Восхождение

Поев, он собрал рюкзак, оделся и шагнул за порог. На улице его ждала туманная мгла, сквозь которую едва пробивался тусклый свет фонарей. Порывистый ветер обдавал лицо мокрым снегом, под ногами хлюпало, всё казалось бледным и зыбким в объятиях мятущейся стихии. Улицы были пустынны: в такие ночи никто не покидает дом без особой необходимости. Но для него погода не имела значения; к тому же у него было предчувтвие, что, когда он решится идти, погода будет премерзкой. Не обращая внимания на стихию, шагал он по бульварам, перегороженным дорожными работами, сворачивал в матовую черноту переулков, срезал путь по слякоти дворов, пока, наконец, не оказался у моста. По другую его сторону простирались поля с разбросанными кое-где одноэтажными домиками и деревцами; мост был связующим звеном между мирами и он, не медля ни секунды, двинулся по его выгнутой спине. Когда он прошёл около четверти расстояния, плоскость под его ногами плавно пошла вверх – мост разводили. Ощутив это, он тут же рванул вперёд к образующейся впереди тёмной прорехе. Подбежав, он сгруппировался, прыгнул и приземлился по ту сторону ширящейся пропасти. Потом вскочил, тяжело дыша, и быстро пересёк вторую половину моста. Остановившись у его основания, он сделал несколько упражнений, выравнивая дыхание и расслабляя  мышцы. Внизу, в полуметре от его ног, спокойно перекатывались антрацитовые волны.
А дорога шла дальше, многократно разветвляясь, сужаясь, превращаясь сначала в  щебёночную, а затем в грунтовую. Один из её отростков вёл к подножию могучей горы, вершину  которой скрывал седой туман. Дальше дорога становилась широкой каменистой тропой, что взбиралась по склону. Ходили слухи, что те, кто уходил по этой тропе – не возвращались. Так оно было или нет, но на протяжении вот уже многих лет гора пользовалась дурной славой. Люди суеверные даже избегали говорить о ней, дабы не навлечь беду. Никто не ведал, какова высота горы и что там, на её вершине.
Часа через два он достиг подножия. Уходящая вверх дорога терялась в сиреневой дымке. Ночь понемногу уступала свои права рассвету. В отличии от межсезонья города, здесь стояла поздняя весна, воздух был прозрачен и прян, с ветвей свисали серёжки, цвели кусты сирени и жасмина. Он остановился, втягивая  грудью пьянящие ароматы. Откуда-то слева ветер принёс звуки музыки и голосов. Он посмотрел в ту сторону и увидел отблески костра, плясавшие среди деревьев.
Не долго думая, он свернул по направлению к огню; там под пологом листвы расположилась компания молодых мужчин и женщин, они пили вино, курили кальян и вели досужие разговоры, расположившись в плетённых креслах вокруг костра. Рядом стоял микроавтобус, из которого лилась музыка, а чуть поодаль за деревьями темнел силуэт большого шатра. Его встретили радушно, усадили в одно из кресел.
- Не хочешь ли чего-нибудь? - предложила одна из женщин, смуглая и пышногрудая, с большими тёмными глазами и копной вьющихся шоколадных волос, пододвигая к нему маленький столик с вином и закусками.
- Спасибо, но я бы просто погрелся у вас.
- Тогда я приготовлю глинтвейн. Он согревает изнутри. И даже не думай отказываться из вежливости, - она стрельнула ему в глаза лукавой усмешкой и тут же взялась за дело.
- И куда же ты направляешься в такую рань? - продолжила она разговор, ставя ковш на огонь.
- На гору, куда же ещё, - он кивнул в сторону скрытого в тумане склона, - Хочу добраться до вершины.
Она изумлённо вскинула брови:
- Оо! Не страшно? Никто ещё не возвращался оттуда, насколько мне известно.
- Знаю. Может и страшно, только я всё равно пойду.
Она приблизила к нему лицо, обдав облаком сладковато-пряного аромата, заглянула ему в глаза.
Думаю, тебе надо набраться сил перед такой дорогой. Может, стоит переночевать у нас в шатре?!
