Акакию Акакиевичу и Второзаконию...

АКАКИЮ АКАКИЕВИЧУ И ВТОРОЗАКОНИЮ, ЖЕРТВАМ ЖЕСТОКИХ ЭКСПЕРИМЕНТОВ, ПОСВЯЩАЕТСЯ.

(эссе)


В аду, за это, по тамошнему, адскому кодексу, предусмотрен, верно, пирсинг языка – раскаленной стальной спицей… Немного переиначив Франсуа Вийона, скажем:

В смертельной смеси ртути с мышьяком,
В селитре, в кислоте неразведенной,
В свинце, кипящем в чугуне большом,
В дурманящем настое белладонны,
В кровях жидовки, к блудодейству склонной,
В отжимках из застиранных штанов,
В соскребках с грязных ног и башмаков,
В поганой слизи ядовитых тварей,
В моче лисиц, волков и барсуков
Пусть языки ЭСТЕТСТВУЮЩИХ сварят.

«Покойница матушка, чиновница и очень хорошая женщина, расположилась, как следует, окрестить ребёнка. Матушка ещё лежала на кровати против дверей, а по правую руку стоял кум, превосходнейший человек, Иван Иванович Ерошкин, служивший столоначальником в сенате, и кума, жена квартального офицера, женщина редких добродетелей, Арина Семёновна Белобрюшкова. Родильнице предоставили на выбор любое из трёх имен, какое она хочет выбрать: Моккия, Соссия, или назвать ребёнка во имя мученика Хоздазата. «Нет, — подумала покойница, — имена-то всё такие». Чтобы угодить ей, развернули календарь в другом месте; вышли опять три имени: Трифилий, Дула и Варахасий. «Вот это наказание, — проговорила старуха, — какие все имена; я, право, никогда и не слыхивала таких. Пусть бы ещё Варадат или Варух, а то Трифилий и Варахасий». Ещё переворотили страницу — вышли: Павсикахий и Вахтисий. «Ну, уж я вижу, — сказала старуха, — что, видно, его такая судьба. Уж если так, пусть лучше будет он называться, как и отец его. Отец был Акакий, так пусть и сын будет Акакий». Таким образом и произошёл Акакий Акакиевич».

Человек вообще существо склонное к неоправданной жестокости. Особенно любит оно проявлять жестокость к созданиям беззащитным и бессловесным – к детям и животным. К тем, кто, по определению, не сможет дать надлежащий отпор. Притом, нередко делается это исключительно из околонаучного интереса или для чисто эстетического удовольствия. Чем человек и отличается от прочих тварей земных, коих на терзание невинной жертвы сподвигает голод и банальная борьба за место под солнцем. Самой же изощренной и утонченной формой издевательства (оно же и развлечение), доступной Гомо Сапиенсу, является, наверное, акт называния (этим развлекался еще наш прародитель, сосуд скудельный, поименованный Адамом).

«Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым»

С тех самых пор мы не оставляем этого развеселого занятия, не пренебрегаем своей прерогативой обозвать кого-нибудь или что-нибудь метким словцом (как же, сам Господь дал нам такое исключительное право). Мы с неизменным удовольствием навешиваем ярлычки, налепляем этикетки, нарекаем, классифицируем, наименовываем, переименовываем все и вся, что попадается нам под руку. Не исключая собственного собрата.

 Представьте, какое поле деятельности открывалось перед католическим миссионером, когда он ступал на землю язычников, еще не отведавших крестильной купели? Как он, должно быть, благодарил своего христианского бога за такую роскошь – предаться законному словоблудию, как он, захлебываясь от полноты своих неудовлетворенных эстетических амбиций, выискивал в святцах имена редкостные и труднопроизносимые – для этих, с костяным кольцом в носу, безропотных жертв своего имятворчества. Мне порой кажется, что ВСЕ географические открытия, все завоевания делались лишь из одного жгучего желания – дать еще с сотню-другую новых имен каким-нибудь островам, архипелагам, горным плато и лесным массивам.

А революции? Начиная с той самой – французской бабушки всех прочих революций. Какие там переименования улиц и городов, или измышления нового именника! Они даже календарь умудрились переиначить.

