Рыбак - дважды моряк. Глава XIII. Завершающая

   
После возвращения из Америки мы недолго пробыли в Петербурге, немного   отдохнули, акклиматизировались и поехали в Белоруссию. Наша машина стояла там в гараже, а на время нашего отсутствия в дом мы пустили пожить племянницу Жени Самавичуса с мужем.  Они  и огород посадили весной, и в доме был порядок. Побыв недельку в собственном доме, повидавшись с родственниками, поехали в Клайпеду на своей машине, тогда еще не было проблем с пересечением белорусско-литовской границы,  у меня был литовский паспорт и вид на жительство в России, у Геры - белорусская прописка и загранпаспорт. В Клайпеде у нас оставались еще кое-какие вещи,  которые мы не смогли увезти осенью,  надо было продать наш кирпичный недостроенный гараж, взять необходимые справки для оформления пенсии. В Клайпеде пробыли 10 дней. За восемь месяцев нашего отсутствия мало что изменилось в городе, где мы прожили большую часть своей жизни.

 Останавливались у Харченко Сергея и Гали, они были рады нашему приезду очень. А мне было странно, что я в родном городе и не дома. Наше рыболовецкое предприятие продолжало разваливаться, от некогда огромного флота в более чем 200 единиц, осталось полтора десятка судов. Встречался с однокурсниками по Училищу и коллегами по работе, многие, почти все, завидовали, что я устроился жить в Ленинграде-Петербурге, что скоро получу пенсию, удивлялись, как нам это удалось. Сестры моей Фаины в городе не было, уехала в деревню под Брест, к родственникам своего покойного мужа Евгения Петровича. Гараж продали Сереже, сделали все необходимые дела, пару раз посидели у моря в Гируляе, загрузили вещами машину и опять покатили в Белоруссию, в наш Городок.

 Весь июль пробыли в своем доме, погода стояла чудесная, солнечная. В огороде все хорошо росло, я потихоньку копошился около дома, кое-что благоустраивал. В середине июля приехала в отпуск наша Машенька с Нарьян-Мара, одна, без Танюши. Погостила у нас две недели, рассказала, что встретила хорошего человека, когда-то училась с ним в одном классе,    зовут Владимиром, собираются пожениться официально. Мы, конечно, порадовались за Машу.    Она уже давно развелась с Леонидом Ипатовым и жила одна.

21 июля отметили мой день рождения.   Компания собиралась в Городке каждый год почти одна и та же - Самавичусы всей семьей, Женя с Зиной и дети - Артур и Юлечка, Антонина Федоровна и Федор Сафонович, наши друзья из Мурманска: Лена с Виктором.  Они жили напротив Самавичусов каждое лето в своем домике, и мы как-то сошлись характерами.   Евгений снимал наше застолье на видеокамеру, много пели, танцевали. Хотя по документам мне было 54 года,  но фактически-то это была круглая дата - 55 лет. Было хорошо и весело. В то лето мы часто ездили купаться на озера, их у Городка несколько поблизости, собирали в лесу чернику и малину. Частенько к нам заезжали гости на один-два дня, это в основном Клайпедские  друзья-приятели, которые тоже искали возможность выехать из Литвы. Мы с Герой тогда топили баньку, всем очень нравилось париться, банька у нас была отменная!
 
В конце июля Маша уехала домой, а мы с Герой, опять оставив дом на попечении родственников, поехали в Питер, а оттуда поездом - в Нефтекамск, проведать наших детей и внуков,  ведь мы не виделись около года и очень по ним соскучились. Приехали  мы  Нефтекамск числа 6 августа, пробыли три недели, и все  время там стояла совершенно не типичная для Башкирии погода - постоянно шли дожди, редкий день выпадал солнечный. Нефтекамск - город молодой, ему всего 30 лет, население около 100 тысяч человек, строили его в основном для нефтяников. Вблизи города и вдоль берега Камы стоят нефтяные качалки. Здесь немало крупных промышленных предприятий, которые раньше работали стабильно: завод искусственных кож, автозавод - филиал КАМАЗа по сборке вахтовых машин, завод сельскохозяйственных машин.

 Но Косте не удалось устроиться ни на одно предприятие, везде спад производства, сокращение рабочих мест и тому подобное. Хорошо,  тетушка  Гали, Алевтина Павловна, пристроила его прорабом в кооперативное предприятие по прокладке автодорог в соседних селах, так хоть в течение года сын был с работой. С жильем вышли из положения. За те деньги, что получили от продажи своей квартиры в Клайпеде, Костя с Галей купили в Нефтекамске однокомнатную маленькую квартирку для  отца Гали.  А сами поселились в его старой двухкомнатной “хрущевке”, с крохотной кухней и совмещенным санузлом.  Сделали там большой ремонт, получилось неплохо, хотя, конечно, в Клайпеде квартира была намного лучше. Галины родители с 1982 года живут врозь. Роза Васильевна обосновалась под Ленинградом в поселке Сиверский вместе с сыном Андреем. А отец все эти годы жил один, он большой любитель выпить, если не сказать больше.

 Нефтекамск нам, в общем,    понравился, современный аккуратный городок, промзона вынесена за пределы жилых массивов, много зелени, скверов и парков. Нас удивило, что автобусы городские возят людей бесплатно, по воскресеньям для детей бесплатные сеансы в кинотеатрах. Для первого года на новом месте дети наши устроились неплохо, но как оказалось - ненадолго. Дом,  где жили наши дети, располагался  в центре Нефтекамска, очень удобно. Через дорогу - большой парк, стадион, кинотеатр и дом культуры нефтяников, через одну автобусную остановку - дом детского творчества и плавательный бассейн, куда некоторое время ходил Сереженька. Школа для детей тоже близко, не больше десяти минут ходьбы, Сергуня уже отучился там год,   а Сашеньку оформили в первый класс с первого сентября. Много различных магазинов рядом с домом, снабжение товарами стало к тому времени налаживаться, и продукты были в основном все, но за промтоварами приходилось идти на рынок, либо ездить в Уфу и Ижевск, за сто пятьдесят – двести километров, более крупные города.

  Особенно нам понравилось, что рядом был лес, буквально в десяти минутах от дома.   Сразу за домом культуры нефтяников начинался сосновый бор, где километра на три даже была проложена асфальтированная дорожка, оборудована “тропа здоровья”, с различными препятствиями - турники, бревна для равновесия и тому подобное. Мы с внуками любили гулять в этом лесу и даже находили немного грибов. Очень запомнился спортивный праздник в честь Дня физкультурника на стадионе. Красочный парад лучших спортсменов города, потом над стадионом появились два военных вертолета и сбросили парашютистов.  Штук десять ярких, как тропические бабочки парашютов раскрылись в небе над стадионом. Спортсмены-парашютисты приземлились точно в обозначенные места, это было так красиво!

