Она

Я могу долго бродить вокруг уже начатой картины. Прогуливаться по квартире осоловелой походкой, стоять перед открытым балконом, машинально отслеживая траектории планомерно скользящих с высоты третьего этажа мёртвых листочков, пить воду большими глотками, холодную воду, слегка приправленную ноткой аниса. Иногда подолгу сижу в мастерской – на диванчике. Просто сижу, закинув ноги на низенький столик между разными баночками и кистями, разглядываю то угол доски, то блики солнца в шевелящихся пятнах на полу. Бывает, сижу, качаясь, перед самым мольбертом – и нос мой вместе со своими соседями то приближается, то отдаляется от рождающихся пятен и линий.
Да, она уже была зачата. Рождение проходило в муках. Что-то толкало меня в бок – я уходил. Бродил между деревьев по леопардовым тротуарам, не замечая луж и наступая прямо на небо. Иногда из оцепенения меня выводил случайный гудок большого белого автобуса, или тусклый взгляд сгорбившейся спины медлительного пешехода. Пальцы зябли в карманах (приходилось постоянно поправлять оторвавшийся уголок одного из них), ноги несли, мысли бродили в стране по имени «бездна». Возвращался уже в темноту. Боялся встретиться с ней – не входил в мастерскую. Она была там одна – за стёклами дверей было темно, лишь уличный фонарь просвечивал нежно волнующуюся возле открытого балкона вуаль.
Наутро нужно было застать её спящей. Поэтому будильник чувственной итальянской мелодией будил меня рано. Я сладко потягиваюсь, нахожу в прозрачном мареве осеннего утра оставленные накануне в темноте тапочки. Гляжу на свои руки. Они свежи, напряжение сброшено. Стакан холодной воды (с капелькой аниса) довершает моё пробуждение. Аккуратно приоткрыта правая створка двери – смотрю на неё в образовавшуюся щёлку. Она мерно дышит в пространстве блаженного сна. Совершенно открыта. Чиста. Вхожу. Наклоняюсь. Склоняю голову набок. Молитвенно сажусь перед ней. Открываю баночку с прозрачнейшим маслом. Дарю ещё два мгновения сна. Наконец, бужу её кистью.
P.S. Что может быть прекрасней её лёгких (очаровательно смущённых) вздрагиваний и беззвучно-тихого смеха, когда я то тут, то там осторожно, но неопровержимо и властно, полной любви кистью либо озорной заострённой палочкой щекочу её тельце?

19.10.2012 г.