Прогулки над спящим миром. Глава 1-2

2. Безножка и горбун

Осенний день был по-своему хорош. Небо было завалено тяжёлыми серыми глыбами туч, сквозь которые не пробивался ни единый солнечный лучик. Но здесь, у самой земли было тепло, сухо и безветренно. Деревья стояли в жёлто-красных нарядах, и эта весёлая светлая пестрота отчасти восполняла недостаток солнечного света.
Гор, как всегда, любовался осенним днём из-под земли. Ну – почти. Он сидел на пороге полуподвального склада продуктового магазина – точно крот возле своей норы. Он любил тут сидеть. Здесь пролегала граница двух миров: с одной стороны – весь этот огромный, странный, гремящий, влекущий и пугающий внешний мир, с другой – полутёмное, тёплое, укромное, родное подземелье, мир внутренний. В Горе жили и вечно боролись друг с другом два естества (если не два существа!), и одно толкало выпрыгнуть и закружиться в мире внешнем, а другое тянуло затаиться поглубже в уютной норе внутри. Только здесь, на пороге, он обретал зыбкое спокойствие.
Он работал грузчиком в этом магазине. И ещё – ночным сторожем. Днём – разгружал машины, подвозившие продукты, раскладывал товар на полки в складе и таскал наверх, в торговый зал. Ночью – стерёг неподвижность и тишину безлюдных залов, коридоров, лестниц. Он работал один. Он легко справлялся. Раньше, до него, грузчиков было трое. Им нужны были отпуска и выходные – они подменяли друг друга. Они не могли поднять некоторые грузы в одиночку и помогали друг другу. Им постоянно требовалось посидеть, покурить, передохнуть, разогнуться, и когда машины подходили одна за другой, а наверху был наплыв покупателей, они втроём едва успевали всё принять и отнести, куда следует.
Гор справлялся со всем один. Он не просил выходные и отпуска – ему не на что было их тратить. Он никогда не болел – во всяком случае, не брал больничные. Он не курил и не отдыхал, он сновал по коридорам и лестницам молчаливый и неутомимый, как маленький трактор, никогда не спешил, но всё успевал, не делая никаких лишних действий. Его длинные цепкие пальцы крепко держали любые ящики, коробки и мешки, а самое тяжёлое он взваливал себе на горб, широкий и твёрдый, как скала. Гор сам не ожидал от себя такого проворства, когда наудачу обратился в этот магазин в поисках работы. Но оказалось, что он идеальный грузчик. И когда управляющий магазина понял это, он рассчитал остальных и оставил только его одного.
Гор был только рад этому. Он остался один внизу и стал хозяином своего подземелья, этой магазинной преисподней. Никто больше не мешался у него под ногами, не смотрел искоса, не обсуждал за спиной, никто не нарушал порядок товаров на полках, не плевал на пол, не дымил сигаретами. Он был один в полуподземном полумраке. Только водители грузовиков кивали ему, открывая кузова, и небожители из торгового зала кричали сверху, сообщая, что ещё им нужно притащить.
Кажется, управляющий магазином тоже немного заработал на Горе: платил ему полторы ставки, а хозяину отчитывался, что по-прежнему держит троих грузчиков. Впрочем, наверное, большинство управляющих такие, и эта маленькая хитрость действительно маленькая рядом с другими их хитростями. Зато он пошёл на уступку и разрешил Гору жить в бытовке склада, заодно выполняя обязанности ночного сторожа (хотя на самом деле сторож был в общем-то не нужен, потому что в магазине была установлена охранная сигнализация и приняты все остальные полагающиеся меры защиты). Таким образом, Гор обрёл сразу и работу, для которой как видно был создан, и жильё.
Обычно он работал почти бездумно – действительно как машина. Сознание его словно разделялось, и одна часть, механическая, точно оценивала все исходные данные (вес, размер, местоположение и т.д.) и просчитывала необходимые действия, а другая, живая, чувствующая, сворачивалась в кокон и пряталась где-то глубоко на дне. Но сегодня всё было по-другому. Может быть, сегодня он бы даже задержался с разгрузкой – но, к счастью, в воскресенье машин было мало. Сегодня его думы заполнила она – белая полночная загадка, волшебное воспоминание, маленькая птичка. Стриж.
Кто она? Каким чудом вдруг свалилась на него? Хотя – нет, «свалилась» - неправильное слово. Наоборот, она вытащила его куда-то в другое измерение, о котором он даже не подозревал, из его собственных привычных глубин.
Воспоминания и грёзы распирали его, толкаясь внутри, путаясь и мешая друг другу. Никогда ещё мысли и чувства не бурлили в нём так сильно. Ему хотелось думать о ней! Хотелось закрыть глаза и снова увидеть её странный образ. Хотелось всё бросить и бежать к ней на чердак.
Но он не бросал. Во-первых, работа есть работа, он не в праве оставить её не доделанной. А во-вторых… во-вторых он не знал: а примет ли его Стриж? Будет ли она также рада его видеть?
И всё-таки он с нетерпением ждал, когда магазин закроется Потому что был уверен, что снова отправится к её дому.