Он молчал, любуясь рыжими отблесками костра в её зрачках.
- Это приглашение, - добавила она и игриво подмигнула.
Он вздрогнул, словно от электрического разряда, встал и подошёл к самому огню. Меж тем из микроавтобуса раздалась танцевальная композиция. Кареглазая красавица поднялась и затанцевала вокруг костра, по-восточному играя бёдрами и выгибая руки. Иногда её взгляд скользил по его лицу, она смотрела и  улыбалась яркими, лоснящимися от помады губами, её движения звали разделить с ней момент наслаждения ритмом – но он остался сидеть, поглядывая то на неё, то в сторону горы. Когда в ковше запенилось вино, она наполнила им металлическую чашу и протянула ему.
- Вот, прими согревающее средство, - промурлыкала девушка.
- Спасибо, но, думаю, пора мне выдвигаться, - ответил он с извиняющейся улыбкой, -   Согреюсь на ходу, посплю на склоне.
Он резко встал и пошёл прочь, растворяясь в предутреннем тумане. Вслед ему неслись смех и возгласы подвыпившей компании.
Он вышел на дорогу и начал подъём, стараясь разогреться быстрой ходьбой. Но через несколько сот метров дорогу ему преградил шлагбаум. «Проход запрещён» - гласила висящая на нём табличка. Свет прожектора, лившийся сверху, делал тьму за шлагбаумом непроницаемой. Рядом стояла будка, в которой  дремал старик-смотритель. У путника мелькнула мысль, что можно проскочить через шлагбаум незамеченным, а также другой вариант - поискать обходной путь по склону. Но он, отбросив обе мысли, пошёл прямо к будке. Обнаружилось, что старик вовсе не спит, а, прищурив глаза, пристально наблюдает за происходящим.
- Здравствуйте, дедушка! - приветствовал он смотрителя.
- И тебе не болеть! Куда путь держишь? - отозвался старик.
- Хочу взобраться на вершину.
- Ты альпинист что ли?
Он отрицательно помотал головой
- И зачем же ты туда взобраться хочешь? Чего тебе дома не сидится в такую пору?
- Да так... Некое чувство, что нужно там побывать.
- Хм...некое чувство... - старик пожевал челюстями, словно пробуя эти слова на вкус, - Потрудись-ка более внятно объяснить, какого лешего тебе надо на этой горе?!
- Это всё из-за снов... Мне часто снилось, что я поднимаюсь в эту гору, я видел эту дорогу и даже помню некоторые детали пути. Проснувшись, я понимал, что когда-нибудь действительно пойду к этой вершине. Эта мысль постоянно крутилась в подсознании, чем бы я ни занимался. Когда я делился своим намерением с окружающими, большинство из них крутили пальцем у виска, некоторые вообще игнорировали любые разговоры на эту тему. Наконец, я понял, что не могу больше бегать от себя. Вот, вырвался из городского уюта, иду за снами.
Старик немного помолчал, пристально глядя путнику в глаза.
- Вижу, сказал ты от сердца. И не побоялся показаться странным мне, чужому человеку. Ну что ж... Будь осторожен там, в горах! Счастливого пути! - неожиданно   закончил смотритель и шлагбаум со скрипом открылся.
- Спасибо тебе, дедушка! - обрадовался путник и пошёл дальше, сквозь сизые предрассветные сумерки.
Когда первые солнечные лучи засияли на горизонте, окутывая листву золотистым ореолом, он сделал первый привал. Измотанный, со слипающимися веками, опустился он на мох возле маленького ручейка, бежавшего рядом с дорогой среди жимолости и можжевельника. Постелив на землю куртку и положив под голову рюкзак, он быстро уснул, и во сне он всё шёл и шёл к заветной цели, о сути которой мог только догадываться.
