Село Званное с 1914 года до 1941 года

Званное в период Первой мировой войны и накануне революции (1914-1917)

Многие мужчины Званного участвовали в боях на фронтах Первой мировой войны. Емельян Цыгельник был денщиком у фронтового офицера, Афанасий Мищенко воевал на австрийском фронте, попал в плен, был работником  у хозяина в Венгрии. Участвовал в боевых действиях на фронте Николай Петрович Курдюмов – брат Елизаветы Петровны, тоже учитель.
Первую мировую в селе люди той эпохи называли «Германской» и «Николаевской» - по имени царя. Народу трудно было понять цель той войны. Простые люди не разделяли честолюбивые планы завладеть Царьградом и Черноморскими проливами, которые исповедывали идеологи этой войны, такие, как Михаил Терещенко. Крестьяне не понимали, за что гибнут их мужчины на фронте.
По рассказам стариков, «Николаевская» войны для сельчан особых проблем в быту не принесла, тем не менее, ощущались потери среди мужчин, хотя они и не были столь катастрофичны, как в Отечественную. Темпы прироста населения снизились. Бывканов А.Н. в уже цитированной работе отмечает, что в начале XX века курские крестьяне  пережили экстремальный кризис воспроизводства: массовую смертность и падение рождаемости в 1914 - 1917 гг. в связи с мобилизацией мужчин на Первую мировую войну.
Накануне Февральской революции 1917 года сельскохозяйственное производство индивидуальных крестьянских хозяйств Курской губернии стабильно развивалось. Об этом свидетельствовали рост посевных площадей товарных культур, урожайности, стабильная численность животноводства.
Индивидуальное крестьянское хозяйство сумело приспособиться к условиям войны. Сократился отход на дальние промыслы, часть индивидуальных крестьянских хозяйств, испытывавших недостаток рабочих рук, сдавала свои участки в аренду. Значительная часть (50,1%) индивидуальных крестьянских хозяйств Курской губернии обладала улучшенным сельхозинвентарем. Снабжение крестьянских хозяйств сельхозинвентарем замедлило события Первой мировой войны.
Несмотря на значительные военные мобилизации, индивидуальные крестьянские хозяйства Курской губернии обладали необходимой численностью рабочего скота. В 1917 году достаточным для проведения полного цикла работ на крестьянских полях было 198,7 тыс. лошадей. В то же время в ходе переписи 1917 года было зарегистрировано 478 тыс. лошадей рабочего возраста, принадлежавших крестьянам. Таким образом, почти 58,5% взрослого конского поголовья в курской деревне было избыточным. В Званном в то время значительное количество семей имело по 2-3 лошади: одни были тягловыми, другие - для выезда.
В деревне имелась прослойка индивидуальных крестьянских хозяйств, тесно связанных с рынком. Установление Временным правительством государственной торговой монополии и твердых цен, которые были ниже рыночных, оттолкнуло крестьян от власти. Несмотря на усилия государства, товарный кризис все усиливался, а крестьянин-производитель старался самостоятельно реализовать свою продукцию на рынке.
Свержение самодержавия, отречение царя Николая II в феврале 1917 года жители Званного восприняли, по рассказам очевидцев, достаточно равнодушно. По округе прокатилась волна погромов помещичьих усадеб, в которых участвовали и званновцы. Сохранился рассказ об одном мужике, который приехал на телеге к помещичьему дому, когда все из него погромщики растащили. Тогда он взял уцелевшее огромное напольное зеркало и повез домой. Там он поставил его в хлев, но не для того, чтобы в него смотрелась корова: он боялся, что помещик начнет искать по селу свои вещи. В конце концов, как и должно было случиться, корова своими рогами зеркало расколола. Символичный рассказ.
От периода правления Временного правительства, продолжавшегося несколько месяцев 1917 года, во многих семьях Званного сохранились отпечатанные тогда деньги-«керенки» - целые простыни неразрезанных купюр, дети играли ими даже после Отечественной войны.
В селе уже было достаточно зажиточных крестьян. Сорок ветряных мельниц, кирпичный завод, имелись кропорушки, ручные мельницы, маслобойни, процветали домашние промыслы. Появилось несколько лавок, на церковной площади регулярно проводилась ярмарка.
Пузырев перед революцией был очень зажиточным человеком, торговцем, первым в селе на улице Набережной построил кирпичный дом, после революции он был конфискован,  впоследствии в этом доме располагалась начальная школа.
Типичным крепким хозяином в Званном в то время был Мирошниченко Дмитрий Леонович. Он имел до революции 25 десятин земли и 5 десятин леса, был торговцем. В его дворе было несколько лошадей, коров, соломорезка, веялка, два плуга, имелась изба, сарай, две клуни, два амбара  (Архив УВД Курской области, ф.10. оп.1. арх. 10, 11, 12 – так в тексте архивной справки). Имел также лавку, продавал скобяные изделия, керосин, бакалейные товары, торговал с 17 лет. Все его дети были грамотными.
Некоторые жители Званного, став зажиточными, воспользовались правом выхода из сельской общины, предоставленные столыпинской реформой, покупали землю за пределами своего села, всей семьей переезжали на новое место жительства. Бондаренко Тит Ионович родился и женился в Званном, взял в жены Завдовьеву Степаниду Павловну. В 1914 году семья купила землю у помещицы в с. Хатуша ныне Хомутовского района Курской области и переехала туда. В Званном у Тита Ионовича родились сыновья Гурий (1902), Евгений (1907), Иван (1909), Никанор (1912). В Хатуше родилась Ульяна, которая до сих пор помнит родословную и рассказывает ее своей правнучке Марине, предоставившей эту информацию о своей семье (Марина Горшкова живет в Щиграх).
Большинство жителей села были середняками, у которых имелось около 10 десятин земли, одна-две лошади, корова, один плуг, борона, хата, сарай-клуня для сена и амбар для зерна, сарай для скотины. Держали свиней и домашнюю птицу.
Бедняки, малоземельные вынуждены были уходить на заработки в города, работали батраками у зажиточных односельчан и на полях Терещенко и помещицы Барковой или арендовали у них землю. В сезон посева и уборки работали отходниками в частных «экономиях», как тогда в селе называли крупные хозяйства капиталистического типа. Цегельник Ульяна Емельяновна, жившая на улице Средней, в ранней юности вместе с молодыми соседками летом работала на хозяйской плантации на Полтавщине, собирали фрукты в саду; Мищенко  Афанасий, живший на Центральной, вместе с другими званновскими мужиками валил лес у частного предпринимателя на Брянщине.
 Среди коренных званновцев встречалось много долгожителей. Так, например, Бондаренко Ион (Иона) Трифонович, о котором мы упомянули,  умер на руках внука в возрасте около 100 лет, а может и чуть более, его дочери Бондаренко Ульяне Титовне исполнилось в 2012 году 94. Цегельник Иван, нашедший каменный топор, умер недавно в возрасте около ста лет, так же как и дядя, его тезка. Марфа Герасимовна Применко в 2008 году отметила свой вековой юбилей, Ефросинье Кузьминичне Завдовьевой в 2009 году исполнилось 97 лет. Антоненко Иван Лукич, о котором ниже пойдет речь, прожил 101 год, а его мать - 120 лет. Генетический код у значительной части жителей Званного очень хороший. 
 Ко времени революции 1917 года выработался тип личности жителя Званного. Ярким примером может служить Антоненко Иван Лукич (прозвище подворья Антоненко - «Лобасы»).
