Один день из жизни маленького человека

В ноздри упрямыми щупальцами влезали ароматы свежей земли, глины, цветов, и едва уловимо - воска. Но самым тяжёлым запахом в этом букете был запах мертвеца. Михаил, привычно опёршись о лопату, стоял спиной ко всем скорбящим, терпеливо разглядывая соседние могилы. Вот – похоронена молодая семья, попавшая, наверное, в катастрофу, или ещё куда-то – дата смерти у них была одна на двоих. «И умерли они в один день…» Сбоку неплохо ухоженная, с оградкой, могила то ли еврея, то ли немца в военной форме. «Бляйхман». Михаил постоянно путался в фамилиях немцев и евреев, но здесь всё стало понятно, стоило только взглянуть на фотографию – нос с горбинкой выдавал всю родословную усопшего до десятого колена. «Небось из-за национальности и не дожил до старости,» - подумал Миша, разглядев на табличке возраст – всего тридцать четыре года.
Соседняя могила была просто безликим бугорком, поросшим сорняками. На фоне окружающего порядка она выглядела гнилым чёрным зубом посреди белых и ровных. Впрочем, там и в самом деле было что-то чёрное… Приглядевшись, Михаил с лёгким холодком на душе увидел сидящего на могиле чёрного кота, причём весьма крупного. Он не умывался, не справлял нужду, а смотрел в глаза человеку, судя по всему, уже давно. «Плохая примета,» - подумал Михаил, как вдруг кто-то цепко схватил его за плечо, отчего наушник с музыкой выпал из уха, а душа из головы свалилась в ботинки.
- Миха, бля, тебя не дозовёшься!!! Ты заебал со своим плеером, работник хренов!
Крендель, знакомый мужик из бригады яростно шипел ему на ухо, брызгая слюной и потрясая лопатой. Миха, испуганно оглядываясь, с трудом приводил взбесившееся дыхание в порядок. На безымянной могилке-бугорке не было никакого чёрного кота. «Нервишки,» - заметил Михаил, поправляя задравшийся ворот куртки и вынимая из земли лопату. Все обряды уже завершены, слёзы пролиты, теперь к делу приступает их бригада.
Миша уже полгода работал могильщиком на городском кладбище. Платят, конечно, очень даже неплохо, но сама специфика работы многих отпугивает. Друзья и родные никак не могли взять в толк, на кой чёрт молодому парню возиться на кладбище, когда можно заниматься бизнесом и в ус не дуть, но упрямства Михаилу было не занимать. «Работа спокойная, непыльная, платят достойно, без работы не останусь, пока не изобретут лекарство от смерти. Ну и прежде всего – кто, если не я, поможет по-христиански проститься с любимым человеком?» Первое время работать было очень тяжело – каждый раз слушать рыдания, рассказы о несвоевременных кончинах, о поломанных судьбах, смотреть на жён, матерей и сестёр, бьющихся в объятиях мужчин в истериках… Поняв, что чужое страдание передаётся и ему, и что долго так не протянуть – он стал отрешаться во время работы, но получалось не очень. В этом деле неожиданно действенным оказалось воткнуть в уши «бананы» и слушать какой-нибудь незатейливый мотивчик. За эту причуду мужики из бригады звали его Плэйер. Некоторые посетители кладбища, замечая в ушах могильщика наушники, поражались столь явному проявлению чёрствости и бездушности, однако Миша не стремился их переубеждать. Наверное, они отчасти правы. Когда постоянно видишь смерть, она перестаёт трогать.
Патологоанатомы копаются в теле, а могильщик – в земле, и маленький бонус к этому – в человеческих душах. Настоящий душ из душ. Ни в одном месте нет столько эмоций, сколько на кладбище во время похорон, и всё это обрушивается на голову мужикам с лопатами. И совершенно естественно в их положении отстраняться от этого убивающего потока. Хотя плеер всё же смотрится здесь весьма эксцентрично.
Закончив аккуратный бугорок свежей могилы, и дождавшись ухода родственников, вся бригада из пяти человек, побросала лопаты. Рассевшись на траве, они отдыхали, смахивая пот со лба. Михаил закурил.
- Дай одну.
Миша молча протянул Кренделю «Кэмел», но его опередил незаметно подошедший человек в пальто, поделившись «Парламентом».
- Приятного отдыха, мужики.
Все молча разглядывали невысокого солидного мужчину с сединой на висках. Карман пальто ощутимо оттопыривался. Его губы сложились в доброжелательную улыбку, в то время как серые глаза не отражали в себе абсолютно ничего.
- Я понимаю, что вы устали, но у меня к вам деловое предложение. Работка, прямо говоря, - и предупреждая недовольные возгласы, добавил, - естественно, за хорошую плату, никто не уйдёт обиженным.
- Я так понимаю, работать придётся лопатами? – уточнил бригадир, Алексей Викторович.