Внезапно его сон пронизал резкий вскрик, потом ещё и ещё один. Он вздрогнул, открыл глаза и сел, осматриваясь. Погода была ясная, по-весеннему светило солнце, щебетали птицы. Крик повторился – он понял, что источник его находится где-то за гущей колючих кустов. Накинув куртку и оставив рюкзак лежать там, где лежал, он поднялся и пошёл на звук. Продравшись через кусты, он увидел скальный провал с отвесными стенками, метра три глубиной. Со дна его доносилось ворчание и попискивание. Он наклонился к краю: со дна ямы на него смотрело существо, напоминавшее маленького лемура. Было ясно: самостоятельно ему из этой ямы не выкарабкаться.
- Ну что ж, дружок, попробую тебе помочь... - прошептал он себе под нос и пошёл за лежащей в рюкзаке верёвкой.
Вернувшись к месту привала, он обнаружил, что рюкзак исчез. В задумчивости, он присел на землю, пристально оглядывая окрестности. Кто же мог стащить вещи в этом безлюдном местечке?! В  рюкзаке, с точки зрения воришек, не было ничего ценного. Может, какое-то животное почувствовало запах лежавшей там еды?!
Резкий, похожий на хохот звук, прервал его размышления. На этот раз кричали из кроны стоявшего неподалёку могучего дерева. Он кинулся к дереву и увидел свой рюкзак, болтавшийся довольно высоко над землёй. Кричавшего видно не было. Дерево было удобным для лазанья, с толстыми и крепкими ветвями. Он без труда взобрался на него и полез за рюкзаком. Он был уже почти у цели, когда кто-то мохнатый сиганул с соседнего дерева, подхватил рюкзак и со знакомым уже резким хохотом унёсся прочь. Насколько он успел разглядеть, это было существо наподобие орангутанга, покрытое рыжей шерстью, с длинными и ловкими верхними конечностями и довольно впечатляющими когтями на нижних. Существо ловко прыгало с ветки на ветку, с дерева на дерево, так что он быстро потерял его из вида. Но когда он спустился на землю, откуда-то слева вновь раздался хохот. Он кинулся в ту сторону и обнаружил рюкзак висящим теперь на другом дереве. Воришки рядом снова не оказалось. Основные ветви этого дерева были редкими и довольно тонкими, с густой порослью мелких веточек, торчащих во все стороны, и колючками на концах. Он оценивающе посмотрел на расстояние, отделявшее его от рюкзака: каких-то три-четыре метра. Может, всё-таки попытать счастья? Ухватившись за высокую нижнюю ветвь и упираясь ногами в ствол, он подтянулся и сел, затем поднялся на ноги и, протиснувшись сквозь гущу мелких веточек, стал забираться на следующую ветвь. Он уже собирался закинуть на неё ногу, как ветвь не выдержала –  и он, в сопровождении треска и царапающих звуков, полетел на землю. Хорошая реакция спасла его: он успел сгруппироваться и приземлился на корточки, избежав серьёзных повреждений. На земле сила инерции бросила его вперёд, и какое-то время он лежал ничком, ощущая, как гудят ноги, как ноют ободранные руки и лицо. Потом он поднял голову и обнаружил, что из ветвей злосчастного дерева на него смотрит рыжее человекообразное, осклабив в ехидной ухмылке пасть.
- Ну и что, приятель, долго мы будем с тобой играть? - обратился он к воришке, будто тот понимал человеческую речь.
В ответ существо подмигнуло страннику поочерёдно обеими глазами, скорчило гримасу, выставив напоказ белоснежные клыки, и громко расхохоталось. Всё ещё продолжая похихикивать, оно подхватило рюкзак и понеслось с ним по деревьям в сторону скалистых гребней. Он было кинулся за воришкой, движимый яростным азартом, но вдруг остановился – словно какая-то невидимая сила его одёрнула. В тот же миг до его слуха долетел знакомый жалобный вопль. Он повернулся на звук и, не раздумывая, пошёл обратно к скальной западне. По дороге он сорвал с деревьев пару лиан, связал их тугим узлом – получилось неплохое подобие верёвки. Когда он добрался до места, лемуроподобное существо сидело тихо, по-собачьи поджав уши, и смотрело на него из темноты круглыми немигающими глазами. Лиана была сброшена – и зверёк проворно вскарабкался по ней, а затем с радостным верещанием переместился на плечо своего спасителя, где и устроился на отдых; по всей видимости, пока он его покидать не собирался.