Жил он на улице Набережной, ближе к лесу. До революции был середняком, как и большинство званновских мужиков. Обладал крепким здоровьем, жил по строго  заведенному порядку. Вредных привычек не имел.
Грамоте Иван Лукич, как и большинство родившихся до революции 1917 года, не научился. Всю жизнь трудился в сельском хозяйстве. Доживал свою жизнь со второй женой Марфой с 1945 года. Воспитал двух сыновей, дал им образование, они стали  партийными работниками районного и областного масштаба. Иван Лукич был крепкого телосложения, широкоплечим, среднего роста, со здоровыми зубами, которые не потерял ни одного до конца жизни.
Он был в постоянной заботе о хозяйстве: корове, гусях, огороде. Вся его жизнь вращалась возле своего дома.
Утром на завтрак ему жена готовила горячую кашу (любил гречневую). На обед обязательно было первое, не всегда второе и чай с травами. В  14 часов наступал тихий час. В 16 часов у него был полдник - молоко с блинами. На ужин кислое молоко. С молодости у него была рюмка с отбитой ножкой, из которой он по большому случаю выпивал и переворачивал её.
В хате стены были побелены, пол его жена Марфа «мазала» белой глиной, которую брала на берегу Сейма. Иван Лукич любил спать на печке. Много раз уже в 60-70-х годах XX века сыновья его уговаривали провести ремонт в хате: покрасить деревянные части, обклеить обоями, постелить полы. Он отказывался от услуг и говорил, что стены, полы должны дышать – это полезно для здоровья. Весь день собирал свою мочу в деревянную лоханку и на ночь принимал ванну для ног. В чулане у него были вывешены венчики из трав от каждой болезни. В огороде были похоронены его дед, бабушка, мать, отец – все долгожители и его первая жена.  В  саду имелись стол и лавочка, много цветов - всё там было ухожено, и перед сном он всегда  уходил посидеть около них - своих. Его похоронили к ним.
Кстати, традиция хоронить своих покойников в саду бытовала и бытует в некоторых семьях Званного, как, например, у Кривичей, живших на Набережной, хоронят детей в приусадьбных садах и в наше время.
Иван Лукич очень любил природу. Его дом находится около Сейма, рядом с лесом, почти ежедневно летом он ходил по грибы в лес и делал заготовку на зиму.  Приезжающим к нему отдыхать родственникам внушал, что лес не любит пьяных, грибы следует срезать ножом и грибницу присыпать. Был верующий, вместо картин на стенах в хате висели иконы, а в переднем углу – самая большая из них. Во время религиозных праздников у икон зажигалась лампадка.
 Всех своих внуков и правнуков, кто был у него в гостях, этот мудрый старик опрыснул святой водой под иконой и подарил на память каждому по золотой монете, сохраненных еще с царских времен. Был он широкой натурой. До последнего дня находился в памяти, ни на что не жаловался, умер от старости.
 (Материал предоставлен внуком Ивана Ильича - Антоненко Александром, проживаюшем в настоящее время в голоде Балашове).
Все жители Званного, рожденные до революции 1917 года, были набожными людьми, крещеными в правосланой вере, ходили в церковь, соблюдали церковные праздники и предписания, у них были одинаковыми представления о добре и зле. Религия была той сцепкой, которая объединяла жителей села, в то время это единение обозначалось словом «мир». Многие вопросы жизни села решались всем миром – сельским сходом: периодический передел земли, сенокосных угодий, вопросы налогообложения, отправки рекрутов в армию и другие. Непременными моральными ценностями этого мира было уважение к старшим, семейные ценности, любовь и забота о детях, престарелых и больных, родственная и соседская взаимопомощь.
 Немаловажную роль в жизни села играли так называемые «кутки». Куток – это часть улицы от колодца до колодца. Колодец рыли кутком, чистили его кутком, следили за сохранностью, чинили при необходимости этот источник воды. Кутком помогали построившим хату обмазывать глиной. Кутком отмечали праздники и свадьбы, соседи по кутку помогали организовывать похороны. В колхозное время кутки стали основой для организации бригадных звеньев. Кутками могли собираться дети, мужики, бабы просто посидеть на лавочках поговорить, послушать житейские истории, обсудить текущие события или сельские новости и происшествия.
  Невозможно было представить, чтобы в жизни такого сообщества взрослый сын мог сквернословить при своих родителях. Кто нарушал этот запрет, считался «конченным человеком». Матершина практически отсутствовала в лексиконе мальчишек, а о девчонках и говорить было нечего. Пьющих женщин село почти не знало. В некороторых семьях, как это принято на западе Украины, дети обращались к родителям на «Вы».  Отца именовали «тату», «батько», мать – «мамо».
Духовная культура села была тесно связана с Украиной. От тех времен в советский период пришли песни и танцы. Пели «Роспрягайтэ, хлопци, коный», «Посияла огирочки» «Цвите тэрын», «Ой, ты, Галю», «Плывэ човын», «Мав бы я бандуру» «Як на наших полях урожаю ныма» и другие, танцевали на праздники и свадьбы гопак, «сирбияночку» (разновидность русской цыганочки). Это говорит о том, что контакты с украинскими собратьями у званновцев не прекращался. Укоренялись в селе родные песни и танцы, привезенные из Сум, Харькова, Киева, Нежина, Белополья и Путивля, других украинских городов и сел, где у жителей Званного всегда была родня, где бывали на заработках и ярмарках.
 Одежда и рушники вышивались так же, как на Украине, крестиком черными и красными нитками с теми же украинскими мотивами и текстами. Невеста  на свадьбе одевала вышитую крестиком кофту, на голову - венок и ленты, на шею – бусы, «намысто» (монисто) в типично украинском стиле. Топор по-прежнему именовали сокирою, видро цыбэркою,  кружку корцэм, безмен  кантарём, а лохань – пырэризем и так далее. В Званном не угощали, а «частувалы». Дети играли в «ховачки-морычки» (по-русски – жмурки), в «гуси-гуси», в «крэмняхи» (шарики из камня – кремня), «бабки» (на всякий случай для молодежи с улыбкой говорю, что это игра не на деньги, а в кости).
Пословицы, поговорки, сказки и байки были, в основном, украинские. Приведу несколько названий тех поучительных баек, что сам слышал от стариков: «Про школяра», «Кому трудний робыты», «Пасынкам по половынци, а сыновий цилынький», «Бьють та плакать ны дають», «Диты, а який мэд?», «Языката жинка», «Як чоловик учив линыву жинку», «Так то так, да из хаты як?», «Стрыжено-брыто». Детские забавлялки-прысказки звучали на украинском языке: «Ой, чук-чук-чук наловыв дид щук», «Трата-та, трата-та, сила баба на кота», «Зайчику, зайчику, дэ ж ты бував». «Все равно» в званновском варианте звучало как «байдуже»,  «блин» - «млынэць», «аист» – «чорногуз». Женщина говорила  не «пойду управиться по хозяйству», а «пойду порацця» (от «праця» – работа). В селе принято было здороваться при встрече с каждым знакомым и незнакомым человеком: страшим говорили «здраствуйтэ», а ровесникам и младшим - «здрастуй». К тем, кто это не соблюдал, проходил мимо молча, как в Званном говорят - «вовчком», того молва осуждала. Эта традиция коренными звановцами сохраняется до настоящего времени.
