Дневник виртуального зомби

                Дневник виртуального зомби

                Понедельник

          Всю ночь ворочался – скорей бы проснуться. И в сеть! Сна – ни в одном глазу. В окно вообще не смотрю. Мама спросила, какая погода, я сказал, в интернете прочту, но где там… быстрей-быстрей в форум. Так – что мне ответила Милка? Я оставил последнее сообщение в 2.45. Она, видно, ночью спала… или еще не придумала, что сказать… Жалко. А я-то всю ночь предвкушал, как она возразит, и что я напишу… Когда уснул на рассвете – перед глазами так и стояли строчки из форума. Наша с ней болтовня о последнем кино, в котором снялся Марлон Брандо. Причем – что странно: ни ей, ни мне фильм этот не интересен, мы и смотреть-то его не хотели… С тех пор, как я буквально «живу» в сети, фильмы и книги или какие-нибудь там передачи по ящику или по радио мне нужны только лишь для того, чтобы ТАМ обсудить их. И обсуждение завораживает… Смотрю что-нибудь или делаю над собой усилие, чтобы прочесть – и ради чего? А чтобы ТАМ ввернуть что-нибудь этакое… остроумное. По ночам вместо сна обдумываю вопросы, ответы, формулировки… Нормальный человек спросит: зачем мне это все надо? Для чего столько сил тратить ТАМ? Дружба? Любовь? Или что – ну какая-то выгода есть? Ох, если б за количество печатных знаков в сети платили, я миллиардером бы стал. И он же – тот самый гипотетический «нормальный» не стал бы тратить на Сеть ни секунды. Я трачу не то что, часы, дни и годы… скоро десятилетие как я вообще из монитора «не вылезаю». Сижу и пялюсь – что здесь происходит? Уже давно ничего, кроме виртуальной «вроде как жизни» меня не колышет.
          Говорят, можно так зарабатывать – на разных сайтах изображать видимость «виртуальной толпы» под разными никами, вроде как писать от разных лиц… Но я никого не знаю, у кого это реально бы получалось. А знал бы, уж не преминул
          Что там в ЖЖ? Меня снова зафрендили, черт, надоело – ведь надо же тоже нажать на какие-то кнопки, да еще и журналы всех этих «френдов» почитывать…  А ведь я это раньше любил – читал с упоением, но в какой-то момент все эти френды слились для меня в одно… я уже перестал понимать, интересует меня или нет, есть ли в реальности все эти люди или они что-то изображают в сети – ну для прикола… Мне скучно.
            - Ты завалил уже вторую сессию подряд, потому что тебе не нужна ни учеба, ни работа, вообще ничего, на девушек ты даже не смотришь, только одно на уме – интернет, интернет, интернет… Ты же как наркоман! – твердит  и твердит моя мама.
            А то я не знаю! Я ей не сказал, что ходил к психологу.
            - Мне стало скучно, - признался я. – То есть, да… бывают еще мимолетные вспышки интереса к тому, что кто-то из френдов пишет в сети, но это уже не то… совершенно не то.
            - Иными словами – вы охладели к такому виду общения?
            - Это как у наркоманов и пьяниц – и так плохо, и этак… Мне скучно вне интернета, но и в интернете давно уже скучно… Я разучился жить без сети. Не помню себя – каким я был раньше? Сеть засосала. Я знаю, что это – зависимость… так это любят называть ваши коллеги.
            - Силы человека не беспредельны, если он их неразумно расходует… вот как вы… интернет высасывает вас целиком и полностью. И на все остальное у вас уже просто нет сил. Вы чувствуете себя выжатым как лимон. Выпотрошенным. Опустошенным. На занятиях дремлете… вместо нормального сна по ночам… ну, признайтесь?
              - Да что там… хуже всего еще вот что… Но, может быть, это исключительно мой случай…
             - Так что же?
             - Бывало, что я и не весь день торчал в сети, но… не получалось мысленно отвлечься от того, о чем мы там писали… я только об этом и думал. Проблема даже не в количестве времени, я могу на пять минут заглянуть в ЖЖ, но потом неделями думать о том, что прочел там. И ни на чем я больше не могу сосредоточиться, ни на что не в состоянии отвлечься… ни на минуту… ни на секунду… Я стал как зомби.
             - У вас там много знакомых?
             - Ну… человек двенадцать найдется.
             -  В реале их видели?
               - Некоторых.
               - Разочаровывались?
               - Когда как.    
               - Подведем итоги: целыми днями вы, находясь вне сети, думаете только о том, что происходит в интернете. И в конце рабочего дня несетесь к компьютеру, образно говоря, сшибая все на своем пути, как наркоман к наркотику. Все, что вне монитора, для вас больше не существует. Реальные люди не интересны. И  говорить с ними не о чем. А знакомые в интернете приобрели в ваших глазах гиперзначимость… вы живете каждым их словом, прочитанным вами, каждой точкой, запятой, буквой, долго обдумываете, без конца анализируете то, что они написали… Это становится смыслом вашей жизни.
               - Ну… получается так.
              - Я нарисовала точную картину?
              - Вы даже смягчили ее.
              - Ага! Еще остается добавить грубость и раздражительность в реале, внутренний посыл к родственникам и знакомым: да отстаньте вы все от меня… А в интернете при этом вы можете быть супервежливы и невероятно обходительны.
