудержимый мистер Хайд, что частенько приводило к негативным последствиям как для неё, так и для нас.

Диана, тонкая, почти невесомая, с острыми чертами лица, темно-красными волосами. Она училась с вместе с Германом на лингвистике, я частенько бегал в их мужской туалет в подвале, покурить и потрепаться. Эта девушка предпочитала молчать, лишь изредка как-то отрывисто и тихо говорить, наблюдать за злосчастными аптечными наркоманами.

Когда мы трое покончили с гликодином и малость прополоскали горло водой, Диана предложила пойти прогуляться. Несмотря на то, что времени было всего лишь где-то за семь вечера, стемнело так, как это бывает зимой. А на улицах, отходящих от трасс, как назло извечно не работали фонари. Становилось холоднее. Злой город.

Я и девушки зашли в магазин, погреться и купить сигарет. Гликодин действовал на нас по-разному. Анна не переставала описывать своё состояние, будто асфальт под ногами становится расплавленным, как при жаре, постоянно спрашивала о собственных ощущениях. Альбина улыбалась, смеялась, и ,кажется, читала Асадова. Диана шла молча, иногда перекидываясь парой слов с Анной и зловеще хихикала.Лично я снова испытывал то же ощущение, что и три года назад: когда всё нормально, но...что-то явно было не в порядке.Такое состояние доставляло какое-то ,прямо скажем, сладостное ощущение нарастающей угрозы. Будто все про тебя всё знают: что ты ел на завтрак, с кем ты сегодня спал, где и сколько бутылочек глика употребил.

В магазине у Анны зазвонил телефон.Некая девушка. Поступило предложение отправиться на этакую "вписку". Ясное дело, мы на это решились и потопали к остановке. Предстояло заехать и отпросить Диану у матери, которая до сих пор контролировала свою дочь. Но ничего не поделаешь.

Пока девушки разговаривали с мамой Дианы и делали вид, что у них будет прекрасный дивичник с просмотром всех частей Гарри Поттера, я нервно курсировал рядом со стеной дома Дианы, смотрел то на небо, то на прохожих, которые ,как мне казалось, сверлят мою глупую душу своими глазами. Наконец, Диана, Анна и Альбина вышли, и мы пошли в район торгового центра Седьмой континент. Диана, как самая вменяемая и адекватная, вела нас. Анна с Альбиной уже совсем оторвались от реальности, а я так ничего не чувствовал, как и три года назад. Просто что-то было не так. Мы шли по каким-то дворам, магистралям, шутили и смеялись. В моих наушниках звучала Night Time группы the xx, что расслабляло и заставляло немного подремывать при ходьбе. Но дико горели уши. Видимо, от глика всё же был  какой-то эффект.

Дойдя до Седьмого континента мы для начала зашли в туалет, а потом запаслись темным пивом. Анку, как представилась девушка со светлыми дредами, дожидалась нас, пока мы вчетвером пролетели с покупкой дешевого пива и кривлялись, как маленькие, у зеркал на входе и всё это дело фотографировали. Я нес пакет с шестью бутылками пива, нагнал Анку, идущую впереди всех, и заговорил с ней об учебе, работе и хобби.
Разговор был короток, но в общем-то, содержателен.Анку оказалась дизайнером и рисовальщицей, в чем было легко убедиться после осмотра квартиры.

Мы буквально ввалилсь в квартиру неких Николая и Нины. Первый ещё не приехал, как объяснила Нина, делая приготовления к кальяну. Я сбросил с себя куртку, кинул куда-то к двери, отнес бутылки пива на кухню, расставил на столе и присел на один из пуфов, стоящих у небольшого стола. Диана, Анна и Альбина снимали верхнюю одежду, осматривали квартиру, небольшую, но довольно уютную. Анку помогала Нине готовить кальян. Когда приготовления были окончены, а кальян поставлен на плитку посреди ковра на кухне, я и девушки по очереди начали дымить. Альбина во всю тараторила с нашими новыми знакомыми, Диана достала электронную книгу и тужилась подключить вай-фай. Анна удалилась прогуляться на улицу. А мне захотелось дико перекусить. И как нельзя кстати в квартире оказался крабовый салат, который я с удовольствием и начал осваивать. Пришла Анна, спросила, где можно курить в квартире. Анку указала на балкон, который оказался прекрасным местом. Там стояла раскладушка,окно было большим. Летом там определенно было очень комфортно ночевать. Мы с Анной взяли по пиву, закрылись на балконе, сели на раскладушку и закурили. Анна грустила. Указала на Диану, которая некогда была её девушкой, упрекнула ту в том, что она сидит в своем гребаном Контакте и ей наплевать...да на всё наплевать, даже на то, что у них когда-то было. Несмотря на это они до сих пор общались, ходили вместе по магазинам одежды, пили. Разговор перешел к обсуждению эскапизма. Мне не по душе стремление к эскапизму.Анна, впрочем, со мной согласилась. Так мы и сидели, запертые на этом балконе, как на подводной лодке, смотрели на иссиня-темное небо. Мне тоже было тоскливо. Со своей девушкой я виделся гораздо реже, чем с её подругами, "наркоманскими девками", как прозвали эту компанию( Анну, Диану и Альбину) мои знакомые парни и подтрунивали надо мной. Диана заходила на балкон покурить, мы с Анной замолкали говорить о том, что интересовало только нас. Анна раздражалась и высказывала Диане своё раздражение напрямую. Та тушевалась и вкрадчиво велела ей успокоиться.

