Прогулки над спящим миром. Глава 1-8

8. Стрижиная тайна

Стриж лежала на своём диванчике и неподвижно смотрела вверх, в крышу. Слова её кипели страстями, но голос при этом оставался тихим, ровным, даже монотонным. Всё пылало у неё внутри, пылало и сгорало, вырываясь наружу лишь слабенькой струйкой дыма.
А Гор сидел рядом на стуле и слушал. И держал Стриж за руку. Её узкая тёплая ладонь доверчиво устроилась в его тяжёлой троллей лапе, точно маленькая птичка – стрижёнок. Гор внимательно слушал Стриж, но при этом ни на миг не забывал о стрижёнке в руках, непрерывно гладя и баюкая его.

- Теперь ты знаешь мою историю, - говорила Стриж почти бесстрастно. - Мою главную тайну. Я не всегда была такой! Не всегда была прикована к этому чердаку. Я совсем из другого мира, из другой жизни! Сейчас модно говорить про параллельные миры, будто бы они существуют рядом с нами, где всё похожее, но чуть-чуть по другому. Будто мы не видим их, но можем попасть туда с помощью каких-нибудь порталов или там сложных устройств. И это правда! То есть, правда, что существуют параллельные миры, которые мы не видим, но связывают их и разделяют не какие-нибудь фантастические порталы или устройства. Оказывается, в одном и том же городе одинаковые люди с одинаковыми именами могут жить в совершенно разных, не пересекающихся, параллельных мирах! Есть мир обычных людей, которые ходят на обычную работу, живут в обычных квартирах, делают обычные дела. Есть другой мир, который иногда называют звёздным, где совсем другие масштабы, где открываются двери, о которых обычные люди и не подозревают, где обитатели выглядят гигантами и, кажется, могут одним движением пальца перемещать небоскрёбы. Когда-то я жила именно в таком мире – звёздном мире. Я влетела в него, как ракета, из мира обычных и стала парить среди звёзд. Я постепенно забыла, что это не мой родной мир, мне стало казаться, что я там буду всегда. Но ещё я думала, что это не настоящий звёздный мир, а поддельный, и что настоящий где-то есть, а я не смогла его отыскать. И я искала его. Входила в запретные двери. Выходила в окно… И вот  в один страшный день поддельный звёздный мир выплюнул меня. Я полетела вниз, я стала падшей звездой. И я оказалась здесь, в третьем мире, о котором прежде ничего не знала. Я стала ненужной сломанной куклой в игрушечном домике на пыльном чердаке. Это мир потерянных вещей и людей, мир чердаков и подвалов, мир закрытых дверей и крошечных размеров. Это ещё один параллельный мир, который я прежде не замечала.
Где-то там, под тем окном в мою прежнюю комнату, остались и мои ноги. Для меня именно то окно стало порталом между мирами. Я вышла в него ещё на собственных ногах, но осталась без них и уже совсем в другом мире. Что же: это справедливо! Мне было мало того, что имею. Я даже порой ненавидела свои ноги, думала, что это они приковывают меня к земле. Я думала: зачем вообще нужны ноги? Пусть вместо них будут крылья, чтобы я могла парить бесконечно в недосягаемой выси, никогда не приземляясь или опускаясь только на крыши, чтобы тут же снова взлететь. Я хотела быть как стрижи – безногие птицы, почти всю жизнь проводящие в полёте. Так и случилось! Я – безножка! Я – Стриж! Только вот перестав ходить, я не стала летать!
Слушая эти речи, Гор невольно скашивал глаза на ноги Стриж. Почему-то они совсем не выглядели безжизненными. Совсем наоборот длинные ноги Стриж под тонким подолом казались сильными и красивыми.
Словно угадав его мысли, Стриж сказала:
- То, что у меня есть сейчас – не настоящие ноги. Они выглядят, как мои прежние, но я их совсем не чувствую, не могу ими управлять и не могу на них удержаться. Только тогда, когда я поднимаюсь на крышу, в надмирье, эти ноги обретают какую-то странную силу. Я не знаю, почему так. Они несут меня над крышами, но только босиком в одной ночной рубашке. Они несут меня, покуда я лёгкая, как душа. И, мне кажется, они даны мне только для того, чтобы я смогла отыскать свои прежние ноги, от которых так безрассудно отказалась!... Обещай мне, что мы снова пойдём туда! Мы должны обязательно их найти! Они где-то там, под моим окном, или рядом. Они не могли пропасть безвозвратно – иначе, зачем же мне дали эти воображаемые ноги как надежду на исцеление? Сегодня ты устал. Тебе пришлось нести меня на руках, когда я так постыдно размякла. Прости меня! Я больше так не буду! И, пожалуйста, пообещай мне, что завтра же мы снова отправимся туда! Обещаешь?
- Обещаю, - сказал Гор.
- Хорошо, - Стриж удовлетворённо опустила голову на подушку и смежила веки.
Но потом она вдруг снова открыла глаза, страдательно уставилась на Гора и заговорила возбуждённо:
- Прости, прости, прости, родной! Я опять думаю только о себе, говорю только о себе! А ты? Ведь ты тоже живой человек, и у тебя тоже есть свои чувства и своя история. Ты ничего не хочешь рассказать мне о себе?
- О себе? – Гор искренне удивился. – Ты думаешь, это интересно?
- Разве, это обязательно должно быть интересно? Разве моя история, моя беда – интересная? Но ты меня слушаешь, а я рассказываю – и мне легче. Но я хочу, чтобы и ты поделился со мной своими переживаниями.
Гор честно задумался и думал, наверно, целую минуту.
- Не знаю, - покачал, наконец, головой. – Похоже, мне нечего рассказывать. Я всегда был таким. И у меня не было никаких особо ярких событий: всё ровно и однообразно. И у меня никогда не было ни друзей, ни родных – я всегда был один. Да, пожалуй, самые яркие воспоминания, которые у меня есть – из книг. Я их очень люблю читать. Раньше всё время брал читать в библиотеке при детдоме, и теперь записан во все городские библиотеки. Получается, я всегда жил больше жизнью книжных героев, чем своей! Но, может, это и помогало мне жить?
- Детдом? – повторила Стриж. – Ты сказал: детдом? Так ты…
- Да, - кивнул Гор. – Я не говорил об этом? Но это никакая не тайна, просто… Не знаю, зачем про это говорить? Там тоже своя обычная жизнь. Кому-то там живётся хуже, чем с родителями, а кому-то – лучше. Я не знаю. Мне не с чем сравнивать. У меня никогда не было никакой другой жизни. Только в книгах. Но там – совсем другое.
- А мне в моём детстве с моими родителями было очень хорошо. Но я тогда это не ценила. Думала: это всё и так у всех должно быть, а мне нужно больше. Какая же глупая была! Гордая, дерзкая – и глупая. Хотела к звёздам взлететь. И взлетела! Сначала к земным звёздам – а оказалось, что среди них ещё темнее и теснее. И я к небесным звёздам прыгнула – об них и разбилась…