                - Все так и есть, - не мог не признать я.
                - Теперь нам осталось только одно, - продолжала она совершенно спокойно и невозмутимо (видно, таких случаев у нее миллион, и мой слишком типичен).  -  Понять, почему люди в интернете вам кажутся более интересными, и их мнение для вас более важно, раз вы с ним так носитесь, это ведь стало своеобразной манией…
               - Я уже думал об этом. Нет, они вовсе не… ну, как вам сказать… не умнее и не образованнее… и уж точно не добрее и не лучше тех, кто в реале… В начале – да, мне казалось, они разделяют какие-то мои интересы… Просто я почему-то в реале так не привязываюсь. Слово сказанное и слово написанное – наверное, в этом все дело… Если бы мы с родителями или учителями, однокурсниками общались по переписке…
             - Значит, для вас сам процесс именно переписки – это то, что завораживает и затягивает? Писать своей маме, сестре не пробовали?
           -  Нет… это как-то…
           - А вы попробуйте. Втянетесь, не оторвать будет. Это станет нашим экспериментом. Если все дело в процессе некого НАПИСАНИЯ… ну что ж, тогда суть вашей зависимости для нас станет ясна.

                Вторник
               - Проще дать таблетку, чем выслушать и попытаться понять. Людям, нуждающимся в сочувствии и понимании, врач говорит: на, выпей. Это и есть современная психиатрия, - жалуется в ЖЖ один умник.
             Я ему возразил: сколько времени нужно, чтобы вникать в проблемы каждого, пришедшего на прием или попавшего в больницу? Начни говорить с одним – и это может длиться часами… А дать всем сразу таблетки – вопрос нескольких минут. Врачей можно понять. Это же элементарная арифметика. Так что… «помоги себе сам»…
             Попытаюсь.
            - Сейчас весь мир живет в виртуале, люди даже в больницу с собой берут… на автобусных остановках сидят… - говорю я сестре.
            - Значит, кому-то так можно, а тебе – нет. Такова особенность твоей психики – что тебе жить в виртуале нельзя. У тебя нет чувства меры, ты не можешь остановиться, тебя засасывает. Ты практически полностью «выпадаешь» из реального мира, - отвечает она.
             Такие (примерно!) фразочки сейчас пишут в газетах, разного рода психологи и психиатры озвучивают все это по телевизору. Я наизусть уже все это выучил. То-то и оно – можно прийти к абсолютно правильным умозаключениям и про себя все понять, но это умом… А эмоционально, психологически человек сопротивляется. Его так и тянет обратно. Эмоции – непослушная штука. Бывает, что Разум бессилен.
                У меня возникла надежда на то, что я все же пресытился и остыл к этим людям (виртуальным знакомым) – они перестали иметь для меня значение, которое еще несколько лет назад, как мне казалось, имели.  Меня не трогают их мысли, реакции… Хотя, бывает, я вдруг и неожиданно для самого себя все же расстраиваюсь из-за того, что в чем-то наши взгляды на жизнь уж слишком не совпадают.
                А почему, собственно? Ведь это нормально… Беда в том, что я с самого начала привязался не к людям, а к своему собственному, выдуманному, представлению о них. На расстоянии легко ввести и себя и других в заблуждение. Можно годами питать иллюзии относительно виртуального собеседника, реальность мгновенно бы вас отрезвила. И разрушение виртуальных иллюзий бывает болезненнее, чем это можно представить.
               Сейчас у начинающих литераторов нет среды обитания. Интернет – это выдумка. Люсьен де Рюбампре, герой романа Бальзака «Утраченные иллюзии», не понимал, как ему повезло. Да, его друзья по перу в Париже были нищими, но они искренне жили литературой и готовы были на бескорыстную помощь друг другу. Сейчас если и можно встретить таких, то это одиночки, нет так называемого «круга» или «среды»…
              Тогда ценили людей образованных, то была экая невидаль!  Знания. Сейчас «с дипломом» каждый второй (пусть это – формальное наличие «бумажки»), это перестало быть редкостью. И так называемые «кружки по интересам» бедных художников уже не образуются. Или это люди, которые воспринимают литературу как хобби, для них она не то что не на первом месте в жизни, а на десятом, а то и на сотом!  А вовсе не смысл существования, как бы высокопарно все это ни звучало… (Я просто стараюсь обойтись минимумом слов, а вовсе не показать себя кем-то особенным. Смыслом всей жизни литература может быть с тем же успехом и для графомана. Возможно, и я – такой.)
              Среда раскрученных профессионалов всегда была и будет отравлена завистью, склоками, ревностью, мелочностью и тотальным эгоизмом. Уж в этих кругах только самый наивный может искать подобие дружбы и искреннего интереса к себе. Это люди тусовок и кланов.
             - Кто там тебе в интернете кажется очень умным? – спрашивает у меня отец. – Ты почитай Бальзака, уж умней в сети ты не сыщешь.
            Меня как-то к нему не тянуло, но все же проникся. Может, рано еще… Бальзак меня вразумил. Я стал видеть своих знакомых в совершенно ином свете, усматривать закономерность там, где раньше видел случайность. Столько лет отспаривая свое нежелание вникать в мир Бальзака и его героев, я не понимал, чего лишаю себя.