 Потом были различные соревнования, участвовать могли не только спортсмены, но и все желающие. Мы с внуком Сережей приняли участие в соревнованиях по шахматам, и тут внук опередил деда. Я занял в своей группе только четвертое место - игроки в Нефтекамске оказались сильные, а Сергуня занял первое место  среди детей до 14 лет, и получил приз - красивый расписной поднос. Как я гордился своим внуком! Сереже исполнилось уже одиннадцать лет.   Он еще в Клайпеде ходил в шахматный кружок и любил играть со мной.

Костя, во время нашего пребывания у них, работал в Кутереме - поселке, где живут Галин дедушка Павел Петрович, и брат отца Володя с семьей.   Мы ездили туда с Костей пару раз на его вахтовой машине вместе с рабочими. Кутерем - поселок нефтяников, по дороге видели нефтяные качалки, Галины родственники живут хорошо. Кутерем в двадцати километрах от Нефтекамска, дорога не особо хорошая, так что часто ездить не хотелось. Галя с Костей в Кутереме посадили на дедушкином огороде картошку и кое-что  из овощей, все-таки на зиму подспорье. Если бы у Кости была стабильная работа с приличным заработком, то, конечно, жить бы да жить в этом славном городке Нефтекамске. Но Галя вообще не смогла найти никакой работы для себя, а Костя через год лишился работы, так как кооператив, где он трудился, прекратил свое существование из-за непомерно высоких налогов.

   Людей уволили, имущество распродали. Встречались мы с Юрием Павловичем, отцом Гали, но очень грустно видеть,  во что может превратиться человек из-за пьянства, в прошлом хороший механик. Мы не нашли с ним общего языка. Жаль расставаться с детьми и внуками, но пора возвращаться домой, и в конце августа Костя проводил нас на поезд на станцию Янаул. В Нефтекамске нет магистральной железной дороги, и чтоб уехать,  надо автобусом или машиной попасть на ближайшую железнодорожную станцию Янаул, в шестидесяти километрах от Нефтекамска.     Хотя через эту станцию идет много поездов на Москву с Сибири и Урала, билеты взять было непросто, просидели целый день на вокзале и только вечером смогли уехать, причем, предварительной продажи билетов там не существует совсем.

 Вроде бы одна страна, а порядки везде разные. Почти перед самой  Москвой наблюдали интересную картину - небольшая станция, как нам сказали, рядом город Гусь Хрустальный со знаменитым заводом по выпуску хрустальных изделий, поезд стоит двадцать минут, и на перроне настоящая выставка-продажа различного хрусталя. Чего же там только не было! Прекрасные люстры, наборы фужеров, рюмок, чудные вазы! И цены - ниже не придумаешь. Оказывается, людям вместо денег зарплату выдают продукцией завода, вот и стоят рабочие, или их родственники, у проходящих поездов, упрашивая пассажиров купить хоть что-нибудь. Господи, бедная наша Россия, до чего довели народ!

    Возвратившись в Петербург, снова поехали в Городок, надо был убрать урожай с огорода, хоть сажали его и не мы, но решили, что поделим все поровну. Сентябрь прожили там, погода стояла еще теплая, ездили в лес за грибами, сушили на зиму яблоки - был хороший урожай яблок в ту осень. Гера решила выписаться из дома в Городке и прописаться в Петербурге, надо было уже думать об оформлении пенсии и определяться с местом жительства окончательно. Дом в Городке был для нас хорош как дача, жить же постоянно мы там не хотели.   Но держать дачу за шестьсот километров очень накладно, дорога стала обходиться недешево, хоть на поезде, хоть на машине. Да и здоровье мое не улучшалось, мучила язва, в дорогу приходилось брать массу обезболивающих лекарств, иногда даже Гера делала мне перед выездом укол. А после дороги чувствовал себя очень плохо, два-три дня отлеживался.

 Мы твердо решили дом продать, но в ту осень покупателя так и не нашлось. В середине октября, все прибрав, и попросив соседей присматривать за домом и за гаражом, где оставалась на зиму наша машина, мы уехали в Ленинград-Петербург.  В  питерской квартире тоже надо было наводить порядок, ведь фактически мы в ней еще толком не жили, хотя, конечно, мебель была на местах, шторы повешены. Мы решили выложить кафелем ванную и   часть стен в кухне около плиты. Хотя прежде такой работой нам не приходилось заниматься, но,  “не Боги горшки обжигают”, справились, получилось совсем неплохо.

 В ноябре появилась возможность вступить в гаражный кооператив сравнительно недалеко от дома и по доступной цене, так что внесли с Герой первый взнос. Гаражи обещали достроить быстро, к марту 1995 года, и строители выполнили обещание, так что к весне у нас появился собственный бетонный гараж. Когда ходили по вопросу приобретения гаража, выяснил у председателя кооператива, что с нового года будет возможность устроиться в этот же гаражный комплекс сторожем на работу. Мне уже тоскливо стало сидеть без работы дома, друзей у меня особо не было, общие с Герой знакомые все работали.

Меня охотно взяли на работу, с января начал дежурить - сутки отстоишь и трое свободен. Дежурили в маленьком домике, где был телефон, топчан и даже старенький телевизор.    Наша работа - впускать и выпускать машины и проверять наличие пропусков. Гера приносила мне днем обед в термосе, у меня появились новые знакомые, хоть какое-то общение. Сторожами в гаражи было устроиться не так-то просто, в основном там работали бывшие военные, офицеры-отставники, вышедшие на пенсию. Зарплата была неплохой прибавкой к нашей скромной пенсии, и я радовался работе.  Незаметно прошла зима. Весной я надумал обшить новый гараж изнутри досками, как делали многие в нашем кооперативе. Один мой новый знакомый офицер предложил использовать для обшивки пустые ящики от снарядов, которые он мог выписать бесплатно в части.    Моя же задача - найти грузовую машину, оплатить ее и привезти эти ящики к нашим гаражам - к моему и его.

 Гера в начале апреля уехала в Городок готовить к посадке рассаду, огород, мы договори-лись, что я поработаю до первого мая, а потом возьму за свой счет пару месяцев отпуска и тоже приеду на нашу дачу. Числа двадцать пятого апреля я договорился с КАМАЗом (большим грузовиком), и мы с моим приятелем поехали за ящиками. Грузили вдвоем, ящики тяжеленные - по 25 килограмм каждый, привезли это добро в гаражи, и сами вдвоем все выгрузили. Устали здорово, вспотели, и  конечно, как водится, “обмыли” это мероприятие прямо в гараже.   Выпили бутылку, показалось мало, выпили и вторую и разошлись по домам.

