Салонный разговор. Главы из романа Белая

От танца в котором ее стремительно кружил О' Генри у Эбигайль пошла кругом голова. Он усадил ее на оттоманку под пальмой и отошел, чтобы принести шампанского. В то время, как Эбигайль с удовольствием наблюдала за танцующими Эдвардом и Люси, за тем как счастливо смеялась Люси, а Эдвард улыбался только ей, рядом с ней вдруг проговорили:
- Спаслись из индейского плена?
Эбигайль обернулась. Возле нее сидел генерал, ее сосед по столу, не сказавший ей тогда ни слова. Держа в руке незажженную сигару, он насмешливо смотрел на нее, и Эбигайль изумлено подняла брови.
- Позвольте заметить вам, миссис или мисс Уолш, что это почти невозможно, если индейцы сами этого не захотят … хм…
- Мистер…? – вопросительно произнесла Эбигайль.
Тон ее был более чем холоден и не располагал к дальнейшему общению. Она давала понять, что их не представляли друг другу, во всяком случае, она этого не помнила, а потому не понимает подобной фамильярности. Но старый вояка, судя по багровому лицу и аромату виски, доносившегося от него, хорошо выпил, и потому, махнув рукой, на приличия, решил высказаться.
- Я пришел позже, когда все уже были впечатлены ваши рассказом о чудесном избавлении из плена. Знаете, что я вам скажу… между нами, разумеется, вряд ли бы вы выдержали в приграничье дольше трех дней. Изнеженные красотки, вроде вас, там дольше не задерживаются, зато пустой болтовни про гадких, кровожадных индейцев разведут столько... Так-то…
Генерал смотрел на нее из-под насупленных бровей со снисходительным презрением.
- И как, генерал? – проговорила она. - Всех индейцев перебили?
Ого, сколько сарказма! Генерал внимательно взглянул на нее.
- Сударыня, я готов заподозрить вас в симпатии к краснокожим...
- Правильно, - холодно улыбнулась она. - Я выжила в прерии, но не благодаря вам.
- М-да… А вы ведь разыскивали в приграничье брата, который благополучно вернулся сюда и даже успел выгодно жениться? Но ведь из любого форта, потрудись вы послать весточку, что живы, она непременно до него дошла, а стало быть, либо ваш брат не собирался разыскивать вас, либо вас не было, ни в одном форте приграничья.
- Я обязана отвечать?
- Конечно, нет. Не стоит утруждать себя... Но вот чего не стоит делать, так это возвращаться обратно. Думаю, что вашему племяннику будет лучше там, где он сейчас есть.
- Что… что вы только что сказали?  - резко встала Эбигайль, с ужасом смотря на него.
Генерал смерил ее взглядом.
-  Лучше сядьте мисс Уолш, - тихо скомандовал он, сунув сигару в рот.
Словно завороженная, Эбигайль подчинилась.
- Здесь ему никто не даст забыть кто он на самом деле, к тому же, готов биться об заклад своей головой, ребенок не нужен даже собственному отцу, - продолжал генерал.
- Он нужен мне... – прошептала Эби помертвевшими губами.
- В качестве игрушки, мисс Уолш? - насмешливо перебил ее генерал. - Вы собираетесь воспитывать его одна? Лучше уж оставьте мальчугана там, где он есть, по крайне мере племя воспитает из него настоящего мужчину, а не салонного шаркуна.
Возле генерала, вдруг появилась мисс Сусанна, своим неожиданным появлением введя старого вояку в ступор и панику, зато давая Эбигайль прийти в себя.
- Ах, вот вы где! А я вас обыскалась, дорогой мой! Куда бы я ни пришла, мне сообщали, что вы уже были здесь и только что ушли. Позвольте представить вам, мисс Уолш, нашего дорогого генерала С. Уверена, вы найдете общий язык. Генерал воевал с индейцами, а мисс Уолш долгое время проживала в приграничье, разыскивая своего брата.
