Семьянистые Светловы

23 ноября 2000 года
Когда и кто впервые решил поселиться в глухой тайге, почти в двух десятках километров от Явенги в месте Дягилевы Горы, никому неизвестно. Поселение разрасталось. На небольшом расстоянии друг от друга расположились четыре деревеньки, все на высоких холмах. Предание свежо, что было еще Сельцо с церковью, приход которой охватывал и деревни Зубовской волости, километров на пятнадцать от нее отстоящие. Я застал там еще четырехклассную школу, медпункт и магазин сельпо. Колхоз держал там колесный и гусеничный трактора, движок для освещения деревень.
Став председателем колхоза «Красная Явенга», я впервые приехал в Горы, так теперь именуют это место, познакомиться и принять эту бригаду. Дороги, даже по меркам той поры, в Горы не было. Трактора кое-как пробирались туда и обратно, чтобы завезти горючее, товары для магазина и все, без чего люди жить не могут. Долгое время там была ферма коров, и мы мучились, доставая оттуда молоко, потом стали вырабатывать сливки, в мою бытность оставили в Горах три фермы телят на откорме. Бессменным бригадиром и хозяином тех мест был Александр Лапочкин, но там его почему-то все звали Шура.
Но не ради Гор вообще и других людей, живших здесь, завел я этот рассказ, хотя покопаться в истории этого уголка досужему можно бы – нетронутый пласт во всех отношениях. Мой интерес вызван лишь одной семьей – Светловых.  Когда я в правлении заявил, что собираюсь вскоре поехать в шестую бригаду, то есть в Горы, пошло бурное приготовление, а я еще не знал, чем это вызвано. И вот в конце зимы, когда наш коневод дядя Веня подогнал к правлению запряженного в сани Серка, мои работницы объявили, что надо отвезти в Горы кое-какие гостинцы, коих набралось немало, едва хватило места в санях мне самому.
Путь туда неблизкий, предстояло заночевать в бригаде. Но поручение навестить Светловых я выполнил сразу. Хозяйка дома Люба работала тогда телятницей, и, когда я зашел на ферму, там оказалось много народа. Народа некрупного. Это ее дети со всей серьезностью старательно помогали матери. Да и сама она отдавалась работе без остатка.
Ферма оказалась сзади их дома, а точнее – домов. У Светловых было два дома, крепких и просторных. В одном жила и вела хозяйство семья, во втором, что рядом, муж Любы Павел топором и пилой добывал свой заработок, мастерил сани не только для одной бригады, но и в другие отправлял, и колхоз ему оплачивал.
Я сам вырос в очень большой семье, но, когда вошел в дом Светловых, понял: вот, где по-настоящему большая семья. Хозяйка дома старше меня лет на шесть, ей было в ту пору где-то за тридцать,  но она уже мать-героиня. Разница в возрасте у детей минимальная, первенец старше младшего лет на пятнадцать, не более, все дома, все при родителях. Школа в Горах, подумалось мне, еще долго потребуется. Привезенные подарки – платья, рубашки, штаны, обувь – все оказалось впору. Было кое-что и из сладостей. Увлеченные подарками и гостинцами дети так и не сели за стол.
Отец большого семейства Павел старше жены по годам и выглядел тогда уже не молодцом. В следующий приезд летом я застал семью на покосе недалеко от дома. Работа стоила Павлу больших усилий. Двусторонняя паховая грыжа упреждалась заткнутыми за ремень двумя головками от изношенных валенок, а на траве лежала кепка с набором болеутоляющих и других, Бог знает, какого назначения лекарств. Семейство дружно работало на сенокосе и вручную заготовляло за лето более двадцати тонн сена.
Я стал убеждать Павла поберечь здоровье, лечь в стационар, меня поддержала его жена, да где там, он и не слушал, а все работал, работал, видимо, осознавал, что взвалить все заботы на одну жену не имеет права, накопили двенадцать детей вместе, так вместе и поднимать их надо. А дети-помощники старались вовсю, да еще маловаты были. И видимо, это глубокое осознание ответственности за судьбы сыновей и дочерей помогало ему переносить свои болезни стойко, участвовать во всех семейных делах, хотя год от года дети все надежней подставляли свои плечи. Не стало Павла, когда младшие достигли совершеннолетия, а ему самому уже перевалило за семьдесят.
Обезлюдели деревни в Горах, уже нет там ни одной фермы, широко разлетелись дети Светловых. А мать их Люба давно собирается переехать в Явенгу, уже и дом для нее куплен, да все откладывает. Видимо, те места для нее милее, там прошла ее жизнь, там пережила она большое и светлое чувство к своему мужу, с которым создали самую большую семью не только в своем сельсовете, а, пожалуй, и в районе, а такое бесследно не проходит и никогда не забывается. Не забыть бы и нам, знающим эту настоящую русскую семью, что Россия живет и впредь будет жить такими семьями и людьми, как Светловы из Гор.