В начале десятого на улице было уже темно, но не пустынно. Даже здесь, в дали от больших проспектов и перекрёстков, то и дело проезжали машины, разгоняя тишину. Горели фонари и окна в домах. Ходили прохожие.
Гор стоял под деревом в её дворе, в некотором отдалении от дома и смотрел. Ну вот, он на месте. Самый длинный и утомительный в его жизни рабочий день закончился. Он без труда нашёл дорогу сюда и теперь стоял, не зная, что делать. Войти в подъезд – это легко, ведь он знает код замка. Подняться на последний этаж – вообще ерунда, ведь за день он столько раз протопал вверх-вниз по лестницам, что ещё шесть пролётов даже не заметит. Но что делать дальше, когда он окажется перед железной дверью на чердак? Постучаться? Потянуть дверь на себя? Войти? И что? Как она посмотрит на него? И что он ей скажет? Вчера особые обстоятельства вынудили его зайти, и она сама его пригласила. А сегодня… Зачем он пришёл? Зачем он у неё – эта неуклюжая некрасивая глыба, не умеющая ни пошутить, ни сделать комплимент, ни рассказать что-нибудь интересное?
И всё же он подошёл к двери подъезда. Взялся за ручку, положил пальцы на кнопки замка. Нажал кнопки. Но не потянул дверь. Отпустил кнопки. Отпустил ручку двери. Отошёл обратно под дерево.
И так несколько раз.
Если бы его кто-то увидел, то, наверное, его поведение вызвало бы подозрения. Но, к счастью, во дворе было пусто.
В какой-то момент Гор ясно осознал, что не сможет войти. Что-то внутри мешало ему, тёмный любимый подвал не отпускал. Но и уйти он уже не мог. Он простоит так всю ночь, проходит вокруг дома, просидит на скамейке или качели, если найдёт. Но не войдёт внутрь! Он не привык приходить к людям просто так. У него никогда не было друзей, он всегда был один. И вот когда появился кто-то, с кем бы он хотел быть рядом, он не знал, как это сделать.
Так бы наверно всё и вышло. Если бы он снова не услышал этот чудесный голос, долетевший до него с крыши:
- Эй! Долго ты ещё будешь там топтаться? Заходи уже!

В этот раз всё было по-другому.
В этот раз он пришёл сюда сам, по своему желанию и своему решению. Не слепой случай привёл его, не стечение обстоятельств, не какие-то непреодолимые внешние силы. Непреодолимые внутренние силы двигали им. Он явился сюда умышленно.
Вчера он искал здесь укрытие от опасности. Сегодня он искал её и только её.
Вчера они были друг для друга незнакомцами, нечаянно оказавшимися в одном месте. Сегодня она тепло улыбнулась ему, как давнему приятелю, а он почувствовал, как его тёмный подвал внутри, который люди именуют сердцем, сжался в комок и одновременно распахнулся наружу.
Гор любовался ею, жадно всматриваясь в каждую чёрточку, заново осваивая тот образ, что остался в его памяти со вчерашней ночи. Весь день, пока он таскал коробки, ящики и мешки, этот образ стоял перед его глазами, постепенно теряя реалистичность и превращаясь в принадлежность внутреннего мира. Сейчас он сверял свой внутренний образ с эталоном и вносил поправки. Он как будто заново осваивал когда-то открытый, а затем быстро утраченный материк, опираясь на легенды и зарисовки и создавая настоящие карты и справочники.
Она была красивая. Какой-то особой, тонкой, бледной, хрупкой красотой. Светлая кожа, тонкие губы, светлые глаза, тонкие пальцы.
Прозрачная. Это не значит, что сквозь неё видно диван, на котором она сидит! Это значит, что сквозь тело просвечивает душа – во всяком случае, так Гор это чувствовал.
Невесомая. Казалось, в ней нет тяжести, и если она посильнее оттолкнётся от пола, то поднимется к потолку и будет плавать там без всякой опоры. Ну конечно, ведь воздушный шар души у неё наружу – как с ним можно остаться на земле?
Звонкая. Если легонько стукнуть пальцами по её руке, то та наверняка зазвенит, как натянутая струна.
Гор смотрел на Стриж. А она рассматривала, изучала его. И вместе с ней он сам взглянул на себя как бы со стороны.
Он – полная противоположность ей. Тёмный, тяжёлый, громоздкий. Глухой, угловатый, неуклюжий. Каменная глыба, вывороченная из земли, лишь слегка обработанная резцом и даже не очищенная от комьев грязи. Пещерный тролль. Грубые черты лица, крупный нос слегка свёрнут набок, короткие толстые ноги с огромными ступнями, длинные узловатые руки с длинными пальцами. Широкие плечи, почти нет шеи. И он – тиран, наездник, мучитель – горб.
Да, Гор – горбун.