Сжав сигару зубами, генерал С. поднялся, чтобы уйти и в очередной раз не выслушивать все этой небылицы про плен. Но, мисс Сусанна буквально повисла на его руке, и теперь генерал С. имел вид старого мопса терпеливо сносящего шалости юного сорванца, которого от того, чтобы тяпнуть его, останавливало лишь то, что он хозяйский сын. К тому же сходство с мопсом придавали ему насупленные густые брови, пышные бакенбарды и хмурый взгляд, полный тоскливого терпения. Подошли Люси с Эндрю и О' Генри с двумя фужерами шампанского.
- Генерал, - коротко поклонился он.
Генерал, взглянув на него, кивнул в ответ. Последовала молчаливая война взглядов, продолжавшая уже окончившуюся гражданскую войну. «Северянин» - говорил презрительно дерзкий взгляд О' Генри. «Южанин» - отвечал снисходительным взглядом победителя, генерал. 
К великому облегчению Эбигайль, С., кажется, собирался откланяться, и она была не против этого. Напряжение вечера давало о себе знать, она устала и ее начало подташнивать.
- Не правда ли как удачно все сложилось, - щебетала мисс Сусанна, - что брат и сестра встретились, наконец, в моем салоне. Только из-за вашей с ним встречи, мисс Уолш, я терпела эту выскочку Клару Мортон. Прошу прощения, - мило улыбнулась она О' Генри, – если это оскорбит ваши чувства.
- Это оскорбит мои чувства лишь по стольку, что Джеймс Уолш является моим товарищем и мне жаль, что репутация его жены бросает тень и на него самого тоже, - ответил О' Генри, держась рядом с Эбигайль.
- Может все совсем наоборот, молодой человек, - скептически пробормотал генерал С.
- Что вы имеете ввиду? – тут же вцепилась в него мисс Сусанна, не собираясь оставлять этот вопрос без внимания.
Эбигайль же казалось, что ее пытают на медленном огне, на виду у всех.
- Ну, у каждого человека имеются свои скелеты в шкафу, а жена мистера Уолша еще слишком молода, чтобы ее шкаф был ими забит, - хмыкнув, попытался уйти от прямого ответа генерал.
- И все же, мистер С., я настаиваю, - не отступала Сусанна.
Генерал сунул в рот сигару и теперь мрачно жевал ее.
- Я слышала, что Джеймс Уолш единственный кто остался в живых, в то время когда форт Иссенд был стерт с лица земли, а солдаты, все до единого погублены, индейцами, - выказала осведомленность мисс Сусанна. - Вы ведь это имели ввиду, мистер С.?
- Если вы намекаете на то, что Джеймс Уолш трус, то смею вас заверить, что более храброго человека я не видел, - резко ответил О' Генри. – Я имел честь возвращаться с ним от форта Т., и  знаю, что говорю. Никто не посмеет назвать трусом того, кто первый вступил в схватку с бандитским отребьем, напавших на нас. Никто не посмеет назвать трусом Джеймса Уолша, когда он один выехал к боевому отряду кроу, которых убедил не столько своим красноречием, сколько своим бесстрашием. И то, что я сейчас стою здесь перед вами, господа, целиком и полностью заслуга Джеймса Уолша.
- Зачем же столько патетики? – поморщился генерал, пристально разглядывая кончик своей так и не зажженной сигары и тоскливо вздохнув сунул в рот. – Обстоятельства по делу форта Иссенд выясняются.
- Все верно, мистер С., - с нервным смешком заметила Эбигайль. – Наша правовая система ведь предпочитает копаться в поступках солдата, когда яснее ясного, что обстоятельства оказались сильнее его, чем расследовать уничтожение целого племени, безнаказанного убийства сотни человек. Это вполне законно, не правда ли, генерал?
- Мисс Уолш, - предупреждающе шепнул О' Генри.
Как солдат солдата он понимал, что генерал уже сыт по горло от тычков и плюх, щедро отвешиваемых ему гражданским общественным мнением. Но Эбигайль не желала ничего слушать.
- А знаете почему, генерал? Потому что индейцы не люди в ваших глазах, а просто напросто дикари.
