4. третья сторона вопроса

Через пару месяцев после встречи Рубина с Оглессом, в сторону великого города двинулся караван. Караван, состоящий из будущих невольников, черных и белых воронов, захваченных в плен. Он шел с востока, из страны, которую населяли эти два Племени. Два некогда свободных племени. Первые жертвы правления М'ьеры- он объявил их своими слугами, они не послушались. И, несмотря на родственные связи между своими правителями, перегрызлись между собой и проиграли маленькую войну с варх'гонами. Впрочем, против высокотехнологичных варх'гонов у воронов не было ни малейших шансов.
Правда, у обоих Племен были свои тузы в рукаве. Первого звали Эахил, он был королем белых воронов, единственный, кто умудрился сбежать из невольничьего каравана. Причем не только сбежать, но еще и спереть варх'гоновское оружие. Причем не только спереть, но еще и подчинить его себе- а оружие у варх'гонов почти всегда основано на телепатии.
Белые вороны были названы так по цвету крыльев, мирные ремесленники-чудесники, во времена правления славного М'ьеры, вынуждены либо стать рабами, либо вести партизанскую войну. И Эахил, появившийся на свет при крайне странных обстоятельствах, является их главным знаменем в данном тяжелом этапе их истории.
Белых и черных воронов роднил один факт: несмотря на антропоморфное сложение, эти два племени отличались одной особенностью: их дамы были столь высокочувствительны, что иногда одного взгляда им хватало, чтобы материализовать рядом с собой отпрыска как две капли воды похожего на потенциального папашу. да, они могли размножаться еще и биологически- чем очень любили пользоваться скитающиеся по материку племена Зверолюдей. Высокая чувствительность дам была самым опасным умением воронов- ибо полукровки при таком раскладе плодились с бешеной скоростью. Психика у юных воронов тоже очень и очень неустойчива, и, несмотря на то, что материализовались они обычно в виде взрослой особи, в течении первых трех недель на их глазах нельзя было даже муху прихлопнуть. Если прихлопнул- молодец, можешь смело вести ворона прямо в Эдем, там его примут за своего. Каждый полукровка при таком раскладе- по факту сумасшедший. Любая впечатлительная ворона, выдернутая из родного окружения и проданная какому-нибудь морай'веку, с вероятностью в 80%, нечаянно залюбовавшись спящим хозяином, с неимоверной легкостью пополнит его запас рабов на пять-шесть экземпляров. Вот только все рабы смогут выпускать десятисантиметровые когти и читать мысли. Возможно, именно это послужило причиной запрета на полукровок, введенного М'ьерой.
Черные вороны отличались от белых преимущественно более темным цветом волос и крыльев, да еще вспыльчивым характером. Их дамы были менее впечатлительны, поэтому черные вороны были менее многочисленным племенем. А еще у черных воронов не было короля, был только принц-бастард, к тому же, его местонахождение было неизвестно никому уже несколько лет подряд.
Как рабы, черные вороны были абсолютно бесполезны. Но как оружейники они вполне годились. Поэтому их тоже охотно покупали. Но и у черных, и у белых воронов была одна маленькая, но очень важная особенность и крылась она в их поведении после смерти. После убийства белого или черного ворона, по истечении определенного срока, обычно совпадающего по времени с началом гниения трупа, тела не оставалось- оно рассыпалось на стаю  птиц, черных или белых, в зависимости от племени. белые улетали туда, где ворон родился, извещая, таким образом, клан о его гибели. черные же, не долго думая, летели прямо к виновнику смерти- и больше его никто никогда не видел. Поэтому убивать черных воронов было строго запрещено. Вороны легко сдавались в плен, в принципе, они особо и не оказывали сопротивления.
Для варх'гона и морай'века все вороны были фактически на одно лицо. Благодаря своей особенности при размножении, они действительно были похожи друг на друга, чем, в принципе и, скорее всего, активно пользовались. Хозяева рабов-воронов никогда не знали, сбежал ли от них раб, тот ли это раб, которого он купил, а зачастую даже и не понимали, купили ли они себе раба или тот так, от нечего делать, позволил им себя продать. Черные вороны, к примеру, очень легко обучались, они были жадными до новых знаний и фанатами оружия, вполне возможно, что в плен они сдавались исключительно ради возможности обучения. Черные вороны, которых покупали оружейные мастерские, очень быстро получали свободу задним числом, в обход начальства, быстренько богатели и спокойно жили в городе. В результате, суровой правдой, о которой не знали ни король белых воронов, ни принц черных (хотя тот, возможно, и догадывался об этом), было то, что и белым, и черным воронам не было никакого смысла сопротивляться при захвате.
И только один Эахил, страдающий повышенным чувством ответственности и чувства справедливости, как последний идиот, все время издевался над своим организмом, раз за разом попадая в варх'гонский плен, совершая попытки сбежать, осовободиться от кандалов, спасти своих подданых и драться до последнего перед захватом.
Вот и сейчас, центральным клоуном каравана с воронами-невольниками,двигавшегося в сторону к'Хатума, стал именно он: с прикованным цепью к левой ноге ядром- ну не крылья же ему подрезать, улетит еще!- со спутанными золотистыми волосами, с изуродованным лицом, совершенным, как у статуи и упрямством барана, которое заставляет его идти вперед, когда всех остальных уже давным давно усадили на телеги.
Ядро было излишней предосторожностью: мора'йвеки и варх'гоны отказывались понимать тот печальный факт, что среди воронов только единицы умеют летать. Правда, исключая полукровок- видимо, отсутствие умтсвенного контроля успешно компенсировалось полным контролем над всеми лишними частями организма.