 Утром мне было очень плохо, сердце работало ненормально, меня знобило, кашлял до удушья.  Решил не придавать особого значения, думал, что простуда, да от усталости, так бывало в Анголе. К врачу не пошел, пил лекарства, какие сам считал нужными. Моя жена как будто почувствовала, что у меня не все в порядке, 28 апреля приехала в Питер на поезде. Уговаривала пойти к врачу, но я уперся как баран, сказал, что отстою  как-нибудь последнюю вахту 30 апреля, и сразу после праздника 1 Мая поедем в Белоруссию. Первого мая были дома, я отдыхал после вахты, зашли проведать нас друзья Люба и Юра Лукины. Я выпил с Юрой одну рюмку водки, как говорится, за компанию в честь праздника.   У меня не проходил кашель, особенно по ночам мучила одышка, но я не разрешил жене вызвать врача, очень хотел добраться до Городка, считая, что там, на свежем воздухе все у меня пройдет.

 Мое упрямство дорого мне обошлось. 3 мая выехали из Питера, утром прибыли в Городок. Днем мне было вроде бы   легче, я походил по огороду, посидел на лавочке, поговорил с соседями, но к вечеру стало хуже, сердце колотилось, не хватало воздуха. Около одиннадцати вечера стало совсем невмоготу.    Гера вызвала скорую помощь, которая приехала на удивление быстро. Молоденькая женщина-врач (а может фельдшер) сделала мне в вену укол эуфиллина, сказала, что похоже на астму, и велела утром обязательно приехать в поликлинику. Часа два мне было чуть полегче, но потом стало невмоготу, задыхался.

 Гера побежала к Жене Самавичусу, благо до них было недалеко, и, разбудив, попросила  его отвезти меня в больницу. Больница в Городке довольно далеко от нашего дома,  пешком не дойдешь. Меня оставили  в стационаре, утром взяли анализы и сделали рентген и кардиограмму. Врачи после обследования сказали мне, что я перенес на ногах инфаркт миокарда, сердце мое сильно увеличено, давит на легкие, оттого усиливается одышка, есть и бронхит. 20 дней я пробыл в районной больнице Городка.   Надо сказать, что врачи относились ко мне очень внимательно, повторяли анализы и кардиограммы, смотрели на ультразвуковом аппарате. Конечно, с лекарствами в районной больнице было плохо, но все что выписывали врачи, Гера приобретала в Витебске по коммерческим ценам. Болезнь поддавалась лечению плохо, и меня направили в областной стационар в Витебске, где я пробыл еще около трех недель, домой выписали в середине июня.

Сразу же в клинике мне оформили все документы на получение инвалидности  третьей группы по сердечному заболеванию. После тщательного обследования в этой больнице меня консультировал профессор. Он сказал, что у меня плохие почки,  прогрессирует поликистоз, но самое слабое место - печень, она сильно увеличена. Вот два органа, увеличенные против нормы чуть не вдвое, и вызывают боли в желудке, одышку и другие болезненные явления. Профессор настоятельно рекомендовал резко сократить курение, если уж нет сил бросить совсем, и категорически отказаться от спиртного даже в малых дозах. Не переутомляться, не поднимать ничего тяжелого, не работать в наклонку - словом, не мужик, а развалина.
 
Обидно было сознавать себя ущербным, но винить некого, кроме себя. Ведь после Анголы, в 1989 году, мне врачи говорили о плохой печени со всеми выходящими отсюда последствиями, но я, как обычно, не воспринял этого всерьез. Дома, после больницы, старался хоть по часу, два, работать во дворе. Конечно, все тяжелые работы по огороду достались в это лето моей жене. Мы продолжали давать объявления в Витебске и Городке о продаже дома, поэтому делали легкий косметический ремонт: покрасили изнутри и поклеили  обоями веранды  (их у нас было две), в кухне сменили обои, покрасили пол. На огороде все росло на диво хорошо, сливовые деревья ломились под тяжестью пока еще незрелых плодов, пришлось ставить подпоры. Незадолго до моего дня рождения приехали в гости наша Маша и ее новый муж Володя, они оформили брак еще в прошлом году, и теперь Машенька стала Семенова.  Володя нам очень понравился, спокойный, уравновешенный, все умеет делать. Мы с ним подправили полы в баньке, и уж топили ее столько, сколько хотелось, хотя, конечно, мне париться больше не приходилось, сердце не позволяло. День рождения, 21 июля, как всегда, собрались той же своей компанией, Евгений опять снимал нас видеокамерой, у меня было чувство, что в этом доме мы собрались последний раз. 
 
   Днем пришла телеграмма от детей, что едут, но не попадают на день рождения, приедут 23 июля. Костя с Галей и детьми, да еще тетя Гали,  Алевтина Павловна, ехали с Нефтекамска на машине к нам в гости. Маша с Володей собирались  уезжать, у них с Петербурга были уже взяты билеты на самолет, и переживали, что не увидятся с ребятами. Но все получилось, как нельзя лучше. Константин привез гостей к обеду, а Мария с Володей  уезжали вечером следующего дня.  Так что встретились и посидели за праздничным общим столом, наговорились обо всем.  Сетовали, что разбросала нас всех судьба по разным городам далеко друг от друга, часто и не встретиться.

24 июля проводили Семеновых, а Костик с семьей гостили еще недельку. Как мы радовались внукам и детям, ведь прежде мы их видели чуть не ежедневно,  в Клайпеде жили вообще рядом, а тут разлуки по году! Сергуня с Сашенькой очень подружились с Артуром и Юлей Самавичусами, то на рыбалку идут на пруд, то на речку купаться.    Речка близко, небольшая и неглубокая. В Нефтекамске Костя к этому времени уже потерял работу, и они вдвоем с Галей занимались мелкой торговлей, чтоб хоть как-то существовать. За товаром ездили в Уфу или Ижевск, покупали  на оптовых базах сигареты, жевательную резинку, шоколад, прочую мелочь, а продавали на своем рынке. Пока гостили у нас, неоднократно говорили о том, что надо бы перебираться ребятам поближе к нам, в Петербург или куда-то рядом, но только в чистую Россию. «Никаких автономий» - говорит наш Костя, когда-то большой интернационалист и комсомольский вожак. Допекли национализмом всех уровней, хоть на край света беги! Поездка на машине к нам, в общем - то, и была задумана как на разведку - где и как можно устроиться, каковы цены на жилье и т.п. 29 июля Костя поехали в сторону Питера, к  маме Гали  Розе Васильевне, в Сиверскую. Поехал вместе с ними на несколько дней  домой и я, чтоб уладить дела с работой, получить пенсию.

Вернулся через две недели в Городок, а тут и покупатель серьезный нашелся на наш дом. Конечно, цены на дома в Городке, как и во всей Белоруссии, к этому времени упали, наплыв переселенцев из Прибалтики пошел на убыль, да и в Витебской области приняли постановление, по которому продать дом  (соответственно и приобрести) можно было только жителям области. Наша покупательница была из Витебска, но около 10 лет жила в Клайпеде и даже работала в отделе снабжения базы Тралфлот, так что у нас нашлось много общих знакомых. И по странному совпадению ее девичья фамилия оказалась  Рыбакова.