Духовный мир села, формировавшийся столетия, начал умирать с приходом советской власти. Коммунистическое воспитание формировало иной тип личности, в которой религиозная вера заменялась верой в коммунизм. Внушалось, что мысль о колхозном, общественном должна возвышаться над личным, индивидуальным, воспитывалось чувство социалистического коллективизма. Впрочем, многое из традиций и обычаев дореволюционной эпохи сохранилось до сих пор, а некоторые из них возрождаются в настоящее время. Всеобщее обучение в школе в советский период на русском языке ввело в селе двуязычие, украинский язык стал только бытовым.

 
Установление в Званном Советской власти и период гражданской войны (1917-1920)

После прихода к власти большевиков 7 ноября 1917 года и принятия первых декретов в том числе и  «О земле» на втором Всероссийском съезде Советов, в Званном почти ежедневно собирались общие сходы, на которых решались вопросы о разделе земли и лугов, об организации местной власти.
Но началась гражданская война. Зимой 1918 года на территорию западных районов Курской области вступили  немецкие войска, мадьярские части, гайдамаки Скоропадского. Побывали они и в Званном, других соседних селах, например, в Карыже. Оккупанты отбирали у местного населения продукты питания, скот, творили бесчинства. Но вскоре после Брестского мира Советской России с Германией в марте 1918 года они ушли. На непродолжительное время опять установилась Советская власть. Осенью 1919 года территория Курской области была занята Войсками Юга России (ВсЮР - деникинцами),  они были вынуждены отступить на юг под ударами Красной Армии в ноябре 1919 года.
После революционных событий октября 1917 года и заключения Брестского мира большая часть курских крестьян, принимавших участие в первой мировой войне, вернулась в свои деревни. Вводимая большевиками политика «военного коммунизма» способствовала сокращению сельскохозяйственного производства в индивидуальных крестьянских хозяйствах. Сокращению подверглись и все виды крестьянских промыслов.
В результате произошедшей после октября 1917 года аграрной революции изменился характер землевладения и землеустройства. После принятия декретов «О земле» и «О социализации земли» различные формы частной собственности на землю, в том числе и общинная, были ликвидированы, и вся она стала принадлежать государству. Произведенное уравнительное распределение земли из-за недостатка земельных ресурсов в Курской губернии не привело к увеличению крестьянских наделов, которые в годы гражданской войны подвергались частым переделам, что в свою очередь отрицательно сказывалось на сельскохозяйственном производстве.
Прибавка земли на каждого крестьянина в губернии составила в среднем  0,1 десятины. В то же время, внутри уездов эта цифра не была одинаковой. В Рыльском, в состав которого  в то время входило Званное,  эта прибавка составила - по 0,3 десятины. Колебалась по уездам и величина земельных наделов. На одного человека в 1919 году она колебалась по губернии от 0,8 десятины, до 1,4 десятины. В то время как по подсчетам специалистов для нормального сельскохозяйственного цикла требовалось не менее 10 десятин на крестьянский двор. За годы революций и гражданской войны увеличилось количество хозяйств без земли почти в три раза. Все это крайне негативно сказалось на производственной деятельности индивидуальных крестьянских хозяйств Курской губернии. Конечно, этот процесс коснулся и крестьян Званного.
На протяжении всего периода революционных событий 1917 года и гражданской войны наблюдался постоянный спад производства сельскохозяйственной продукции в индивидуальных крестьянских хозяйствах региона. Он выражался в сокращении посевных площадей, снижении урожайности сельскохозяйственных культур, поголовья скота, валового сбора сельскохозяйственной продукции.
Резко снизилась урожайность в индивидуальных крестьянских хозяйствах губернии, самый низкий показатель которой пришелся на 1920 год. Так, например, урожайность озимой ржи составила 7 пудов (14%, здесь и далее от уровня 1917 года), озимой пшеницы - 9 пудов (13,6%), яровой пшеницы - 14 пудов (29,7%).
Также как и полеводство, крестьянское животноводство в 1917-1921 гг. приобрело натуральный характер. Об этом свидетельствовал рост поголовья коров. Увеличение количества коров в значительной мере обусловлено тем, что молоко не изымалось по продразверстке до марта 1920 года.
Другим показателем натурализации животноводства являлось уменьшение поголовья молодого скота.
Во время оккупации части территории губернии немецкими войсками в 1918 году права земельных собственников были восстановлены. В период контроля губернии ВсЮР белые сделали попытку восстановить частную собственность на землю. Однако начавшаяся реализация этих планов была прервана военными поражениями. Во время занятия губернии деникинскими войсками белые попытались упорядочить натуральные налоги, но из-за производственного кризиса и изъятия большевиками большей части сельскохозяйственной продукции эти поступления оказались ничтожными. 
В ответ на продразверстку советской власти курское крестьянство сократило площадь посевов всех товарных культур, как озимых, так и яровых. Особенно значительно уменьшилась площадь посевов озимой пшеницы и овса. Вместо них увеличились площади культур для внутрихозяйственного потребления: проса и гречихи. Произошло увеличение площадей под картофелем.
Другим показателем, подтверждающим натурализацию крестьянского сельскохозяйственного производства в годы революций и гражданской войны стал огромный рост приусадебных участков. Здесь, следует принять во внимание два обстоятельства. Во-первых, увеличение значения продовольственных культур. Во-вторых, - в условиях продразверстки, когда учитывались лишь полевые посевы, - сохранение огорода как фактически не облагаемого разверсткой объекта. Поэтому там, где это было возможно, крестьяне увеличивали площадь огородов. Именно на огороде в 1920 году находилась подавляющая часть посевов картофеля - (82,1 % от всех посевов картофеля) и конопли - (89,8 %).
В результате революционных событий октября 1917 года система налогообложения подверглась коренному изменению. Из-за высокой инфляции, ликвидации зажиточных индивидуальных крестьянских хозяйств, роль денежных налогов сократилась. В 1918 году денежные налоги составляли 76%, в 1919 году - 14,6%, в 1920 году - 0,2% в бюджете страны. Поэтому государство постепенно переходило к взиманию натуральных налогов неэкономическими методами, с помощью продразверстки, реквизиций. Большое развитие получили натуральные повинности: военно-конская, гужевая, различного рода постои, которые вместе с другими видами налогов крайне отрицательно сказывались на экономическом развитии индивидуальных крестьянских хозяйств.
По данным доклада ЦИК весной 1918 года в Курской губернии находилось 200 тысяч «мешочников». Ежедневно они вывозили до 16 тыс. пудов хлеба. К октябрю 1918 года из 15 млн. пудов хлеба, производимого в Курской губернии, «мешочники» вывезли 14 млн. пудов. Только частная торговля в годы гражданской войны давала курскому крестьянину возможность приобрести необходимые в его хозяйстве товары. Советская власть всеми силами боролась с частной торговлей, но полностью искоренить ее так и не смогла.
В годы революции и гражданской войны в результате гиперинфляции цены на все виды товаров и услуг выросли в десятки и сотни тысяч раз. В Курской губернии цены в среднем выросли в 126 тыс. раз. Этот рост не был одинаков для всех продуктов. Так, например, соль выросла в цене в 330 тыс. раз, сахар-рафинад - 250 тыс. раз, растительное масло - 190 тыс. раз, пшеничная мука - 185 тыс. раз, мясо - 44 тыс. раз, сало и коровье масло - 77 тыс. раз. (Колупаев Андрей Анатольевич.  Индивидуальное крестьянское хозяйство Курской губернии в годы революций и гражданской войны :1917 г. - весна 1921 г. (Автореферат диссертации, Курск, 2005 ).