Для осени (с 22 сентября по 20 декабря):
Vandemiaire (вандемьер)— месяц сбора винограда,
Brumaire (брюмер) — » тумана,
Frimaire (фримёр) — » заморозков.
Для зимы (с 21 декабря по 20 марта):
Nivose (нивоз) — месяц снега,
Pluviose (плювиоз)— » дождя,
Ventose (вентоз) — » ветра.
Для весны (с 21 марта но 18 июня):
Germinal (жерминаль) — месяц прорастания,
Floreal (флореаль) — » цветения,
Praireal (пререаль) — » лугов.
Для лета (с 19 июня по 16 сентября):
Messidor (мессидор) — месяц жатвы,
Thermidor (термидор) — » жары,
Fructidor (фрюктидор) — » плодов.

Как писал Бодлер:

Озлоблен Плювиоз на жизнь и на людей.
Струится из его бездонного сосуда
В предместья мрачные смертельная простуда,
И обитатели могил гниют быстрей.


Что уж говорить об именнике. Ничему и никому иному, как Французской революции, обязаны своими именами Оноре де Бальзак и Проспер Мериме (а то прозябали бы всю свою жизнь какими-нибудь жалкими Жанами, Пьерами да Антуанами). Хотя, Русская революция (не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный! – заклинал Пушкин) явила образчики куда более радикальные в своей решимости переделать самое основу языка: Хлебников, Бурлюк, Крученых. Впрочем, Крученых свою революцию вершил еще в 1913:


Дыр бул щыл
убешщур
скум
вы со бу
р л эз


Или:

Та са мае
ха ра бау
Саем сию дуб
радуб мола
аль

Но, может у вас уже есть имя? Хуже того – вас уже окрестили? Не беда. Дабы не изменять своей давней, адамовой привычке, народ наловчился приклеивать к существующим уже Ф.И.О. разнообразные уличные и домашние прозвища, тонко подмечающие многочисленные недостатки нарекаемого. И так со школьной скамьи и детсадовской игровой площадки:

«Тимоша - домашнее прозвище невестки Горького, жены его сына Надежды Алексеевны Пешковой (1901-1970). <…> Тимоша вовсе не женское имя. Но у той же Раневской мы читаем: "В 1922 году Горький уехал со своим сыном и невесткой в Италию. Там очаровательная молодая Надежда Алексеевна, следившая за европейской модой, решила отрезать свою роскошную косу. На следующий день короткие волосы выбились из-под шляпы. Горький, увидев это, заметил, что раньше в России кучеров звали Тимофеями - их кудри торчали из-под шапок. Так и осталось за Надеждой Алексеевной это имя - Тимофей, Тимоша". Протоиерей Михаил Ардов «Неписанная трагедия»

– до армейского барака и тюремной камеры:

«На деревянной лавке, которая тянулась вдоль стены, сидел
человек с лицом неспелого цвета и что-то мычал. Вася не сразу
понял, что человек поет, но постепенно стал различать слова:

Взгляни, взгляни в глаза мои суровые,
Взгляни, быть может, в последний раз...

Вася поглядел в глаза певцу, но ничего особо сурового в
них не увидел - так, серая муть, голубая чепуха.
- Ты кто такой? - спросил вдруг певец тяжелым голосом.
- А ты? - насторожился Вася.
- Чего? Кто я такой? Да если я скажу, ты умрешь от
страха! Меня вся Тарасовка знает! Понял? Туши свет!
- А меня все Сычи знают.
- Туши свет! Меня Рашпиль знает! Я знаешь кто?
- Кто?
Тут человек, которого знала вся Тарасовка, наклонился к
Васе и сказал таинственно:
- Я - Батон! Слыхал?
- Слыхал, - сказал Вася, хотя ничего подобного он раньше
не слышал». Ю.И.Коваль «Приключения Васи Куролесова»

«Странный вы народ, блатные, как собаки жучки, ни имени, ни роду, одни кликухи поганые». (с)

Однако, в подобного рода творчестве вас могут подстерегать непредвиденные опасности. Не всякий пациент спокойно проходит данную процедуру, не всякий оценит вашу изобретательность и ваше остроумие. Порой можно и по рогам схлопотать. Есть, правда, еще беллетристика. Вслушайтесь, только, в эти имена: Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, Петр Петрович Фердыщенко, Алоизий Могарыч, Васисуалий Лоханкин. Дрожь сладострастия пробегает по телу от одного лишь произнесения всех этих словесных деликатесов вслух, одного лишь их звучания. Какие же чувства испытывал тот, кто сам, породив их в своей голове, как Зевес Афину, выписывал корявым почерком на еще чистом тетрадном листе имена этих персонажей (клеточка – буква, клеточка – буква)? Но, увы, нужен немалый литературный талант, завидные трудолюбие и усидчивость и почти религиозный фанатизм, чтобы, ради каких-то пары-тройки имен, настрочить очередной роман или новеллу. Что же остается?