Но Стриж смотрела на него приветливо, как будто перед ней стоял обычный, нормальный человек. Точно так же она смотрела на него и в первую их встречу. Гор привык совсем к другим взглядам. Одни видели его вместе с горбом – в их взглядах было то мучительное сострадание, то брезгливость, то восторженная глумливость. Другие упорно не видели ни его, ни горб. Были и такие, кто видели только горб, а Гора под ним не замечали вовсе – эти обычно глядели с любопытством, научным и нет, как на занятное явление природы. И, кажется, только Стриж увидела самого Гора и не увидела над ним горба.
Может быть, именно поэтому он и примагнитился к ней с первой встречи?
- Я рада тебя видеть! – сказала Стриж. – Молодец, что пришёл!
- Я тоже… рад… видеть тебя, - пролепетал Гор. Как это нелепо: лепечущий пещерный тролль – но было именно так. Ему хотелось ещё добавить: я очень, очень-очень-очень, не выразить как сильно рад. Но, конечно, он не смог.
- Я боялась, что ты больше не вернёшься.
- Я тоже… боялся этого.
- Из нас двоих только ты можешь сам решать, когда и куда пойти!
Этой фразы он не понял и вопросительно воззрился на Стриж. Та заметила этот его особый  взгляд и также особо улыбнулась:
- А, так ты ещё не заметил!
- Что? Что я не заметил? – встревожился Гор.
- Ну, конечно! Как ты мог заметить? Ведь я же и не вставала при тебе. Это ты ходил, а я только сидела на своём диване.
- Д-да… И что?
- И всё. Всё очень просто: я не могу ходить.
Гор в молчаливом изумлении смотрел на неё. Стриж выдержала театральную паузу, продолжая улыбаться как-то немного натянуто.
- Н-но… - растерянно начал Гор. – Как же ты тогда…
- Как я тут передвигаюсь? О, это очень интересно! Подними голову, посмотри внимательно вверх. Видишь эти верёвки между балками? Ты понял, для чего они?
Гор послушно посмотрел вверх и уставился на верёвки, на которые вчера не обратил должного внимания. Они были достаточно толстыми, чтобы выдержать вес человека (во всяком случае, её невесомый вес!), и достаточно тонкими, чтобы их можно было обхватить пальцами и сжать в кулак. Кто-то старательно натянул их на расстоянии около метра друг от друга вдоль и поперёк чердака, а в местах пересечения этот кто-то заботливо связал верёвки вместе бечёвкой потоньше.
- Так это твои… дорожки? – догадался Гор.
- Да. Моя канатная дорога! – подтвердила Стриж с нотками гордости в голосе. – Я бегаю по ним, как воздушный трамвайчик. И могу добраться до любого уголка моего чердака. Ну, во всяком случае, обитаемой его части! А там, где мне бывает нужно спуститься пониже и нет никаких других опор, стоят специальные шесты. Вот посмотри!
Гор проследил за её указующим жестом и увидел несколько вертикальных шестов, одним концом упирающихся в пол, а другим в балки крыши.
- Кто же всё это сделал? – обронил он вслух.
- Один очень добрый человек. Который заботится обо мне.
- Человек? – почему-то Гора это уязвило. Как будто он уже счёл себя единственным обитателем в мире Стриж.
- Женщина. Старенькая. Если бы не она – не знаю, жива ли я была бы сейчас? Конечно, она не сама делала всё! Она привела работников, и они тут всё обустроили как надо. Заплатила им, наверное. Но она сама всё это придумала и устроила. И это так удобно для меня!
Гор заворожено слушал Стриж.
- Теперь ты понимаешь меня? – продолжала она. – Я не могу ходить. Не могу спуститься вниз и выйти на улицу. Теперь ты видишь, что мы с тобой оба отличаемся от обычных людей. Не только ты – я тоже! У нас обоих чего-то недостаёт… или есть что-то лишнее! Я – безножка… Кажется, мы с тобой подходим друг другу?