В результате производственного кризиса и продразверстки заготовки сельскохозяйственной продукции в 1920 году резко сократились. Нарастало и сопротивление крестьян политике «военного коммунизма». Поэтому в марте 1921 года продразверстка была заменена продналогом, после выплаты которого, крестьянин получил возможность самостоятельно распоряжаться излишками своего производства.
Советская власть прочно установилась в Званном только зимой 1919 года, после изгнания деникинцев. В селе была создана большевистская партийная ячейка, секретарем ее стал Сомов (в рукописной записи воспоминаний Ивана Григорьевича Ивахненко, хранящейся в школьном музее Званного указано другое имя секретаря – Т. Саков.) первыми членами ячейки стали С. К. Малиевский и С. П. Ивахненко. В это же время был организовался и сельский Совет – новый орган власти. Его председателем был избран С. С. Осадчий, а заместителем председателя – Д. П. Шевченко.
Одновременно в селе возник комитет бедноты, председатель которого выполнял одновременно обязанности секретаря и военного комиссара. Первым председателем комбеда был С. К. Малиевский. Комбед активно занялся раскулачиванием зажиточных званновцев. В результате в своем распоряжении комитет вскоре имел ветряные мельницы, крупорушки, маслобойки. Он распределял так же между бедняками хлеб, имущество раскулаченных, занимался сбором продовольствия для города и армии.
С именем Малиевского связана романтическая история, которую, как предание, сохранили даже выехавшие за пределы села званновцы.
 В девушку Завдовьеву Федоску (Феодосию) Павловну был влюблен Малиевский, но ее засватали родители другого парня. Уже была назначена свадьба, но однажды ко двору Федоски  подъехал на бричке Малиевский и увез ее. В последствии Малиновская Феодосия с семьей проживала в Ростове-не-Дону. Говорили, что поскольку она так обидела жениха, то и судьба у нее не сложилась: один ее сын рано умер, а другой – утонул.
Мужчины Званного на стороне Красной Армии участвовали  в боях гражданской войны на различных фронтах. Призывать в советские войска званноцев стали после освобождения Курской области от Деникина, то есть в конце 1919 – начале 1920 года. Бондаренко Петр, живший на улице Набережной (у него во дворе в 60-х годах сын построил первую в селе ветряную миниэлектростанцию) и Сергиенко Фока Ефимович воевали притив Врангеля. Среди званновских красноармейцев были герои гражданской войны. Один из них – Козленко Дмитрий Федорович. Он участвовал в штурме Перекопа, был награжден орденом «Боевого Красного Знамени». Домой Дмитрий Федорович возвратился после гражданской войны с наганом и шашкой. Наган в конце 20-х годов пришлось герою сдать в сельсовет. Его внук Александр Шевченко, проживающий в настоящее время в городе Курчатове, помнит, что еще в конце прошлого века в их семье, как великую реликвию, хранили обломок шашки знаменитого предка – героя былых битв.
На участников этой войны большое впечатление произвели не боевые действия, а неустроенность быта красноармейцев, значительное количество больных тифом. Конечно, были и погибшие в этой войне, так, например, Семен Сущенко, живший на улице Средней, погиб на Дальнем Востоке в 1921 году. Но сражения гражданской обошли Званное стороной. Самый большой ближайший к Званному бой был в ноябре 1919 года, когда красноармейцы теснили отступавших дроздовцев (отборные деникинские части) на станции Льгов, там белые потеряли несколько бронепоездов.
 
 
Званное в  период НЭПа (1921 – 1928)

В марте 1921 года Советское правительство отказалось от политики «военного коммунизма», главными элементами которого была продразверстка и запрет продавать хлеб. Произошел переход  к новой экономической политике (НЭП). Теперь крестьяне могли после уплаты продналога продавать излишки своей продукции, нанимать в ограниченном количестве батраков.
Советское правительство хорошо понимало, что для подъема сельского хозяйства необходима помощь государства – как в части обеспечения крестьянских хозяйств сельхозтехникой (сеялками, молотилками, плугами, веялками и проч.), так и в части их финансовой поддержки (получения льготных кредитов, продажи товаров в рассрочку и т.д.). И такая помощь государством была оказана. За 1924-1928 гг. в хозяйства Центрально-Черноземной области (ЦЧО), куда входила в то время Курская область, поступило большое количество сельскохозяйственных машин и механизмов, за 4 хозяйственных года производство и сбыт сельскохозяйственной техники здесь  выросли более чем в 5 раз.
В период НЭПа в Званном вновь, как и до революции, начался процесс диффиринциации хозяйств: одни богатели, другие разорялись, но основная масса семей сохраняла свой середняцкий статус. Зажиточные хозяева стали приобретать на вырученные от продажи зерна ручные мельницы, просорушки, молотилки, плуги и другой сельхозинвентарь, дополнительную тягловую силу – лошадей и волов, стали нанимать для сезонных работ батраков.
 Мирошниченко Спиридон Михайлович – внук Мирошниченко Дмитрия Леоновича, сын репрессированного Михаила Дмитриевича, имел в 1929 году следующее имущество до раскулачивания и накануне высылки в Караганду на поселение (третья категория кулаков): 3 гектара земли, 3 лошади, 2 коровы, соломорезку, веялку, 2 плуга, избу, два амбара, две клуни, сарай. Эта семья состояла из 9 человек.  (Архив УВД Курской области, ф.10. оп.1. арх. 10, 11, 12).
Федор Ермолаевич Сущенко поработал некоторое время десятником на Днепрогэсе и на  заработанные деньги до вступления в колхоз купил дополнительный участок земли, доведя полевой участок до 15 десятин. Имел две лошади, две коровы, хату, два сарая, клуню, плуг, борону, телегу и сани. В семье было шесть человек.
Шевченко Петр Фролович имел несколько гектар земли, все необходимые для сельхозпроизводства постройки, мельницу, маслобойку («олийныцю»), имел восемь детей.
НЭП не отменялся, но уже в 1928 году государство запретило свободную продажу хлеба. Сущенко Федор Ермолаевич, сделавший попытку продать несколько мешков ржи в конце 1928 года в Белополье, был арестован и просидел за это деяние, считавшееся тогда преступлением, несколько месяцев в тюрьме.
Единоличное ведение хозяйства для крестьян заканчивалось. Государству нужно было много товарного зерна, решение этой задачи единоличник не обеспечивал. К концу 20-х годов сбора зерна в стране достиг уровня довоенного 1913 года, но в городах хлеба не хватало. Это была одна из причин предстоящей коллективизации. Но, главное, правящая партия большевиков ставила задачу – построение социализма, в котором отсутствует эксплуатация человека человеком. Крестьяне единоличники считались мелкобуржуазным слоем, который постоянно порождал эксплуататоров-кулаков, сельскую буржуазию. Коллективизация решала эту проблему.