- Что-то теряешь, что-то находишь... - усмехнулся он вслух, и лемур согласно заворковал у него над ухом.
Вместе они двинулись дальше. Лемур то дремал на плече, то с радостным верещанием прыгал вдоль дороги по ветвям деревьев. Малу-помалу путника начала мучить жажда, а потом и голод. Нужно было найти место для привала, чтобы пополнить запас сил. Дорога, постепенно поднимаясь вверх, шла теперь через сильно заросший сосновый лес. И сколько он ни приглядывался – никаких ручьёв рядом с дорогой видно не было.
- Ну что, дружище, - сказал он лемуру, - Придётся нам, наверно, свернуть с дороги, поискать воды.
Сидевший на плече зверёк что-то проворковал в ответ, перепрыгнул на соседнее дерево и исчез в ветвях. Он подождал несколько мгновений, но лемур не возвращался, вместо этого из зарослей донеслось его призывное верещание.
- Хорошо, приятель, посмотрим, куда ты меня зовёшь.
Он двинулся вслед за провожатым, нагнал его и они пошли сквозь лес, где в сумраке лежали груды валунов, покрытые мхом и опавшей хвоей. Странник с интересом разглядывал эти камни: они казались ему останками каких-то древних цивилизаций. Они петляли между камнями, и вскоре он уже не мог определить, откуда они пришли и где находится дорога. Оставалось только довериться его провожатому. Минут через двадцать они вышли на небольшую лужайку, покрытую мягкой салатовой травкой с мелкими вкраплениями белых маргариток. С трёх сторон лужайку окружал лес, четвёртой же она упиралась в отвесную скалу. В скале была неглубокая расщелина: там шумел водопад, образуя у подножия небольшое озерцо бирюзового цвета. Из озерца выбегал ручеёк, который быстро терялся в траве, вероятно, уходя под землю.
После замшелого сумрака леса, эта лужайка била в глаза сочностью красок. Он стоял на опушке и, щурясь от солнечных лучей, любовался живописностью пейзажа. Затем он направился к водопаду. Скинув на берегу озерца одежду, он прошагал через прозрачную, нагретую солнцем воду и подставил тело живительному потоку. Он вышел из этого природного душа в каком-то блаженном оцепенении и растянулся на зелёном ковре, полуприкрыв веки. Он ощущал, как солнечные лучи танцуют по телу, чувствовал лёгкие прикосновения ветра, слышал стрёкот насекомых в траве и журчание ручья. Он ни о чём не думал в эти мгновения, но понимал о происходящем вокруг гораздо больше, чем когда-либо прежде. Из этого полу-экстатического состояния его вывело урчание лемура прямо под ухом. Он открыл глаза и, приподнявшись на локте, посмотрел на зверя. Всё это время тот рыскал где-то в зарослях, а теперь вернулся, причём не с пустыми руками: спелый плод манго и горсть земляных орехов лежали перед путником, и лемур жестами давал понять, что это он собрал для него. Путник благодарно улыбнулся своему провожатому и принялся за еду. Пока он ел, зверёк ещё раз сбегал в лес и принёс порцию еды уже для себя.
Когда они возвращались к дороге, необходимости в провожатом для него уже не было: он отчётливо представлял себе, где она находится. Более того, дорога словно звала его, он будто бы видел её светлые очертания далеко впереди. А вокруг возвышались древние мшистые валуны, и каждый из них, кого коснулся его взгляд, с готовностью открывал ему свою историю. В сени ветвей над его головой звонко щебетали птицы, и он мог вслушаться в голос любой из них, проникнуть в её мотивы, понять чувства, выраженные в звуке.