 В последних числах августа оформили сделку купли-продажи, договорились, что выедем мы из дома, убрав урожай и завершив все дела. Катерине, так звали покупательницу, дом наш очень понравился, они жили в Витебске вместе с семьей сестры  в двухкомнатной квартире, так что могли не спешить с переездом. В сентябре убирали урожай, и потихоньку распродавали вещи, которых набралось немало. Так получилось, что пока мы жили на два дома, все оказалось в двух экземплярах, и везти вещи в Ленинград не имело никакого смысла, там уже было все, что надо для жизни.  Хоть и очень дешево, но продали холодильник, телевизор (они были почти новые), кресло-кровать, две кровати, буфет, старенькую стиральную машину. А разные мелочи, вроде посуды, ведер, огородного инвентаря и т.д. раздали соседям и родственникам, нам эти вещи в Питере уже не потребуются.

 И все-таки того, что надо было перевезти в Петер-бург, набралось так много, что мне пришлось сделать на своей машине три рейса, причем с сильным перегрузом. Отвезли много  банок с домашним консервированием - Гера постаралась наварить разного варенья, намариновала и насолила огурчиков и помидор, салатов из овощей, насушила яблок и слив, моркови, да и свежих овощей и картошки везли немало. В гараже у меня было много  инструментов и запасных частей к машине, которые могли пригодиться в Питере.  В последних числах сентября полностью распрощались с  домом.  Мне было очень жаль расставаться с усадьбой, я вложил в нее так много труда! Особенно жалел нашу славную баньку, хотя и понимал, что с моим здо-ровьем  теперь париться мне уж не придется.

 Соседи наши по переулку очень сожалели о нашем отъезде, сердечно с нами прощались, несли гостинцы - яйца, домашний творог, приглашали приезжать в гости. Да и наши родственники Самавичусы  переживали, что теперь будем с ними жить на большом расстоянии и редко видеться. В целом, время, прожитое в Городке, хотя и небольшое, осталось в нашей памяти, как очень светлый пе-риод жизни, рядом с природой, спокойно, с простым крестьянским трудом, вечерними посиделками на скамеечке у веранды, когда сделаны все дела, и можно отдохнуть, послушать птиц, полюбоваться на звезды. Спасибо тебе, гостеприимная Беларусь!
       
 По приезду в Петербург снова вышел на работу в гаражи с первого ноября, сидеть дома совсем без дела не хотелось, хотя врачи мне и не советовали работать. Но безделье еще хуже. Зима прошла как-то незаметно без особых событий, на Новый год приезжала сестра Фаина, гостила у нас две недели, мы даже сходили один раз в театр. Но подобные “походы” для меня становились трудны, дорога туда и обратно из-за питерских расстояний довольно долгая, и на обратном пути с театра мне пришлось уже пить лекарства и сидеть на скамеечке, чтоб успокоить сердце. Сын Фаины, Виталий Горошко, жил с семьей в Новгороде, всего двести километров от Петербурга,  часто бывал у нас в гостях, если приезжал в Питер по делам. Виталий тогда еще работал врачом в областной клинике Новгорода и неоднократно предлагал мне приехать к нему в клинику на обследование и лечение. Я решил, что сделаю это весной, если мое здоровье не улучшится.

В марте 1996 года  Гера решила навестить детей   в Нефтекамске, они  звали нас приехать вместе, но мне такая дальняя дорога была уже не по силам. Я решил, что вполне справлюсь дома один, жена налепила и наморозила  домашних пельменей, загрузила холодильник продуктами, чтоб мне не ходить по магазинам, и я проводил ее на две недели. Вернулась она из поездки расстроенная тем, как нашим детям Косте и Галочке приходится зарабатывать деньги, чтоб прокормить семью. Они тот год занимались мелкой торговлей на рынке. Летом это было еще, куда ни шло, но зима их вымотала окончательно.

 В любую погоду, в морозы градусов тридцать, стояли они на базаре в крошечной палатке, по сути дела простой навес, целый день, торгуя разной мелочью - сигаретами, жевательной резинкой, конфетами, кофе, какао. Два раза в неделю ездили за товаром на своей старенькой престаренькой машине в Ижевск, за сто двадцать, или в Уфу, за  двести километров, каждый раз рискуя застрянуть в дороге, если машина сломается, а то и вообще замерзнуть. Дороги и летом, не ахти какие, а зимой и того хуже. Внуки - Сережа и Саша, остаются на целый день одни, предоставлены сами себе.

 Никаких перспектив на получение стабильной работы не предвиделось. Костя с Галей решили, что как бы трудно не было, надо им перебираться поближе к нам и Розе Васильевне, если не в сам Петербург, то хотя бы где-то вблизи. Надумала переезжать под Питер, в Выборг к сыну, и Алевтина Павловна - тетя Гали, с которой дети были очень дружны. Мы очень были рады, что дети будут опять близко к нам и приветствовали их решение. А то раскидало наших мальчиков в разные концы света, и ни одного нет рядом.  Володя наш еще с сентября начал учиться в Университете городка   Боулин-Грин штата Огайо, куда переехал из Цинциннати, решил получить степень мастера. Он давно хотел получить американский диплом, но поступить было нелегко, и вот его мечта осуществилась, его приняли на геологический факультет. Мы очень радовались успехам сына, но это означало, что в ближайшее время нам не удастся увидеться по многим причинам. Зато учеба в Университете открывала хорошие перспективы на будущее нашему сыну и его семье.

        После возвращения Геры с Нефтекамска, мы решили поехать  в Новгород к Виталию, поскольку никакого улучшения здоровья у меня не было, скорей наоборот, хотя я принимал множество всяких лекарств, чувствовал себя очень неважно. Виталий уже не работал в больнице, ушел из-за мизерной зарплаты и стал заниматься бизнесом с лекарствами, но устроил меня в областную больницу, в нефрологическое отделение. Там я пробыл около трех недель, до седьмого мая. Какое прекрасное отношение врачей и медперсонала к больным встретил я в этом отделении! Меня очень внимательно об-следовали и подлечили, насколько это было возможно.

 Конечно, часть лекарств приходилось покупать самим, наши больницы теперь снабжаются скудно. Прямо в больнице мне оформили вторую группу инвалидности сроком на один год. “Докатился, Рыбаков”, подумал я. Не хочется верить, что жизнь моя близится к закату. Неужели нет радикальных способов лечения таких болезней, как у меня? Врачи удивляются не меньше меня тому “букету” болезней, который подтачивает мой организм: сердце увеличено сверх нормы почти вдвое, аневризма левого желудочка, почки покрыты сплошь кистами, печень так же поражена больше, чем наполовину, и увеличена в размерах. Нет такого дня, чтоб я чувствовал себя   хорошо. Все чаще прибегаю к помощи обезболивающих средств. Питаюсь в основном диетической пищей, а если вдруг очень сильно захочется чего-нибудь остренького,   солененького, и позволю себе, сразу становится хуже, чувствую боли в печени и желудке. Но надо жить и терпеть.
 