            Я все больше осознаю, что искал в интернете то, чего там не может быть в наше время. Даже в советское – это было еще реально… Люди не до такой степени были материально и карьерно озабоченными. Не превратились в роботов, считающих деньги. Понятно, что многие, в том числе мои предки, вовсе не так себе представляли капитализм, хотя, казалось бы, о нем такое количество западной же литературы написано… почитать  - ну того же Драйзера, Диккенса, вообще всех классиков.
            Пожалуй, Бальзак относится к числу немногих, кого устраивал этот порядок вещей, он усматривал стабильность в сильной власти знатной верхушки и подчинении бедных, относясь с пиететом к аристократии, роскоши, славе. Все его книги – это по большому счету разного рода рецепты на тему, как достичь этих целей. Как стать богатым, знаменитым и жениться на аристократке с деньгами. Если в его романах кто-то это и осуждает, руководствуясь возвышенными мотивами, то это какие-то чересчур слащавые положительные персонажи, в реальность которых не очень-то верится. Даже может показаться, что самому автору эти люди или чужды или просто кажутся скучными. Вот Диккенс искренне любит бескорыстных ангелов, а Бальзак? Не потешается ли он над ними? Уж больно по-идиотски они у него выглядят… или мне так кажется?
            Понятно, что, будь он по другую сторону баррикад, ему не захотелось бы отстаивать «сильную власть». Чистой воды эгоизм – приветствовать установленный порядок вещей, при котором одни, как чернокожие рабы, осуждены на веки вечные подчиняться другим, неким «высшим». У меня вообще создалось впечатление, что в существование не эгоистов Бальзаку не очень-то верится, или он их не уважает. Смеется над ними – считая юродивыми, дурачками, блаженными… возможно, что и презирая втайне. Во всяком случае, такое у меня закралось подозрение.
            Самое интересное в нем – научный склад ума, склонность все препарировать. Вот и я пытаюсь понять не только себя, а вообще любого человека как некий тип, разновидность. Этому у него можно научиться в большей мере, чем у других.
             Трудно бывает принять то, что в жизни все смешано – нельзя иной раз отделить так называемую «черную полосу» от «белой», настолько все переплетено. Недостатки – продолжение достоинств. Одно вытекает из другого. Хочется абсолютной ясности, одного цвета, а не получается. Максимализм юности, как говорит моя мать? Может быть…
            Вот, к примеру, душевная болезнь. В этот период происходят странные вещи – человек испытывает и негативные эмоции, и небывалый внутренний подъем. В состоянии возбуждения обостряются и болезненные проявления (страхи, предчувствия, подозрения) и улучшаются способности. Оно даже может вдохновлять на создание шедевров, расширять границы сознания, обогащать впечатлениями. Так можно ли однозначно сказать, как к этому относиться? Внутри творческой личности (Бальзака, к примеру) могут жить тысячи людей, и каково одному человеку с таким перенасыщенным содержанием? Ведь это нагрузка на психику… Я не удивляюсь, что этой работой он буквально себя убил. В наше время некоторым пациентам врачи даже дают запрет на творческую деятельность. Тут уже надо выбирать – призвание или здоровье (а то – и жизнь). В большей степени это касается актеров и писателей. Хотя у кого-то может быть и могучее здоровье, как у Гюго. Он вообще не знал, что такое болезни.
          - Только не воображай, что это – твой случай, перенасыщенный ты мой, - сказала мне мама. – Ты до Бальзака-то только сейчас, к своим двадцати двум годам кое-как дорос. Ты хоть внимание обратил, что у него многие персонажи живут идеей фикс, разрушительной страстью? Жажда денег и славы может быть и навязчивой идеей, разновидностью психоза, а не банальной алчностью. У него все сложнее. Почитай «Поиски абсолюта», это моя любимая вещь. Сначала герой жил одной идеей-фикс – создать идеальную семью, а когда он ее создал, охладел к этой идее, потерял к ней интерес и загорелся другим – достичь результата в научных исследованиях. И в результате разрушил всем жизнь. С мужчинами вообще это часто случается – им интересна женщина, пока они ее не добились, а как только это происходит, они остывают, они ценят не стабильность и покой, а остроту ощущений и новизну. И так во всем – не только в любви. Кто знает – не потерял бы интерес сам Бальзак к неслыханному богатству, если бы вдруг достиг своей цели?
            У нас в семье все читают. Меня только этому и научили – читать, обсуждать… В результате я начал писать – уж как получается. Больше я ничего не умею.
                Среда
              У меня, кстати, тоже так – достижение желаемого приводит только к депрессии. Уж как я стремился попасть в этот вуз, мне казался он очень престижным, а когда поступил и начал учиться… В общем, сплошное разочарование. Полное и тотальное одиночество. Никто никому не интересен. Преподавателям дела нет до студентов. В школе с нами «носились», мы привыкли к гиперопеке учителей, а в институте – умрешь, никто и не вспомнит, кто ты такой… Может, это инфантилизм у меня, не знаю… наверное, так.