Генерал вынул изо рта сигару. Все его добродушие  как рукой сняло, и теперь это был безжалостный вояка с холодным взглядом.
- Я хочу, мисс Уолш, чтобы вы уяснили себе, - отчеканил он жестко. – Индейцы слабая сторона и они это понимают, как никто другой. А кто сейчас встанет на сторону слабого?
- Пусть они слабая сторона, - тихо проговорила Эбигайль. – Но они правая сторона.
- Во все времена, правая  сторона отличалась слабостью, - хмыкнул генерал, сминая дорогую кубинскую сигару. – В том-то заключается сложность выбора: встать на правую, но слабую сторону, либо неправую, но сильную. И как бы вы поступили, мисс Уолш?
- Я поступила бы так, как подсказало мне моя совесть и сердце.
- М-да… Тут вам можно посоветовать лишь положиться на ваше благоразумие, - покачал головой С.
- Неужели ничего нельзя сделать? – поникла Эбигайль.
- Закон не на их стороне.
- Наш закон удобен белым, но никак не американцам, - вступил в разговор Эндрю. - Но время, когда индейцев истребляли словно животных, наравне с бизонами, под предлогом, что это всего лишь дикари, прошло. Все, что твориться на этом континенте беззаконно, мистер С. так о каком же законе вы говорите?
- Все о том же законе силы, который прекрасно понимают даже краснокожие, как и то, что они оказались слабее нас и это суровая правда. Эти, так называемые дикари,  когда придут в себя, быстро научаться у нас. Они постигнуть суть наших законов и ответят нам нашим же оружием.
- И что же? Вы теперь намеренны, идти до конца? – едко спросила Эбигайль, едва сдерживая свою неприязнь к С. -  Уничтожить их сейчас, пока они слабы, до того, как наступит справедливое возмездие?
- Вы схватываете на лету, мисс. Лучше сделать это сейчас, чем допустить, чтобы индейцы в будущем отсудили у нас, колонистов, часть страны по нашим же законам, - с насмешливым цинизмом произнес генерал. - Индейцы не слабаки. И если поступать с ними по-божески, у нас не будет перспективы на будущее. Эта земля уже не будет нашей.
- От чего же тогда не идете до конца? Американцы с гордостью примут достойный конец, но нет, вы заставляете их жить подачками, унижая. Причем охотно превозносятся те, кого вы приручили есть со своих рук. О тех же, кто не поступился своей гордостью, умалчиваете, тихо уничтожая их.
- Так оно и есть. Ведь мы с вами говорим о политике сильного, а система белых оказалась сильнее первобытной системы краснокожих. Они это поняли, и им остается либо принять ее, либо погибнуть. Они смышлены, хотя и упрямы.
- В таком случае, есть ли будущее у этой страны, которая во что бы то ни стало, требует соблюдения закона от тех, кто слабее и зависит от него, но попустительствует в беззакониях сильным, - заметил Эндрю.
Генерал повертел в руках сигару.
- Эта страна выживет благодаря отдельным праведникам.
- О, я вас умоляю! – зло рассмеялась Эбигайль.
- Нет, нет, я не о церкви и не о миссионерах, - подняв руку, остановил ее С. - Я о простых людях и о житейских ситуациях: о трапперах, первопроходцах и женщинах, которые попадают в плен к индейцам, - проговорил генерал многозначительно взглянув на нее. - Не система, а именно люди помогут индейцам выжить и встать на ноги. Этот сильный и гордый народ сумеет подняться. И не надо надеется на мнение общества и не у него искать сочувствия к индейцам. Эту страну поделили на части несколько держав, которые и формируют,  так называемое, общественное мнение.
- Но что могут отдельные люди? - покачала головой Эбигайль.