И вот он вышел на дорогу, освещённую лучами заходящего солнца. Полотно дороги теперь светилось нежно розовым. Как только он ступил на него, лемур что-то проворковал ему на ухо, соскочил с плеча, где дремал всю обратную дорогу, и шмыгнул в джунгли. Странник понял, что зверь попрощался с ним и дальше он пойдёт в одиночестве. Он помахал на прощание своему маленькому другу, глядя в ту сторону, где за ним сомкнулись пышные ветви. Потом перевёл взгляд на дорогу. Плавно поднимаясь, она увлекала идти безостановочно, всё вперёд и вперёд, к неведомой вершине.
Он шёл всю ночь, почти не чувствуя усталости. Изредка он останавливался, чтобы напиться из чистых ручьёв, сбегавших к дороге с близлежащих отрогов. Тогда он на несколько минут замирал, вслушиваясь в шёпот леса, всматриваясь в перемигивающиеся над головой звёзды, втягивая носом запах прелой листвы и смолистой хвои. А потом снова шёл и шёл.
Дорога забирала всё круче, в одном месте она упёрлась в сплошную скальную стену метров десять высотой. Но дорога на этом не заканчивалась: она шла прямо по отвесу,  будто предназначенная для тех, кто не подчиняется земным законам. Странник не принадлежал к таким существам, поэтому преодолеть скалу мог только с помощью альпинистского снаряжения. К сожалению, у него сейчас не было даже верёвки, не говоря уже о чём-то более серьёзном. Не попробовать ли ему найти другой путь наверх? Но дорога уже довольно долго шла по узкому хребту меж крутых склонов, а потому кружной путь был бы весьма долог и трудоёмок, к тому же не было никаких гарантий, что эти усилия будут не напрасны. В задумчивости стоял он перед скалистой вертикалью, изучая открывавшуюся по обе стороны от дороги панораму горных отрогов, когда неожиданно к его ногам упал камешек. Он глянул вверх и увидел коричнево-рыжую морду орангутанга, что пялилась из-за кромки скалы. Затем морда исчезла и вниз был сброшен конец верёвки – того самого десятимиллиметрового витого шнура, который когда-то лежал у него рюкзаке. Верёвка шла по скале прямо вдоль дороги. Он несколько раз дёрнул за неё –  она держалась довольно крепко, затем он повис на ней всем телом – верёвка не оборвалась. Тут из-за края скалы снова высунулась та же морда. «Ну что, приятель, готов ли ты рискнуть?!» - словно говорила эта физия. Он снова впал в раздумье. Может ли он доверять тому, кто вчера сыграл с ним весьма злую шутку? - спросил он себя. И услышал беззвучное «Да». Тогда он ухватился за верёвку и двинулся вверх по вертикальной дороге, перехватывая руки и упираясь ногами в скалу. Он был уже в метре от скальной площадки, весь вспотевший, красный от напряжения, когда наверху снова показалось рыжее существо. Оно нависло над краем доброй половиной своего мохнатого тела, а на его морде сияла ехидная ухмылка, такая же как та, которой это существо наградило путника, сбегая с его рюкзаком. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Путник не чувствовал ни страха, ни досады, он доверял происходящему и был готов к любому исходу. Неожиданно орангутанг благодушно улыбнулся, схватил обеими лапами верёвку и мощным рывком втащил человека наверх. Какое-то время путник лежал на земле, раскинув руки и тяжело дыша. Поднимаясь на ноги, он успел заметить, как примат совершенно по-человечески помахал ему на прощание и скрылся в зарослях густых кустов, через которые пробивалась дальше тропа.
Он отряхнул одежду и осмотрелся. Невдалеке на ветви куста висел его рюкзак, целый и невредимый. Он снял его и заглянул внутрь: все вещи оказались на месте, кроме, разумеется, верёвки – она всё ещё лежала на краю обрыва. Он смотал её, положил в рюкзак, забросил его за спину и пошёл к последним виражам, отделяющим его от вершины.