        На работе в гаражах я не увольнялся, надеясь, что к осени станет мне лучше, и я еще поработаю. Вместо меня, по договоренности с председателем кооператива, работал сын нашей подруги Нины - Саша Ревунов. Саша замечательный парень, он числился на работе в Ленрыбпроме, где ходил в море прежде. Но, как и в Литве, рыболовные организации России разваливались на глазах, в Ленрыбпроме почти не осталось  судов, зарплату не платили уже больше года, так что в тот период работа в гаражах для Саши, специалиста высокой квалификации с высшим образованием, была едва ли не единственным заработком. В гаражах же, при желании и умении, всегда можно было найти приработок: кому врезать замок в ворота, кому вентиляцию оборудовать, и тому подобное. Мне же шел стаж рабочий, потом можно было пересчитать пенсию. Словом, мы оба с Сашей были довольны.

       В  начале июня приехали к нам с Нефтекамска Костя с семьей. Они продали там свою квартиру и старую машину, участок под огород, который брали в расчете построить дачку, отправили все вещи контейнером на наш адрес. Мы очень радовались приезду ребят. Начались интенсивные поиски квартиры. Очень скоро мы все поняли, что ма-териальные возможности не позволяют купить им в Петербурге даже приличной одно-комнатной квартиры. Можно было, собрав все до копейки, купить небольшую двухкомнатную квартиру во Всеволожске, или в Ломоносовском районе (в сельской местности), но  возникали проблемы, как добираться на работу, если удастся устроиться в городе.

Решили съездить в Новгород к Виталию Горошко, посмотреть жилье. Нам с Герой Новгород очень понравился, когда  весной были там. Город чистый, старинный, очень красивый, небольшой - около трехсот тысяч жителей. Удобно расположен, все-таки не провинция, а областной центр, есть хороший университет, театр, учреждения культуры. Виталий обещал на первых порах помочь в поисках работы. После поездки в Новгород на машине, решили еще посоветоваться с Розой Васильевной. Роза Васильевна больше склонна была остановить выбор в пользу Новгорода, прежде всего из-за внуков, там для детей намного спокойнее, чем в гигантском Петербурге. Ведь в Питере детей никуда нельзя отпустить без сопровождения взрослых, очень опасно.

В конце концов,  дети, Костя и Галя, купили квартиру в Новгороде на Московской улице, совсем недалеко от Виталия,  пятнадцать минут идти пешком. Рядом парк, река Волхов, много магазинов. Немного далековато до школ. Сашеньку определили в обычную среднюю школу, поближе к дому, только надо переходить улицу. А Сережа поступил в гимназию рядом с той больницей, где я лечился.   Конечно, надо ездить на автобусе, но он  уже большой мальчик и быстро изучил все возможные варианты, как скорее добраться до гимназии. В начале июля пришел контейнер, мы его переадресовали  на Новгород, а в середине месяца наши  переселенцы уже обосновались на новом месте.

 Очень нелегко в течение трех лет дважды поменять место жительства, да еще на такое большое расстояние, но так распорядилась жизнь, что уж поделаешь. На мой день рождения 21июля 1996 года впервые собрались в питерской квартире  - дети и внуки, Роза с Андреем, пришел Саша Ревунов с видеокамерой (Нина с Юрой были в отъезде), и подруга Геры по Нарьян-Мару Марина. Все было прекрасно, жаль,  не было с нами Володи и его семьи. Сережа с Сашенькой прочли мне  специально сочиненное с помощью бабушки Розы стихотворение. Они читали красиво, по куплету каждый, с выражением. Хочу привести это стихотворение здесь полностью, внуки доставили мне большую радость:

 Наш дедушка долго был  капитаном,
 Ходил на судах по морям - океанам,
 Ему довелось побывать в разных странах,
 Во  многих портах он бросал якоря.
 За годы плаванья, дедуля,
 Ох, как командовать привык!
 Страдать приходится бабуле –
 В минуты гнева он ворчит!
 Целый день сидит он дома,
 Ходить по суше он отвык,
 Его одолевает дрема,  под телепередачи спит.
 Гадает деда наш на картах - судьбу желает угадать.
 И  хочет он узнать в пасьянсах,
 Что будет и чего не ждать!
 Желаем мы тебе, дедуля,
 Поменьше на диване спать,
 Бабуле чаще улыбаться,         
На улицу ходить гулять.
 Систему нервную укрепишь,
 Спокойней станешь и добрей,
Заботу бабушки заметишь,
 И  жить вам станет веселей!

   Твои   внуки Сережа и Саша.
               
Через день после дня рождения наши дети поехали обживать новую квартиру в Новгороде и искать работу, а мы с Герой решили поехать проведать родные места - Клайпеду. Впервые мы ехали в Литву, как за границу - оформили загранпаспорта, получили въездные визы в Литовском консульстве. Поехали поездом, так как на машине теперь ехать в Литву очень сложно - надо оформлять транзитные визы для проезда через Латвию, специальные документы на машину, да и не безопасно  на дорогах, всякого рода бандитов хватает.

 По пути сделали короткую, на два дня, остановку в городе Висагинас, где живет самый младший брат Геры Виктор с семьей. Висагинас раньше назывался Снечкусом, это город энергетиков-атомщиков. Рядом находится  Игналинская атомная электростанция, которую строили все советские люди.  Сюда приезжали строители и специалисты с разных концов страны, и здесь до сих пор около 80 процентов составляет русскоговорящее население. Город расположен в очень живописном месте, среди соснового бора. Прямо в городе несколько озер, оборудованы пляжи, лодочные станции, места для рыбалки. Мы ходили в лес и собирали малину буквально в пяти минутах ходьбы от дома, дважды купались в озере.

Погостив у родственников, на электричке доехали до Вильнюса, ехать всего полтора часа. Как-то непривычно чувствовать себя иностранцем в республике, где прошла вся моя жизнь, где я родился и вырос. В Вильнюсе мы не заметили особых изменений ни в чем, так как никуда не ходили от привокзальной площади, перешли с железнодорожного  вокзала на автобусный.  А вот чтоб взять билеты на автобус, надо было поменять российские деньги на литовские литы, тут уже понимаешь, что приехал в другую страну.  На комфортабельном автобусе  за пять часов доехали до Клайпеды. На автостраде Вильнюс-Клайпеда, до боли знакомой и изъезженной десятки раз, бросилось в глаза какая-то пустота, хотя ехали в первой половине буднего  дня. Раньше здесь был очень плотный поток машин, и грузовых и легковых, а теперь лишь изредка прошелестит шинами какая-нибудь иномарка. Почти не встречаются  “Жигули” и “Волги”.

