Вечность. Часть I. Глава 5. Дом отдыха

Продолжение. Четвертая глава: http://www.proza.ru/2012/10/16/223


Глава 5
Дом Отдыха. Убийца?!


Наконец-то бешеный птенец перестал долбить мои мозги. Голова почти прошла. Я попробовала встать с постели, и у меня это получилось. За окном уже смеркалось, а это означало, что я опоздала на ужин. Впрочем, на завтрак, обед и полдник я тоже не попала.
Марья Алексеевна усадила меня за стол и начала поить чаем. Пока я пила чай и поглощала булочки, они с Тамарой рассказывали мне о том, что произошло в Доме Отдыха. Ничего особенного, к счастью, не произошло. С раннего утра и до самого вечера все искали Юрку. Сначала обшарили Дом Отдыха снизу доверху и обратно, потом перешли в лес, который примыкал к Дому. Разделившись на группы, искали в разных направлениях, но Юрки нигде не было. К вечеру пошел сильный дождь, лесные поиски пришлось прекратить, а в Доме Отдыха уже просто негде было искать. Все терялись в догадках. Люди нервничали, некоторые уже подумывали о возвращении домой. Но это было не так-то просто сделать. Своего транспорта у Дома Отдыха не было. Автобус, который привозил и увозил отдыхающих, принадлежал одному небольшому туристическому агентству. По-существу, он появлялся здесь один раз в месяц, реже два.
Отдыхающие разделились на две неравные группы. В первой было всего несколько человек, которые постепенно впадали в панику и были уверены, что все это «добром не кончится». Юрий, по их мнению, исчез не сам по себе, а стал жертвой страшного преступления. И – самое страшное! – маньяк-убийца все еще находится в Доме Отдыха. Следовательно, скоро появится еще одна жертва, потом еще одна и так до тех пор, пока не останется ни одного живого, кроме самого маньяка.
Вторая группа состояла из оптимистично настроенных людей. Они считали, что беспокоиться не о чем. Никакого преступления не было. Просто глупый избалованный мальчишка в тайне от родителей ночью ушел в лес и заблудился. Мужчины из этой группы  собирались утром снова начать поиски. До утра, говорили они, мальчишка доживет без труда: диких зверей в лесу нет, дождь перестал, ночь обещала быть теплой.
Отдыхающие из первой группы надеялись, что Юрка найдется, а из второй – были уверены в этом…
 
Ночью исчез отец Юрки. Утром Валентина зашла к нему в комнату, чтобы разбудить его и отправить на поиски сына, но Виктора не было. Валентина с дикими воплями выскочила в коридор. Она металась от двери к двери и кричала. Вид у нее был полностью безумный. Ни Тамаре, ни Марье Алексеевне не удалось увести ее в комнату. Она вырывалась с небывалой силой, выкрикивала проклятия и нападала на всех. По-моему, она никого не узнавала и ничего не понимала. После нескольких бесплодных попыток уговорить Валентину, ее пришлось оставить в покое. Все, кроме Тамары и Марьи Алексеевны, отправились на поиски, а несчастная женщина металась по коридору и стучала в двери пустых комнат.
Все отправились на поиски… И я тоже… Все разделились на группы… А я осталась одна… В этом не было никакого злого умысла: группы были сформированы вчера, поэтому меня ни в одной из поисковых групп не было. Конечно, я могла бы присоединиться к кому-нибудь. Думаю, никто не был бы против… Надеюсь, что они не были бы против… Но проверять мне почему-то не захотелось. И я осталась одна. Как всегда…
Целый день я бродила по лесу одна. Иногда я слышала голоса людей, порой видела их издалека. Я могла бы догнать их, пойти вместе с ними, но… Я не хотела. Не хотела косых взглядов и шепотка за спиной…
Я бродила по лесу. Просто бродила. Я никого не искала. Мне было все равно, что с ними случилось. Меня не волновал вопрос: найдут ли их. Нет, я не желала им зла, а тем более смерти, но беспокоиться за них я не собиралась. Поэтому я просто бродила по лесу и думала.
Ближе к обеду голоса стихли. Я поняла, что все отправились в столовую. Мне не хотелось возвращаться в Дом Отдыха, и я осталась в лесу. Погода была чудесная: солнце так ярко светило, все сияло и сверкало в его лучах. А у меня была булочка, которую мне дала Марья Алексеевна.
Я села на берегу довольно широкого ручья, съела булочку, а потом сделала то, что никогда бы не сделала раньше. Я зачерпнула ладонями воду и попила. Да, я пила сырую воду из какого-то неизвестного мне ручья! И я даже не думала о том, что он может быть грязным, что в нем плавает несметное количество микробов и бактерий, что я могу заболеть страшной болезнью и… Нет, я ни о чем таком не думала. Я пила воду и наслаждалась ее вкусом. Она, и правда, была вкусной…
Здесь я и осталась – возле ручья, окруженного деревьями и кустами. Я легла на спину, смотрела на небо, на плывущие по нему облака и ни о чем не думала. Странно… Я действительно ни о чем не думала… На душе было спокойно и легко. Шелест листьев, легкий ветерок, журчание ручья – все это успокаивало меня, наполняло мою душу надеждой. Надеждой на что? Какая разница! Главное, внутри меня появился свет. Пусть маленькое пятнышко, но это был свет!
Ближе к вечеру пошел сильный дождь. Но мне все равно не хотелось возвращаться в Дом Отдыха. Я слушала шум дождя и ни о чем не думала. И это было так прекрасно…
Но потом я замерзла. И я пошла туда, где ничего хорошего меня не ожидало…   