Деревьев вокруг становилось всё меньше, и те редкие, что ещё встречались, были низкорослы; основную же массу растительности составляли кустарники с маленькими узкими листочками и пушистыми серёжками, какие бывают по весне на деревьях. Кустарники росли на выжженной солнцем плотной рыжей почве, повсюду возвышались такие же рыжие скалы. В лицо дул сухой пыльный ветер, от которого сохли губы, и всё больше хотелось пить. С каждым шагом идти было всё жарче, всё сложнее. После очередного крутого подъёма он присел на уступ скального песчаника перевести дух. Отсюда открывался вид на зелёную долину, по которой вилась серая лента дороги, а в дымке горизонта вырисовывался силуэт города. Он всмотрелся в этот силуэт и вспомнил свой дом, своих друзей и родных. Навсегда ли покинул он всё это?
Неожиданно рядом с ним появилась чья-то тень. Он обернулся и увидел человека в кожанном плаще и ковбойской шляпе. Глаза его прятались за стёклами солнцезащитных очков, в зубах была зажата сигара. Человек неспешно курил и беззастенчиво разглядывал путника, словно тот был музейным экспонатом. Едва заметная ироничная усмешка кривила губы незнакомца. Он с наслаждением затянулся, выпустил несколько колец дыма, смачно сплюнул, а потом произнёс, жеманно растягивая слова:
- Что, парень, высоко забрался?
- Пока ещё не так, как хотел бы. Но вид отсюда прекрасный.
- Да-а, - протянул незнакомец, - сидя здесь, чувствуешь себя королём над сутолокой и похабенью, что творятся внизу, - он махнул в сторону города.
- Я понимаю, о чём ты. Когда-то я был уверен, что вот выберусь из города и буду вспоминать прошлую жизнь, как страшный сон. Но сейчас… я этого не чувствую, - подытожил путник с улыбкой.
- И что же ты сейчас ощущаешь, позволь поинтересоваться?
- Я ощущаю, что после вершины мой путь вновь приведёт меня в город. Кто-то же должен помочь людям проснуться и увидеть этот мир… по-настоящему?!
Незнакомец прыснул от смеха.
- Видишь себя будущим мессией?! Думаешь, этим баранам нужно, чтобы кто-то помог им расширить кругозор?! Отнюдь! Их жизнь посвящена лишь удовлетворению животных желаний и пестованию своего «я». Среди них не выживают такие, как ты: они либо уходят, либо попадают под копыта этого стада. Но если ты дошёл сюда, то сможешь вернуться вниз и стать хозяином отары. У тебя для этого уже достаточно сил и знаний.
- Ты знаешь это по собственному опыту?
Незнакомец вновь рассмеялся.
- По собственному, по собственному, который является нашим с тобой общим опытом. Ведь я – часть тебя, причём - лучшая, - подытожил незнакомец.
С этими словами он снял очки и шляпу, и странник увидел, что незнакомец действительно очень похож на него, но чисто формально. Холодная усмешка и жёсткий, оценивающий взгляд владели мимикой этого лица, а его манера держаться была неестественно самоуверенной, даже какой-то театральной. Не было в его лице и во всей его фигуре и тени той сердечности и простоты, того радостного созерцания, которые сопровождали странника на протяжении всего пути и до этого в светлые минуты навещали его в городе.
- Может быть, ты и был когда-то моей частью. Но сейчас-то я не идентифицирую себя ни с кем! Я есмь никто! - рассмеялся в свою очередь странник – А у «никто» не может быть частей. Следовательно, я неделим. Наверно, на вершине я осознаю это до конца.
- Далась тебе эта чёртова вершина! – фыркнул незнакомец.
- Я просто знаю, что мне надо туда добраться, это не какая-то прихоть. Я иду на зов жизни. Так, почти каждый человек просыпается утром, не сильно задумываясь, почему он это делает и без особого желания. Я чувствую тоже что-то типа рефлекса или инстинкта, только высшего порядка... - речь его становилась всё тише, всё размеренней, он смотрел на раскинувшуюся внизу долину, различал игру солнечных лучей и полутонов на её полотне. Окончив монолог, он повернулся к собеседнику, но за спиной уже никого не было, лишь налетевший ветер, посвистывая, закручивал песчаные буранчики и сметал саму память о пропавшем.