 Вдоль автострады появилось много новых бензозаправочных станций, хорошо оборудованных, с магазинчиками и автомойками, часто встречаются у дороги шашлычные и небольшие закусочные. Наш автобус делал только одну остановку - в Каунасе. И вот, здравствуй моя родная Клайпеда! Остановились мы у моей сестры Фаины, она нас ждала. Сестренка овдовела много лет назад, и живет с тех пор одна в двухкомнатной квартире в самом центре города, у берега реки Дане. На другой день по приезду отправились на кладбище  навестить могилы родителей, Евгения Петровича Горошко, друзей и знакомых. Потом сразу заехали в гости к Надежде Васильевне - второй жене отца. Они с дочкой живут не-плохо, пока Люда работает, только здоровье у Надежды Васильевны неважное, как и у меня.

Вообще,  время в Клайпеде проводили так:с утра ходили за продуктами на рынок или в магазин, потом ехали к морю в Мельнраге или Гируляй, однажды даже на Куршскую косу прокатились, а вечера посвящали встречам с друзьями и родственниками. Все время, пока мы были в Клайпеде, стояла отличная погода, солнечная, теплая, можно было купаться и загорать. Мы еще застали клубнику (в тот год весна была поздняя и начало лета холодное), наши родственники Харченко Галя  и Сережа вволю нас накормили ею.  Наши друзья все живут по-разному, кто как сумел устроиться.  Некоторые из моих однокашников по училищу лишились работы и еле сводят концы с концами, проедая вещи и то, что сумели скопить за годы работы. У кого есть работа, или смогли наладить свой бизнес, как старший сын Фаины - Александр, живут вполне сносно.

 Хуже всего живется большинству пенсионеров, пенсия по размеру, примерно,  как и в России, но очень высокая квартплата. От города осталось двойственное впечатление. С одной стороны, он как-то похорошел, на проспекте Тайкос (Мира) появилось множество маленьких частных магазинчиков и кафе, оборудованных в квартирах первого этажа, построили очень красивую лютеранскую церковь рядом с Дворцом культуры рыбаков, вообще новостроек много. С другой стороны, люди на улицах все мрачные, не встретишь улыбающихся, сколько я ни гулял по улицам, ни разу не встретил ни одного знакомого, как будто приехал в совсем чужой город. А раньше, бывало, на каждом шагу слышал приветствие, то друг по школе или училищу, то коллега по работе. Очень много людей все-таки выехали из Клайпеды в поисках более спокойной жизни.

 Поразило одно обстоятельство: говорим по телефону с приятелями, очень хотят все встретиться, но никто не зовет к себе в гости. Люди как-то зажались, считают каждый цент что ли. Один только Виталий Метлов,  мой товарищ по мореходке, с женой, пригласили нас с Герой на ужин, и мы славно провели время с ними, тем более, что я теперь стал совсем трезвенник, а Виталий и никогда не увлекался спиртным. На первое сентября наши “мореходцы” надумали устроить встречу в честь сорокалетия, как мы поступили учиться в мореходную школу(1956-1996).   Но у меня 19 августа заканчивалась виза, да,  в общем-то, я повидал всех, кого хотел.     Так что, надо было покидать город, где я прожил неплохую, можно сказать, счастливую жизнь, и возвращаться в Петербург.  До свидания, Клайпеда!

         Вернувшись домой, я с первого сентября вышел на работу в гаражи. Саша Ревунов, заменявший меня летом, оформился в кооператив сторожем тоже, мы с ним даже попали на дежурство в одну смену. Я не захотел прислушаться к советам врачей оставить всякую службу, тем более в ночное время, все рассчитывал на поправку здоровья, думал, что на работе буду больше отвлекаться от своих “болячек”. Решил в свободное время сделать в гараже антресоли для всяких запчастей. С Герой подумали и решили продать нашу машину, в общем то, она нам в Питере совсем не нужна, за лето я всего два раза садился за руль.

Как пенсионерам, нам бесплатный проезд на всех видах транспорта по городу, летом бесплатный проезд  в  пригородных электричках, а мне, как инвалиду 2 группы проезд в пригородных поездах бесплатно круглый год, так что не надо заботиться ни о бензине, ни о содержании машины. Наши приятели - Люба и Юра Лукины, давно уже уговаривали продать им нашу машину, она ведь у меня была почти новенькая, всего 50 тысяч километров пробега, больше стояла в гараже, чем бегала. Сговорились о цене, и в середине сентября оформили сделку. Опустел наш гараж.

 И хоть я не жалел о продаже машины, на душе как-то стало пусто совсем. Пишу эти строки и думаю: что же у меня осталось в этой жизни? Была любимая работа, родной город, друзья, машина, интересная жизнь. Неужели теперь моя жизнь, подобно снежному кому, стремительно катится  вниз, под гору?  Хоть я стараюсь гнать от себя тяжелые мысли, но постоянные боли, ежедневное употребление таблеток не добавляют оптимизма. Стал без причины раздражительным, вспыльчивым. Моя жена всячески поддерживает меня, выполняет все мои капризы. И я благодарен ей за это, вижу, как ей нелегко со мной.
 
        С Нарьян-Мара, от сестер Геры, пришло сообщение, что мама, Нина Дмитриевна, перенесла инсульт, плохо себя чувствует и просит приехать нас повидаться с ней в по-следний раз. Я почему-то не решился ехать, страшила дальняя дорога, большие расходы, а теперь очень жалею, что не поехал. Решил заняться лечением зубов, надо было вставить “мосты”, нашел сравнительно недорогую стоматологическую поликлинику. 19 октября проводил Геру на поезд, она решила ехать до Архангельска поездом, оттуда - самолетом  до Нарьян-Мара. Перед отъездом жены я немного простыл, работая в своем гараже, и Гера очень просила меня сходить к терапевту, так как появился кашель. Но я решил заняться самолечением, из-за своего упрямства не стал обращаться к врачам, и это упрямство вышло мне боком.

 Я никогда не любил оставаться один в квартире и всегда пытался “скрасить” одиночество, выпив добрую рюмку водки. Знал ведь, что мне этого сейчас нельзя делать, но назло всем чертям купил бутылку водки и по вечерам “лечился”, пил еще молоко с медом. Продолжал ходить на дежурство каждые четвертые сутки.   Осень была довольно холодной, и в домике,    где я ночевал, частенько была минусовая температура, так что здоровья мне это не прибавляло. День ото дня мне становилось хуже, начала мучить одышка, кашель не прекращался, почти не мог спать по ночам.