           В школе можно быть лучше всех, «первым парнем на деревне», а в институте ты – один из многих, есть и получше тебя. Это можно сравнить с ощущениями провинциала в столице. Сколько иронизирует по поводу своих провинциальных знаменитостей в Париже Бальзак…
          По учебе я съехал, обнаружив, как мало меняется теперь в жизни, если я хорошо сдам зачет или экзамен, мои сверхусилия воспринимаются как должное, просто норма – и все. Я уже – не звезда среди своих сверстников, а обычный и средний.  А я привык к «аплодисментам» и сверхкомплиментам. На первом курсе старался, а на втором стал откровенно лениться… скука накрыла, я стал безразличен – ставьте хоть тройку, лишь бы отделались. Мне не интересно учиться.
         На самом деле мне ничего не интересно, кроме литературы… причем не могу сказать, что я ее фанатично люблю. Просто я ничего другого не нашел в жизни, что вызывало бы у меня желание погружаться и изучать… люблю только книги – и все. В той мере, в какой я вообще способен хоть что-то любить. Реальность вызывает зевоту. Магазины, одежда, марки машин, мебель, ремонт в квартире, да даже и мир природы – для меня все это скукотища.
            В интернете той самой, так раздражающей меня, реальности с ее вкусами, запахами и проблемами вроде как нет, можно сосредоточиться только на Слове. Писать и писать и писать без конца… на меня это «находит» периодами, как лихорадка или какая-то мания.
            Может, это перевод с французского, но меня всегда поражало, как у Бальзака неграмотные и образованные говорят и пишут (если их кто-то научит писать) в одинаковом стиле. Ведь так не бывает. Он сам искал совершенство, описывал Эстер Гобсек как воплощение идеальной красоты без единого изъяна. Может, поэтому она кажется мне неестественной. Совершенство вообще – это некая нежизненность, искусственность… Совершенство в чем бы то ни было – внешнее, внутреннее. Корали живее, для меня куда обаятельнее и убедительнее. Не искусственный цветок, настоящий.
            По мнению автора, Корали не очень умна, но обладает прекрасной душой… Луиза (или Анаис) интеллектуалка, но самовлюбленна и эгоистична. Не приводит ли к этому образование? К ощущению сверхценности своей персоны, высокомерию, неспособности идти на компромисс, на жертвы… Смотря что мы ставим выше – человеческие качества или совершенство разума. Мания совершенства могла выразиться у Бальзака в том, что он решил в одной женщине соединить достоинства и Корали, и Луизы, и получился искусственный продукт в виде Эстер. С ее мелодраматическими киданиями из крайности в крайность (бордель-монастырь-бордель) и «ангельско-дьявольскими» опереточными проявлениями. Изощреннейший разум и жажда самопожертвования «в одном флаконе». С моей точки зрения, в этой Эстер надуманно все.
            Люсьен сравнивал Корали с Эстер и считал, что новая любовница превосходит прежнюю…  Когда любят, не сравнивают. Почему-то меня это резануло. Для меня она ничуть не поколебала обаяние Корали. Даже наоборот…
            Самое смешное, что рассуждаю об этом я, вообще никогда не любивший, живущий книгами, книжными героинями и понятиями о жизни, почерпнутыми из домашней библиотеки. Но я знаю, что значит увлечься литературным персонажем, и совершенство во всем никогда меня не влекло. Для меня идеальный человеческий экземпляр – это робот, машина. Он лишен жизни… той самой реальной жизни, которую я не так уж и сильно люблю… да, вот парадокс.
          Я знаю, что я в глубине – души форменный эгоист и на жертвы способен только в своем воображении, когда мне нравится представлять красивые поступки, которые я могу совершить во имя любви. Может, поэтому я высоко ценю не эгоистов… Но я не красив так, как Люсьен, возможно, что Корали не обратила бы на меня никакого внимания. Какой там  - «возможно»! Я в этом убежден.
          - Ты стал хуже учиться, похоже, тебе на это плевать, я тебя просто не узнаю, - говорила мама еще два года назад.
           Тогда я ей ничего не ответил, сейчас мне хотелось бы возразить, что как человек я стал проще и лучше… но так ли это? В чем это выражается – в моей сверхтерпимости к виртуальным друзьям и полному безразличию по отношению к людям, которых я вижу? Родственникам, знакомым, преподавателям, сокурсникам…
            Интернет для меня стал «черной дырой», ямой, в которую я провалился, тоннелем, откуда не выбраться. И никто, в том числе и Бальзак при всем своем великом уме мне не поможет. Тогда о виртуальной зависимости не имели понятия, даже вообразить не могли такое… Скоро я есть и пить начну «в интернете» - то есть открывать страницу с описанием различных блюд и представлять себе, как я это глотаю. Теряя реальный аппетит…
              Да я и так в виртуале сбросил семь килограммов. Все как-то «некогда» - не до еды…

                Четверг
             У интернета есть общие черты с журналистикой – возможность высказывания на любую тему, да еще и отклики в блоге, на литературных сайтах и форумах.  Сейчас-то я уже точно знаю, что прочти я тогда, три года назад роман Бальзака «Утраченные иллюзии», в журналистику – ни ногой.
             К сожалению, поздно книга эта меня научила чему-то… но и не факт, что я бы поверил автору, если бы сам не столкнулся бы с тем же. Так устроены люди, что все, что они не пережили сами, для них – абстракция. И такой абстракцией для меня стал бы этот роман, если б не личный опыт.