И пока мы так сидели, раскладушка немножко...ну, сломалась. Шепотки Анны "Блять, Слава, какого ***, что ты натворил?!" и едкое хихиканье Дианы наполнили воздух. Мы спешно докурили и ретировались. Пиво мало-помалу кончалось, Анна позвала Диану с собой за пивом, та помялась, но всё же отказалась. Снова ссора. Я ждал у двери. Диана так и не пошла. Анна явно была несколько обозленной, но ничего, в круглосуточном через двор мы купили пива. Присели, закурили. Анна говорила о наболевшем. Я в чем-то разделял её мысли и чувства, но считал, что от такой жизни можно двинуться крышей и призывал абстрагироваться от Дианы и от тех вещей, которые доставляют Анне боль(хотя и без меня её боль облегчали таблетки, прописанные психотерапевтом). Она сказала спасибо, слегка улыбнулась, и мы вернулись в квартиру.

К этому времени приехал Николай, приветствовал нас и пошел на кухню, доедать крабовый салат. А мы пошли на балкон, сели на сломанную раскладушку и засмеялись. Ведь надо же так вломиться в чужой дом и непременно что-то сломать "на добрую память". Но тут пришла Альбина, сказала, что нас как бы просят уйти, мы присели. Открытая бутылка пива стояла на полу. Но если открытой бутылке пива суждено стоять на полу, то это значит,что её обязательно кто-нибудь да разольет. Неаккуратное движение Альбининой ноги, по балкону растеклась пенистая лужа. Снова негодование друг на друга, шепот, раздражение и смешки.Альбина пошла спрашивать у Нины, Николая и Анку о тряпке. Начала подтирать лужу. Мы с Дианой складывали мусор, в том числе и проклятую бутылку пива, которая роняла капли бурой жидкости на пол кухни. Анна вызывала такси.

Машина приехала быстро. Мы попрощались. Николай был учтив и добродушен, но было видно, что он обеспокоен нашими безобразиями, и наверняка знает о сломанной раскладушке. Анна принесла тысячу извинений, мы спустились, выкинули в ближайшую урну пакет с мусором, сели в машину и расхохотались. Да, ночка вышла незабываемой, давно такой не было да и не будет. Между прочим, Альбина ещё и танцевала, и на следующее утро ей надо было выступать в доме культуры каких-то мутных дебрях. Доехав до дома Альбины, мы подарили ей бутылку пива для хорошего настроения и отправились на квартиру Анны, рассчитывая допить купленное в круглосуточном пиво и быстро уснуть.

Времени было ,наверное, уже около половины второго. Машина-японка ехала по Стреле. Я наблюдал за молодым водителем, который, видимо, выработал защиту от ночных пьяных и не совсем пьяных попутчиков. Ночной город завораживал. Хотя я и не люблю шастать по ночному городу и любоваться его красотами, но это такое зрелище, которое хочется увидеть. Оно дает надежду, что ли, или легкость. Во тьме прячутся и пороки, и добродетель, красота и уродство, мудрость и глупость, живые и мертвые. Никаких границ, только чернеющий горизонт, темно-синее неба, усеянное крупицами звезд. Создается иллюзия катарсиса, но лишь иллюзия. Всё равно действительность страшнее, ничего не поделаешь. Замри и умри.

Анна, Диана и я присели покурить на лавочке у подъезда. Анна рассказала, как надо себя вести здесь, во второй квартире её родителей, чтобы наутро не возникло неприятностей. Выслушав наставления, мы поднялись, вошли в квартиру, которая оказалась гораздо меньше, но более уютнее, чем квартира Николая и Нины. Новенький ремонт, один раскладной диван, на котором предстояло нам втроем спать, кухонка, телевизор,совмещенный санузел. Не комната, а какое-то убежище параноика. Пока мы попивали с Анной пиво, Диана щелкала по каналам и наткнулась на канал с порнографией, что привело нас с Анной в какой-то неописуемый восторг. Мы смотрели, комментировали, создавали притворное удивление типа "Вау!" и смеялись. Диана притихла и потихоньку засыпала. Вскоре мы вышли на балкон, вновь перекурили и решили укладываться спать, поскольку время шло к трем утра. Девушки остались в длинных футболках, а я, будто у себя дома, снял и брюки, и рубашку, взял плеер в кровать. Все легли, выключили телевизор,начали засыпать. Диана повернулась к стене. Анна пришла в раздражение и начались пререкания. Я лежал, укутавшись в одеяло и молча наблюдал. Диана чуть ли не пошла домой, одевшись и двигаясь к двери. Но все вроде бы устаканилось, и снова девушки легли на диван. Но Анна встала, пошла перекурить.

Мне было как-то больно за неё. Она была слабая и трогательная в этот момент, в чем-то абсолютно права. Именно её мне хотелось в этот момент как-то утешить и поддержать. Мы решили выпить феназепама для крепкого сна, пока Диана встала и пошла в туалет, поскольку Диана не одобряла зависимость Анны от антидепрессантов и прочих аптечных колес. В третий раз все легли и больше уже не вставали. Я прикрыл покрывалом Анну, уткнувшуюся в подушку. Что-то заставило меня приобнять её. Девушка повернулась, глаза у неё были полузакрыты и намокли от слез. Она приобняла меня и уткнулась головой мне в грудь.Я прокручивал все события вечера и ночи, восстанавливал по осколкам, как византийскую мозаику. Странные были и вечер, и ночь, непонятные, противоречивые и незабываемые.Улыбнувшись, я прошептал Анне: "Никому из нас не сбежать с тонущей подводной лодки."

А в комнате наступила тишина, изредка разрываемая гулом ночной магистрали, доносившимся из окна.