В двадцатые годы в селе была проделана большая работа по ликвидации неграмотности. Этот процесс начался в 1920 году. В Званном, по рассказам  учителей, бывших в то время школьниками, действовало 8-9 пунктов ликвидации неграмотности, они располагались в старых школьных зданиях и конфискованных помещениях. Занятия шли в три смены. Если в школах в военное время в 1914-1917 годах училось 110-120 учеников, то в 20-х годах – 600-900 детей и взрослых, занятия вели до 20 учителей. Елизавета Петровна Курдюмова, как опытный специалист, Рыльским уездным отделом народного образования мандатом № 2198 от 12.06. 1922 года была назначена «школьным инструктором 5-го района (волости: Снаготская, Кульбакиновкая, Кобыльская, Глушковская)». Ей поручалось «обследовать учебные заведения района в учебно-воспитательном  и хозяйственном отношении, инструктирование учащих (учителей – И. Сущенко) и проверка делопроизводства по народному образованию  при Волисполкоме. В цитируемом документе сказано, что «при исполнении своих обязанностей тов. Курдюмова Е. П. имеет право на пользование подводами в порядке труд гужналога» (документ хранится в музее сельского ДК). Советская власть энергично действовала, чтобы грамотными были все члены общества, используя при этом и дореволюционные кадры.
Немаловажной чертой, характеризующей период НЭПа, является слабость власти в глубинке, разгул бандитизма. В этом отношении НЭП чем-то напоминает «лихие 90-е годы» XX века . В Званном, как и в других селах округи постоянными стали разбойные нападения. По рассказам очевидцев бандиты не боялись врываться в хаты, избивать и убивать хозяев, забирать имущество и деньги. В Глушковском районе долго действовала банда Игната Шахова. Около семи лет она держала в страхе окрестные поселения, даже совершала нападения на железнодорожные составы, когда поезда останавливались в поле или в малолюдных местах. По преданию один из отдаленных хуторов района и получил в то время свое говорящее название Незевай. Ликвидировал бандитскую шайку уполномоченный Рыльского отделения милиции Иван Иванович Шитиков июньской ночью 1926 года, за что был награжден грамотой Президиума ВЦИК.
Можно привести несколько примеров из жизни села того времени, ярко иллюстрирующие ситуацию.
Федор Сущенко (1904 года рождения) и его друг, в начале двадцатых годов были молодыми парнями, летним  вечером гуляли с дивчатами возле одной из хат под лесом. В наступивших сумерках из чащи выехали два всадника, подъехали к парням, направили на них винтовки, заставили отдать новые сапоги, отхлестали ограбленных плетками и ускакали.
Второй эпизод показывает в полной мере падение нравов той поры ломки всех устоев, веками державших российское общество. Одна званновская семья бедняков из нескольких человек нанялась батрачить на богатого жителя в село Кульбаки. Они закончили уборку хлебов, получили полный расчет деньгами и зерном, выехали на подводе из Кульбак в Званное поздновато, поэтому на пути заночевали в поле. Бандиты следили за ними. Среди ночи, когда вся семья батраков крепко спала, беспомощным людям стали накидывать веревочные петли на шеи, душить и утаскивать в придорожную рожь. Извергам достались деньги и зерно, они, как ни в чем не бывало, вернулись к себе домой. Из семьи батраков случайно выжила лишь одна девушка, которую бандиты бросили во ржи, подумав, что она мертва. Очнувшись, она сняла петлю с шеи и сумела убежать, успев опознать убийц, их потом арестовали и осудили.

 
Коллективизация в Званном

Коллективиза;ция  - процесс объединения единоличных крестьянских хозяйств в коллективные хозяйства (колхозы) проводилась в СССР в конце 1920-х — начале 1930-х гг. Решение о коллективизации было принято на XV съезде ВКП (б) в 1927 году. Цель коллективизации — формирование социалистических производственных отношений в деревне, ликвидация мелкотоварного производства для разрешения хлебных затруднений и обеспечения страны необходимым количеством товарного зерна.
Коллективизация породила массовый голод в российских деревнях. В то время, когда от голода вымирали целые деревни, за границу шли составы с пшеницей в обмен на иностранную валюту для проведения индустриализации страны.
С весны 1929 на селе проводились мероприятия, направленные на увеличение числа коллективных хозяйств - в частности, комсомольские походы «за коллективизацию». В РСФСР был создан институт агроуполномоченных, на Украине большое внимание уделялось сохранившимся с гражданской войны комнезамам (аналог российского комбеда). В основном применением административных мер удалось добиться существенного роста коллективных хозяйств (преимущественно в форме ТОЗов). 7 ноября 1929 года в газете «Правда» № 259 была опубликована статья Сталина «Год Великого перелома», в которой 1929 год был объявлен годом «коренного перелома в развитии нашего земледелия»: «Наличие материальной базы для того, чтобы заменить кулацкое производство, послужило основой поворота в нашей политике в деревне… Мы перешли в последнее время от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса». Эта статья признана большинством историков отправной точкой «сплошной коллективизации».
Созданному 7 декабря 1929 года Наркомзему  под руководством Я. А. Яковлева поручено было возглавить работу по социалистической реконструкции сельского хозяйства, руководя строительством совхозов, колхозов и МТС и объединяя работу республиканских комиссариатов земледелия.
Основные активные действия по проведению коллективизации пришлись на январь — начало марта 1930 года, после выхода Постановления ЦК ВКП (б) от января 1930 года «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В постановлении была поставлена задача в основном завершить коллективизацию к концу пятилетки (1932).
Коллективизация проводилась преимущественно принудительно-административными методами. Чрезмерно централизованное управление и в то же время преимущественно низкий квалификационный уровень управленцев на местах, уравниловка, гонка за «перевыполнением планов» негативно отразились на колхозной системе в целом. Несмотря на отличный урожай 1930 года, ряд колхозов к весне следующего года остался без посевного материала, в то время как осенью часть зерновых не была убрана до конца. Низкие нормы оплаты труда на колхозных товарных фермах (КТФ), на фоне общей неготовности колхозов к ведению крупного товарного животноводства (отсутствие необходимых помещений под фермы, запаса кормов, нормативных документов и квалифицированных кадров (ветеринары, животноводы и т. д.)) привели к массовой гибели скота.
Вымерзание озимых в 1932 году и тот факт, что к посевной кампании 1932 года значительное число колхозов подошло без посевного материала и рабочего скота (который пал или был не пригоден для работы ввиду плохого ухода и отсутствия кормов, которые были сданы в счёт плана по общим хлебозаготовкам), привели к значительному ухудшению перспектив на урожай 1932 года. По стране были снижены планы экспортых поставок (примерно в три раза), плановых заготовок зерна (на 22 %) и сдачи скота (в 2 раза), но общую ситуацию это уже не спасало — повторный неурожай (гибель озимых, недосев, частичная засуха, снижение урожайности, вызванное нарушением базовых агрономических принципов, большие потери при уборке и ряд других причин) привёл к сильнейшему голоду зимой 1932 — весной 1933 гг.
Осознавая критическое положение, руководство ВКП(б) к концу 1932 — началу 1933 гг. приняло ряд решительных изменений в управлении аграрным сектором — была начата чистка как партии в целом, так и учреждений и организаций системы Наркомзема СССР. Система контрактации (с её губительными «встречными планами») была заменена на обязательные поставки государству, были созданы комиссии по определению урожайности, реорганизации подверглась система закупок, поставок и распределения сельхозпродукции, а также был принят ряд других мер. Наиболее действенными в условиях катастрофического кризиса стали меры по прямому партийному руководству колхозами и МТС — создание политотделов МТС.
Это позволило, несмотря на критическое положение в сельском хозяйстве весной 1933 г., засеять и собрать неплохой урожай.