- Просто жить, а это очень много, мисс Уолш. Даже больше, чем вы можете себе представить. Я знаю, о чем говорю. Одно время я служил в приграничье, и скажу прямо, очень досаждал индейцам этот форт Иссэнд. Два других форта к югу и западу от Черных холмов были попросту стерты с лица земли. Иссэнд держался, благодаря тому, что его гарнизон был  в свое время усилен. Я говорю, держался потому, что тамошний военный вождь некто Хения, грамотно осадил его, перекрыв к нему доступы. Все обозы перехватывались. Этот Хения существовал за счет нашего продовольствия и воевал нашим же оружием. Военные экспедиции не давали ровным счетом ничего. Его Равнинных Волков было невозможно застать врасплох, они рассеивались по прерии, как пыль, чтобы потом неожиданно напасть оттуда, откуда их вовсе не ждали. Наши разведчики и трапперы докладывали, что в лагере сиу его практически невозможно застать. Пленных он почти не брал. Я говорю «почти», потому что до какого-то времени он никого не щадил, но потом вдруг начал отпускать женщин и детей, а за некоторых мужчин брал выкуп, что, разумеется, не касалось солдат. В последнее время, правда, говорят, притих. Меня это не успокаивает, потому что я знаю, он сторонник Бешеного Коня и поддерживает его с теми немногими вождями, что призывают к войне с нами.
- По-видимому, этот дикарь понял, что ему не устоять против нашей армии, не правда ли, генерал? - проговорила хозяйка салона, и Эбигайль к своему неудовольствию вдруг увидела, что вокруг них, как-то незаметно, собралось все общество. Кажется, весь салон присоединилась к ним, оттеснив от нее Люси и Эндрю, но не О' Генри, который передав лакею так и не тронутое шампанское, оставался рядом с ней.
- Не думаю, - недовольно отозвался генерал. - Надо знать этого Хению, ему упрямства не занимать.
- Но ведь что-то, же заставило переменить его отношение к пленным? - Веско сказал осанистый господин, судя по солидности и чувству собственной значимости, политик.
- Тут, скорее всего, свойства личного характера, мистер Пр., - нехотя ответил генерал. - Не безызвестный вам мистер Х., вызнал через своих шпионов, что Хения взял в жены белую девушку, которую захватили с обозом.
Послышались взволнованные возгласы, и дамы, окружавшие их, подошли ближе.
- Он не убил ее? - строго поинтересовался мистер Пр.
- Нет, так как она была тяжело ранена и при смерти, краснокожие не стали добивать ее. Но она выжила и стала женой вождя.
- Ах, бедняжка...
- Должно быть, она была безумно хороша, раз даже дикарь впечатлился ее красотой...
- Боже, как романтично... - слышалось ото всюду. 
В отличие от мужчин с кривыми недвусмысленными ухмылками слушавшие генерала, дамы горячо сочувствовали несчастной пленнице.
- Да, - кивнул генерал С., коротко взглянув на Эбигайль. - Она без сомнения красива, но думаю, что вождя, скорее всего, привлекло ее упорство. Она три раза сбегала от него.
- А девочка с характером...
- Что же этот изверг сделал, чтобы заставил ее выйти за него замуж...
- Замуж... ради бога!
- Согласен, у этих дикарей не существует браков, лишь собачьи свадьбы... - начала высказываться мужская половина гостей миссис Сусанны.
- Я слышал, - между тем говорил мистер Пр., - что господин Х. принял довольно таки мудрое решение, повлиять на этого дикаря через его жену. Это правда? – обратился он к генералу.
В гостиной настала тишина, все с напряжением ждали слов генерала. Тот хмуро глянул на мистера Пр. из-под седых бровей и улыбнулся, если можно было этот недобрый оскал назвать улыбкой.
- Скажу вам, сэр, что мистер Х. принял прямо таки иезуитское решение выкрасть эту женщину у Хении, и через нее диктовать свои условия вождю.
- Откуда вам знать, что жена этого Хении могла настолько  влиять на него? – резко спросила Эбигайль.
- Эта женщина все лето удерживала его подле себе. Он как будто присмирел. Во всяком случае, - мягко улыбнулся генерал, - большую часть времени он предпочитал быть с ней, а не в набегах и постоянных стычках с солдатами. Но в какой-то момент она вдруг исчезает и как ни бились шпионы Х. никто так и не смог узнать, куда она подевалась. Зато у вождя оказались развязаны руки, и теперь он не дает нашим солдатам проходу. Так что ваши политические игры, сэр,  - бросил он Пр., - можно сказать все нам усложнили.