Вечером все, кроме Валентины, собрались в столовой. Настроение было подавленное. Директор Дома Отдыха, красивый пожилой мужчина с печальными серыми глазами, вышел на середину и долго молчал, собираясь с мыслями.
– Петр Ильич, ты бы начинал, а то и так все устали, – сказала Тамара, и никто даже не обратил внимания на то, что она обращается к директору на «ты».
– Да, да, конечно, – засуетился Петр Ильич. – Я вас долго не задержу. Я понимаю. Поиски, волнения... Еще и этот дождь… Конечно, всем надо отдохнуть. Но я не знаю, что делать… У нас такое впервые! Отдыхающие никогда не исчезали и, вообще, в нашем Доме Отдыха никогда не было каких-либо печальных происшествий… Я в растерянности и поэтому обращаюсь к вам. Давайте вместе подумаем и решим, что делать.
В этот момент в столовую вошла Валентина. Она казалась очень спокойной. От ее утреннего безумия не осталось и следа. Валентина прошла через весь зал и села за пустой столик. Тамара хотела пересесть к ней, но Валентина движением руки остановила ее.
– Так вот, друзья мои, – продолжил Петр Ильич, – я думаю, что завтра надо снова обыскать и дом, и прилежащий к нему лес.
– Надо подмогу вызывать, – тихо сказала Марья Алексеевна. – Не найдем мы их сами. Сегодня весь день искали, вчера искали, а что толку… Надо, Петр Ильич, полицию с собаками или спасателей.
– Да, да, я и сам хотел, – виновато пробормотал Петр Ильич. – Я позвоню сегодня, сразу же, как только приду в кабинет. Я…
– Ну, так иди и звони, – грубо перебила его Тамара. – Чего зря языком молоть! Устали все, понятно? Ты звони, а мы пойдем отдыхать.
 Валентина поднялась первой. Она быстро пошла к выходу, но возле меня остановилась и посмотрела мне в лицо долгим взглядом. Потом она зловеще улыбнулась и тихо прошептала:
– Я знаю, знаю, это ты их убила… Ты…
Я отшатнулась, а Валентина, дико захохотав, выскочила из столовой.
Она убежала в свою комнату и, к нашей радости, легла. Марья Алексеевна и Тамара проводили ее до самой кровати. Я не стала заходить в комнату, чтобы лишний раз не раздражать несчастную женщину. Стоя в дверях, я наблюдала, как Тамара заботливо поправила одеяло, как она тихонько прикоснулась к волосам сестры. Я видела обеспокоенное лицо Тамары, и сердце мое наполнялось горечью и какой-то непонятной мне обидой. Если бы подобное случилось со мной, а не с Валькой, что было бы тогда? Кто-нибудь укрыл бы меня одеялом, заботливо поправил бы его? Кто-нибудь пожалел бы меня? Погладил бы меня по голове? Нет! Тысячу раз нет! Все отвернулись бы от меня! Оставили бы меня одну! Как и тогда… Я металась бы в своем безумии, но никто не подошел бы ко мне! Никто! Почему? Почему меня все бросают?! Почему я всегда остаюсь одна…
Мои терзания прервала Тамара. Она подошла ко мне и тихонько прошептала:
– Уснула! Измучилась за день. Пусть поспит, а я с вами пойду. Посижу немного у вас, а потом вернусь. Мне с Валькой что-то страшно одной оставаться. Какая-то она не такая. Боюсь я, что у нее крыша совсем поехала.

В коридоре было пусто. Мы молча дошли до нашей с Марьей Алексеевной комнаты и остановились на пороге, пораженные увиденным. В комнате все было перевернуто вверх дном. Вернее, не все, а только мои вещи. Подушка с моей кровати была разодрана в клочья. По комнате летали перья, медленно и красиво оседая на пол. Простыни, пододеяльник, наволочка  и даже само одеяло были разорваны на длинные полосы. Мой чемодан был открыт, и не просто открыт, а искорежен ужасным образом. Клочья платьев, нижнего белья, разноцветные шерстяные кусочки покрывали весь пол.
Марья Алексеевна охнула и шагнула в комнату. Вдруг из коридора раздался дикий смех Валентины. Она остановилась в дверях и, протянув в мою сторону правую руку, громко прокричала:
– Убийца! Убийца!
Потом она снова захохотала и бросилась бежать. Тамара грустно покачала головой:
– Валька-то совсем чокнулась. И раньше-то умной не была, а теперь совсем дура…
Я села на кровать и тут же вскочила. Из разрезанного в нескольких местах матраца торчали пружины. Да…
– Здорово она тут потрудилась, – Тамара поддела ногой остатки вечернего платья (для чего я везла с собой это платье?!). – Ты, Лерка, не волнуйся, я все уберу. А за вещи я заплачу, все как полагается. С Вальки-то теперь что возьмешь. Пойдем, Марья Алексеевна, принесем Лерке кровать. Там ведь две пустые кровати стоят: Юркина и Витькина. Не спать же человеку на пружинах. А простыни и остальное возьмем у сестры-хозяйки.
Я засмеялась. Мне не было жалко моих вещей. Меня не волновал вопрос, на чем я буду спать. Мне уже ничего не было жалко и ничто меня не волновало…