             В этой среде с течением времени мало что изменилось. Друзья Люсьена предостерегают его, говоря о том, что журналистика – это клоака, сейчас сказали бы: это помойка. Не стоит обольщаться высокопарными благородными статьями этих людей, личное общение с ними обескураживает. Матюги, бесцеремонность, расхлябанность и разгильдяйство, выпивка… Там нужен человек, что называется, «без комплексов». Готовый со всеми пить и брататься. А если женщина, то и…
            Об искренности нужно забыть – любое опубликованное мнение журналиста оплачено и заранее заказано. Они должны уметь играть в тонкие игры – в советские времена это назвали бы «аппаратными играми». Сейчас это выглядит проще – откровенным вымогательством. К примеру, если вы видите наезд журналиста на писателя, артиста, политика, о чем это говорит? Он так дает понять: пригласите меня на то или иное мероприятие и заплатите мне, тогда я о вас напишу по-другому. Если кто-то в яростной оппозиции нынешнему президенту, не сомневайтесь, единственная цель его публикаций – дать понять власти: платите, и я буду вашим союзником. Такой неявный шантаж. Так они зарабатывают. Это их бизнес.
           В редакции дают понять: будешь играть по нашим правилам, ну что ж… тогда, быть может, лет через пять или десять мы возьмем тебя в штат.
           Я стал искать в интернете то, чего не находил в реале, – настоящих друзей по перу, единомышленников, читателей… И думал, что я их найду. Пусть за это я ничего не буду получать, но эмоции… положительные эмоции, ощущение своей нужности людям, иллюзию востребованности…
          Горчайшую из иллюзий.

                Пятница

           - В школе тебе говорили, что журналистика – это древнейшая профессия… А ты не верил, - говорит теперь моя бывшая одноклассница.
          - Нет, я не то что бы… Просто мне казалось, что я смогу найти там свою нишу.
         - Смешно и наивно. Но что делать? Ты поступил на факультет журналистики… и больше ничего, кроме как писать, не умеешь. Тогда тебе казалось, что этого достаточно, нужно просто писать, и все. Но у тебя характер неподходящий – слишком замкнутый… ты не тусовочный. Не будешь просиживать в редакции ночи напролет, пить со всеми. Тогда надо блат иметь, чтобы тебя терпели на особых условиях твоего личного комфорта,  а у тебя и этого нет. Сидеть дома и писать – там такой номер не пройдет. Надо дружить, встречаться, общаться, болтаться со всеми вместе… Нужно менять образ жизни, но ты же не будешь… А если и попытаешься, тебя надолго не хватит, сбежишь ведь.
           - Понятно, сбегу.
          - Есть профессии, которые неотделимы от богемного образа жизни. Киношники тоже жалуются – им казалось, работать в этой сфере можно, не меняя свою жизнь, но не получается… Ты вроде и молодой, но чопорный… иди в школу литературу преподавать, там для тебя самое то.  Учителя – среда консервативная, все на «вы» и по имени-отчеству, в строгих костюмах… Единственное что – там платят гроши, а ты все же мужик… если будет семья, обеспечивать надо… Институт… ну хоть как-то закончишь?
            - Хоть как-то закончу…
           - Вполне возможно, что с этим дипломом возьмут.
          Идти в школу. Учить детей жить в этом мире, который сам я так плохо знаю и понимаю. Прививать им книжные правила и литературные понятия о жизни. Чем больше их будет увлекать книжный мир, тем меньше им станет нравиться мир настоящий. Чтение – это уход. Только знать бы, куда…
           - Бальзак хотел научить людей жить в реальности, а далеко не все писатели ставили себе эти цели, вот почему я считаю, что именно его книги полезней всего читать мечтателям, «книжникам» вроде тебя, - говорит моя мама. – Он может показаться слишком уж откровенно циничным и даже оттолкнуть этим, но он раскрывает глаза, учит людей наблюдать и систематизировать. Мне самой казалось, что он - скорее ученый, исследователь, чем художник.
           Я помню рассуждения одного из его персонажей о литературе образов и литературе идей, понятно, к чему тяготеет сам автор. Я тоже больше люблю литературу идей, сюжет без идейного наполнения для меня скучноват. Поэтому в подростковом возрасте я и решил, что журналистика для меня – самое то. И грезил о славе.
            О «светской жизни». Пока не понял, что так называемая «светская жизнь» - звучит красиво – на деле банальная пьянка.  Причем наитупейшая. И это не в наше время, так было и в начале двадцатого, и в девятнадцатом веке… Ивлин Во, писатель, который очень мне по души и сродни, описывал попойки в Оксфорде, спивающихся аристократов, вечеринки детей лордов, которые собирались просто, чтобы напиться, сначала в одном месте, затем в другом – и так они тупо слонялись годами. Ну, может, еще в азартные игры играли. Англичане пили так, что мне смешно слышать, как русских называют самой пьющей нацией на земле. Лорд Байрон, с его гипертрофированными «светскими» амбициями, спиртное не очень любил, но был вынужден пить, для того чтоб быть принятым в том «модном» кругу лондонских денди, куда он стремился.