- Но что, же с бедняжкой?
- Может он прячет ее где-то?
- Скорее всего, этот дикарь попросту убил ее.
- Точно прирезал, не забывайте, что это варвары.
- Он, наверное, красивый...
- Не могу этого знать, мисс Стейбок, Хения только один раз встречался с белыми в форте Иссэнд. Да и то, скорее всего он приезжал туда, не для того, чтобы подписать договор, а что бы все там высмотреть.
- Он подписал договор?
- Ну, что вы. Он попросту порвал его, и увел за собой всех вождей. Но среди индейцев много довольно колоритных типажей, так что я не исключаю, что этот краснокожий весьма привлекателен для дам, - генерал с улыбкой посмотрел на Эбигайль. – Как вы считаете, мисс Уолш? Вы взволнованы? Не удивительно, ведь все происходило в тех местах, куда вы ездили искать брата, не так ли?
- Значит, этот вождь снова встал на тропу войны? – тихо спросила Эбигайль.
- И что вы скажете по этому поводу? - вопросом на вопрос ответил генерал.
- Война есть война, и не индейцы ее начали... -  у Эбигайль заметно дрожали  губы.
- Генерал, а как вы думаете, что он сделал со своей бледнолицей женой? – никак не могла успокоиться миссис Стейбок, озабоченная судьбой пленницы краснокожего вождя.
Какую-то долю секунды генерал не спускал с Эбигайль пронизывающего взгляда, потом повернулся к даме:
- Хения не настолько примитивен, господа. Думается, он спрятал ее в таком месте, где ее попросту никто и не подумает искать.
- Боже, таинственно, как в авантюрных романах! – взволновано воскликнула  миссис Стейбок с сентиментальной слезой в глазах.
- И где же это, например, он мог ее спрятать? В прерии? – иронично спросил Эндрю, намекая, что армейцам попросту лень или боязно искать ее.
- Например, в этой гостиной, - обвел рукой вокруг себя С. и все засмеялись и даже поаплодировали столь удачной шутке.
О' Генри увидел, что с лица Эбигайль как-то сошли все краски, а под глазами вдруг залегли темные тени. Эндрю, что-то сказав Люси, пошел к ней, но О' Генри опередил его.
- Думаю, мисс Уолш уже пора, - сказал он, вызывающе глядя на С., крепко держа Эби под локоть и чувствуя, как тяжело она оперлась на его руку.
- Позвольте нам откланяться, мисс Сусанна, - подошел тем временем к хозяйке салона Эндрю. – Вечер у вас был незабываемым.
- Думаю, мисс Уолш, вам не стоит забывать нашего сегодняшнего разговора. Поразмыслите над ним, как следует, - тихо проговорил С., поцеловав на прощание руку Эбигайль.
Выйдя на крыльцо, она глубоко вздохнула. От свежего холодного воздуха стало намного легче.
Когда О' Генри подсаживал Люси в пролетку, Эндрю, оставшись с Эбигайль вдвоем, поздравил ее:
- И так, поле боя осталось за вами?
- Для меня главное, чтобы Джеймс понял, что я не против него, - устало, отозвалась она.
- Он это понял. Теперь, Эбигайль, вам нужно понять себя.
- О чем вы, Эндрю? – повернулась она к нему.
- У вас был обморок, - напомнил он.
- Эндрю, я не понимаю, - пожала она плечами, разглаживая на руке кружевные митенки. Эбигайль слишком устала, чтобы разгадывать еще и эту загадку.
- Вы в положении, - мягко проговорила он.
Но вместо потрясения, страха и стыда, лицо Эбигайль вдруг озарилось восторгом. Она хоть и была растеряна, но счастлива. Первой ее мыслью было, что она может и должна вернуться к мужу. И ей дела не было до всех политиков мира.