Детское счастье у первой сосенки

   Сижу на крыльце вытянув ноги. Кошка Муська неслышно подкралась под левую ногу и прижавшись боком двинулась вдоль ноги.
-   Ну, че ты трешся, Муська?
  Я отдыхаю, можно сказать кайфую, потому что с утра пораньше работал, писалось сегодня легко и быстро и усталость такая хорошая, трепетная.
Я опускаю руку вниз, и она тонет в гладкой шерсти кошки. И… честное слово, что то подкатывает к сердцу через левую руку… упоение жизнью… наверное, крылечком, деревенским обильным огородом, что буйно цветет и пахнет в нескольких шагах от меня…
- Муська,  прыгай сюда, - показываю ладонью на колени.
Муська самая пожилая из всех кошек, что сейчас живут с нами, ей восемь лет. Она прародительница всех остальных. Кузька – ее сын, Настя и Басик – ее внуки от Дрюльки, дочери Муськи, которая умерла на 3 году жизни.
А доволен я настоящим утром,тишиной родного села на восходе солнца потому, что из нескольких вещей что написал, получилось маленькое и теплое стихотворение по воспоминаниям детства.
Мы с моим другом Ленькой однажды выпросились у родителей с ночевкой в степь, за сусликами. Пошли пешком, захватив с собой брезентовое ведро, чтобы если найдем где в степи воду, оставшуюся после весеннего половодья в низинах, то, наливая воду в нору суслика, вынудим его вылезти и мы тут зверька схватим.
С нами и капканы в старых тряпочных мешках с заплечными лямками.
И вот тогда мы выбрали местом ночевки, называемое в деревне место «у первой сосенки». Там действительно на просторе, который вокруг, как говорится, без конца и края,  росла сосна.
Это была настоящая сосна, которая росла каким-то образом в голой степи, правда в небольшой низине. И для нас, жителей приборового села, она была особым ориентиром в безбрежном пространстве полей Кулундинской степи, потому что если кто-то рассказывал о событии в степи, поездке, деле каком, то употреблялось для объяснения места события «за первой сосенкой», «я пахал за первой сосенкой» и в других случаях. Это было какое–то общеизвестное деревенское мерило расстояний, событий, случаев, что теперь то, мне, взрослому, понятно. Дереву и тогда лет 60 было, и теперь, когда мне уже больше  шестидесяти, оно все еще растет. И что интересно, на земле возле кроны разбросаны шишки, сосновые иголки, полусгнившие  перекати-поле, но нет молодой поросли сосенок в округе. Дерево растет десятилетия в одиночестве.
А «первой сосенкой» это место называют еще и, наверное потому, что есть еще одно место, километров на 10 от «первой сосенки» вглубь степи, где растут "две сосенки". И они в наших речевых оборотах также присутствовали и присутствуют, но чуть реже, наверное, потому, что они все же дальше, более 20 километров от села и событий с ними меньше связано, да и встреч людей с ними по этой причине тоже меньше. Но они тоже расположены на степной дороге, более дальней, по которой может быть еще 200 лет назад казахские баи гоняли свои стада баранов и табуны лошадей по еще не распаханной во время «освоения целины»,  степи.
И вот сидя на крылечке дома под ярким утренним солнцем, я вспомнил давнишнее раннее утро в степи под этой сосной. Пронзительно прозрачное и голубое небо сквозь сосновые ветки одинокого дерева, жаворонок застывший в вышине; но то что он в вышине понимаешь, потому что жаворонка трель слышно долго-долго, и она не затихает и не заканчивается, значит, жаворонок просто замер над сосенкой наслаждаясь своей песней.
 Поднявшись чуть-чуть я гляжу из под руки: суслик в десяти шагах стоит столбом  и крутит головой.
-  Лень, глянь, у нас же там капкан поставлен, а суслик не попался, свистит…
 Мы по быстрому перекусываем хлебом с огурцами, идем проверять капканы. Ленька Вольф, мой друг, вслух считает сколько денег получим за сданные шкурки сусликов в заготконторе, да купим еще капканов, а потом накопим на велосипед и поедем дальше в степь к "двум сосенкам", "там говорят больше сусликов"...
…А стихи, строчки в это утро соприкосновения с памятью детства, почти через пятьдесят лет после ночевки в степи, получились такие:

Возле «первой сосенки»
Мое детство живет,
Словно кадр кинопленки
 Мой над степью полет…
И детское счастье светлой
                волной:
Степь и дерево. Мы с рюкзаками,
Капканы на сусликов за спиной,
И жаворонок поет над нами…