           Я как раз-таки по своему характеру, достаточно безволен и депрессивен, чтобы махнуть на себя рукой и начать спиваться, но мне повезло… хотя трудно сказать, назвать ли это «везением»… спиртное мой организм отторгает. Меня тошнит даже от одного лишнего глотка. Это можно, конечно, попробовать преодолеть, но не тянет… Вот уж не тянет совсем. Так что мой «трезвый образ жизни» - не дань моде, а просто индивидуальная особенность, спиртное я ненавижу точно так же, как манную кашу. Мораль, понятно, здесь ни при чем. Поэтому и осуждать Себастьяна Флайта у меня никогда реально не получалось, подсознательно чувствовал, если б спиртное хотя бы немного мне нравилось, это вполне мог бы быть и мой путь…
            Точно так же и сигареты – тошнит смотреть… Пытался, пробовал, но бросал тут же.
             Может быть, мы – не такое пьющее поколение, потому что нам мозги промыли агитацией медиков, обществами анонимных алкоголиков, голливудской телевизионной и кинопродукцией. Хотя… с этим можно поспорить. Один из моих одноклассников похоронен неделю назад. Цирроз печени. До двадцати двух не дожил.
            Но он все же один из класса, у мамы с папой спились около половины…            
            Мы еще не осознали, что попали в виртуальную клетку, и дверца за нами захлопнулась.

                Суббота
           Дневник я решил писать на этой неделе. Причем безо всякой системы и логики – так, как получится…  Никакой цели у меня нет – только прояснение внутренних «темных пятен». Встаю – и к компьютеру. Думаю: говорил я уже об этом или опять повторяюсь…
           Виртуальная аудитория. Ну, наконец-то добрался до сути… Что же это за люди? Я никогда их не понимал – ни тогда, когда познакомился и в какой-то степени очаровался… ни сейчас, когда я совершенно остыл. Беда в том, что я придумал этих людей, мне хотелось верить: они – это я. Такие же точно. Потерявшиеся. Не нашедшие понимания в мире склок, интриг и тусовок. Жаждущие понимания.  «Счастье – это когда тебя понимают», - писал мечтательный школьник из фильма «Доживем до понедельника». (Помню, учительница литературы не уставала нас поправлять, если мы после тире писали: «Это когда…»)
           Но это – счастье философа. Не обывателя. Ведь тот самый парень – единственный из всего класса, кто вывел такую формулу счастья. Не деньги и даже не любовь, которая может разочаровать… а именно понимание.
            А люди, иной раз, вовсе не хотят, чтобы их правильно понимали, имели точное и ясное представление об их мыслях и чувствах. Они играют роль в жизни, играют ее в интернете… Тебе кажется, интернет – это исповедальная форма общения, обмен сокровенным? Отнюдь не бывало. Это – театр. Какую же цель могут преследовать виртуальные «актеры»? Понравиться.
            А зачем? Ну… на этот вопрос откровенно они не ответят.
            Если вообще бывают честными с самими с собой. В конце концов, никто не обязан ни с кем откровенничать, это-то я понимаю. И соответствовать моим внутренним ожиданиям – тоже.
            Но я понял для себя наиважнейшую вещь: искренности, которую я искал в интернете, там еще меньше, чем в жизни не виртуальной… Интонация, взгляд, манера – все это выдает в человеке лукавство, осознанное или неосознанное актерство. Но в интернете люди не видят друг друга и могут обольщаться насчет своих так называемых виртуальных «друзей» десятилетиями…
           Я годами чуть ли не восхищался Надькой – моей ровесницей, воспринимая ее высказывания со всей серьезностью. Никакой влюбленности или чего-то в этом роде… нет, мне просто она казалась кандидатурой на роль идеального Друга. Казалось, ее не интересуют побрякушки и вообще весь этот гламур, она – высокодуховная девушка, которая мечется в поисках истины и справедливости, то «ударяясь» в индуизм, то в православие, то в религиозную экзистенцию, объявляя себя последовательницей Бердяева или Бергмана. Не то, чтобы в женщинах меня «гламурность» отталкивала – вовсе нет, если б Надька мне откровенно призналась, о чем мечтает… И каковы ее устремления НА САМОМ-ТО ДЕЛЕ…
           Но я все ее кривляния и ломания на «философскую тему» воспринимал за чистую монету, хотя эта девушка просто стремилась произвести впечатление незаурядной особы, будучи ординарнейшей по существу. Познакомившись с ее старшей сестрой в реале, я понял, в чем дело. Она – красотка, заглядение, на нее на улицах все таращатся, в то время как Надька… Нет, она ничего, но маленькая с жирной кожей кривоватыми ножками, сальными волосами. Хотя черты лица правильные, если ее приодеть, она не лишена миловидности. Дурнушкой она себя и не считает, да и никто не считает ее таковой по большому-то счету. Я даже заметил, что ее манерность притягивает дураков – есть простоватые парни, которые на такого рода кокетство «ведутся». Сестра ее куда проще и простодушнее, ей и в голову не приходит, что все поведение Надьки имеет одну только цель: затмить других девушек, и сестру свою в первую очередь. Это ее способ обратить на себя внимание. Родители нахваливали сестру, вот Надька от зависти-то и лопалась. И задалась целью отбить жениха Алены – «ботаника» не от мира сего… И, надо сказать, она преуспела – жених стал реагировать на кривляние Надьки. Он, так же, как я, да и многие, начал верить, что она представляет собой нечто возвышенное. И тут до сестры дошло, чего она добивается. Алена прозрела.
