Отрешенность...

Совсем голы и пустынны придорожные перелески перед выездом из железобетонной, мрачноватой череды промышленных зданий предзагаринской, предлипогорской зоны. И, если бы не случайно явившийся нежно-алый закат, то в тоске опять бы потонул вечер сквозь мутные, грязноватые стекла желтого долмуша под волшебные аккорды Брамса. И в этом багряном закатном очаровании   Липогорье   будто машет тонкими нитями ветвей на ветру, и,точно   салфетки, ненароком сброшенные в вихре безудержного веселья с праздничного стола,  несет на вечный Сибирский тракт ворохи пожухлых, золотых, кое-где пылающих пожаром остатков недавнего несостоявшегося бархата резных листьев американских кленов, ладошечных липовых желтинчиков, узких будто кисти художников ивовых мазков. А закат расплывался  под вечер, развеяв хмурь и серость осеннего неба. Вокруг будто подбагрянило, позолотило, и, сквозь пушистые белые облака, стали видны мазки глубокой сини,точно чьи-то знакомые и нежные глаза-озера, зовущие на бескрайние фроловские поля, отцветшие, соломенные, слегка пушащиеся, убегающие к дальним зеленым лесам за горизонт, где кажется,что небо сливается с землей, где все невидимые узкие речки Семиречья вьют свои пути под редкими мостами и подмостками, где обретенная вотчина умиротворяет, успокаивает, относит к самому себе, такому забытому в долгой и счастливой жизни, такому странному в свои ста лет одиночества, такому непознанному здесь и сейчас, сегодня и завтра....