Уже в январе 1933 г. на Объединённом пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) была констатирована ликвидация кулачества и победа социалистических отношений в деревне.
Село Званное, как и другие села России, пережило драматические страницы социального эксперимента под названием «сплошная коллективизация», в ходе которой земля, обещанная большевиками «Декретом о земле» была, по-существу, у крестьян была отнята и обобществлена.
В 1928 году в Званное впервые приехал уполномоченный окружного комитета коммунистической партии. На общем сходе он объяснил крестьянам преимущества ведения коллективного хозяйства, призывал их объединиться в колхозы. Народ начал задумываться, чтобы это значило, люди еще не понимали, что колхозы неизбежны, что тот, кто в них не вступит – отправится по этапу. 
В мае 1929 года в Званном начался процесс организации  коллективного хозяйства. 11 июня 1929 года  было зарегистрировано товарищество по совместной обработке земли (ТОЗ). Первыми объединились кузнецы. Они обобществили свой инструмент, сельскохозяйственный инвентарь. Руководителем этого коллектива стал М. А. Шевченко. К середине июня 1929 года к кузнецам присоединились некоторые другие единоличные хозяйства.
Крестьяне колебались, организации колхоза оказывали сопротивление зажиточные хозяева-кулаки. В селе были случаи выстрелов в коммунистов, комсомольцев, устраивались поджоги.
Большинство коммун и ТОЗов в начале 1930-го года перешли на Устав сельскохозяйственной артели. Артель стала основной, а затем и единственной формой колхозов в сельском хозяйстве. В дальнейшем название «сельскохозяйственная артель» потеряло своё значение, и в действующем законодательстве, партийных и правительственных документах применялось наименование «колхоз» (коллективное хозяйство).
Примерный Устав сельхозартели был принят в 1930, его новая редакция была принята в 1935, на Всесоюзном съезде колхозников-ударников. Земля закреплялась за артелью в бессрочное пользование, не подлежала ни купле-продаже, ни сдаче в аренду. Уставы определяли размеры приусадебной земли, находившейся в личном пользовании колхозного двора — от 1/4 до 1/2 га (в некоторых районах до 1 га). Определялось и количество скота, которое можно было содержать в личном хозяйстве колхозника. Для районов 1 группы, к примеру, нормы скота были таковы: 1 корова, до 2 голов молодняка, 1 свиноматка, до 10 овец и коз.
Членами артели могли стать все трудящиеся, достигшие 16-летнего возраста, кроме бывших кулаков и лишенцев (то есть лишенных избира-тельных прав). Глава хозяйства – председатель - избирался общим голосованием на собрании колхозников. В помощь председателю избиралось правление колхоза.
Колхозы обязывались вести плановое хозяйство, расширять посевные площади, повышать урожайность и др. Для обслуживания колхозов техникой были созданы машино-тракторные станции  (МТС) – они были государственными предприятиями, по заказу колхозов выполняющие своими машинами работы на полях.
Распределение продукции осуществлялось в такой последовательности: продажа продукции государству по твёрдым, чрезвычайно низким закупочным ценам, возврат государству семенных и прочих ссуд, расчёт с МТС за работу механизаторов, потом засыпка семян и фу¬ража для колхозного скота, создание страхового семенного и фуражного фонда. Всё остальное можно было поделить среди колхозников в соответствии с количеством выработанных ими трудодней. Один отработанный в колхозе день мог быть засчитан как два или как полдня при разной тяжести и важности выполняемого труда и квалификации колхозников. Больше всего трудодней зарабатывали кузнецы, механизаторы, руководящий состав колхозной администрации. Меньше всего зарабатывали колхозники на вспомогательных работах.
Колхозникам же приходилось рассчитывать только на свое приусадебное хозяйство.
Для стимуляции колхозного труда в 1939 году был установлен обязатель¬ный минимум трудодней (от 60 до 100 на каждого трудоспособного кол¬хозника). Не вырабатывавшие его могли исключить из колхоза и он теряли все пра¬ва, в том числе и право на приусадебный участок.
Учреждение паспортной системы в 1932 году выдачу паспортов гражданам, постоянно проживающим в сельских местностях не предусматривало, за исключением жителей полосы вокруг Москвы, Ленинграда и Харькова. Также паспорта выдавались в совхозах, в населенных пунктах, где расположены МТС, и в населенных пунктах в пределах 100-километровой западно-европейской пограничной полосы Союза ССР.
Следует отметить, что Постановлением ЦИК и СНК СССР от 17.03.1933 «О порядке отходничества из колхозов», устанавливалось, что колхозник, самовольно, без зарегистрированного в правлении колхоза договора с «хозорганом» — предприятием, куда он устраивался на работу, покинувший колхоз, подлежит исключению из колхоза. Этим у колхозника отнималось право самостоятельно распоряжаться своей рабочей силой. Очень напоминает времена посессионной мануфактуры.
Таким образом, крестьянин мог уйти из колхоза, сохранив статус колхозника, только уведомив правление колхоза. Тем  не менее, эти дискриминационные меры, нарушавшие право человека на свободное предвижение и место проживания, напоминающие эпоху крепостничества, крестьяне умели обходить. Много семей, недовольных жизнью,  находили лазейки, покидали родное село, уезжали в Донбасс, на Урал, на лесозаготовки, на «ударные стройки пятилетки». Именно в это время появляется много быших званновских жителей в городах. Потом они помогали перебраться из села в более комфортную жизнь города своим родственникам и близким.
В январе 1930 в Званном был создан колхоз. Его назвали «Заря». Первым его председателем стал М. А. Шевченко. Колхоз действовал на основании «Устава сельскохозяйственной артели». Высшим органом являлось общее собрание колхозников, на которых избирался руководство колхоза: председатель, правление, решались другие вопросы. Но эта демократия была фиктивной, поскольку собрания проходили под контролем партийных органов, на них присутствовал, как правило, секретари райкома партии, партийные органы рекомендовали кандидатуры на избрание председателей колхозов и членов правления. Если находился смельчак, который пытался выступить на собрании против линии партии, то его под надуманным предлогом тут же из зала выводила милиция. Такие случаи в Званном бывали довольно часто. Смельчаки, к сожалению, выступали под хмельком, и это упрощало милиции делать свое дело «наведения порядка».
Весна тридцатого года была ранней, после того, как снег сошел с полей, земля высыхала очень быстро. Колхозу «Заря», тогда еще малочисленному, нарезали часть близлежащих от села земель, остальные участки продолжали обрабатывать единоличники.
К осени 1930 года большинство единоличников все же вынуждены были вступить в колхоз, он стал объединять 1000 дворов, практически все крестьянские хозяйства села.
 В 1932 году в Званном произошло разделение колхоза на два одинаковых по количеству дворов и земельных угодий: одна сельхозартель осталась с прежним названием «Заря», председателем ее был избран Рыбалко Я.Ф, другая  стала именоваться «II – я пятилетка» во главе с председателем – Ивахненко Я.Б.  (данные из материалов музея Дома культуры села Званное, газеты Глушковского района «Знамя Октября», 25 февраля, 1978 год).