Тычки следовали со всех сторон. Тычки справа, тычки слева. От жары намокли волосы. Браслет саднил кожу лба. Тычки в спину. Тычки в плечи. Ядро на ноге было тяжело, натирало кожу. Куда не глянь  - везде вороны, что белые, что черные. Он опустил голову вниз, пошатнулся и выпрямился, не дожидаясь удара ручкой хлыста от ближайшего мора’йвека. Кругом были его подданные и он должен вселить в них надежду, подать пример.Он спотыкнулся, но удержался на ногах. И упрямо пошел дальше. По щеке потекла кровь – раскол на скуле вновь начал кровоточить, как пять лет назад. Многих пленных уже погрузили на повозки – ибо они не могли идти долго. Ворон упрямо шел вперед, шатаясь от усталости. Он шел до самого города, а по ночам падал, как подкошенный. Его захватили на рассвете, он боролся до последнего. У него не было с собой Смрада, не было Похоти. Он шел домой. Он боролся до последнего. Но их было больше – и вот он здесь, в плену. Вождь белых воронов. В плену. Он невесело усмехнулся спекшимися губами, пошатнулся и хотел было пойти дальше, но не смог. Он обернулся – и увидел перед собой мора’йвека. И, услышав: «Он нам еще живой нужен», закрыл глаза. Он боролся до последнего. Даже находясь в плену.