Гор просидел у постели Стриж всю ночь.
Всю ночь они молчали. И говорили. То молчали, то говорили, то снова молчали. Незримая нить протянулась от сердца к сердцу, телеграфный провод, по которому непрерывно бежал поток ощущений, и если иногда от телеграфного провода сыпались искры звучащих слов, они не обращали внимания…

ГОР: Я не помню своих родителей. Наверное, это и к лучшему! Я привык быть один, сам по себе. Пока был совсем маленький, я даже не догадывался, что может быть по-другому, и поэтому не особенно переживал, что у меня нет родителей. Наверное, я очень напугал свою маму, когда родился. Может, я даже сделал ей очень больно. Ведь я всегда был такой, значит, я и родился такой – костистый колючий кубик. Да, наверно маме было очень больно меня рожать!
СТРИЖ: А мои мама и папа меня очень любили. Особенно мама. Особенно папа. Они всегда меня хвалили, говорили, что я очень красивая и очень талантливая. Может быть, и не надо было им меня так хвалить? Может быть, лучше бы они меня почаще ругали и наказывали? Может быть, тогда я была бы лучше? Не знаю…

СТРИЖ: Я ведь много где успела побывать! Ещё тогда, в прежней жизни! Я каталась во все стороны света.  И на самолёте летала, и на теплоходах плавала, и на поездах, конечно. А теперь не вижу ничего, кроме этого чердака. И даже во двор выйти не могу!
ГОР: А я нигде не был. И никаких других городов не видел, кроме нашего. Только загород и выбирался.
СТРИЖ: Боже мой! В моей жизни было столько праздников! И восторгов публики, и каких-то внутренних восторгов. Успехи, открытия, путешествия по разным очень красивым местам, далёким и экзотичным… Но всё это ничуть не делает меня счастливей сейчас. Как будто всё это было не со мной, а где-то в телевизоре или пригрезилось во сне.
ГОР: А у меня в жизни было очень много горя. Но это не делает меня несчастней здесь и сейчас.
СТРИЖ: Как странно. У нас настолько разное прошлое в душах. Но при этом настоящее в наших душах почти одинаковое!..

Постепенно Стриж успокаивалась. Внутренний пожар спадал, глаза смотрели сонливо. Всё реже слова слетали с её уст, и были они всё тише. И в какой-то момент Гор вдруг осознал, что она молчит и не открывает глаза уже минут двадцать.
Стриж спала, а Гор продолжал сидеть рядом, тихо-тихо гладил стрижёнка в ладони, и любовался ей.
Ему было так хорошо рядом с ней!..
Любовь?
Смехотворно! Жестокая глумливая выдумка! Горбун и Безножка – два калеки, два урода. Разве может между ними быть Любовь? Разве может быть Любовь без объятий, без поцелуев?
И всё-таки: им вдвоём было хорошо.
Гор понял, что в эту ночь он не пойдёт домой до самого утра – пока не откроется магазин.