Почему ранее колебавшиеся единоличники вступали в сельхозартель? Сущенко Ульяна Емельяновна вспоминала, что была категорически против вступления в колхоз. Она объясняла это тем, что накануне с мужем Федором они купили новый участок земли, кроме того, как она заявляла, работать на голодранцев  не хотела. Но однажды Федор пришел с очередного сельского схода и сказал: «Или в колхоз, или в Сибирь». В семье в это время у них было трое малолетних детей. Перспектива оказаться с ними высланными заставила Ульяну Емельяновну сдаться и вступить в колхоз «добровольно». Федора, как толкового мужика, назначили бригадиром. Таким образом, он оказался в числе колхозного актива. Вскоре ночью был совершен поджог подворья, сгорели сараи, крыша дома, пожар напугал младшего сына Ульяны – Ивана, он от испуга заболел и вскоре умер. Таких трагедий в то время было немало.
Силовые приемы властей широко применялись для того, чтобы загнать крестьян в колхозы, главным методом было раскулачивание. Коллективизацию по праву историки называют «насильственной».
Шевченко Петра Фроловича в начале 30-х годов, арестовали, как кулака, и несколько месяцев продержали в тюрьме, но ему помог выйти из заключения родственник, имевший высокий чин в армии. У «кулака» было восемь детей.
Валентина Мирошничеко, предков которой выслали как кулаков в Караганду, в письме автору этой работы рассказала о судьбе своей семьи, приведем ее письмо с некоторыми сокращениями:
«Мой дед и прадед из рода Мирошниченко, бабушка и прабабушка из Завдовьевых. Многое из быта званновцев, о котором Вы пишите в истории, было перенесено в нашу жизнь в Казахстане, в г. Караганду.
Читала историю села и вспомнилось далекое детство, когда прабабушка Ирина Григорьевна Мирошниченко (Завдовьева), прожившая 70 лет в Званном (родилась там же в 1862 году) столько рассказывала о своей жизни, семье, о своем селе. Я только сейчас понимаю, что для 89-летнего человека, пережившего ужасы коллективизации, эти воспоминания были единственной ее радостью  (дочь Неонилу расстреляли в 1937 году в Караганде, муж, Мирошниченко Дмитрий Леонтьевич - пропал без вести, сын, Мирошниченко Михаил Дмитриевич - умер в 1943 году в Карлаге, куда был посажен в 1937 году, как неблагонадежный).
После прочтения истории поняла, что Званное с детства живет где-то глубоко в сердце и хочется его увидеть, узнать больше о жизни своих предков, может быть, узнать о прапрадеде и прапрабабушке и их родственниках».
Высланные в казахстанские степи званновцы и там не забывали о своей малой родине. Как могли, передали свою любовь к родной земле своим потомкам, не забывали своих традиций и обычаев. Вот как об этом бесценном опыте высланных пишет Валентина Мирошниченко:
«Что касается быта, то я думаю, что  моя прабабушка и дед с бабушкой постарались, по мере возможности, перенести его на место высылки, в Караганду, как и все спецпереселенцы. Читаю о быте в Вашей "Истории села Званного", опубликованной в Интернете, как будто возвращаюсь в свое детство: тот же уклад жизни, те же обычаи, правда, отец работал не в поле, а в шахте. Всегда, сколько я помню, у нас была корова, обязательно поросенок, которого забивали к Рождеству, куры, а позже и утки. Возле дома и в поле был огород. Выращивали картофель, свеклу, морковь, горох. Возле дома - огурцы, помидоры, капусту. Земля в степи веками стояла нетронутой, поэтому все росло. как на дрожжах. Готовили в основном борщ, супы. все с зажаркой, картофель, редко было  мясо - когда резали свинью или забивали кур. По праздникам и воскресеньям пекли пирожки на сковороде, с картошкой, свеклой, морковью. Пирожки перед выпечкой раскатывали скалкой. Обязательно варили компот из сухофркуктов (озвар). Молоко парили в духовке и заквашивали, на молоке всегда была толстая пенка. Дом был соединен проходом под крышей с сараем, где держали живность. Овощи хранили в погребе. На зиму квасили в больших бочках капусту, в средних - огурцы. Овощи сохранялись до нового урожая. Сохранялись и обычаи. Праздновались все религиозные праздники наравне с советскими, помню, как мы - дети на праздник Ивана Купалы заготавливали воду в бочках и обливали друг друга и прохожих, под Рождество ходили ряженые, утром дети ходили  к соседям,"колядовали", к Пасхе детям шили обновы, пекли куличи, красили яйца, обязательно освящали в церкви. На троицу  украшали ворота ветками, а подоконники и полы в комнатах травой-чабрецом с голубыми мелкими цветочками. В доме стоял дурманящий запах. Все это осталось в памяти».
Сколько таких судеб? Сколько было опустевших хат, конфискованных у таких  семей? В хатах «кулаков» потом расположились сельсовет, школы, они использовались под другие общественные нужды. Весь  советский период об этом как-то старались не вспоминать, разве что в частном разговоре кто-то мог сказать, что школа на Береговой расположена в кирпичном доме кулака, и называлась она «Пузырова школа» - по имени бывшего хозяина... В памяти сельчан как-то не остались героями те, кто был первыми советскими активистами, кто раскулачивал своих односельчан.
В 1931 году была арестовани и ветеран народного образования села Елизавета Петровна Курдюмова. В заключении она пробыла несколько месяцев, занималась там пошивом обуви. 20 июля 1931 года ей выдал справку начальник Льговского дома заключения «в том, что она освобождена из-под стражи согласно ордеру Льговского оперсектора ГПУ» (документ хранится в музее сельского ДК). Возможно, и народного учителя арестовали для того, чтобы оказать моральное давление на сельских жителей, с целью ускорения процесса создания колхозов.
Но жизнь есть жизнь. Люди привыкли и к колхозному строю, его порядкам и его «нарядам» - распоряжениям.
Колхоз «Заря», а затем и «II-я пятилетка» на первых порах своего существования испытывали большие трудности. Не было помещений для обобществленного скота, обработка земли и уборка урожая велись вручную, не хватало тягловой силы. У руководства отсутствовал опыт организации и оплаты труда.
Крестьяне, вступая в колхоз, сдавали в него свой надел земли, это были участки, находящиеся в поле, им оставляли только приусадебный участок – огород. Размер огорода зависел от количества членов колхозного двора и в среднем равнялся 25-30 соткам. Эти огороды существовали испокон веков и сохранились до настоящего времени. В колхоз сдавались лошади и коровы, мелкий рогатый скот. Колхозной семье (двору) разрешалось держать одну корову и теленка-первогодка, двух свиней, домашнюю птицу, кроликов. Долгое время за счет огорода и домашней живности колхозники в основном и выживали, так как все выращенное в колхозе сдавалось государству по низким закупочным ценам. Денежные средства, которые колхоз получал за сданную государству продукцию, частично выдавали колхозникам на трудодни в конце года.
По воспоминаниям первых колхозников вначале за скотом они ухаживали по очереди,  специализации труда не было. При этом каждый, если наступала его очередь, старался больше сена положить бывшим своим коровам и лошадям, напоить сначала их, а потом уже чужих, хотя скотина была уже общей.
 Нельзя отрицать и энтузиазма и радужных надежд у ряда людей, вступивших в колхоз. Мать Николая Алексеевича Шевченко Христина рассказывала, что в первый год образования колхоза, она была еще очень молода, настроена была по отношению к новой жизни благожелательно и ожидала прекрасных перспектив. Со своей подругой они вставали рано утром и шли в поле на прополку колхозных полей с тяпками на плечах, когда луна еще была видна на небе. Этот молодой энтузиазм продолжался до тех пор, пока не пришла пора получать оплату за труд. Когда две молодых энтузиастки получили одинаковое количество вознаграждения с теми, кто ходил на работу в колхоз не часто и работал ни шатко, ни валко, то этот энтузиазм угас.