- Само собой, – наниматель внимательно огляделся, убедившись что их никто не слышит. – Но есть один небольшой нюанс. Всё нужно сделать тихо, не дай Бог кто-то проболтается. А, да, чуть не забыл - тот, кого вам надо похоронить, будет живым.
Миша, после минуты удивленного молчания, воспротивился:
- Слышь, мужик, я убивать никого не собираюсь, пош…
- Заткнись, Плэйер, - Алексей Викторович отвесил молодому плотную оплеуху. – Давай так, по 60 тысяч каждому – и ваш «живой» будет похоронен.
- Договорились. Сейчас я подгоню машину к западной ограде, к 80 ряду. Ждите за оградой.
Когда работодатель скрылся за могилами, все молча похватали рабочий инструмент, а Михаил, не веря в происходящее, возмутился.
- Вы что, мужики, правда будете живого закапывать?! Вы чё?!
- Надоел уже своими воплями! Не знаю как ты, а мы жрать хотим, и семьи наши тоже. Что-то не нравится – вали отсюда, тебя никто не держит!
Михаил поглядел на Кренделя, ожидая от него поддержки, но тот лишь кивнул, соглашаясь с общим мнением. В этот момент Плэйер подумал, что уходить лучше не стоит. То, что он так много знает, может плохо для него кончиться, и даже наедине с Кренделем он не будет уверен в своей безопасности.
Достигнув условленного места, они не сговариваясь, стали копать, предварительно воспользовавшись солдатской хитростью – сняв верхний слой земли аккуратно, чтобы даже травинка не помялась. Потом никто не заподозрит в совершенно обычном участке земли могилу.
Миша копал наравне со всеми, стараясь не отставать, но на душе у него было муторно.
Довольно быстро по неприметной грунтовой дороге подъехал чёрный лексус.
Давешний наниматель удовлетворительно кивнул головой бригадиру, и, открыв багажник, вывалил на землю смотанного по рукам и ногам широкой изолентой человека. Во рту был кляп.
Человек жалобно мычал, извивался, вытаращив глаза, из которых вот-вот должны были политься слёзы. Он уже заметил непринуждённо работающих могильщиков, и пытался разжалобить их. Но когда долго имеешь дело со смертью, она тебя больше не трогает.
Стремительно темнело. В такое время на кладбище уже никого нет и быть не может, кроме сторожа. Миша раздражённо сплюнул в уже почти готовую яму. Он вдруг вспомнил новостную передачу недельной давности. Равнодушный ведущий заявлял о странном исчезновении областного прокурора, и какое совпадение – человек, лежащий сейчас подле машины, был как две капли воды похож на мелькнувшее в новостях фото. Разве что небритости побольше.
«Не знаю, зачем этому седоволосому понадобилось похищать, а потом избавляться от прокурора, но цель не оправдывает средства!»
Резко развернувшись, Михаил с лопатой наперевес бросился к курящему на переднем сидении похитителю. Крендель выкрикнул какое-то ругательство, но было уже поздно. Наниматель успел только сунуть руку во внутренний карман пальто, лезвие лопаты врезалось ему в лицо. За полный рабочий день клинок порядком затупился, но этого вполне хватило, чтобы седовласый, пронзительно закричав, стал безуспешно зажимать руками лопнувшие глаза, как будто это могло их вернуть.
Не тратя время на раздумья, Михаил выхватил у обречённого нанимателя пистолет, оказавшийся с глушителем. Дрожащей рукой направил голодный зрачок дула в сторону опешивших коллег.
- Не дури, Михаил. Отдай пистолет. – нахмурившись, Алексей Викторович шагнул.
- Стоять!
- Всё ещё можно остановить, отдай пистолет. – вновь шаг.
В этот миг нервы Плэйера дрогнули, и он выстрелил. Удивительно, но с расстояния в пять шагов он промазал - рука ходила ходуном. Бригадир бросился, но на этот раз поймал пулю грудью. Остальная часть бригады – Крендель, Игорёк и Рояль, оцепенев, стояли на месте, чем и воспользовался Михаил. Тремя пулями уложил троих, они подёргались в агонии и затихли.
Седовласый наниматель до сих пор скулил на земле, рядом с прокурором. Плэйер прикончил обоих и, обыскав труп оставшегося инкогнито нанимателя, занялся привычной работой.
Кое-как уместив шесть трупов в одной яме, аккуратно закопал и разместил сверху нетронутый участок земли, хорошенько разровняв. Затем стёр свои отпечатки с пистолета найденной в машине тряпкой, и бросил в траву.
Похватав лопаты, закинул их в багажник.
На переднем пассажирском сидении Михаил обнаружил чемодан, битком набитый купюрами евро.
Ехав по ночной дороге куда-то далеко, куда он ещё сам не придумал, в чёрном лексусе, он размышлял, почему поступил так как поступил. Взыграла совесть, или ещё что-то? Врядли. Когда видишь смерть ежедневно, она тебя не трогает… Но вот он сам к ней прикоснулся, и как результат –новая, настоящая жизнь.