 Лет пять назад Эахил был на священной поляне в лесу, в родном воронском лесу. Об этой поляне мало кто знал, деревья, окружающие ее имели красный ствол. Вообще-то это владения Черных Воронов, но Эахил сопровождал тогда еще живую свою тетю Неферу. Нефера была последней верховной жрицей культа Призрачной Луны, который одинаково почитали оба племени и тетя, чтобы молодой король не мотался без дела, взяла его с собой - набираться дипломатического опыта. Храм же Луны был похож на высокую черную стелу, торчащую посреди поляны, как палец, указывающий куда-то вверх. В стеле был проем, затянутый темной тканью, и две Черные Стражницы, стоящие по бокам от входа и почти полностью сливавшиеся со скалой. Они казались статуями. Когда Нефера вошла внутрь, сунувшийся было за ней Эахил успел заметить только ступеньки, уходящие в темноту. У него было такое странное ощущение: голова закружилась, и ее как будто сдавили обручем. Он предпочел подождать на улице. К тому же, Эахил слишком часто за последнее время слышал о своем так называемом брате. И этот "брат" его просто бесил. Паршивый юнец, возомнивший себя гением и спасителем мира. Бесовское отродье.И пусть все, кто обвиняет Эахила в том, что он просто завидует возрасту своего "брата", заткнутся, ибо тридцать оборотов планеты не возраст для ворона.
Эахил сидел на траве возле одной из Черных Стражниц. Ему было скучно - мать Нефера все не возвращалась. Прошло уже, наверное, часа два с момента ее ухода. А из-за Черных Стражниц, с их темными хламидами и не менее темными крыльями, он не может пойти и найти свою тетю. Стоило ему только подняться, как сразу возникало ощущение, что это не просто статуи, и хорошего от них ждать нечего. Стоят спокойно- вот и отлично, лучше не проверять на что именно они способны.
"Сволочи", - пришел к выводу Эахил и, заслышав шум, поднял голову. Из-за стены храма доносились какие-то голоса, очень тихо. Ворон запрокинул назад голову и попытался рассмотреть лицо Стражницы - а вдруг? Но оно было неподвижно и ворон вновь продолжил следить за порхающими бабочками. Голоса приближались. Вскоре один из них раздался совсем рядом и Эахил решил не поднимать глаз, проверяя поговорку: "Ворон так же заметен в лесу, как летучая мышь в темной пещере".
- Ладно, мама, я постараюсь, - услышал Эахил и сделал вид, что ничего не слышит. - не сделать ему ничего плохого. - Эахил наклонил голову еще ниже, стараясь не выдать себя и своих мыслей. - Так ты говоришь, что он где-то здесь?
Эахил резко поднял голову и увидел стоящего почти напротив входа в храм босого черного ворона, которого можно было бы назвать красивым, если бы не страшные наросты на лице, непомерно большие крылья и черно-красные волосы. Одет он был просто, почти невзрачно. От прочего числа черных воронов его отделяло то, что крылья у него были ни красные, ни черные, а именно темные.
Эахила позабавило то, что ворон оглядывался и искал - явно - именно его. Он даже хотел было его подразнить, но...
- Мам, я его не вижу! Ты уверена, что этот... - ворон прищелкнул пальцами, длинными и тонкими - Эахил вообще существует?
Эахил сразу понял, кто этот ворон. Издав себе под нос мрачное "Айях" сквозь зубы, он стремительно вскочил и в одно мгновение оказался прямо рядом с черным вороном. Тот отшатнулся - но было уже поздно. Эахил одной рукой вцепился ему в горло, а другую отвел назад, намереваясь выжечь ему глаза.
- Грязный ублюдок, позорящий мой род! - выкрикнул Эахил и с размаху влепил черному ворону огненную пощечину. Тот не удержался на ногах и рухнул наземь. Следом - упал Эахил от подставленной ему подножки. Эахил, держа противника в лежачем положении, размахнулся во второй раз, но "выродок" нагло ухмыльнулся ему прямо в лицо.
- Тебе придется отбросить свои подлые методы, братишка. - и Айях усмехнулся еще шире, увидев, как перекосило Эахила. - На меня огонь не действует. - доверительно шепнул он.
Эахил слегка ослабил хватку, посмотрел на свою объятую пламенем занесенную руку и нехорошо улыбнулся.
- Да? - покосился он на своего брата, который с ужасом за ним следил. - Ты знаешь, а я не против...
Громко прозвучал звук удара. Ни он, ни последующая возня не потревожили покоя Черных Стражниц.

Когда прибежала на шум драки стража, в вперемешку и белые, и черные вороны, они увидели необычное зрелище: два двоюродных брата, король белых воронов и принц черных, катались по земле, сцепившись и отвешивая друг другу тумаки - как два уличных мальчишки. Их разняли с трудом.
У Айяха был разбит один из наростов, по лицу текла кровь, он то и дело морщился от боли. На мгновение в Эахиле пробудилась доля жалости, но была растворена в ведре злости. Не столько к Айяху, сколько на весь мир. Сам Эахил же был весь расцарапан, и искусан - то там, то сям синели синяки - следы укусов, как будто он попал не в драку, а в кровать пылкой женщины, - из носа сочилась кровь, которую он то и дело вытирал рукавом своей изрядно подранной рубахи. Айяха держали четверо - так он хотел продолжить.
Эахил мрачно посмотрел на его гордое лицо и сказал:
- Ты дерешься, как семнадцатилетняя девчонка. - процедил он сквозь зубы презрительно и ушел, стараясь не показать того, что ему больно. Братец умудрился-таки приложить его по ребрам.

Знаете ли вы, каково это - просыпаться от резкого и сильного толчка под рёбра?
 Айях задохнулся от сильного удара и открыл глаза.
А когда ты просыпаешься, твою щёку и нарост на скуле ожигает резкая боль от острия направленного в твоё лицо копья?
Айях прищурился и сквозь бивший в глаза свет узнал в нависших над ним силуэтах людей из города Аристо.
Знаете ли вы, каково это - когда тебя хотят убить?
Айях бессильно уронил голову обратно на песок и закрыл глаза. " Вот попал," - мелькнуло у него в голове.
Убить за то, что ты спал? Просто спал?
Айях почувствовал, как его пытаются поднять на ноги и покорно им подчинился. Болела голова. Под ноги постоянно попадала всякая дрянь и ему пришлось открыть глаза.
Спал всего в нескольких метрах? Бред? Отнюдь. Всего в нескольких метрах.
 Покорно уводимый Айях оглянулся.
Ведь я спал всего в нескольких метрах... от стен города Аристо.