Первоначальная уравниловка в оплате труда постепенно была заменена системой трудодней, на них начислялась денежная и натуральная оплата. На трудодни выдавали солому, сено, зерно, сахар и многое другое. Каждый колхозник обязан был в год выработать минимум трудодней, нарушение этой нормы наказывалось. У нарушителя отрезали часть приусадебного участка, что случалось довольно часто.
Трагичными было для села время голода 1932-1933 годов. Старики рассказывали, что тогда умерло много людей, не успевали делать гробы. Учета общей численности умерших никто не вел. Люди ели весной лебеду, другую траву, не выдерживали невыносимого голода и съедали семена сельхозкультур, приготовленных для посадки на огородах. Особенно большой смертность была летом 1933 года, когда все запасы в погребах были исчерпаны, а новый урожай не еще созрел. О том, чтобы оказывалась какая-то организованная помощь голодающим со стороны государства, никто из очевидцев не рассказывал.
Организация труда в колхозе постепенно совершенствовалась. Еще перед войной сложились ее основные формы, они просуществовали до роспуска колхозов в начале 90-х годов, используется некоторые из них и в современном производственном кооперативе «Родина».
Были созданы полеводческие бригады, за которыми закреплялись поля, на них выращивали те сельхозкультуры, которые предписывало  сеять руководство колхоза. Существовал производственный план по посевам тех или иных культур, его навязывала власть сверху. Бригаду возглавлял бригадир, его выбирали на общем собрании бригады, но эти выборы не были сободными, они проходили так же, как и общие собрания колхоза, под партийным контролем и в присутствии милиционера. Бригады делились на звенья, во главе со звеньевыми, которых назнал бригадир. Ежедневно работающие в полеводческих бригадах утром собирались в центре села у конторы колхоза на «наряд». Здесь выдавались задания звеньям на день, а потом люди отправлялись на поля пешком или их развозили на подводах, а в 60-90-х годах на грузовых автомобилях.
В колхозе имелась конюшня, где каждая полеводческая бригада содержала лошадей, там же имелись телеги, сани, плуги, бороны. Лошадей использовали по распоряжению бригадира на разных работах, кроме того выдавали колхозникам, для вспашки огорода, для того, чтобы привезти сено и для других целей. Обслуживали конюшни конюхи, они убирали навоз, кормили и поили лошадей.
Кроме полеводческих бригад сформировались фермы. В разное время в колхозах Званного их было разное количество. Но в основном это были свинофермы, молочно-товарные фермы, овчарни. В 40-50-х годах отдельно существовала коневодческая ферма, где выращивали и содержали скаковых рысаков. На фермах кроме заведующего работали в соответствии с профилем свинарки, доярки, скотники, летом - пастухи. У них был свой график работы, отличный от работников полеводческих бригад.
Была в колхозе и плотницкая бригада, изготовлявшая различные вещи из дерева, ведущая строительство деревянных помещений и ремонтирующая их.
Со временем колхозы приобрели косилки, конные жатки, молотилки. Уже в 30-х годах появляется сельскохозяйственная техника: тракторы, комбайны, но до середины 50-х годов колхозы их арендовали для работ у районных МТС.
Был в колхозе и кирпичный завод. Он находился на полуострове между Скорозвой и Званкой. На этом полуострове располагалась и садоводческая бригада, выращивавшая арбузы, помидоры, огурцы, капусту, клубнику и другие огородные культура. Здесь же был разбит колхозный яблоневый сад. У колхоза имелась пасека, один из омшанников находился на кладбище, другой на улице «Зеленой» на полпути от нынешнего детского сада «Березка» к Мочеру.
Появились учетчики, бухгалтера. Была еще одна немногочисленная категория работников колхоза - объезчики. На лошадях они объезжали колхозные поля и луга, сгоняли с них скот и пасущуюся птицу, ловили тех, кто воровал выращенный урожай.
Были в колхозах и социальные объкты. До войны в нескольких концах села работали детские ясли, они находились в конфискованных у кулаков хатах. Одно такое заведение до войны располагалось в части  дома зажиточной семьи Мозговых на улице Средней – об этом сообщила автору Вера Алексеевна Шевченко (в девичестве), молодой девченкой она там работала нянечкой.
  Кроме этого действовали объкты, которые не являлись колхозными, они были государственными, подчинялись председателю сельсовета и вышестоящим советским органам.  К ним относился медпункт, школы.
Церковь в Званном была закрыта 25 января 1938 года. Представители старшего поколения, рожденного до революции и в 20-х годах,  рассказывали о том, что те люди, которые выносил из церкви иконы и сбрасывал крест с купола, потом пострадали от божьей кары, бытовало поверье, что когда-нибудь пол в клубе, созданного в помещении церкви, уйдет под землю. Это предсказание не исполнилось, но штукатурка  с потолка клуба  в 60-х годах не однажды обрушивалась во время киносеанса.
С 1930 года было введено всеобщее обязательное начальное образование. В это время в селе действовало две школы, в которых обучалось около 300 детей. Одна из школ была организована в 1934 году на улице Набережной, в том же году была открыта изба-читальня. В 1936 году в школах села уже обучалось 500 учеников. С 1937-1938 учебного года школьное образование в селе стало неполным средним семилетним. Те, кто хотел получить полное среднее десятилетнее образование стали ходить в школу в соседние поселения. В 1940-1941 учебном году в семилетке обучалось 600 учеников и 170-180 в начальной школе. По информации бывших учителей Званновской средней школы Ивахненко Ивана Григорьевича и Писаной Александры Никаноровны до войны в селе было шесть зданий школ, в основном находившихся в домах раскулаченных. Одна из них находилась на улице Октябрьской, возле нее был пионерский клуб. В эти же годы появляются комсомольская и пионерская организации. Первым пионером в селе в 1928 году стал Шевченко Петр Антонович, он же затем  стал и одним из первых  комсомольцев в1934 году. Впоследствии этот активист работал секретарем Званновского сельского Совета (данные из рукописи школьного музея «Летопись пионерской дружины Званновской школы»).
 До 1934 года в школах села и других соседних поселениях с преобладанием украинского населения изучали украинский язык. Сельский орган власти в Званном назывался «Звановська Сiльська Рада» - об этом в настоящее время никто из селян уже не знает. Но те, кто сохранил документы той эпохи со штампом сельсовета (свидетельства о рождении и смерти и другие), могут убедиться, что это – так.
Мирная жизнь села, во многом неоднозначная и драматичная, была прервана в 1941 году войной, самой страшной за всю историю человечества.
Накануне Великой Отечественной войны некоторые мужчины Званного участвовали в боевых операциях Финской войны (декабрь 1939- март 1940 гг.) и в освобождении Западной Украины и Западной Белоруссии в 1939 году, среди них Ивахненко Иван Петрович, Князев Виктор Максимович, Применко Дмитрий Емельянович, Терещенко Михаил Трофимович, Усенко Иосиф Матвеевич, Усенко Дмитрий Матвеевич, Филиппенко Николай Иванович, Шевченко Петр Антонович, Шевченко Иван Максимович. Большинство названных солдат были участниками и Отечественной войны.