Позвонил жене, торопил ее с возвращением домой. А там тоже дела были совсем неважные, мама почти не приходила в сознание, была на грани смерти. 11 ноября в одиннадцать часов дня Гера вернулась в Петербург, на два дня задержавшись из-за нелетной погоды в Нарьян-Маре.    А я уже сидел ждал “неотложку”, которую вызвал, так как мне стало совсем худо. Врачи приехали в три часа дня и сразу отвезли меня в Мариинскую больницу на Литейном проспекте. Диагноз - запущенная пневмония легких. Винить некого - доигрался сам. В приемном покое промучили больше двух часов, делали рентген легких и кардиограмму, брали анализы, хотя принимающий врач видел, что я еле держусь на ногах. Неужели все это нельзя сделать в отделении! Когда от приемного покоя меня под руки, в сопровождении жены, вели в корпус терапевтического отделения, мне казалось, что это мои последние шаги по земле, так мне было плохо. Гера пробыла около меня, пока не сделали укол, и мне не стало чуть легче.

На следующий день с Нарьян-Мара пришло печальное известие - наша дорогая Нина Дмитриевна, мама Геры, умерла в ночь с одиннадцатого на двенадцатое ноября, всего через день после отъезда старшей дочери. Вот так распоряжается судьба. Очень жаль Нину Дмитриевну, она вырастила восьмерых детей, прожила трудную жизнь, но была бесконечно доброй, мудрой, спокойной. Ехать на похороны Гера не могла, отправили перевод на имя Марии. В Нарьян-Маре, кроме Маши, еще живут брат Валерий и сестра Татьяна, так что на их плечи и легли все заботы,   связанные с похоронами, никто из других детей не смог приехать. Маме было 78 лет. Пусть пухом будет ей земля и светлая ей память.

  В Мариинской больнице пробыл я около трех недель. Лишь на четвертые сутки стало легче, сняли одышку.   Условия в этой больнице для больных ужасные, никогда не думал, что в центре Петербурга, второго города России, может быть такая больница. Один общий туалет на все отделение, нет ванны или душа, множество тараканов. Отношение медперсонала к больным в большинстве своем наплевательское, равнодушное. Никакого сравнения с новгородской клиникой! Питание тоже оставляло желать лучшего, но это, видимо, беда всех больниц. Большую часть лекарств для уколов и таблетки  приходилось покупать самим, как и всем больным, хорошо еще, что капельницы ставили бесплатно.

За время лечения я получил пять капельниц и тридцать два укола антибиотиков, а таблеток выпил без счета. Выписали меня 29 ноября, как будто бы с улучшением здоровья, и я 30 отправился на дежурство, так как не хотел, чтоб меня уволили. Но уже в двадцатых числах декабря опять началось ухудшение, стал усиливаться кашель и одышка. Я принимал лекарства - антибиотики и эуфиллин, пил сердечные препараты. Однажды, видя мое состояние, Гера вызвала на дом врача, невзирая на мои протесты. На нашем участке в это время появилась новая врач-терапевт Светлана Петровна, очень внимательная и сердечная женщина. Она выслушала меня, осмотрела, сделала укол, так как у меня сильно колотилось сердце, и сказала, чтобы я немедленно увольнялся, если хочу жить, ни о какой работе не может быть и речи.

 Да я уже и сам понял, наконец, что рою себе яму своими руками. Подал заявление на увольнение с 1 января 1997 года, меня попросили отстоять последнюю вахту 31 декабря. Мой напарник по дежурству сказал, что отпустит меня в одиннадцать вечера встречать Новый год дома и подежурит до утра один. Наши друзья Лукины живут рядом с гаражами, через дорогу, и предложили встречать праздник вместе, у них, все-таки веселее, чем одним. Так и решили, что Гера придет к ним пораньше, а я прямо с вахты к праздничному столу. На работе, как обычно, мужики с приближением вечера собрались традиционно “проводить Старый год”. Мне не хотелось выглядеть “белой вороной”, показывать свои болячки, тем более, что я увольнялся, и я тоже выпил вместе со всеми грамм 200 водки, чего мне не следовало делать.

 Сейчас, когда  пишу эти строки, уже после третьего пребывания в больнице, я чувствую, как из меня утекают жизненные силы. Даже сидеть за пишущей машинкой мне становится с каждым днем все труднее.  И я думаю: что же за характер у меня, что  делал я  все во вред себе, лишь бы мужики не подумали, что я не такой, как они, что зазнаюсь, или корчу из себя бог знает что? Ведь в конечном итоге всем все равно.   Когда я уволился, и начал колесить по больницам, никто даже не вспомнил обо мне, не говоря о том, чтобы навестить. Дорогие мои читатели - внуки, правнуки, все, для кого я оставляю  эти воспоминания! Прошу вас, не повторяйте моих ошибок, берегите здоровье смолоду, пока оно у вас есть, не злоупотребляйте спиртным и курением, это два моих главных врага, отнявших мое здоровье и жизнь!

Новый год встретили с Любашей и Юрой, смотрели телевизор, немного пробовали даже “помурлыкать” песни, но я чувствовал себя очень неважно, и как только появилась возможность уехать домой автобусом, пошли к себе домой. Трое суток было мне очень плохо, все болело, даже не мог определить, где больше - сердце, желудок или печень. Однако продержался дома до середины января. 14 января снова на машине “скорой помощи” отвезли в ту же Мариинскую больницу. Заведующая отделением Вера Андреевна сказала, что у меня застойная пневмония, в прошлый раз не долечили, кроме того, из-за плохого сердца и недостаточного кровоснабжения плохо вентилируются легкие.  Многие антибиотики на меня уже не действовали, врачи меняли мне постоянно лекарства, и жена только успевала их покупать.

 Через две недели, 29 января, выписали меня домой, сказав, что воспаление легких вылечили, но оно может повториться от малейшего сквозняка, жить мне надо как “мимозе в ботаническом саду”.  Я не знал, что делать, к каким врачам обращаться. Очень похудел за последнее время, от моих 63 осталось 52 килограмма. Аппетит, правда, пока не сказать, что плохой. Но такая слабость, совсем не могу ходить далеко от дома. 2 февраля нас пригласили в гости Салины, Леониду исполнилось 60 лет, знаменательная дата, мне хотелось побыть среди людей, друзей. Вечер прошел неплохо, гостей было много, пели, веселились, танцевали, фотографировались. Кстати, на фотографии с этой вечеринки, я, как в зеркале, вдруг увидел себя сильно изменившимся, постаревшим и похудевшим. Конечно, полностью пробыть до конца вечера мы с Герой не смогли, я устал, и мы поехали домой, тем более, что добираться до нас от Салиных больше полутора часов. Доехал я до дому таким уставшим, как   будто  отстоял две подвахты на выгрузке рыбы кряду, отлеживался два дня.