«Тренируйся лучше вон… на кошках!" (c)

На них, собственно, и тренируются. А также на собаках, попугайчиках, кроликах (и несть им числа). Если заглянуть в мои семейные хроники, там обнаружатся: крыс Конфуций, кролик Людовик (он же Людвиг), хорек Миклухо-Маклай (не по причине ли столь безжалостного ее наименования, несчастная животина покончила с собой, сбросившись с шестого этажа, с балкона?). Были еще многочисленные коты и кошки: Варвара, Матильда, Маркиз. У моего знакомого кошек звали Лизхен и Майкл (последнего – в честь Майкла Джексона, Майкла Болтона и Джорджа Майкла, товарищи!). Сейчас членами моей семьи числятся кошка Сарра (весьма и весьма ветхозаветно) и собака Винни-Пух. А вот вам и пособие:


Т.С.Элиот

КАК ОКРЕСТИТЬ КОТА

Кота окрестить - непростая затея.
И вы осознаете вашу тщету
(я в здравом уме!), но она тем сложнее,
Что ЦЕЛЫХ ТРИ ИМЕНИ нужно коту.
Ну, с именем первым, что для обихода,
Такими, как Кристофер, Джим или Джем,
А также Пушок или попросту Шкода,
Не будет, конечно, серьезных проблем.
А если такое покажется грубо,
Есть Фауст, Макбет, Калиостро, Голем,
Ахилл или, скажем, Электра, Гекуба -
Тут тоже не будет особых проблем.
Но имя второе должно быть значительным,
Какого не взять на помойке любой -
Чтоб кот ощущать мог себя исключительным,
Топорщить усы и держать хвост трубой.
Манкастро, Куансу и Бомбарипицца,
Джелорум - пожалуйста, целый букет!
Но только такое тут имя годится,
Какого нигде больше в мире и нет.
Однако есть имя, двух первых помимо -
Лишь КОТ ЕГО ЗНАЕТ, а нам не дано.
И как бы нам ни было невыносимо,
Его не откроет он нам все равно.

И если в раздумье застали кота вы,
Что сел, словно Будда, у всех на виду,
То, не сомневайтесь (и будете правы!) -
Он думает, думает, думает, ду...
Об Имени
Мыслимо-мысле-немыслимом,
Что писано было коту на роду.

Перевод С. Степанова


В мире есть несколько памятников животным, пострадавшим от научных экспериментов. Но до сих пор не поставлено ни одного тем из них, кто пал жертвой человеческой страсти к назывательству. Вслед за животными идут, как уже выше писалось, дети. Единственное, возможность измываться над ними ограничена жесткими временнЫми рамками – лишь до тех пор, пока они в полной нашей власти, пока они не подросли и сами не переняли наших дурных привычек все вокруг называть. А поскольку право давать имена ЧУЖИМ детям дано не многим, и, как правило за него приходится расплачиваться иными правами (например правом иметь собственных детей – целибат, знаете ли, слыхали о таком?), изгаляться эстетствующим нарицателям приходится над собственными отпрысками.
Когда я учился в путяге, был в моей группе парень, которого все считали татарином. Нет, у него была абсолютно славянская внешность, почти лубочно славянская. Но вот имя… Звали паренька Дамир Маратович Агеев. На само-то деле никаким татарином он не был. Просто его отцу досталась тяжелая наследственность от его деда – они оба страдали верой в коммунистические идеалы и любовью к революционным святцам. Дед назвал отца Маратом – в честь француза-якобинца, а отец отыгрался за это на своем уже сыне (может для того лишь и произведя его на свет). Дамир – аббревиатура. Расшифровывается как «Даешь мировую революцию!». Ну а Агеев – простая русская фамилия, производная от крестильного имени Аггей (древнееврейского, если не ошибаюсь, происхождения). Но, Дамир Маратович – это еще стерпеть можно. Вот у моей троюродной сестры из Южно-Сахалинска, дочери кузена моего отца, имя собачье. Зовут ее Веста. Назвали ее так, я думаю, по имени античной богини Весты (она же Геста), охранительницы домашнего очага. Но имя все равно собачье – не переубеждайте. Когда она приезжала к нам, в Питер, мой отец (уверяю вас – без злого умысла) то и дело называл ее Астой (так звали одну из наших собак). Веста, Веста – кушать. Веста, Веста – гулять. Веста, фу! Мою же хорошую подругу, Ларису, папаша, тоже убежденный коммунист, чуть не нарек Индирой ( это как раз был период особой популярности лозунга «;;;;; ;;;; ;;; ;;; – Хинди руси бхай бхай», заменившего изрядно поистаскавшийся «Русский с китайцем - братья навек», а то ведь могли бы пермскую красавицу назвать и какой-нибудь Цзянь Цин). В последний момент зарвавшегося мужа остановила его дражайшая супруга, она же, по совместительству, родительница несчастного дитяти. Кстати, угадайте какое имя было особо популярно в Эсесесерии в конце 30-х – начале 40-х? Угу, именно – Адольф. И с чего бы это?

