Чай с лампасетами

У широкого окна на веранде дачи бабушка с внуком и совсем уж старенькая прабабушка сидят втроем чай пьют. Внук, он же и правнук, обливается потом, который катится с его уже мокрой головы, а он растирает на лице струйки пота и лицо становится серым в полоску. Все попытки отправить его умыться закончились ничем. Сахарница с конфетами, выложенными к чаю, заметно опорожняется. Старенькая прабабушка пьет чай с карамельками. Не спеша раскручивает она шуршащую обертку, щипцами разделяет длинную карамельку не в тонкой ее части, а по длине и пьет с ними чай. Оставшуюся часть достает изо рта и оставляет на блюдце. Бабушка пьет чай с шоколадными конфетами и рассказывает, что ей больше нравятся с белой начинкой и что раньше были ее любимые конфеты «Зоологические». Оставшийся кусочек конфеты она старательно заворачивает в обертку и возвращает в сахарницу. Внук, справившийся в одиночку с большей частью шоколадных конфет, подбирается уже к карамелькам. Дошло до того, что и он, подражая бабушке, завернул остаток недоеденной конфеты, положил рядом с бабушкиным в сахарницу и, чтобы заметили это, напоминает, что это его остаток.
Расправившись с тем, что оставалось, внук подбирается к бабушкиным остаточкам, которые она по забывчивости не съедала и начинала чаепитие с новой, целой конфеты.
; Бабушка, здесь твой остаточек, можно, я его съем?
; Ешь, если не боишься устареть, ; соглашается бабушка.
Прабабушка замечает усердие правнука в поглощении конфет, вспоминает давнишний-давнишний случай и рассказывает:
; Вот видели, может, в Явенге дом с мезонином, это был дом купца Гладцинова. Богатые они были, а чай пили только с лампасетами, но никто не раскусывал их, а брали целиком, только обсасывали сверху, а потом вынимали.
Жила у них в прислуге маленькая такая старушка. Она все эти остатки собирала и приносила в деревню к бедной сестре, семья у той большая была. Те и пили потом чай с этими остатками. У Гладциновых-то одна только дочь и была. Красивая, умная, пригожая девушка, еще не замужем.
Вот раз пили они так чай, девушка-то проглотила нечаянно лампасетку и подавилась ей, ничего сделать не могли, так она и умерла. Теперь, наверное, достали бы из горла-то, а тогда больницы не было, а везти куда? Только в Марьино, да уж померла, так и не возили. Похоронили ее, а лампасетка-то, видимо, растаяла, девушка и ожила. Будто бы слышал мужик какой-то, как она ревела, рассказал отцу ее, да тот не поверил сразу, а через какое-то время выкопали, а она будто бы уж лицом вниз лежит и седая вся стала. Вот было горя-то у отца с матерью.
После этого и они из Явенги уехали, у них и в Вологде большие дома были. Больше о них ни слуху, ни духу не было, ; закончила свой рассказ прабабушка и перевернула свою чашку не блюдечке вверх дном, что означало: закончила чаепитие.
Долго еще сидела она за столом в задумчивости.