               На самом деле Надька не злая, она просто хочет «центрить» и «царить». Примитивные комплексы… мне стало скучно.  И сестра-то ее скучновата, да и жених ее – и вообще этот выдуманный треугольник.
              В интернете неестественность ее поведения может быть не видна, в реале достаточно понаблюдать за ней пару минут… Сейчас Надька «склеила» своего преподавателя, он обожает бардовскую песню, так она теперь изображает из себя… в общем, понятно, что. Выучила наизусть все, что написано Визбором и Вероникой Долиной (не поленилась ведь!), и щеголяет названиями и цитатами. Говорят, после смерти жены у него остались две квартиры в Москве и дача в Подмосковье. И никакой родни.
             Это только один пример. В интернете, конечно, полно нормальных людей, не играющих в игры, другое дело – что это не то, чего лично я там искал. Мне НА ТОТ МОМЕНТ ЖИЗНИ было – подавай общность интересов, «духовную близость»…  А лелеять такие мечты – опасно, в результате скорее всего напрешься не на любимых героинь и героев Джейн Остен, а на таких вот, как Надька.
          - Мне всего двадцать два, а я уже решил, что семью не хочу, - сказал я родителям.
          - Ты лентяй. Ты Обломов. Семью обеспечивать надо, пахать… ты не хочешь, - возразила сестра.
         - Может, ты и права.  Я не пахарь. И явно, что не добытчик… мне бы концы с концами свести, хоть как-нибудь… Но зато, когда ты один, и претензий нет – купи мне то, купи мне это, ты должен, ты должен, ты должен… Не хочу, чтобы меня всю жизнь кто-то пилил. Не могу обеспечить, значит, не буду и заводить, хочу жить для себя.
         - Ты подожди, не пори горячку-то, - говорит мама. – Мы все-таки не на Западе. У нас еще ценят не пьющих, вполне себе положительных мужиков. Пусть и не бог весть каких добытчиков…
        - С квартирой в Москве и пропиской, - ехидно вставляет сестренка.  -  Вспомни, что и на Обломова нашлись претендентки… даже две.
          - У него было состояние и имение, - сказал папа, с трудом удержавшись от того, чтобы тяжело и многозначительно вздохнуть. Прямо как в классической пьесе.
        Мой приятель два года проработал «литературным негром» в издательстве, я знаю теперь, что это такое – пахать как Бальзак полдня за письменным столом. От них требовали делать по книге в месяц, он лично должен был выдавать в неделю сто с лишним страниц. В месяц – четыреста. Название «литературный негр» - не совсем точное, он был официальным автором, правда, под псевдонимом. Просто это настолько низкооплачиваемая работа, вот ее и ассоциируют с рабством…
        Когда я узнал, что за один из первых опубликованных коротеньких рассказов Мэри Хиггинс Кларк получила столько, сколько он за роман, я окончательно понял, что в нашей стране не стоит браться за это. У нас нищенские гонорары. И не каждый выдюжит такие нагрузки. Книга в год требуется, когда автор раскручен и может жить на свои гонорары, а чтобы его раскрутить, надо оплачивать прессу и теле-радио-эфиры. Ему нужен спонсор или меценат… в общем, не важно, суть-то ясна.
        В результате от перегрузок Пашка заболел, у него нервное расстройство, не спит без снотворного, голова разламывается, мерещатся всякие кошмары... Ему предлагали уже инвалидность… и это в двадцать семь лет. Третью группу. А попробуйте проживите в нашей стране на эти копейки «по инвалидности». Тетка его, бухгалтер, в результате таких же вот перегрузок и работы без выходных получила галлюцинаторное расстройство…
          Когда мать об этом узнала, она – как отрезала.
         - Ты таким «негром» не будешь. Еще не хватало…
         
                Воскресенье
           - Инфантилизм вашего поколения – просто воинствующий, - считает отец. – Вы вообще отрицаете какую бы то ни было ответственность… за что бы то ни было. И ее категорически не хотите. Мы с матерью в вас с сестрой всю душу вложили, столько сил – воспитать, развивать…  Жили ради вас. И ведь не дураков вырастили, начитанных… Она – еще ладно, ребенок, семнадцать, хотя уже рассуждает взрослее, но ты… Баловали – что ли – излишне? Уже и не знаю.
            Я в интернете прочел рассказ о том, как парень встречался со своей одноклассницей. Хороший рассказ. Он – вроде меня… зависает в сети. Они сошлись, пробовали жить вместе, но он очень быстро к ней охладел, когда она начала предъявлять какие-то претензии, требовать внимания, решения реальных проблем. Помогать с уборкой в квартире, ходить по магазинам, давать деньги на жизнь.