Но, я вынужден открыть вам страшную тайну: если вы думаете, что все, что я тут понаписал, написано для порицания – вы глубоко заблуждаетесь. Как повезло, как невероятно посчастливилось моим детям… в том, что они все еще не воплощены, не материализовались. Иначе они испытали бы на себе весь ужас моей неуемной творческой фантазии (ну, не «Золотого теленка» же мне писать, право, чтобы как-то унять свою филологическую чесотку!). О, я всегда с упоением истого гурмана перекатывал во рту все эти сочетания экзотических имен с простыми русскими фамилиями: Эльдар Рязанов, Эдисон Денисов, Авангард Леонтьев, Ноябрина Мордюкова (так, на самом деле, зовут актрису), Отто Солоницын (а вы думали он Анатолий?). А вот предел мечтаний: знаменитый дягилевский балерун Леонид Мясин сына своего обозвал… Лоркой (видать, любил танцор стихи «андалузского щенка»). Теперь Лорка Мясин – сам известный хореограф. Пикантная деталь – в США, гражданином которого Лорка Мясин, сколько мне известно, является, русские фамилии обычно неизменны как в мужском, так и в женском варианте. То есть будь ты М или Ж – все равно будешь Мясин (мисс Мясин, миссис Мясин). А вот имя Лорка, из-за специфичности окончания, у людей несведущих и поэзией увлекающихся гораздо меньше знаменитого дягилевца, почти однозначно будет восприниматься как женское. К этому следовало бы добавить, что тем же именем - Лорка, нарек своего ребенка и знаменитый квебекский бард и писатель-битник Леонард Коэн. Только на этот раз Лоркой назвали как раз девочку. Кстати, недавно Лорка Коэн сама стала матерью. Суррогатной, для своего близкого друга, канадского певца Руфуса Уэйнрайта(открытого гея) и его супруга, немца Йорна Вайсбродта. Дочка Лорки, Руфуса и Йорна также носит имя на испанский манер - Вива (Viva). Что по-испански значит: "да здравствует!". Традиция-с (кто там говорит о "нетрадиционности"?). 

Сам я очень люблю имена ветхозаветные. Особенно женские. Вот и назвал бы свою дочурку как-нибудь там - Фамарь, Рахиль, Лия, Эсфирь, Юдифь, Суламифь. Да и старосветские имена тоже люблю (одну мою прабабку, карелку, звали, между прочим, Серафимой, другую, русскую – прапрабабку – Домной, одного из украинских прапрадедов Пилимоном, по-русски был бы он Филимон). Еще, мне кажется, в качестве имен неплохо бы подошли названия рек: Днепр, Иртыш, Енисей – для мальчиков; Обь, Ока, Волга (но только не Лена!) – для девочек. Впрочем, Эрой (как и Верой) или Идеей дочерей бы своих я не назвал.

А при чем тут Второзаконие? Помилуйте, так ведь звали одного кота, созданого все тем же мистером Элиотом.