Он перевёл взгляд на дорогу, что стремилась дальше вверх, поднялся и снова пошёл. Тропа забирала всё круче, но он почти не ощущал тяжести подъёма, словно сила притяжения стала меньше. Шаги его становились всё шире, всё легче. В какой-то момент он совсем перестал чувствовать напряжение от ходьбы; осознав это, он посмотрел вниз и увидел, что ноги продолжают ритмично вышагивать, и при этом совершенно не касаются земли. Он засмеялся, как смеётся ребёнок, которому впервые удалось сделать самостоятельный шаг. Через несколько минут дорога вновь начала подниматься по отвесной скале. Он поставил ногу перпендикулярно склону и пошёл по вертикали, не задумываясь о том, что нарушает законы физики. Освоившись с новым способом передвижения, он пошёл перпендикулярно извивающейся серпантином дороге, преодолевая десятки отвесных склонов, прямо к вершине. 
     Примерно через час он оказался на каменистом плато, поросшим мхом и карликовыми деревьями. Сюда же приводила дорога, которая дальше терялась в висевшем над плоскостью тумане. Он остановился на краю каменной плиты, созерцая перспективу. Караваны причудливых облаков скользили у его ног, небо было окрашено десятками тонов от сиреневого до золотисто-жёлтого, тёмно-лиловые тени – отголоски невидимого отсюда заката – покоились на отрогах. И он был един со всем этим миром, что плыл мимо него, нежно гладил его волосы,  улыбался, глядя ему в глаза; он был собой и никем другим, потому что никого другого не существовало.
Его безмятежность нарушил хриплый голос, раздавшийся у самого уха.
- Ну что, странник, чувствуешь себя победителем? – спросил голос.
Его новым собеседником оказался белобородый старец, словно сошедший со страниц древних былин. Он был высок ростом и могуч телосложением, одет в белую хламиду, подпоясанную широкой тесьмой, длинные седые волосы перехвачены берестяным обручем. Голубые капельки глаз сияли самоцветами на его морщинистом смуглом лице;  в пышной  белой бороде, доходившей до пояса, пряталась лукавая усмешка.
- Чего ты ищешь здесь? – продолжал вопрошать старец, пронзительно заглядывая ему в лицо.
- Я и сам толком не знаю. Может, хочу найти здесь дом.
- Ты уже видишь его? Знаешь, каким он должен быть?
- Пока нет, но я пойму это, когда придёт время.
- Оглянись, юноша! Здесь нет никакого дома – только камни, песок и мхи!
- Что же ты сам тогда делаешь здесь, старик?
- Хха! Я пришёл сюда таким же искателем, как ты. По пути узнал много того, что неведомо простым смертным. Но плата за такие познания всегда одна, и это одиночество.
- Но ведь всегда можно спуститься обратно в город?
- В город?! – старик захихикал в бороду, капельки-глаза его лучились иронией, - Я бы, конечно, смог при желании стать в этом хлеву главным скотником, но… не для того я сюда забирался. Проголодался с дороги, небось?! - неожиданно сменил тему старик. Не дожидаясь ответа, он отвернулся и что-то зашептал, а затем протянул страннику бумажный пакет. Странник как раз ощутил сильный приступ голода, и  с благодарностью принял дар. В пакете нашлись рисовые шарики, ржаная лепёшка, пучок зелени и красное яблоко. Путник присел на лежавший рядом плоский камень и принялся за еду.
- Вот испей ещё водицы из местного источника, - старик извлёк из складок своего одеяния берестяную флягу.
Вода была сладковатой и пахла разнотравьем, тем самым сильно отличаясь от горных вод, обычно насыщенных минералами. Сделав пару глотков, странник ощутил, как по телу разливается необычайная лёгкость, расслабляются усталые мышцы и новая, похожая на солнечные лучи, энергия наполняет все полости и ткани организма. Эта вода была поистине живой.
На несколько долгих мгновений он с головой погрузился в волны внутренних процессов, потом вынырнул и снова сфокусировался на своём собеседнике, который сидел на соседнем камне и безмятежно улыбался, поглядывая то вдаль, то на новоприбывшего.
-  Кроме тебя здесь ещё кто-то живёт? - обратился к нему странник.