             И это – пока еще у них нет детей… А если бы был хотя бы один ребенок? Я представил такую картину: папаша сидит у компа, ребенок его теребит, а тому ничего, кроме картинки на мониторе, да болтовни своих «френдов» не интересно…
            В результате подружка выставила его из квартиры. Собрала его вещи, разложила в чемоданы и поставила в коридор. И что бы вы думали? Он вздохнул с облегчением (в чем не постеснялся признаться себе самому!), пошел к себе домой, сел к компьютеру и включил монитор…
            Поскольку, в отличие от этого сетевого автора рассказа, я скорее тяготею к «литературе идей», картину семейной жизни такой вот парочки я представил себе в мгновение ока. Он много времени уделяет «образности» - ее волосам, губам и так далее…  А я, при всей своей кажущейся мечтательной отстраненности от реального мира, деньги считать умею. И сразу вижу весь спектр будущих проблем, понимая, что таким, каков я есть сейчас, для меня они неподъемны. (Может быть, в этом и проявляется мое своеобразное чувство ответственности…  А что – лучше наплодить и кинуть? Как делают многие. Я, по крайней мере, задумываюсь, просчитываю варианты, ПОНИМАЮ, чем это чревато…)
         Но смогу ли я измениться? А самое главное – надо ли мне это? Короче – ХОЧУ ли…
         Может быть, людям «образным» легче – милые сердцу картинки, разнообразные образные ассоциации помогают им забыть о том, о чем думать не хочется или неприятно. Переключают внимание. Дают положительные эмоции. И это объясняет, почему такие люди, даже вроде бы безумно влюбившись, не могут толком объяснить, что же человек – предмет их восторженного поклонения, они описывают свои чувства, но не анализируют того, на кого эти чувства направлены. Рассказывая взахлеб о себе, но не о нем… и его толком не понимая и не пытаясь понять.
          Я не наделен счастливой способностью Скарлетт говорить себе: «Я подумаю об этом потом». Скорей, я, как глупая Эльза из сказки, думаю о проблемах задолго до их реального появления. У меня, пожалуй, другая крайность.
          Как вызвать в себе интерес к реальному миру – вот в чем вопрос… Эшли сказал: «Вы слишком реальны для меня, Скарлетт». И отказался от нее. Мало кто его понял, может быть, единицы…      
         Мне НАДО заставить себя этим всем интересоваться – пылью на подоконнике, мусорными пакетами, немытыми тарелками, стиральной машинкой, витринами продуктовых магазинов, рынками… В детстве я представлял себе, как нажимаю на кнопку, и вся эта «бытовуха» как-то сама собой решается. Скатерть-самобранка – и все в таком духе.  Жизнь взрослого человека именно из всего этого и состоит – на восемьдесят процентов. Из всего того, что мне лично… ну не скажу – «ненавистно», но скучно, до тошноты.
         Как другие патологически ленятся в отношении учебы или умственного труда, так я не выносил «бытовуху». Темперамент у меня вялый, сонный и флегматичный, я устаю быстро, особенно если делаю то, что терпеть не могу. Но надо заставить себя… я знаю, что именно труд физический называется «трудотерапией» и полезен для нервов. Человек становится «реальнее», приземленнее. Начинает лучше понимать обычную жизнь и людей из плоти и крови, а не выдуманных писателями персонажей. Считается, что он меньше «витает в облаках»… хотя я бы с этим поспорил, просто он уже понимает нереальность всех своих фантазий.
         - Ты хочешь жить только в свое удовольствие, просто для тебя понятие «удовольствие» - это не напиться или нарядиться или пойти танцевать, как для многих,  а читать, обсуждать прочитанное, писать… Ты так же «подсажен» на удовольствия, только интеллектуальные. А все остальное не любишь и воспринимаешь в штыки.
           Таким парням, как Эшли Уилкс или я, в глубине души очень даже нравятся энергичные и деловые девушки «от мира сего». Может быть, подсознательно они восхищаются качествами, которых им самим так недостает, хотя они понимают, что жить с ними вряд ли смогут…  Но я не наделен сверхъестественным и сказочным внешним обаянием какого-нибудь Люсьена или Эшли, у меня нет «золотых волос» или «сапфировых глаз» с «коралловым ртом» и «жемчужными зубами». Не урод, но и ничего особенного – так…  В меня никакая Скарлетт не влюбится настолько, чтобы ринуться решать мои проблемы. Вполне может быть, что даже и добросердечная Мелани или крошка Доррит – тоже…
         На «духовную красоту» свою я в этом смысле меньше надеюсь. Ха-ха.
         А Фрэнни из «Семьи Глассов» Сэллинджера… да, мы с ней сможем понять друг друга… но вот помочь…
        Какая-то смесь обломовщины с сэллинджеровщиной… тут один черт разберется. Но тогда надо обладать добротой Обломова или талантом Сэллинджера.  А  я – обладаю ли ими?
        Так что же у меня вообще остается – какая черта натуры может навести хотя бы подобие порядка в моей жизни, а для начала – в моей голове? Научиться жить без удовольствий, проникнуться ощущением долга? Превратить свою жизнь в подвиг самоотречения, героически вытирая пылинки и не жалуясь при этом на свою безрадостную судьбу? Смешно… Но не тому, для кого все это – действительно равносильно подвигу, настолько ему это лень, неохота, и бесит… А это не «какая-то там», третьестепенная и не важная часть человеческой жизни, как мне бы хотелось, а основная и главная.
          Жизнь материальна. И никуда мне от этого не уйти. А тогда – здравствуй, скука. И отвращение. К реальному миру. Реальным предметам. Реальным проблемам. Обязанностям.
          И что же – это конец моих излияний? Итог? И финал?
          Пожимаю плечами.