Вспоминая минувшее лето этой осенью...

Наблюдая как  одном из кустов  склоненной ивы вдоль дороги, идущей через беспредельное фроловское поле, трепещется на ветру тонкая ветвь с узкими как кисти листьями, невольно захотелось вернуться под Усть-Качку, в разливы Камы, где обрел  в минувшие выходные новое вечное лето, угасающее уже осенней прохладой ночи,молочным белым туманом стелющимся на голом поле, хмурым, серым небом,встречающим ранним утром. Вернуться на тихие, поросшие осокой пологие берега разливов самой большой, самой полноводной, праматери рек-Камы, вернуться на ровный скошенный, почти стриженно-выкошенный  под гребенку луг, вернуться в яркую звездную августовскую ночь, когда стрелами, искрами снуют падающие неведомые планеты, под скоростное падение которых никак не успеваешь загадать заветное желание, а смотришь, лежа на сырой, пропитанной вечерней росой, земле, как величественно звездное небо, испещренное созвездиями, разбросанными бриллиантами, засыпанное местами неведомой зведной золотой пылью и мелькающими то на востоке, то на западе отсветами, точно озарениями где-то в глубинах подсознания надеждами на образы, рожденные в эту тихую сырую ночь у костра, искры которго, под треск поленьев улетают во тьму, в таинство, неведомое. И в этой ночной тьме, под шелест травы и трепет листвы в чащах слышатся шорохи невидимых, тайных жителей леса-будто какой-нибудь местный козерог свято хранит тайну этого места и не дает лишний раз шелохнуться, нарушить покой и постигнуть тайный смысл этой сказки. А то зашуршит кто-то в прибрежных ивовых кустах, когда под отблески костра всматриваешься в ровную, черную гладь реки, где одиноко толи кружит, толи прыгает светящийся маячок на поплавке. И вслушиваешься в эти ночные,мелодичные звуки, понимаешь как благодатно вокруг, как тихо и спокойно на душе. Вспоминаешь, как под вечер, здесь, золотыми лучами заката озарялись еще зеленые сочные луга на соседнем берегу, как тонул в упоении наверно последний теплый летний вечер в беспеределье и безвременьи уходящего, отцветающего вечного лета, лета с уже пожухлой местами желтой травой, с распушившимися травами, с пухом чертополоха, расторопши. А,оглянувшись от реки назад,вспоминается, как прозрачным белесым дымом обволакивал сначала густую лиственную чащу, а потом стелился и на луг туман-показалось, что так расстилалась та самая ночная роса, искупавшая в снах братьев, наловивших наутро целый садок язей, подлещиков, окуней, в снах, где я, прозревая в серую хмурь утра, отпустив на волю очередного скользкого ерша, наблюдаю как мохнатая выдра, осторожно прыгнув в мутную воду, плывет  к своей норке, в заросли ивняка, оставляя на воде след будто надежду на возвращение в эти разливы Камы, под Усть-Качкой...