- Да есть тут ещё с десяток бродяг. Каждый сам по себе бытует. Места всем хватает, чтоб жить как хочешь.
- И чем же они все заняты?
- Главным образом изучают, разгадывают. Как и я, впрочем. Токмо каждый своим путём идёт, - уклончиво ответил старик.
- А есть ли смысл сидеть здесь и копить знания?
- Смысла-то в конечном счёте особого нет. Разгадывать загадки сущего, знаешь ли, весьма увлекательное занятие. Ну а поскольку ребусов ентих неисчислимые полчища, то можно нескучно скоротать вечность.
- Тогда чем же жизнь здесь отличается от тех бессмысленных игр, что ведут люди внизу? - не унимался странник.
- Хха! А кто сказал, что она должна здесь отличаться? Здесь просто игры на другом уровне. Жизнь вообще штука бессмысленная – но ты, наверно, ещё слишком юн для этой истины.
- Я вижу смысл в том, чтобы использовать знания для помощи людям там, внизу, - странник неопределённо махнул рукой в сторону города.
- Ээ..! Не торопись с суждениями! - отрезал старик и пояснил уже мягче:
- Поживи здесь с годок – и посмотрим, захочешь ли ты туда спускаться. Многих из добравшихся сюда, как и тебя, поначалу обуревало желание нести кому-то... что-то. Но потом-то они начинают смекать, что невозможно отучить свинью валяться в луже и хрюкать. Те, кто хотел поизучать зоологию на практике, либо возвращались сюда окончательными нелюдимами, либо, что ещё хуже, вязли в грязи и попадали под копыта людского стада. И, насколько мне известно, ни один из них не был услышан в этом свинарнике.
Старик умолк и выжидательно посмотрел на путника. Несколько минут между ними висела ничем не нарушаемая тишина.
- Но... откуда-то ведь берутся те, кто решается пойти сюда? - осторожно начал странник, - Я тоже много лет был частью этого, как ты его называешь, стада. Я доказал на самом себе, что люди могут меняться. Теперь я хочу доказать, что они могут действовать сообща, чтобы осознанно преобразовывать окружающий мир, восстанавливая гармонические связи. В одиночку этого никому не сделать, как не может одна здоровая клетка исцелить от смертельной болезни. Но она может объединиться с другими клетками и вместе противостоять раковой опухоли, синтезируя достаточные концентрации лекарственных веществ. Я хочу стать одной из клеток такого сообщества, это и значит для меня «найти дом». Вот во что я верю и чего ищу. Но только сейчас мне удалось это ясно сформулировать.
Старик не ответил, сидел и задумчиво смотрел на странника, пряча в бороде и морщинах лёгкую полуулыбку. На несколько мгновений повисла ничем не нарушаемая тишина. Наконец, путник очнулся от размышлений.
- Чувствую, пора мне уже вниз идти, а то посижу тут ещё – да и действительно останусь, - сказал он с решимостью в голосе, - Жаль, что здесь нет дома, который я искал. А создать свой можно лишь там, внизу – здесь-то все одиночки. Попробую... Вдруг не затопчут?! Спасибо, старик, за науку и угощение.
       Он встал, закинул рюкзак за спину, поправил ремни. Когда он обернулся к старику, чтобы попрощаться – того рядом не оказалось. Мудрец обнаружился метрах в ста, он стоял на серебристой дорожке – до этого её не было видно за пеленой тумана –  и махал ему рукой, не то прощаясь, не то зовя к себе. Вдалеке за его спиной в нежно-голубой дымке вырисовывались очертания изящных белых башен и сводов, сотканных будто из радужного света. Странник вдруг понял - то было видение из его снов, которые явились причиной его путешествия к горе. Он тряхнул головой, поморгал – но видение не исчезло, наоборот, становилось всё более чётким. Под ногами странника теперь также бежала серебристая тропа – продолжение той, которая привела его на вершину. Всё ещё не полностью веря происходящему, он зашагал дальше, поравнялся с молчаливо улыбающимся старцем, и тот повёл его к пламенеющим вдали воротам, за которыми начинался его Дом.