Недолго пробыл я в этот раз дома,25 февраля опять стало невмоготу, Гера вызвала нашего участкового врача. Светлана Петровна долго выслушивала мои легкие и сердце, простукивала меня и сказала, что без больницы не обойтись, опять обострилась застойная пневмония. Я сказал, что в Мариинскую больницу больше не поеду, просто боюсь ее. Доктор долго звонила по телефону куда-то и сказала, что договорилась с местом в кардиологическом отделении Александровской больницы. Спасибо ей большое!

 26 февраля утром привезли меня в эту клинику. Эта больница относительно новая, близко от нашего дома, условия там хорошие, палаты небольшие - на три-пять человек, в каждой палате есть умывальник с горячей и холодной водой и туалет. Да и чисто здесь, много воздуха и света. Лечащая врач и заведующая отделением отнеслись ко мне внимательно, делали все возможное, чтоб поставить меня на ноги. Опять множество уколов, капельницы, таблетки. Я уже стал записывать все виды лекарств, которые мне назначали, иной день принимал до двадцати таблеток! Лекарства постоянно меняли, пытаясь найти оптимальные для меня, особенно по сердцу, и все их приходилось покупать в аптеке за свои деньги. На лекарства стала уходить большая часть моей пенсии. Гера как-то принесла в больницу список всех лекарств, которые накопились дома, потому что назначат одно, его принимаю дня три, врач видит, что оно не помогает, отменяет и назначает другое. В списке оказалось семнадцать наименований таблеток только по сердцу!

Лекарства все в основном иностранные, я уж сказал врачу: “Вы на мне, как на подопытном кролике, проверяете действие импортных препаратов?” Возможно, что от обилия таблеток, стали хуже работать печень и почки, стали появляться отеки на ногах, принимаю постоянно мочегонные средства. Я просил врачей сказать мне, нет ли у меня ракового заболевания, так как я сильно похудел. Но все врачи говорят, что рака нет, меня даже не направляли на консультацию к онкологу. Это обнадеживает, но самочувствие в целом очень неважное. В Александровской больнице пролежал почти месяц, выписали 24 марта, в заключении написали, что наблюдается положительная динамика в легких, то  есть воспаление мое подлечили, наконец-то. Надо бы было еще побыть там, да слегла с тяжелым гриппом Гера, и за ней ухаживать некому, да и мне уже до чертиков надоело в больнице. Домой еле дошел от остановки автобуса, такая слабость в ногах!
 
Хорошо обдумав ситуацию со мной, мы с Герой решили, что надо ехать в Новгород и там лечь снова в областную клинику. По крайней  мере, там меня врачи уже знали, и даже сами говорили,  чтоб я приезжал к ним лечиться, как только почувствую себя хуже. Я зря не поехал туда осенью, когда проводил Геру в Нарьян-Мар, может, не пришлось бы так мучиться в Питерских больницах. А теперь у нас в Новгороде  жили дети, было, у кого остановиться, Костя с Галей встретили нас с радостью. Мы приехали 6 апреля, а 8 апреля меня без всяких проволочек оформили в нефрологическое отделение областной клиники. Заведующая отделением Светлана Шарафутдиновна и терапевт Галина Петровна встретили меня, как старого знакомого. Кардиолога ко мне вызывали прямо в палату, тут же делали несколько раз кардиограммы. Отменили множество таблеток, ежедневно ставили капельницы, за 38 суток пребывания в больнице мне поставили 35 капельниц, да еще делали уколы. В расположенном по соседству госпитале для ветеранов войны мне сделали обследование на компьютере - компьютерную томографию. Это обследование дает наиболее полную картину всех болезней.  Оно полностью подтвердило предыдущие диагнозы: ракового заболевания нет, но поражение почек значительное, постинфарктный крупноочаговый кардиосклероз, аневризма левого желудочка сердца, и что самое печальное - печень стала сильно увеличенной против прошлого года, она давит на все органы и не поддается излечению.  Врачи стараются только поддерживать мое здоровье на определенном уровне. Прямо в палату ко мне пригласили комиссию ВТЭК и без всяких проволочек оформили первую группу инвалидности. Все, Рыбаков, приехал! Достиг, как говорится “потолка” и в этой области!

 Бывали дни, когда я чувствовал себя довольно сносно, и сам ездил домой к Костику, помыться, передохнуть от больницы, с внуками побеседовать, сыграть с Сережей партию в шахматы. А было,  что задыхался и не мог двух шагов сделать. Спасибо медперсоналу и врачам, как они со мной буквально нянчились, старались приободрить добрым словом. И все время была со мной рядом моя верная спутница жизни, моя жена. Часто навещали в больнице Галя и Костик, приходили Виталий с Анной. Даже звонил с Америки Володя! Разговор с ним придал мне сил, Володя обещает приехать летом в гости. Он успешно окончил курс в Университете на степень мастера и теперь получил приглашение на учебу в другой университет, на степень доктора наук, будущего профессора. Как это меня радует, я горжусь сыном, будет в семье Рыбаковых свой профессор! Домой в Петербург с Новгорода  мы с Герой приехали 16 мая.

 К сожалению, пока я чувствую себя не намного лучше, чем до больницы. Гера ездит по разным клиникам с моими историями болезни и выписками после больниц, пытается найти хороших специалистов по печени и сердцу. В институте кардиологии на лето нет приема - каникулы, записали на прием на сентябрь. Держусь на оптимизме. Потихоньку допечатываю эти свои записи, но уже все труднее становится сидеть за пишущей машинкой.    Когда сижу - быстро отекают ноги. Гера водит меня на прогулки к лесочку рядом с нашим домом, там довольно неплохо, не так жарко в тенечке, мы сидим с женой часа два на одеяле, иногда жена выносит шезлонг для меня. На более дальние прогулки сил уже нет. К врачам я уже теперь не хожу, они приходят ко мне сами каждую неделю. Назначили медсестру, делает мне внутривенные уколы дома. Обычные, внутримышечные уколы мне уже давно делает Гера. Обостряется мое самочувствие во время магнитных бурь, сразу становится хуже, приходится увеличивать количество лекарств.
 
Костик часто бывает в Петербурге по делам и всегда проведает меня, приезжали на пару дней внуки. Они проводят лето в Сиверской у бабушки Розы, там летом замечательно. А в дождливую погоду приезжают к нам, Гера ходила с ними в Эрмитаж и в Зоопарк, мальчики  остались довольны. Вова звонит часто, обеспокоен моим здоровьем, обещает, если будет возможность, (кто-то полетит в Петербург),   прислать лекарство. Но я жду с нетерпением его самого, ведь мы не виделись уже три года!    Приезд Володи для меня, как маячок в тумане, как свет в окне, дождаться,   поговорить, а там будь, что будет…